Катя Кожевникова
Лютня и Роза
Для Рослин каждый побег становился глотком свежего воздуха. Алан ничего ей не навязывал, не заставлял разговаривать заученными фразами, позволяя просто быть собой. Они быстро подружились, им было комфортно общаться, каждый неплохо умел слушать другого. Поэтому жизнь вдруг начала открываться с новых сторон, границы «правильного и неправильного», «хорошего или плохого» стали размытыми.
Друзья вместе наблюдали за жизнью богатых и бедных, счастливых и несчастных. Перелезали через ограды и крыши, наблюдали за небом, сидя на ветке огромного дуба, грызли яблоки наперегонки. Рос пересказывала трубадуру интересные книги и события из дворцовой жизни, а он рассказывал о дорожных приключениях. Алан мог отличить любое съедобное растение или гриб, с закрытыми глазами безошибочно угадывал птиц по первым нотам их песен. Принцесса же знала многое о людях и политике, тканях, металлах, одежде и некоторых ремеслах. Но оба точно не могли жить без музыки.
Город дышал весной, улицы каждое утро заполнялись медовым запахом цветов, которыми торговали молодые девушки. Для молодежи стали проводить гуляния-знакомства с танцами. К осени за этими гуляниями последует волна свадеб. Музыканты были нарасхват, работы у них хватало.
5.
В один из таких дней трубадуры заканчивают работать позже обычного. Алан находит скучающую подругу у пруда в небольшом парке рядом с площадью.
– На площади гуляния, а ты решила здесь уснуть? Часть наших сегодня играет до ночи. Пойдем потанцуем? – Встряхивает он Рослин.
– Да ну, танцы – это занудство.
– Что же вы на своих балах и приемах танцуете? – Удивляется трубадур.
Принцесса молча показывает шаги: бесконечные плавные повороты, поклоны, реверансы, взмахи руками.
– А вот на этом моменте я всегда путаюсь, какой длины делать шаги, и балетмейстер называет меня неумехой. Особенно по сравнению со старшей сестрой, – ворчит она.
– Ну и тоска! Танец должен быть бодрым и напоминать полет. Особенно если подкидывать девушек в воздух, – дразнится Алан.
– В тебе говорит отсутствие благоразумия.
– Роз, не занудствуй, лучше пойдем. Я научу, как танцевать правильно.
– Я не знаю ни одного шага и движения! – Упирается принцесса, пока трубадур тащит ее за локоть на площади.
– И не надо, по ходу дела разберешься. Я подскажу. Два шага влево, шаг вправо, хлопок, поворот…
Сначала Рослин теряется, путается в шагах, пару раз наступая другу на ногу. Но он терпеливо продолжает вести и показывать движения по кругу. Вокруг также кружатся и перескакивают множество пар, компаний и даже хороводов. Некоторые громко подпевают какую-то веселую танцевальную песню. Страх отступает, а танец быстро затягивает с головой. Впервые в жизни принцессе просто нравится танцевать, не задумываясь о правильности длины шага.
Когда музыка заканчивается, пары рассыпаются по площади, как горошины. Алан и Рослин сбегают из толпы на менее людные узкие улочки.
– Что, танцы для тебя все еще полнейшая скука? – Подтрунивает трубадур.
– Нет. Свобода, – радостно улыбается принцесса. – Но поначалу было страшно.
– Это не так страшно, как петь на сцене, – радостно заявляет Алан. – Вспомнил! Завтра к концу выступления снова будем петь твои любимые «Зеленые рукава».
– Жаль, что не сегодня. Я обязательно должна успеть.
6.
Флейта и скрипка в унисон завершают красивый финал мелодичной баллады. И практически сразу вступает барабан, а скрипка уже поет совершенно иной, танцевальный мотив. На сцене поет женщина в возрасте, лет сорока. В своей грациозности она прекраснее большинства аристократок при дворе короля.
Жители города уже успели полюбить пятерых приезжих музыкантов, которые с каждым днем собирают все больше слушателей. Сегодня Рослин было уже сложно пробиться к своему любимому углу сцены.
Алан, не участвующий в этом номере, спускается за сцену, незаметно подманивая за собой подругу. Сцена сзади отгорожена небольшой деревянной стеной, а за ней лежат разные вещи в наспех собранных маленьких «гримерках».
– Ты вовремя, Роуз. – Тихо шепчет трубадур, когда ей наконец удается проскочить между толпой зевак к гримерным.
– А ты уже не будешь выступать? – Удивляется принцесса.
– Буду. Передышка, – трубадур допивает воду из кувшина. – А ты не хочешь спеть свою песню?
– В смысле, вечером, когда ты освободишься?
– Нет. Здесь и сейчас. Со сцены.
– Алан, ты совсем перегрелся на жаре? – Оторопела принцесса.
– Ты же любишь петь! Почему бы нет?
– Потому что… Да это сумасшествие! Я не смогу! Я пела только дома для близких…
– Представь, что тебя слышат только близкие.
– А если я не попаду в ноты и спою ужасно? Или вообще ни звука не смогу произнести? Это же страшно! – Продолжает шепотом препираться Рослин.
– Но я же буду рядом и смогу перепеть громче, если что-то пойдет не так, – мягко настаивает Алан.
– А еще меня могут увидеть, кто-нибудь узнает, расскажет отцу. А отец может, как ты это недавно назвал…
– Надрать уши? – Улыбается трубадур.
– Вроде того.
– Эту проблему я знаю, как решить, – посмеивается трубадур, вытягивая из кучи вещей огромный зеленый колпак-шаперон и водружая его на голову подруге. Головной убор нависает над лицом, почти закрывая его, плотно прилегает к лицу и шее. Плечи украшают вырезанные дубовые листья, а смешной узкий хвост, как у крысы, волочится по земле, когда на его конце звенят маленькие колокольчики.
– Что это за зеленый ужас? – Негодует принцесса.
– Ожерелье истинной леди, – резвится Алан, за что моментально получает легкий подзатыльник. – Зато в этом тебя и я не узнал бы. Сейчас еще что-нибудь найду…
7.
Толпа на площади гудит. Судя по ощущениям, сердце стучит где-то в ушах у принцессы. Они с трубадуром стоят у самой лестницы, поднимающейся на сцену.
– Когда я почти согласилась, это было временное помешательство, а сейчас я не хочу! – Трясется от страха принцесса.
– Рядом буду я. А еще мама, тоже поет эту песню. Не бойся и просто подстраивайся под наши голоса, если начнешь путаться, – Алан находит ее руку и на миг ободряюще сжимает.
Затем он также быстро и привычно взлетает на деревянную сцену.
– Многоуважаемая публика! Мы сегодня решили для финальной песни расширить свой состав красивым и нежным голосом! Только не спугните его случайно…
Кто-то из музыкантов мягко протягивает Рослин руку, за которую она хватается, как за спасительную соломинку, пока поднимается по лесенке. Кровь отливает от лица, а щеки начинают гореть, пока ее кто-то мягко за плечи ведет и ставит ближе к знакомому краю сцены. В максимально нелепой одежде принцессу не узнают, но чувствует она себя в ней неуютно: на ветру разлетаются несуразные листья шаперона, качается его звенящий хвост. Завершает прекрасный образ серый шерстяной плащ, в котором могло бы успешно поселиться еще десять принцесс. В горле начинает образовываться комок ужаса, пока Алан что-то вещает со сцены про «соловьиный голос». «Когда я успела согласиться на такую авантюру?» – только успевает задуматься принцесса.
Очень нежно начинает играть флейта, ее подхватывает лютня. Рядом женщина пропевает первые слова знакомой любимой песни. К ней присоединяется Алан. Их голосам начинает подпевать принцесса. Сначала тихо и сипло, но с каждой нотой увереннее и громче. Через несколько долгих секунд исчезает паника, а песня подхватывает, как волна. К припеву Рослин удается запеть своим любимым высоким и звонким голосом и окончательно забыть про толпу перед сценой, волнение и странный наряд.
Столько волнений, а на сцене песня закончилась так быстро, почти моментально! Толпа перед сценой ликует, что-то кричит.
– Это твой миг славы, так что наслаждайся. – Улыбается ей Алан, который все выступление играл рядом на лютне.
– Мой? – Рассеянно переспрашивает Рослин, пока ее накрывает лавиной незнакомых чувств.
Музыканты раскланиваются и уходят за сцену собираться, Алан уводит слегка пошатывающуюся подругу.
– Ты живая? – Обеспокоенно трясет он ее за плечо.
– Да, все хорошо, просто сначала было очень страшно, а потом музыка вокруг, и люди подпевают… так здорово! И они слушали меня, не зная, кто я! – Восторженно подпрыгивает принцесса. – Спасибо! Что уговорил, и вообще за все.
– Ты сама отлично со всем справилась. Молодчина, я горжусь тобой, леди! – Трубадур мягко обнимает Рослин за плечи, чем вводит ее в новый ступор.
– Молодые, пойдем лучше поедим! Хватит разводить обсуждения. – Из-за сцены с ворчанием выкатывается самый большой и крупный музыкант – барабанщик.
– Норберт прав, как всегда, – со смехом отстраняется Алан. – Пойдешь с нами в лагерь? Познакомишься с остальными заодно.
– А вдруг они разозлятся, что я сегодня пела с ними? Может быть, я им не понравлюсь. Или я покажусь им чопорной и заносчивой? – Принцесса за сегодняшний день приходит в замешательство уже сотый раз.
– Отличная характеристика, теперь так и буду тебя представлять в приличном обществе, – в этот раз Алан уворачивается от подзатыльника. – Не переживай, здесь как в танце – по ходу дела разберешься, как общаться с бродячим балаганом.
8.
Лагерь музыкантов разбит под редким пролеском у самого города. Один из них отсыпает монеты чумазому мальчугану, который все это время следил здесь за порядком и вещами. Все тут же начинают суетиться и заниматься привычными делами: загорается костер, на нем появляется котел с похлебкой, вещи раскладываются и перебираются, проверяются музыкальные инструменты, раскладываются сборные лавки и стол. Музыканты перебрасываются шутками и фразами, дружно работая, поддерживая общий быт. Каждый уже давно знает свою роль и место.
Занимаясь дровами, Алан параллельно представляет всех подруге.
– Добро пожаловать домой к лучшим музыкантом этого города, Роуз! Наш дом – под звездами, и там, где нам рады.
– Где спальный мешок кинул – там и дом, а остальное – просто поэзия, – Встревает высокий жилистый бородатый мужчина лет сорока.
– Это мой отец – Роберт. Главный в нашем балагане, он же флейта и тексты песен. Всю жизнь верен музыке и поэзии, словно преданный пес.
– Сочинение текстов песен пора передавать сыну, успешный льстец получится, – вздыхает Роберт и отходит ставить покосившуюся палатку.
– А грациозная женщина – твоя мама? – Уточняет Рослин.
– Конечно. Зовут Иллин, поет мягким мурчащим голосом, играет на бубне. – С гордостью отвечает молодой трубадур.
– Я помню, – улыбается принцесса.
– Самый яркий у нас – скрипач Вилберт. Модник, повеса, в общем…
– Тебе до меня еще расти и расти, не завидуй, сопляк, – подмигивает мужчина в самом ярком костюме и целует Рослин руку.
– Если прекрасной леди надоест общество занудного лютниста, то Вы всегда можете найти меня, – медовым голосом сообщает Вилберт.
