Тимофей Сергейцев
ANTE BELLUM. Стихи
Август
Слушай, главный генацвале,
что нам ваша сакартвела?
В вечно памятном Цхинвале
зреет красная чурчхела.
Есть в глубинах цинандали
море солнечного света.
Бог, как мы, носил сандали,
а теперь зовёт к ответу.
Ты постой у перевала,
целью на вершине лета.
Над развалиной Цхинвала
рвётся красная ракета.
Зря, конечно, дед Ираклий
переехал к детям в город.
А в своей остался б сакле —
был бы жив ещё и горд был.
Эти русские ребята —
случай полностью особый.
Быстро бравые солдаты
подавились гамарджобой…
Что ещё сказать про август?
Солнце плавится в зените.
Может, позже сложим сагу.
А пока что извините.
август 2019
Арьергард
Саланг накрыло свежим льдом.
Песок свистит над Кандагаром.
И жизнь продолжится. Потом.
Но не сейчас, перед ударом.
Пусть распускается тюльпан
Черней чернил – из фильма детства.
На дне небес Афганистан
Лежит отвергнутым наследством.
Поджарый, как моджахеддин,
Наш лейтенант, лишённый страха,
Дожить пытаясь до седин,
Схватил за бороду Аллаха.
Не возражай, слепой старик.
Не уповай на силу мака.
Не всё, к чему ты тут привык,
Оставит на местах атака.
Сместятся оси бытия.
И перекрестия прицела
Не избежим ни ты, ни я.
И мир уже не будет целым.
Осколки – вот его формат.
Из них и сложат слово «вечность».
И раскалённый автомат
Докажет нашу человечность.
2019
Бродский. Настройся на Боснию
As you sip your brand of scotch, crush a roach, or scratch your crotch, as your hand adjusts your tie, people die.
Bosnia Tune. Joseph Brodsky (1992)
«Пока ты хлебаешь привычный скотч…»
Пока ты хлебаешь привычный скотч,
Давишь окурок и смотришь в ночь,
Пока совершенствуешь свой уют —
Люди мрут.
В городках, улыбающихся весне,
Ужалены пулей, в огне, во сне,
Сами не ведая, почему —
Люди мрут.
И в малых, которые не найдёшь,
И в местах огромных, где зря ты ждёшь,
Что тебя услышат, где жгут свой труд —
Люди мрут.
Люди мрут, а ты – ты опять кадришь
На три дня партнёра, и свой престиж
По рецепту глянца растишь к утру —
Люди мрут.
Твой славянский бро за кордоном ПРО
Далеко, чтобы делать ему добро,
Твои ангелы смерти по небу прут —
Люди мрут.
Каина кроет любой истукан,
А сам наливает себе стакан
Крови, которую все здесь пьют,
Тех, кто мрут.
Ты караулишь спортивный счёт.
Сверяешь в банке крайний отчёт.
Поёшь колыбельную. Но тут
Люди мрут.
Убийца убитого лупит по темени —
Требуют крови подшипники времени.
А она то и дело густеет дерьмом,
Тебя наградив клеймом.
«Где напрасен плач, ни к чему "прощай"…»
Где напрасен плач, ни к чему «прощай»,
Где на сдачу пуля и шрапнель на чай,
Где теперь один безымянный край —
Жизнь отдай.
Ты даёшь неправильный мне ответ.
Я ведь слышу «да», а ты шепчешь «нет».
Ты не хочешь в гроб, когда месяц май?
Жизнь отдай.
Ты глядишь с тревогою на весы.
Ты проверил всё, ты подвёл часы.
Но не хочешь знать: как тебя, когда.
Жизнь отдай.
Твой далёкий брат чистит автомат.
Полюбить его ты бы, в общем, рад.
Но ему-то ведь уже завтра в рай —
Жизнь отдай.
Ты, конечно, smart, ты, в итоге, cool.
И к петле всегда предлагаешь стул.
И в своих глазах – ты всегда джедай.
Жизнь отдай.
Ты проверил счёт, ты втянул живот.
И подруга друга у тебя живёт.
Ты усвоил правило: «не зевай»…
Жизнь отдай.
Адвокат сказал – ты бесспорно прав:
Сам с собой расправился югослав.
Ты достал кредитку, ты слюнявишь нал.
Ну а он – отдал.
Время свежей кровью прополощет мир.
Всё нормально бро – так нас делит Рим:
Эти этих вот и должны убить.
Будешь с этим жить.
2015
Новый день
Час нелёгкий, час четвёртый,
Лето, цедится рассвет —
Фауст донимает чёрта:
«Дай-ка ясный мне ответ,
Молью траченный чертяка
С невысоким КПД,
Ждать ли мне под утро знака?
Танцевать ли па-де-де
С девой ветреной, фортуной?
Или мой решён итог —
И моим стараньям втуне
Рассудил остаться Бог?
Жаль, но у Него не спросишь…
Ну, чертила, отвечай!»
Чёртик с медным купоросом
Мирно попивает чай:
«Что тут скажешь, милый Фауст?
Будешь, будешь знаменит —
Всем алхимикам на зависть!
И протянешь знанья нить
К древним адовым глубинам —
Вплоть до самого ядра.
Завтра с почтой голубиной
Весть придёт к тебе с утра,
Чем закончилось сраженье,
Кто же пал – Наполеон
Или без воображенья
Живший герцог Веллингтон?
Вложишь золото с процентом.
Станешь современный Крез.
А потом экспериментом
Вместе поведём разрез
По всему, что есть живого.
Без наркоза. Не спеша.
Мефистофель держит слово,
Если на кону душа!»
Мутный свет в окно сочится.
Фауст в кресле задремал.
Снится Доктору волчица,
Ромул с Ремом…
Пуст подвал —
Чёрт убрался на работу,
Чёрным мессером летя.
Вышла кошка, вся в заботах:
Шутка ль – семеро котят?
октябрь 2017
Арена
Шоу
…morituri te salutant
Гладиаторы!
Сегодня
будет бой для вас последний.
Будет адская, кромешно
беспощадная резня.
Насладятся смертью вашей
Император и Наследник,
жёны их и конкубины,
бурной близостью дразня.
Поработайте на славу!
Не позорьте нашей школы!
Не ославьте дело Рима!
Пусть растерзан будет трус!
Ваши гневные трезубы,
ваши меткие уколы
будут львам и леопардам
острой местью за укус.
И когда живой товарищ
встретит жало, поперхнувшись,
и гримаса жадной смерти
исказит его лицо,
ты, копьё ввернувший в сердце,
хрип его приемля в уши,
помни – он твоей свободе
шанс даёт своим концом!
Горе! Горе побеждённым!
Равен богу победитель!
Он увенчан свежим лавром!
Скольких он родит детей!
Колизей заполнен плотно.
Этот благодарный зритель,
Спермой пахнущий и потом,
Вас поддержит без затей.
Империя
Цезарь, Цезарь… Вам не выйдет
дело это не закончить.
Тот, кто власть собрал в корону,
сам не вправе ей владеть.
Что известно нам об этом,
кроме «очень-очень-очень»,
кроме «лишь один на троне»,
кроме «вечно» и «везде»?
Надо, надо быть в Сенате.
Надо пасть лицом к народу.
Заговорщики напьются
крови бога и отца.
И уморит их напиток
неизведанной природы,
зря напялит Ваш убийца
маску честного борца.
О природе и хозяйстве
слово Август нам закажет —
и заказ его исполнит
замечательный поэт.
И народ прочтёт – а как же? —
что, мол, жить-то нужно проще,
вместо чтоб ходить на площадь
и кастрюлями греметь.
А другой из нас некстати
о любви затянет песню
как-то слишком не по-римски,
а точней – не к двору.
И отправится подальше —
проще жить, но интересней,
чем недавние собратья
по гусиному перу.
Так что, в целом, аве, Цезарь.
То на то оно и выйдет.
Многим, многим Вы открыли
небывалые пути.
И когда отщёлкнет цезий
миг распада неизбежный,
мгла свои расправит крылья
и ночной орёл взлетит —
Вы там будете, конечно.
Вы оцените моменты.
Тех, кто ринулся за Вами
в Римом рубленую дверь.
Наслаждение и мука
(взвесит их трудяга Бентам)
были сутью жизни Рима.
Хочешь – нет,
а хочешь – верь.
Братья
«Фавна лысого в темя и в ухо!» —
Рем взбешён, едких слов не вернуть:
«Палатин – грудь несчастной старухи!
Авентин – юной девушки грудь!»
Не промазать бы с выбором места —
Кастанеда велит. И фэн-шуй.
Ромул сделан из крепкого теста:
«Рем! Тебя я сейчас задушу!»
Семя Каина – сильное семя.
Из него-то и вырастет Рим,
Чтоб возвыситься кровью над всеми,
Кто окажется им покорим.
Варвар станет дежурить к Востоку.
Будет ждать. И придёт наконец.
И вернёт, и прославит жестокость —
Ту, что Ромул вплёл в царский венец.
2020
Наутилус
Андрею Заварзину
Плевать, что расчёты начфинов
Пророчат нам вечный отстой.
Подлодки влюбляют дельфинов
В себя неземной красотой.
В них дремлют до срока торпеды.
И в чёрных колодцах глубин
На камбузах зреют обеды
Из древних, как море, сардин.
Но шорох подводного мира
Зловещим колышется сном,
В котором вселенские дыры
Зияют на флаге родном.
В борьбе за живучесть, в отсеках
Едва осмотревшись, поймёшь,
Что дьявол совсем не в генсеках.
В деталях он, мелкая вошь.
И надо свои мегатонны
Как в люльке младенца качать.
Мы боги.
И мы непреклонны,
Когда налагаем печать.
2016
Иные времена
Придут другие времена, мой друг…
Ю. Визбор
Пришли иные времена,
Когда, увы, не носят шляпы.
И у дитяти есть две папы.
А мамы нету ни хрена.
Теперь, увы, не пьют вина,
А в лучшем случае таблетки,
И дети просят не конфетки,
А что-то для цветного сна.
Теперь на всём видна цена.
И каждый день она гуляет.
И время как бы истекает —
Не успеваешь выйти «на»,
Хотя идёшь и «в», и к чёрту.
Но всё внутри – а там, за бортом,
Встаёт огромная волна,
Темна, как общая вина…
И празднует свой срок война,
Готовя вековую жатву.
Молитвы бесполезны, клятвы.
Надежда – лишь она одна…
2015
Скорая
Вас тревожит спасения служба
В острых случаях смерти.
И предлагает (пока по дружбе):
Вы, товарищ, поверьте.
Лучше – раньше. И не наскоком.
Разберитесь. Прочтите.
Чтоб, когда вас шарахнет током,
Не устраивать митинг.
«Нет! Не я! Не предупреждали!» —
Не бормотать невнятно.
Не отвлекайтесь. Будут детали.
Не вам объять необъятное.
Клирик клиники взвесит печень.
Сердце, мозги и ливер.
А с нашей системою счесться есть чем?
Что вы такой счастливый,
Будто медовый месяц в разгаре?
В ангаре роскошный лайнер?
Проснулся вирус в агар-агаре,
Вас почуял – и замер…
Нет, извините, это не ваше.
Вы-то давно женаты.
Раннее утро – манная каша.
Жизнь в пределах зарплаты.
Как семьянин вы в порядке вроде.
Не убивали явно.
Даже работали на заводе.
Парень, похоже, славный.
Только не действует там ваш полис.
Случай не входит в список.
Знать, маловато ведали боли.
Или какие иски…
Думайте, друг. Не пренебрегайте.
Дело этого стоит.
Бесится в телике Орбакайте.
Льются в душу помои.
Вспомните, что завещал Высоцкий.
Рвите шнур из розетки.
Чище и слаще простецкие клёцки,
Чем чужие объедки.
Вы начните, а мы поможем.
Главное – Он поможет.
Хоть не в восторге от вашей рожи,
За вас изнывает тоже…
Сладок забвения дней наркотик.
Рёбрами встали строфы.
Солнца нет. На стене напротив
Тень от крестов Голгофы.
2019
