Тесса Эмирсон
Созвездие для Шелл
– Понял, – так же невозмутимо отзывается Айден.
– Что ты понял, охранник Walmart?[2] – с вызовом бросает Лиам.
– Я не стану ничего докладывать. Ровно до того момента, пока это место не представляет опасности для Шелл.
Удивлена, что он не сказал что-то вроде «для моего объекта».
– Пф-ф, – Лиам закатывает глаза.
– Да мы и так сама безопасность, – миролюбиво улыбается Питер.
– Это правда! – вмешивается даже Лео. – Оглянись вокруг, чувак, мы сами все здесь обустроили.
Айден даже не шевелится, полностью игнорируя парней. Лиам пожимает плечами и демонстративно закидывает на них монтировку.
– И чем вы здесь занимаетесь? – вдруг спрашивает Айден без особого интереса.
Ого. Он решил перестать игнорировать моих друзей.
– Мафия и про… – тут же начинает Лиам, но Джексон резко взмахивает рукой, кидает на парня раздраженный взгляд и перебивает его:
– Ремонт старых машин.
Сейчас Лиам мог бы навлечь своей шуткой еще больше неприятностей на мою голову. Не думаю, что телохранитель обладает чем-то вроде чувства юмора. После нескольких секунд молчания, в течение которых парни демонстративно отводили взгляды от Айдена, он наконец выносит вердикт:
– Малы вы для мафии. Но судя по всем этим баллончикам, вы ценители нелегального искусства.
Я кидаю взгляд в сторону, где на старом верстаке сложена груда пустых и полупустых аэрозольных красок. На моих губах мелькает улыбка. Айден слишком внимателен.
Ребята растеряны его проницательностью. Только Лиам и Ноа выглядят так, будто бы их не интересует разоблачение.
– Много старых деталей от автомобилей, инструментов разной степени паршивости, – продолжает лаконично перечислять Айден. – Полагаю, мелкое воровство. У меня возникают вопросы к тем машинам, что стоят около мастерской. Многие выглядят так, словно их угнали со свалки. Интересно будет проверить их номера.
В мастерской воцаряется гнетущая тишина. Питер стремительно бледнеет, Джексон замирает в напряжении, а Лиам заинтересованно наклоняет голову.
Вот и раскрывается неприятная подноготная нашей компании. Не по себе становится даже мне, ведь с этого момента у нас всех официально начинаются проблемы. Потому что Айден прав. Ремонтом старых машин мы и правда занимаемся, но тщательно скрываем, откуда их вообще берем. Храним в тайне наши вылазки, совершаемые на заброшенные и не очень объекты. Никто из наших клиентов не знает, как мы достаем старые запчасти и инструменты.
Мы мелкие воришки. Ну, как мелкие. Так можно сказать, только если забыть, что на счету нашей команды как минимум три машины, украденные с городской автомобильной свалки. Однако я не думаю, что кто-то, кроме наших энтузиастов Джексона и Ноа, смог бы вернуть эти консервные банки к жизни. Теперь у них есть шанс найти новых хозяев.
Что ж, по крайней мере, Айден не догадался о…
– А судя по вашим личным машинам, что стоят в мойке, вы любители ночных гонок. Думаю, таких же нелегальных.
…о стритрейсинге. Черт, Лиам, если бы не его вызывающие дизайны! О чем думали ребята, позволяя ему творить из машин экспонаты для выставки андеграунда?
Лицо Питера приобретает почти зеленоватый оттенок, а Джексон и Лиам быстро переглядываются. Повернув голову обратно, Джексон в мрачном ожидании смотрит на телохранителя.
– Теперь сдашь нас копам? – уточняет он.
– Пусть только попробует, – почти ласково предупреждает Лиам.
– У нас тоже кое-что имеется, – Ноа мельком показывает экран своего телефона, на котором включен диктофон. – Ответишь за чрезмерное преследование с использованием незаконного следящего программного обеспечения.
Ай да Ноа, ай да молодец. Конечно, это почти ничто по сравнению с нашими заслугами, но бой будет проигран не всухую.
Однако все это оказывается ни к чему, ведь Айден спустя несколько тяжелых секунд молчания спрашивает:
– Почему я должен вас кому-то сдавать?
Его голос кажется все таким же бесстрастным, но я улавливаю в нем нотку удивления. Не выдержав, я оборачиваюсь на Айдена. Мне приходится слегка задрать голову, но на лице телохранителя, конечно же, нет никаких ответов.
– Ничто из того, что я здесь вижу, не несет прямой угрозы.
– По крайней мере, пока, – продолжает он, по очереди смотря на парней. – И я очень не рекомендую втягивать ее в ваши дела. Вы можете заниматься чем угодно. Но если в этом будет замешана Шелл, я не имею права оставаться в стороне.
С возмущением поворачиваюсь обратно к ребятам. Они же не думают отстранить меня от наших вылазок? Чтобы я приезжала сюда потусоваться на пару часов и поесть? Я же была неотъемлемым членом команды… по крайней мере, раньше.
– Звучит как уговор, – подмечает Ноа и, как и я, поглядывает на Джексона, ожидая его ответа.
Мое сердце успевает остановиться, пока Джексон в тишине принимает самое жестокое решение.
– Хорошо.
В отчаянии перевожу взгляд на Лиама, ожидая хотя бы его сопротивления, но парень только молча смотрит на Айдена – будто бы уже смирившись. Повернув голову, я смотрю на Ноа, Питера и даже Лео, но все они решают довериться голосу Джексона.
– Вот и снова минус один, – со вздохом подмечает Ноа.
Скрипнув зубами, я намереваюсь сесть обратно, но Айден останавливает меня прикосновением. Он снова слегка наклоняется ко мне.
– Твой отец скоро проснется. Если не хочешь проблем, нужно вернуться как можно скорее.
Сбитая с толку, я обращаю взгляд к высоким окнам, за которыми и правда светлеет предрассветное небо.
– Ладно, – с тихим вздохом сдаюсь я.
Машину решаю оставить здесь – везти ее в дом отца почему-то не хочется, да и смысла особого нет. Тайком на машине мне не уехать, а в обычное время Айден использует свою. Тоскливо взглянув в сторону своей крошки, обещаю себе как можно быстрее разобраться со всей этой неразберихой, в которую превратилась моя жизнь, и вернуться к прежним распорядкам.
Парни тепло прощаются со мной. Питер заключает в долгие крепкие объятия, говоря что-то подбадривающее. Ноа, как редкостный противник тактильности, лишь кивает. Лиам ерошит ладонью мои волосы и приобнимает, напоминая, кому следует звонить в случае чего. Тут же Лео обнимает меня так крепко, что у меня хрустит спина. Я немного посмеиваюсь, погладив его по голове.
И, наконец, Джексон. Впервые глубокий взгляд его карих глаз не вызывает во мне желания улыбнуться.
– Не злись на меня, Шелл, – мягко просит он. – Я делаю все ради твоего блага.
Он странным образом напоминает мне отца. Лишь покачиваю головой, надеясь, что он поймет – я совсем не злюсь. Может, чувствую себя чуточку преданной. Расстроенной. Подавленной. Но точно не злюсь. По крайней мере, не на Джексона. Потому что свое прежнее место в команде я потеряла не сегодня.
А почти два месяца назад.
Глава 10. Язык музыки
Несколько дней подряд тянутся однообразной чередой. Вереница бессмысленных и раздражающих заданий, переписки по электронной почте с преподавателями и, в качестве отдушины, почти постоянное общение с Софи.
Ближе к выходным я решаюсь попросить Айдена отвезти меня в город – хотя бы ради похода в магазин за вещами первой необходимости. Конечно, можно заказать все доставкой или обратиться к любому работнику дома, но я старательно игнорирую эти варианты, желая проветриться. Не хочу, чтобы мое затворничество в четырех стенах стало постоянным.
Как и всегда, Айден молчит. За окнами машины мелькает однообразный лесной пейзаж – до дома остается всего ничего. Я то и дело проваливаюсь в дрему, но все равно замечаю, когда телохранитель неожиданно тянется к гарнитуре в ухе и прикасается к ней, принимая входящий вызов. Из-за того, что Айден продолжает молчать, я уже всерьез сомневаюсь, не поправлял ли он устройство просто так.
– Понял, – наконец кратко отвечает он и снова касается гарнитуры, чтобы завершить звонок. Кинув на меня взгляд, Айден лаконично сообщает: – Когда приедем, тебе стоит сразу подняться в комнату и не выходить в течение часа. У мистера Мэйджерсона рабочая встреча.
Хочу уточнить, чем я могу помешать встрече, если отец заверяет, что этот дом – и мой тоже, но в итоге решаю промолчать. Такой вопрос все равно был бы риторическим, а слушать очередное тяжелое молчание в ответ мне не хочется.
Миновав главные ворота, Айден проезжает мимо основного крыльца и вместе со мной останавливается возле дверей гаража, ожидая, пока они медленно поднимутся. Обычно он паркует машину уже после того, как высадит меня у крыльца, но не в этот раз.
Из гаража мы перемещаемся в западное крыло дома. На широкой лестнице, ведущей на второй этаж, я замедляюсь: из обеденного зала доносятся едва различимые мужские голоса. Один из них принадлежит моему отцу, два других мне абсолютно незнакомы. Их резкость, раскатистость и хриплость не вызывают ни единой хорошей ассоциации.
– …черта с два, Мэйджерсон! Мы так не договаривались, – один из мужчин заметно повышает голос, отчего я разбираю слова.
Отец спокойно и твердо что-то вкрадчиво отвечает, а секундой позже слышится удар двустворчатых дверей – один из собеседников покинул обеденный зал.
Я вижу его. Украдкой, всего на мгновение, когда мужчина появляется в широком арочном проеме, разделяющем холл и лестницу. Крепкое телосложение, небритое, бугристое лицо и лысая голова. Но главное – разъяренный взгляд, от которого по моему телу пробегает холодок.
Я вздрагиваю от неожиданности, когда Айден прикасается ладонью к моей спине. Только мгновением позже понимаю, что таким образом он меня поторапливает.
Оказавшись в комнате, я выдыхаю. Легкая волна облегчения ложится на плечи, а взгляд падает на электронные часы: почти пять. Значит, я как раз вовремя. Не успеваю включить ноутбук, как тут же на весь экран всплывает уведомление о входящем звонке от Софи. Я невольно улыбаюсь, когда вижу подругу.
Она в своем извечном репертуаре. Вокруг нее шум и гам, в кадре мелькает яростно машущий крыльями какаду – один из любимцев Софи. Попугай сидит на ее руке, раскрыв клюв в возмущенном крике. Где-то на фоне слышна музыка, наверно Софи только что закончила очередной кавер-дэнс. Интересно, изучала ли она новую хореографию или повторяла хорошо знакомые? Я не большой фанат корейской музыки, но с точки зрения перформанса, особенно в исполнении Софи, меня это всегда завораживает.
– Почи, немедленно прекрати! – прикрикивает она на попугая.
Какаду опускает голову, забавно растопырив перья на загривке. От его заискивающего вида Софи заливисто смеется и сгоняет проказника с руки.
– Давай, – кивает она мне, – расскажи о своих приключениях.
Не удержавшись, я фыркаю:
– Все чудесно. Теперь из-за Айдена я отстранена от всех серьезных вылазок нашей команды.
– Ты про ребят из той несчастной заброшенной конторки? – Янтарные глаза Софи весело сверкают. – Ну хоть кто-то оградил тебя от этой шайки.
– И ты туда же?
– Расслабься, я просто шучу. Я знаю, как тебе важна эта стайка волчат. Ты же у них как мама-волк.
– Из твоих уст это все звучит детским лепетом, – я морщусь, внезапно ощутив себя крайне глупо и нелепо.
– Это ты так слышишь. А я рассуждаю серьезно. Ты всегда чувствовала себя обязанной отвечать за них всех, за состояние этой вашей заброшки и за все, чем вы там занимаетесь. А теперь, когда тебя лишили возможности действовать, как ты привыкла, ты ожидаемо бунтуешь. И конечно же, виноват наш бедняга Айден.
– Да не то чтобы, – рассеянно подмечаю я.
А ведь я и правда ни разу жестко не отчитывала его. Даже… странно.
– Вау. – Софи заинтересованно наклоняет голову. – Неужели твое ледяное сердце начало оттаивать? Это стоит отпраздновать.
– Ничего у меня не оттаивает.
– Да? Ну ладно, вернемся к теме разговора. Ну вот что кардинально изменится, если ты теперь не будешь влезать по уши в опасное дерьмо на этих ваших вылазках? Просто проводи спокойное время с ребятами.
Мне требуется несколько долгих секунд перед тем, как отпустить с губ единственный честный ответ:
– Мне будет еще тяжелее вернуть себя.
В комнате воцаряется тишина – Софи еще никогда не делала таких длинных пауз в наших разговорах. Смотрю в стол, не видя экрана, и уже думаю, что видеозвонок прервался, но когда поднимаю глаза, то сталкиваюсь с внимательным взглядом подруги.
– Не знаю, что ты там думаешь, но прямо сейчас я сижу и разговариваю с той же самой Шелл, которая была и пару месяцев назад. А ты делишь все на до и после. Не кто-то или что-то, а ты сама расщепляешь себя, проводишь жирную линию. Но, даже если ты не можешь это остановить, хорошо. Тогда играем с твоим мозгом по его правилам. – Софи улыбается и хитро прищуривает глаза. – Знаешь, что я думаю? Мы все постоянно меняемся, но в итоге всегда становимся теми, кем должны быть изначально. Так почему ты считаешь, что твое «после» делает тебя кем-то другим, а не обновленной версией той же самой Шелл? Может, ты зря ей сопротивляешься.
Мне впервые нечего ответить. Ощущение такое, словно меня разоружили, приставили к стенке и взяли на прицел. Мой взгляд бегает по столу, но так и не цепляется ни за один предмет.
Не знаю, сколько мы сидели молча. Софи не нарушала эту тишину ни единым звуком.
Тихий рокот двигателя каждый раз вгоняет меня в дрему. Я упрямо цепляюсь за остатки бодрости и, подавив зевок, произношу:
– Я в собственной кровати так легко не засыпаю, как в этой машине.
Айден, не изменяя себе, отвечает молчанием. Я даже начинаю привыкать. Потерев глаза, я сажусь ровно и со вздохом достаю из рюкзака две толстые тетради. Чем клевать носом, лучше еще раз проверить, все ли готово к сдаче. Не хочется давать миссис Нитсен лишний повод докопаться, дабы «доступно объяснить плохо усвоившийся материал».
Внезапно Айден касается экрана медиасистемы. Это что-то новенькое с его стороны. Он выбирает в настройках пункт «Подключение нового Bluetooth-устройства», а потом вдруг произносит:
– Можешь включить свою музыку.
Я удивленно моргаю, застыв с неперевернутым до конца листом тетради. Однако возможность послушать любимые треки на хорошей аудиосистеме я не упускаю.
Отчего-то в моей груди начинает взволнованно колотиться сердце. Я со стыдом признаюсь сама себе в этом глупом трепете и прячу это чувство как можно глубже, лишь бы не думать о том, как оно застало меня врасплох. Никто и никогда не предлагал мне послушать любимую музыку вместе. Интересно, как отреагирует Айден? И тут же я обрываю свои мысли: ему определенно нет дела до моих музыкальных предпочтений. Нечего ждать его реакции. Он всего лишь выполняет свою работу.
Я несколько раз пролистываю список сохраненных треков в поисках самого достойного. Выбор оказывается не так сложен: мои любимые Starset и их неповторимая Trials. Моя бравада, мое негласное кредо.
Некоторое время мы едем в молчании. Мысленно я повторяю строки знакомой песни, наблюдая за тем, как по обе стороны от дороги зеленым калейдоскопом проносится лесной массив.
– Не думал, что ты любишь Starset.
Тихий голос Айдена вырывает меня из некого транса. Растерянно моргаю, уставившись на него.
– Ты знаешь их? – недоверчиво протягиваю я.
– Слушаю все выходящие песни.
У меня буквально отпадает челюсть. В свое время я прикипела душой к Starset именно благодаря их тесной связи с тематикой космоса. Она пронизывает тонкой нитью их музыку, тексты, концепты – буквально все, что они делают. Эта связь манила меня на подсознательном уровне из-за единственной ассоциации с отцом, о котором я не знала ничего, кроме его связи с космической промышленностью. Такое неожиданное совпадение в музыкальных вкусах… слишком сказочно.
– Ты врешь.
Айден игнорирует обвинение. Он дал целых две реплики подряд – а это уже роскошь. Пока я преисполняюсь глухим раздражением, Айден достает свой телефон. Мимолетная мысль врывается в завесу моей мрачности: устройство такое же строгое, черное, с безупречным темным экраном, под стать своему владельцу.
Взгляд телохранителя с поразительной скоростью метается между загоревшимся экраном телефона и дорогой. Айден контролирует и то, и другое, умудряясь даже не сбавлять скорость. Сигнал с моего телефона перебивается, когда Айден подключает к машине свой. Всего два клика – и открывается целый плейлист. Я украдкой поглядываю на названия композиций и замираю.
Он не соврал. Тут буквально все песни Starset. И включает он именно Telepathic. Песню, от которой у меня и так каждый раз перехватывает дыхание, а когда мелодия окружает буквально со всех сторон, это становится мукой и удовольствием одновременно.
Почему именно она из огромного списка других? Я неосознанно вслушиваюсь и впервые от слов песни меня пробирает такая дрожь. А еще я понимаю, что теперь Telepathic всегда будет вызывать воспоминания об этом моменте. Об этой машине. О пустой, сырой после дождя дороге, по которой она несется. О странных словах, повисших в воздухе текстом песни. О мелодии, звучание которой отдается где-то в моей грудной клетке.
И о человеке, который сидит за рулем.
Глава 11. Тюнинг
К счастью, с физикой я заканчиваю быстро. Отстрелявшись по предмету мисс Нитсен, покидаю аудиторию с воодушевляющим ощущением победы. В коридоре я сталкиваюсь со своими знакомыми по курсу. Мы перебрасываемся ради приличия парой ничего не значащих фраз – я старательно вживаюсь в роль нормального человека.
Однако вопрос, заданный ребятами вскользь, всерьез меня тревожит: не видела ли я Питера? Оказывается, его ищут преподаватели из-за постоянных пропусков и невыполненных работ. Питу грозят серьезные неприятности.
Я догадываюсь, почему Питер может прогуливать пары. Точнее, из-за кого. Из здания университета я выхожу в отвратительном настроении, а садясь в машину, неосознанно хлопаю дверью и вздрагиваю от громкого звука. Опасливо кошусь на Айдена, но тот лишь в немом вопросе приподнимает бровь. Меня впервые распирает от желания поделиться мрачными размышлениями и тревогами. Я с сомнением смотрю на телохранителя, а потом, мотнув головой, упираюсь взглядом в телефон.
Как и ожидалось, на звонки и сообщения Питер не отвечает. Не то чтобы я особо надеялась, но попробовать стоило. Теперь пора переходить к следующему этапу поисков.
Общий чат с ребятами из мастерской закреплен в списке диалогов. Спустя несколько минут я прихожу к неутешительному выводу: в мастерской Питер не появлялся уже несколько дней. Как пишет чуть позже Ноа, волноваться не о чем – Питер и раньше пропадал вот так: запойно уходил в компьютерные игры или пытался подтянуть успеваемость. Но что-то подсказывает мне, что проблема тут другая.
И имя ей – Нейтан Пирс. Он и его компания то и дело издеваются над ребятами вроде Питера. Травят тех, кто не способен дать отпор. За их счет Нейтан с прихвостнями самоутверждаются и зарабатывают репутацию плохих парней. Они делают это просто потому, что могут. Ради развлечения. Возможно, они стали жертвами унижений в прошлом, а сейчас отыгрываются, решив таким образом залечить свои психологические раны. Плевать, что служит причиной. Ни одна из них не оправдает этих парней в моих глазах.
Паршивые чувства стервятниками кружат надо мной. Я поворачиваю голову к окну и в задумчивости вожу указательным пальцем по мягкой кожаной обивке дверной ручки.
Как я могу поставить на место этих уродов? Как бы сбить с них спесь, при этом не опозорившись, как в прошлый раз? Один в поле не воин, особенно когда за мной вечно наблюдает кто-то вроде Айдена.
Идея вспыхивает в сознании, и то, насколько простой и очевидной она оказывается, заставляет меня широко улыбнуться. Она вряд ли положит конец издевательствам, но как же сладка будет такая месть…
Айден кидает на меня долгий взгляд, будто бы понимая, что такая моя улыбка не сулит ничего хорошего. Мне даже хочется утешить телохранителя – сегодня не его судный день.
– Сверни на шоссе, – прошу я, сдерживая нетерпение. – Заедем в мастерскую, ненадолго.
Для этой затеи нужны мои ребята.
Выслушав мой краткий рассказ, Джексон скептически хмурится. Лиам же, наоборот, одобрительно посвистывает и хлопает меня по плечу.
– Вот это уже по-нашему.
– Такое дело может выйти боком, – покачивает головой Джексон. – В том числе и для Питера. Если Нейтан никак не причастен, получится, мы нападем просто так.
– Просто так? Поверь, у Пирса с его отбросами огромный послужной список, – горячо выпаливаю я. – Ты думаешь, Питер – единственный, кого они травят? Ничего не будет просто так, даже если Пит избегает не их. Уроды должны получать по заслугам.
С лица Джексона не сходит отражение сомнений и тревоги. Я не ожидала, что главным противником моей затеи будет именно он. В отчаянии оборачиваюсь на остальных ребят, и в этой компании мучительно не хватает Пита. Вот уж кто всегда поддерживал любую мою инициативу.
– Напомните, с каких это пор мы не стоим за своих? – напряженно спрашиваю я.
Парни делятся на два лагеря: Ноа и Джексон – против, Лиам и Лео – горячо за. А Айден… ну, что Айден. Стоит в стороне, внимательно наблюдает за мной. Мне даже становится интересно: что он вообще думает обо всем этом? Остается только догадываться, ведь мистер-молчание скорее костьми прямо здесь ляжет, чем станет похож на живого человека.
Джексон тяжело вздыхает. В задумчивости он переводит взгляд на ребят, а потом обратно на меня. В глазах его мелькает теплое, знакомое мне выражение, и оно, как ничто другое, дарит надежду.
– Даже если мы будем против, ты просто сделаешь это без нашего с Ноа участия. А Лиаму и Лео я тебя не доверю. Поэтому пойдем все вместе.
Облегчение освобождает мои плечи от напряжения.
– Кстати, а как же твой цербер? – Лиам лениво кивает в сторону Айдена. – Он нас копам-то не сдаст, как грозился?
О, на этот вопрос у меня подготовлен занятный ответ. Губы сами собой изгибаются в улыбке, особенно когда я замечаю, как напрягается телохранитель.
– Айден против того, чтобы конкретно вы втягивали меня в неприятности, – протягиваю я и поворачиваюсь лицом к мужчине. – Но он ничего не говорил про те, что организованы мной.
Едва заметный прищур глаз – весь его ответ.
Я улыбаюсь, пока ребята расходятся по мастерской, начав сборы. Оружием для нашего сегодняшнего дела становятся вещи, к которым мы все привыкли больше, чем к чему-либо еще: баллончики с красками, старые хозяйственные ножи, молотки для кузовных работ, бейсбольные биты, гвозди и гаечные ключи.
Когда вся команда оказывается в сборе, Лиам широко улыбается, расслабленно подбрасывает баллончик с ярко-красной краской и протягивает:
– Сделаем ублюдкам тюнинг их любимых корыт?
* * *
– Похоже, этот парень сильно насолил тебе.
Айден разговаривает так редко, что каждый раз от его слов у меня кровь стынет в жилах. Я перестаю следить за дорогой и поворачиваю голову к телохранителю.
– Кто? – глупо переспрашиваю я и тут же соображаю: – А, Нейт? Ну, можно и так сказать.
Только это не совсем правда. Нейтан Пирс ничего крайне плохого мне не делал. Точнее… не конкретно он.
– Почему ты никак не можешь оставить его в покое и не влипать в неприятности?
– Я уже говорила. Он в ответе за издевательства над Питером. А Пит часть моей команды.
На этот раз Айден молчит так долго, что я уже ставлю мысленную точку в нашем спонтанном разговоре. Однако спустя некоторое время он тихо говорит:
– Звучит благородно. Но выглядит так, будто бы за местью этому парню ты скрываешь какой-то собственный вызов.
И снова долгое молчание. Не хочу спорить, да и банально не знаю, что отвечать. От мысленного разговора с самой собой тоже сбегаю и смотрю в зеркало заднего вида, проверяя, не слишком ли от нас отстали ребята. За BMW Айдена следует внедорожник Джексона, в котором располагаются и остальные.
– Надеюсь, ты понимаешь, что участвовать в этом ты не будешь, – произносит вдруг телохранитель.
Звучит так, словно именно это я и должна сделать. Я давлюсь хохотком и серьезно отвечаю:
– Конечно.
Давай, милый Айден, расскажи моему отцу, что я ввязываюсь в сомнительные и не совсем легальные дела. А заодно поведай, что ты сам ездишь со мной в заброшенную мастерскую к парням, о которых мой отец ничего не знает. Хотя именно от тебя он должен был получить четкий доклад на каждого из них с заранее раскопанной биографией. Я бы посмотрела на папину реакцию, раскройся вся эта интереснейшая история. Думаю, Айден понимает, в какой невыгодной ситуации он оказался по собственному желанию. В какой-то момент мне даже становится стыдно: я так нагло пользуюсь ситуацией, что, пожалуй, заслуживаю звания стервы.
Но это того стоит. Мне необходимо это сделать.
Мы останавливаемся возле въезда на территорию университета. Здесь оставляем машины – чтобы их номера не попали на камеры видеонаблюдения. Я натягиваю на лицо бандану, закрывающую все ниже глаз. На голову нацепляю старую черную бейсболку, накидываю на плечи бесформенную толстовку, позаимствованную из мастерской. Кидаю на Айдена напряженный взгляд.
– Либо прикрой лицо, либо оставайся в машине, – предупреждаю я.
– Нет необходимости, – безмятежно отзывается Айден. – Мы с тобой будем держаться в стороне.
Я стискиваю зубы. По-хорошему, он прав. Я действительно должна остаться в стороне и дать ребятам исполнить мою затею. Совсем не важно, буду ли я участвовать сама. Стоит придерживаться голоса рассудка. Но я не смогу. Я отчетливо понимаю это, когда мы проникаем на территорию парковки, а мой взгляд приковывается к машине Нейтана.
Не новый, но все еще достойно выглядящий Porsche 911. Белоснежный, блестящий, он слепит глаза. Безвкусные голубые полосы на капоте и крыше уходят на задний бампер. Я даже не обращаю внимания на безликие седаны, стоящие рядом – машины прихвостней Пирса.
За спиной стоит моя команда. И пусть в ней появилась лишняя и довольно странная фигура, я давно не испытывала такого ощущения единства и поддержки.
Меня переполняет предвкушение возмездия. Но на этот раз начало цепочки кроется не в страхе.
Оно кроется в боли.
В обиде.
В отчаянии.
Сундук с этими чувствами похоронен в глубине моего сознания. Он закован толстыми цепями так, что даже я не осознаю, что Нейтан Пирс не имеет к этому никакого отношения. Я собираюсь отомстить невиновному. На его месте мог быть кто угодно, но сознание умело прячет от меня эту простую истину.
– Возьми-ка.
Голос Лиама вырывает меня из мыслей. Поворачиваю голову к парню, пока он вкладывает в мою ладонь длинный гвоздь. Только сейчас я запоздало ловлю себя на том, как хаотично мое дыхание. Испугавшись, что неподконтрольные эмоции видны другим, тут же беру себя в руки. Крепко сжимаю в ладони свое оружие, словно это не простой гвоздь, а по меньшей мере легендарный меч.
Когда ребята устремляются к машине Нейтана, я оборачиваюсь на Айдена. Наши взгляды сталкиваются: его – пристальный, напряженный, и мой – вызывающий, отчаянный и упрямый.
«Давай, – отражается в моих глазах. – Попробуй остановить меня». Я готова к сражению. Неважно, с кем.
Но Айден делает то, к чему я не была готова. Он просто отводит глаза. Сдается? Принимает мою сторону. А потом просто разворачивается и встает к нам спиной, начав наблюдать за окружением. Пока парковка пуста – но время на исходе, скоро могут появиться студенты. Айден наверняка предупредит нас заранее.
Мое сердце бешено бьется в грудной клетке, пока я, окаменев, смотрю телохранителю в спину. Он не стал спорить со мной. Не стал насильно тащить к машине, не стал говорить, что я совершаю ошибку. Хотя это очевидно так. Почему он решил бороться не против меня, а вместе со мной?
Тихое шипение баллончиков краски заставляет меня повернуться обратно к ребятам. Они уже приступили к работе. Быстрыми мазками Лиам выводит похабный рисунок прямо на крыле спорткара. В это время Ноа методично прокалывает шины двум ближайшим автомобилям. Лео подкладывает под дворники машин листовки с рекламой ближайшей автосвалки: «Металлолом – дорого!» Джексон легко, почти играючи наносит первый удар бейсбольной битой – прямо по зеркалу бокового вида. Бандана скрывает его лицо, но серая толстовка и черная джинсовка остаются все теми же. В университете ребят никто не знает, а вот мне стоило бы скрываться получше.
Я сжимаю в ладони уже нагревшийся гвоздь. Быстро подхожу к капоту и грубыми, сильными движениями наношу лаконичное послание, придуманное всего секундой ранее.
«В следующий раз будет огонь».
* * *
– Почему?
Этот вопрос срывается с губ тихим выдохом, как только я сажусь обратно в машину Айдена. Он не смотрит на меня, поглощенный тем, чтобы как можно быстрее покинуть парковку. Визжат шины, и серая BMW устремляется вслед за внедорожником прочь.
– Почему я нарушил протокол? – задумчиво уточняет Айден, слегка расслабившись. – Сложный вопрос. Я увидел, насколько это важно для тебя.
Мужчина поглядывает в зеркало заднего вида. Убедившись в отсутствии погони, он бегло окидывает меня взглядом.
– Подумал, так я помогу тебе больше, чем если вмешаюсь. В прошлый раз получилось паршиво. В конце концов, моя главная задача звучала как оберегать, а не как наставлять на путь истинный. Я же не полицейский. И не священник.
– Значит, ты пойдешь со мной, даже если я решу ограбить банк? – вырывается у меня нервным смешком.
– В пределах разумного, Шелл. Я все еще не поддерживаю то, чем вы занимаетесь.
Порча чужого имущества немногим отличается от ограбления. Всего лишь продолжительностью тюремного срока. Однако сегодня, вопреки всем ожиданиям, Айден был с нами, а не против нас. А для меня это значит очень многое. Поэтому, набрав в грудь побольше воздуха, я выдаю тихое:
– Спасибо.