Тесса Эмирсон
Созвездие для Шелл
Глава 4. Лишнее звено
Все больше о своем отце я узнаю по чистой случайности.
Утром, когда его уже давно нет дома, я спускаюсь в северную гостиную, где теперь завтракаю. Айден все так же всюду следует за мной. Слово «телохранитель» у меня стало ассоциироваться с надзирателем.
– Ты хоть когда-нибудь ешь? – мрачно спрашиваю я, занимая место возле подоконника.
– Да. Утром перед началом работы и вечером перед сном.
Я моргаю и с изумлением смотрю на Айдена.
– И как ты при этом… ну… ладно, что не сдох еще – можно понять, но как ты умудряешься сохранять хорошую форму? Ты должен быть тощим, как палка.
– Я пошутил, – отвечает он с прежней непроницаемостью.
– Неужели? – колко подначиваю я, не удержавшись. – Знаешь, с таким лицом у тебя не получается.
На его губах появляется подобие улыбки.
– Ты часто запираешься в своей комнате, дом покидаешь совсем редко. Времени, чтобы пообедать, у меня даже слишком много.
Я задумчиво покусываю губу. Раз уж Айден сегодня щедр на ответы, то можно поинтересоваться чем-то более весомым.
– Почему ты такой?
– М? – он вопросительно приподнимает бровь.
– Ну почему ты большую часть времени строишь из себя робота, у которого нет голоса и эмоций? Ты как будто прикидываешься неживым.
Айден долго молчит, обдумывая ответ. Когда он решает заговорить, его голос звучит так же спокойно и сухо, как раньше:
– Я проходил серьезную подготовку. Охрана объекта подразумевает строгое выполнение прямых обязанностей. Все остальное мешает работе. Именно благодаря этому я остаюсь на службе мистера Мэйджерсона. Он ценит профессионалов.
– Понятно, – вяло отвечаю я, не зная, что еще сказать.
Вскоре, когда лакей приносит на подносе завтрак на все вкусы и аллергии, я ощущаю недетский аппетит. От еды меня отвлекает тихая вибрация. В легком замешательстве оглядываюсь вокруг и замечаю на одном из кресел сиротливо оставленный телефон. По неброскому серому чехлу я сразу узнаю вещицу.
– Папа забыл телефон, – киваю я в сторону кресла.
Айден посматривает на наручные часы.
– Мистер Мэйджерсон скоро вернется. Сегодня он обещал приехать раньше.
Даже мой телохранитель знает о делах отца больше, чем я. Тихо вздохнув, я уже собираюсь вернуться к завтраку, как вдруг папин телефон издает еще одно оповещение. Будь трижды проклято мое почти идеальное зрение и взгляд, который неосознанно притягивает к себе экран телефона, на котором видны последние сообщения.
Внутри все обрывается.
Удачи тебе сегодня. Верю в тебя! Люблю.
Почему ты не отвечаешь, родной? Я волнуюсь… Напиши мне, пожалуйста. Или позвони. Целую.
Подпись контакта кратка: «Шарлотта».
Вилка выпадает из рук. Айден подается в мою сторону, но вовремя останавливается, видимо помня суровые предостережения относительно его вмешательства. Я медленно вдыхаю и выдыхаю. Сосредоточиваюсь на работе легких, представляю, как кислород проникает в кровь и насыщает организм столь простым и необходимым элементом.
Прежде чем экран папиного телефона темнеет, Айден успевает понять причину моего ступора. На его лице по-прежнему нет эмоций, лишь взгляд, вернувшийся ко мне, становится более настороженным.
– Не собираюсь я истерить, – бросаю я глухо. – Это просто… неожиданно. И ожидаемо одновременно.
Получается, папа вовсе не один. Почему тогда он не рассказал, что мне предстоит познакомиться с его избранницей? Неужели собирался скрывать от меня детали своей личной жизни? Это бы сделало меня еще более чужой, чем раньше.
Впрочем, отец и так не проявлял инициативы в общении со мной с того самого момента, как я появилась в его доме. О причинах стоит только догадываться, но я не хочу даже думать об этом, чтобы в очередной раз не ошибиться. Я надеюсь, что причина всего этого кроется не во мне.
Благодаря приоткрытому окну я отчетливо слышу, как к дому подъезжает машина отца. Колеса мягко шумят по дорожке из гравия, пока белая Tesla паркуется возле главного крыльца. К моему удивлению, отец водит сам, а не пользуется услугами своих подчиненных. Я украдкой наблюдаю за тем, как он включает сигнализацию, хотя в этом нет особой нужды – особняк и прилегающая к нему территория охраняются. Возможно, многое в его действиях осталось делом старых привычек.
Отец из моих покрытых пылью детских воспоминаний не был настолько богат. Как сложно сравнивать пути матери и отца: жизнь приготовила им совершенно разные сценарии. Я наивно надеюсь, что никто из них не повлиял на нынешнее состояние друг друга. Хочется верить, что кому-то просто везет, а кому-то – нет.
Когда отец закрывает входную дверь, я иду к нему навстречу.
– Если увидишь повара, пожалуйста, передай ему мои извинения, – тихо прошу Айдена.
Я спускаюсь вниз, в обеденный зал, где отец уже занимает свое место во главе стола. Он приветствует меня кивком и улыбкой. Секунду я сомневаюсь, стоит ли позволять моим вопросам вырваться наружу.
– Ты уже завтракала? Для меня это уже скорее обед, но мы можем поесть вместе.
Я неоднозначно покачиваю головой и занимаю место неподалеку от отца. Он что-то ищет в своем кожаном кейсе, заглядывая во все отделения.
– Телефон? – как-то невпопад догадываюсь я.
Отец поднимает на меня удивленный взгляд.
– Да.
– Ты оставил его дома. Он в гостиной… в северной.
На лице папы появляется облегченная улыбка. Он ставит кейс на пол и поудобнее устраивается за столом.
– Ты давно встала? – непринужденно интересуется отец. – Как спалось?
Я не могу сосредоточиться на его вопросах. Все мое сознание поглощено мыслями и догадками, которые не дают мне покоя.
– Шелл?
Вздохнув, я собираю волю в кулак, чтобы тихо и осторожно спросить:
– Пап, скажи, а у тебя есть кто-нибудь?
Отец отвечает не сразу. Он ждет, пока лакей снимет с подноса все блюда и скроется в дверях кухни. Разложив на коленях темную салфетку, папа поднимает на меня взгляд.
И врет.
– Нет. Почему ты спрашиваешь?
На моих губах появляется вымученная улыбка. Почему-то я перевожу взгляд на Айдена, стоящего неподалеку от дверей в обеденный зал. Кажется, он все это время пристально смотрел на меня. А может, взглянул только в момент, когда понял, что отец лжет.
Скорее всего, он делает это во благо. Вот только кого папа пытается защитить? Больно от мысли, что его опасения связаны именно со мной. Оберегает себя и своих близких от сумасшедшей.
Но это же сделала не я.
– Почему ты скрываешь ее? – почти шепотом выдыхаю я, опустив взгляд в стол.
– О чем ты? – теперь голос отца приобретает напряженные нотки.
– Шарлотта. – Имя незнакомки камнем застревает у меня в горле.
За столом воцаряется тишина. Слышно, как отец прекращает помешивать горячий чай, опускает ложку на блюдце, а потом вдруг вкрадчиво спрашивает:
– Ты лазила по моему телефону?
– Нет, – тут же выпаливаю я. – Увидела на экране уведомления, когда она писала тебе.
– Зачем ты смотрела?
Я сглатываю, внезапно ощутив острый укол вины.
– Я неосознанно…
– Шелл, мне очень неприятно от твоего поступка, – медленно произносит отец.
Хочется просто взять и провалиться сквозь землю. До боли в пальцах стиснув кулаки, я тихо говорю:
– Прости. Если бы я знала, что ты не один, я бы не приехала сюда. Не стала мешать тебе и… ей.
Отец устремляет на меня тяжелый взгляд.
– Вот именно поэтому я собирался представить вас друг другу, только когда ты будешь готова. Когда избавишься от этих глупых предрассудков и перестанешь считать себя временной гостьей.
Этой тихой фразой он говорит куда больше, чем мог бы передать огромной гневной тирадой. Я замираю, снова и снова прокручивая в голове каждое его слово. Около минуты требуется на то, чтобы во мне утихла буря вопросов и противоречий. Поднимаюсь со своего места и быстро подхожу к отцу, решив поддаться порыву. Слегка наклоняюсь и осторожно обнимаю папу, опустив голову на его плечо.
Он немного улыбается и целует меня в волосы. Этот простой жест с его стороны кажется мне невероятно ценным.
* * *
С момента выписки из клиники я почему-то стала ложиться рано – возможно, сохранилась привычка к больничному режиму. Однако этим вечером мне тяжело заснуть. Туманные размышления медленно крутятся в сознании, складываются в бесконечный, замкнутый круг.
В какой-то момент я сдаюсь. Медленно сажусь в кровати, провожу рукой по растрепанным волосам и зачесываю их назад. Поглядываю на электронные часы, горящие в темноте комнаты как маяк.
Почти полночь. Ребята наверняка только собрались.
Безумная мысль прокрадывается в мою голову и по-хозяйски устраивается там, потеснив кричащий голос рассудка. Я встаю с кровати, быстро надеваю поверх майки укороченную толстовку, натягиваю джинсы и наскоро обуваюсь.
К окну я подхожу с некой долей опаски и неуверенности. Не знаю, имеет ли моя безумная идея шансы на жизнь, но попытаться стоит.
Окно открывается без проблем. Прямо под ним расположена крыша террасы, выходящей на задний двор. Тут же, около дорожек, оставлены два прогулочных велосипеда – один из них является главным героем моей затеи.
Внимательно оглядываю прилегающую к заднему двору территорию. На мое счастье, охраны здесь нет, но она наверняка будет у главных ворот. Значит, мне нужен другой путь. Скептически оглядываю сплошной каменный забор с черепицей наверху и вдруг замечаю небольшой домик для хранения инструментов и садовых принадлежностей. Его крыша немного ниже забора.
Я бесшумно вылезаю в окно и спускаюсь на крышу террасы. Аккуратно прикрываю за собой створки, но не до конца – чтобы можно было при необходимости вернуться тем же способом. Чуть сгибаю колени, дабы не привлечь внимание, и медленно подбираюсь к краю крыши. Высота небольшая, а внизу пышные клумбы. Мысленно попросив прощения у садовника, я бесшумно спрыгиваю вниз. Приземление на растения оказывается безболезненным, и я поскорее выбираюсь из них на газон. Поправляю примятые цветы и снова оглядываюсь по сторонам. Пока что мне везет – меня никто не заметил.
На углу дома висит одна из камер. Трудно судить о ее радиусе действия, поэтому я обхожу этот угол по огромной дуге. До велосипедов приходится добираться окольными путями – между аккуратно подстриженными кустами и ухоженными цветниками. Справиться с нервным напряжением мне помогает теплица, за которой я прячусь и перевожу дух. Отсюда я осматриваю место, где стоят велосипеды, и, убедившись в отсутствии охраны, бегом направляюсь к своей цели.
Осторожно откатываю один велосипед – тот, что выглядит попроще, и тут же зажмуриваю глаза от громкого стрекота цепи, возникающего от прокрутки колеса. Чертыхнувшись, я приподнимаю заднее колесо и качу велосипед на переднем до заветного домика.
Добравшись до невысокой пристройки, я не с первого раза затаскиваю велосипед на три закрытые металлические бочки. Забираюсь на крышу, а потом с трудом тащу свой транспорт. К моменту, когда я сбрасываю велосипед на землю с другой стороны забора, успеваю взмокнуть и устать.
Парни не простили бы мне такой девчачьей слабости. Живо представляю, как Лиам кривит лицо, сетуя на то, что я сдала позиции за последнее время, а Лео живо соглашается с ним и торопит меня, подталкивая в спину.
Я улыбаюсь и спрыгиваю на землю рядом с велосипедом. Стряхиваю грязь с ладоней и внимательно оглядываюсь, а потом сажусь на велосипед и наконец начинаю долгий путь.
Нельзя сказать, что среди сверстников я общительный и успешный человек. Но есть у меня одна теплая компания… И, если бы отец узнал о ней, он точно пришел в ужас.
Любому родителю было бы трудно привыкнуть к мысли, что его чадо связалось с бандой нелегалов, промышляющих мелким воровством и незаконными услугами, связанными с ремонтом автомобилей. Особенно такому родителю, как мой отец. Ко всему прочему, я являюсь основателем и лидером этой банды. И теперь… кажется, пора возвращаться к моим ребятам.
К заброшенной автомастерской подъезжаю лишь в первом часу ночи – и это при том, что крутила педали на издыхании, дабы проветрить голову. Мне необходимо было отдать все силы, чтобы в голову не лезли тревожные размышления. Когда знакомое двухэтажное здание, стоящее на отшибе пригородного района, показывается впереди, я издаю облегченный выдох. Из расположенных слишком высоко окон льется теплый свет, а значит, ребята все еще там.
Я оставляю велосипед возле припаркованной машины Лиама – настолько яркой, что она режет глаза даже в темноте. Улыбаюсь, восстанавливая дыхание после долгой поездки, и прохожу в просторное, обустроенное под наше убежище помещение.
Ребята в полном составе. Сидят, как и всегда, на сдвинутых к центру старых диванчиках и пуфиках, а низкий столик из поддонов заполнен коробками с пиццей и пакетами с бургерами.
Джексон – самый старший из нас, занимает одинокое кресло, косящееся на одну ножку. Его смуглое загорелое лицо выглядит слегка усталым и сонным. С течением времени мексиканский колорит его внешности стал изящнее и естественнее. Парень все так же не изменяет своей излюбленной черной безрукавке, которая позволяет разглядеть его накачанные руки.
Неизменный Лиам, душа нашей компании и ее главная проблема, разваливается на диване и пытается поймать ртом подбрасываемые вверх сырные шарики. Судя по пустым пивным банкам, сложенным с его стороны столика, сегодня он опять уснет прямо здесь.
Ноа – мозг всех наших «операций», генеральный штаб логики и кафедра совести, удерживающий нас от самых глупых затей. Сегодня он выглядит чуть мрачнее, чем обычно, всматривается в экран своего смартфона.
Даже Питер сегодня здесь. Он сидит спиной ко мне и пытается подобрать кусочек пиццы так, чтобы сыр не испачкал его штаны.
И наконец, Лео, самый младший из нас. Его присутствию я удивлена – ему еще четырнадцать, поэтому такие ночные посиделки могут вызвать вопросы у его семьи. Впрочем, раз здесь Джексон, все под контролем. Ему ведь недавно уже исполнилось двадцать три… Я все пропустила.
Я окидываю взглядом компанию своих ближайших друзей и искренне улыбаюсь. Остаюсь в тени и не спешу выходить в центр помещения, держу небольшую паузу перед тем, как показаться ребятам. Сердце сбивается с ритма и сжимается от распирающей меня нежности.
Нашу шестерку объединяет любовь к машинам, желание научиться мастерски в них разбираться, общие взгляды и комфорт, как-то сам собой возникший в нашем кругу. Эти ребята – мой оплот спокойствия, безопасности, надежности и энергии.
Даже после того, что произошло.
Как же я рада, что не испытываю приступа страха, видя их. Как же счастлива, что все еще ощущаю себя частью нашей компании.
Первым меня замечает Джексон. Юноша прерывает свой оживленный рассказ на полуслове и замирает. Он резко поднимается с кресла, отчего оно покачивается, словно не решаясь, на какую сторону закоситься снова. Во взгляде Джексона я читаю удивление и тревогу, но обе эти эмоции перекрываются облегчением. Его улыбка кажется мне заслуженной наградой за мой рискованный побег.
Остальные ребята в недоумении оглядываются назад. Лео издает восторженный визг и, в попытках перелезть через автомобильное сиденье, вытащенное из какой-то развалюхи, едва ли не падает вместе с ним. Ноа отнимает взгляд от телефона и с удивлением поднимает брови. Он смотрит на меня с долей недоверия – то ли сомневаясь, что я правда здесь, то ли беспокоясь, почему я здесь спустя столько времени. Возможно, они думали, что я решила покинуть команду, ничего никому не сказав. Черт, это было бы самым худшим раскладом.
Наконец свое внимание на меня обращают Питер и Лиам. И если мой старый друг лишь улыбается, не удивляясь моему появлению, то Лиам, издав несколько ругательств, поднимается с дивана и замирает.
– Да ладно, – именно он первым нарушает молчание. – Плюнь мне в глаз, если я один это вижу!
Парни наперебой приветствуют меня и задают целую череду вопросов, а я стою посреди помещения и улыбаюсь, пока по моему лицу текут слезы.
– Эй-эй-эй, прекрати реветь! – угрожающе требует Лиам. Он открывает и протягивает мне банку пива. Его мягкие темные волосы как всегда чуть растрепаны. – На вот, расслабься. И расскажи уже, какого черта с тобой произошло.
Я меланхолично рассматриваю острые черты лица Лиама, пытаясь отыскать в нем изменения. Его подбородок покрыт легкой щетиной, волосы как-то непривычно зачесаны, но в целом это все тот же Лиам, каким я его помню. Конечно, прошло недостаточно времени, чтобы я не узнала своих ребят, но в их лицах появилось что-то новое.
– Чего встала как вкопанная? – бурчит Лиам, все еще пытаясь всучить мне бутылку. – Загрузка оперативной памяти?
Опомнившись, я забираю пиво из его руки и, запрокинув голову, делаю большой глоток. Хмельной вкус обжигает горло – ненавижу эту марку, но слишком сильно хочу пить.
– У-у-у, – присвистывает Ноа. – Похоже, нас ждет долгий и увлекательный рассказ.
Я отставляю в сторону банку и обвожу всех ребят беглым взглядом. Вздохнув, я тихо, без особой надежды произношу:
– Было бы здорово… если бы мы обошлись без этого.
– Ты издеваешься?! – тут же вспыхивает Лиам. Ему вторит разочарованное мычание Лео и Питера. – Думаешь, это нормально без объяснений исчезнуть на полтора с хреном месяца, а потом появиться как ни в чем не бывало? Где тебя черти носили, Мэйджерсон?
– Лиам. – От одного только тона Джексона парень замолкает. – Остынь.
Полагаю, именно Джексон занимал позицию лидера в мое отсутствие. Может, и не стоит менять сложившийся порядок. В прошлом мне не удавалось так просто влиять на вспыльчивого и неконтролируемого Лиама. Наш черноволосый пожар – пожалуй, сердце нашей компании.
– Садись, Шелл, – Джексон кивает на теперь пустующий диван. – Пицца еще осталась.
Лиам демонстративно взмахивает рукой, пока остальные провожают меня внимательными взглядами. Я занимаю местечко с краю, дотягиваюсь до пепперони и с наслаждением откусываю кусочек. Несмотря на то, что пицца давно остыла, ее насыщенный острый вкус радует меня.
– Так ты… возвращаешься? – неуверенно предполагает Питер.
Занятая едой, я киваю. Это единственный вопрос, при ответе на который нисколько не сомневаюсь.
Среди ребят поднимается одобрительный гомон. Лиам садится на диван по другую сторону от меня и открывает новую бутылку.
– А вот за это уже можно отметить, – объявляет он. – Гоним стаканы. Ноа, твою мать, ты из чего пить будешь?
– Я свой выбросил, – невозмутимо отвечает Ноа. – Не хочу больше.
Лиам смотрит на него в упор и вдруг заявляет:
– Тогда из горла давиться будешь.
Как же я люблю их.
– Эй, наш лидер снова с нами, прояви уважение. – Лео толкает упрямого Ноа в бок, и в итоге наш умник сдается и кивает. Белокурые волосы спадают ему на лицо.
После тоста за мое возвращение за столом воцаряются привычные беседы. Я с интересом слушаю рассказы ребят о том, что я пропустила. От гордости за свою команду у меня распирает грудь. Зря времени они не теряли: совершили три успешные вылазки, пополнили наши запасы паршивых комплектующих для машин. Ноа и Джексон, наши главные механики, активно совершенствуются в своем деле. Лиам не знает себе равных в покраске автомобилей, разработке виниловых дизайнов на корпусах и прогрессе в умениях общего внешнего тюнинга. Питер все также совершенствуется в разведке, поиске рыбных мест для вылазок и продолжает обустройство нашей мастерской как под рабочее, так и под жилое помещение. Лео хвастается помощью и тому и другому.
Наконец Джексон поворачивает ко мне голову и задает вопрос, от которого у меня болезненно сжимается сердце:
– Кстати, где твоя машина? Я не слышал ее.
– Осталась у маминого дома.
Возможно, тон моего голоса и подавленный вид подсказали ребятам, что с этой темой надо быть осторожнее. Догадливый Джексон бросает на Лиама предостерегающий взгляд, а Питер тем временем осторожно поясняет:
– Я так понял, Шелл переехала к отцу.
В компании воцаряется тишина. Ощущаю на себе пристальный взгляд Лиама, заинтересованный – Лео и встревоженный – Джексона. Никто из них не лезет с расспросами, и за это я жутко благодарна парням.
– Мы можем подогнать, если дашь точный адрес, – предлагает Джексон, вызвав у меня теплую улыбку.
– Спасибо, правда. Но мне хочется сделать это самой.
Глава 5. Прошлое и настоящее
Ближе к рассвету я направляюсь в сторону маминого дома. Единственное, что заставляет меня волноваться до сих пор, так это мысли о том, что я не успею вернуться домой вовремя. Бросаю быстрый взгляд на экран телефона и пытаюсь рассмотреть время. Пять утра. Значит, телохранитель скоро приступит к своей работе, если в тот раз он не пошутил, рассказывая о распорядке своего дня.
Эти размышления заставляют меня торопиться. К дому, в который я искренне надеялась больше никогда не возвращаться, я приезжаю, когда небо на горизонте окрашивается в цвет апельсина – начинается рассвет.
Передо мной возвышается простой, ничем не выделяющийся на фоне других многоквартирный дом. Я поглядываю на окна восьмого этажа: темнота в них одновременно несколько успокаивает, но и давит комом в горле. Какая-то часть меня ожидает, что сейчас на кухне загорится свет, и мама распахнет старенькие шторы, чтобы разогнать мрак. Она обязательно выйдет на балкон и закурит сигарету перед завтраком. На ней будет старый малиновый халат, наспех подвязанный поясом.
Но окна продолжают безжизненно темнеть, возвращая меня в реальность.
Я упрямо сдерживаю волну воспоминаний. Быстро опускаю взгляд и улыбаюсь, поглядывая на свою машину. Черная KIA Cerato GT стоит в углу парковки. Несмотря на 2019 год выпуска, эта крошка обожает визиты в автосервис. Она проделала долгий путь, чтобы оказаться на рынке подержанных машин Сиэтла. А если прикинуть, насколько дешево она мне досталась, стоит радоваться, что у нее вообще есть колеса. Но, к чести этой машины, в последнее время она совсем не капризничала.
Ровно до сегодняшнего дня.
Когда я складываю велосипед, убираю его в багажник и сажусь за руль, в голове не возникает даже подозрения, что Cerato не заведется. Но именно это и происходит.
Тихое холостое ворчание раздается под капотом в ответ на мои отчаянные попытки провернуть ключ зажигания. Сначала я стараюсь игнорировать такие капризы, но, когда двигатель не заводится и с десятой попытки, в отчаянии опускаю голову на руль. Закрываю глаза, ощутив неожиданную пустоту в мыслях. Возможно, я слишком устала, чтобы сетовать на неудачу.
Вздохнув, достаю телефон и набираю сообщение Джексону:
У меня тут небольшая проблема…
Джексон тут же появляется в Сети. В ответ на его вопросительный знак я виновато прикусываю губу, но все же печатаю:
Машина не заводится. Нужен кто-то с тросом.
Уже выезжаю.
Кратко отвечает Джексон, отчего я не могу сдержать благодарную улыбку. Я быстро отправляю ему свою геометку и со вздохом откидываюсь на сиденье.
На своем Ford F-150 он добирается до моего старого дома всего за полчаса. Я взволнованно поглядываю на часы, и ко мне все быстрее приходит осознание, что мой ночной побег может всплыть на поверхность.
– Что там у тебя произошло? – Джексон спрыгивает со своего внедорожника.
Я открываю дверь и выхожу, слегка разминая затекшие ноги.
– Не знаю, в движке ли дело, или форсунки полетели, – со вздохом делюсь я. – Если они, то ремонтировать дорого…
– Открой-ка капот, я посмотрю.
Джексон снимает безрукавку и небрежно закидывает ее в свою машину. Я хаотично пытаюсь придумать что-то правдоподобное, чтобы поторопить друга.
– У меня мало времени, – тихо признаюсь я. – Чем быстрее я доберусь домой, тем больше шансов, что я смогу вернуться в мастерскую еще раз.
Парень смотрит мне в глаза. Он не задает вопросов, не требует объяснений. Джексон молча кивает, хлопает меня по плечу и направляется обратно к своему внедорожнику. Он переставляет машину задней частью к моей, а потом возвращается с буксировочным тросом и сам закрепляет его под передним бампером черной Cerato. Когда похожую операцию Джексон проводит со своим внедорожником сзади, он возвращается к моей машине и наклоняется к бамперу.
– Готова? – Парень поднимает голову, проверив крепление.
Я киваю и сажусь за руль. Со слабой надеждой поворачиваю ключ зажигания, но красотка все так же упрямится. Когда внедорожник Джексона начинает движение, трос натягивается, приводя мою машину в бесшумное движение.
Так начинается наша неторопливая и тихая поездка. Небо, скрытое у горизонта городскими высотками, светлеет все сильнее, наполняясь оранжевыми, желтыми и розоватыми оттенками. На западе небосклон еще сохраняет темноту, но пройдет совсем немного времени, прежде чем он озарится рассветом.
Внезапный телефонный звонок заставляет меня вздрогнуть. Я отвлекаюсь от дороги и с замиранием сердца хватаюсь за смартфон. Но это всего лишь Джексон. Похоже, ему скучно ехать в тишине. Я облегченно выдыхаю и принимаю входящий вызов.
– Давай поболтаем, иначе я точно усну, – слышится голос парня, пока я ставлю его на громкую связь и закрепляю телефон у руля.
– Давай.
– Мы все очень переживали за тебя.
Я нервно сглатываю и с искренним раскаянием отвечаю:
– Прости. Мне не хотелось вот так пропадать, но… я стала жертвой обстоятельств.
В разговоре снова повисает молчание. Я прикусываю губу, все еще перебирая в голове темы, на которые можно мягко и незаметно увести разговор, но, как на зло, в голове сплошное перекати-поле.
– Не хочешь рассказать, что все-таки случилось? – предпринимает Джексон осторожную попытку.
Я совершенно не готова к таким вопросам. С одной стороны, не хочу открывать ящик Пандоры, запертый под семью замками где-то глубоко в душе, но, с другой стороны, Джексон – тот самый человек, кому можно без страха открыться… и все же я сталкиваюсь с пониманием, что на текущий момент для меня это прыжок выше головы.
– Так сложилось, что я теперь живу с папой, – решаю поделиться хоть какими-то подробностями. – Это совсем непохоже на мою прошлую жизнь…
– Я не стану лезть, если ты не готова, – внезапно успокаивает Джексон, заметив, что свой рассказ я начала с конца. – Буду ждать, когда ты сама захочешь поговорить.
Насколько же он прекрасный человек. Я даже немного жалею, что не решилась на откровения. То ли из-за возраста, то ли из-за совокупности черт его характера, Джексон кажется разумнее и дальновиднее остальных членов нашей команды вместе взятых. Я улыбаюсь, совсем не зная, что ответить. На ум приходит только банальное «спасибо».
– Да не за что, – мягко посмеивается Джексон.
Неужели я сказала это вслух?
* * *
Ближе к шести часам утра мы пригоняем мою машину к мастерской. Я вверяю капризную леди в надежные руки Джексона и Лиама – последний остался в здании после того, как все остальные разъехались. Похоже, у нашего сорвиголовы снова проблемы с отцом, а значит, ночевать в мастерской он будет еще несколько дней. Недовольный тем, что его разбудили, Лиам огрызается парой матерных слов и почти сразу же засыпает снова. Джексон предусмотрительно берет старенькое колючее одеяло и накрывает им парня.
На мое счастье, у Джексона с утра какие-то дела за городом, и поэтому я не отказываюсь от предложения подвезти меня до развилки. По пути домой я не встречаюсь с машиной отца: либо он уехал еще раньше, либо же еще дома. Напряжение не покидает меня вплоть до момента, когда впереди показываются главные ворота. Я сворачиваю в лес, слезаю с велосипеда и прохожу остаток пути к заднему двору пешком по дуге.
Серьезным испытанием становится процесс перекидывания моего скромного транспорта через каменный забор. Предварительно карабкаюсь сама, найдя удачно подвернувшийся валун. Внимательно оглядываю территорию особняка, убеждаюсь в отсутствии нежеланных зрителей и спрыгиваю обратно. А после… начинаю горбатиться. Зажмурившись от заметного шума, с которым велосипед приземляется на газон, я напряженно прислушиваюсь. По ту сторону не раздается больше ни звука. Порадовавшись щедрой удаче, я с трудом подтягиваю тело наверх.
Клянусь, я была готова к тому, что Айден стоит около забора и в молчании наблюдает за моими потугами. Я почти в точности представила его пристальный взгляд и скрещенные на груди руки.
Но рядом со мной никого нет.
Я не слишком грациозно спрыгиваю на мягкую стриженую траву и с мучительным вздохом поднимаю велосипед. От усталости он кажется мне неподъемным. Испытываю огромное облегчение, когда наконец-то ставлю его на место.
Я без проблем забираюсь обратно в свою комнату через окно, и меня охватывает ликование. Если бы не запах пота, исходящий от меня после этого велосипедного марафона, я бы тут же завалилась спать. Но сначала душ. А вот где взять шампунь и бальзам… Те мелкие тюбики, привезенные мной из больницы, закончились еще вчера. Придется спуститься и найти комнату с хозяйственными припасами.
Воодушевленная скорым отдыхом, я распахиваю дверь, поворачиваю в сторону лестницы и… врезаюсь в Айдена. Ойкнув, я бурчу извинения и отступаю в сторону. Телохранитель придерживает меня под локоть и тут же делает шаг назад. Я исподлобья поглядываю на него и ловлю взгляд, прикованный к моим рукам, на которых остались следы велосипедной смазки и земли.
Ледяной пот выступает у меня на спине. Я даже не заметила, как испачкалась, когда перетаскивала через забор велосипед.
– Неудачные эксперименты с косметикой, – выпаливаю я наспех придуманный бред и лучезарно улыбаюсь. – Как раз хотела принять душ. Но мне нужны шампуни и гель. Все кончилось. Подскажешь, где взять?
Айден поднимает взгляд на мое лицо. Боже, он наверняка легко читает на нем следы усталости и наигранной бодрости. Напряжение между нами проходит через каждую клеточку моего тела.
– Ты сегодня рано.
Это все, что он говорит.
– Да, – выдыхаю я наконец. – Мне… нужно в университет. Чем раньше, тем лучше.
Почти правда. Я сделала часть семестровых заданий и уже могу что-то сдать. Конечно, не нужно ради этого постоянно ездить туда-сюда, но ничего лучше придумать с ходу у меня не получилось. Что ж, покатаемся лишний раз.
Айден смотрит мне в глаза, не моргая. В какой-то момент я почти убеждена, что он раскусил меня и потребует объяснений. Спустя несколько мучительно долгих мгновений он просто кивает.
– Хорошо. Подготовлю машину.