Тэми Ли
Чернильные орешки
Глава 5.
Верхние этажи сыскного ведомства, отпущенные под покои служащих, разделялись на небольшие помещения. Стоя на галерее, опоясанной решетчатой перегородкой, Сано обратил взор на сад, сверкающий от росы. Воздух свежий и чистый заставил очиститься его сердце и разум.
Ведомство Темных и Светлых начал возобновило обряд изгнания злобного духа из дворца Живописных видов. Сквозь поднятые створки ситоми снова поднимались клубы дыма.
Сано подумал о печальной судьбе дамы Нисё.
«Концентрация демонических сил здесь вовсе не чувствуется», – на ум пришли слова наследного принца.
«Если та бедняжка погибла от заражения множества глаз, значит она подверглась нападению сластолюбивых демонов».
Слова эти, которым Сано не придал значения, продолжали медленно втекать в его голову.
«Такими демонами становятся те, кто при жизни был сластолюбцем, и утопился в воде сам или по чьей-то злой воле. Демоны-сластолюбцы не действуют в одиночку, они нападают всей гурьбой и могут поселиться в живом теле, выступая одними только глазами. Зная это, можно предполагать, что эти демоны водятся только в водных пучинах. Побочный эффект такого чудовищного подселения в том, что оскверненный теряет всякий стыд, постоянно стремясь показать людям свои «глаза».
Если бы Нисё выказывала такое поведение, то об этом стало известно во дворце. Если Нисё пала жертвой демонов-сластолюбцев, в последние дни своей жизни она должна была искупаться в каком-нибудь водоеме, оскверненном демонами-сластолюбцами. Если во дворце и существовал такой водоем, то об этом стало известно и его бы осушили.
Гвардеец из личного подразделения склонился, передавая письмо, и, кажется, на мгновение замер в ожидании, как будто знал о важности содержимого. Развернув сверток, пропитанный нежно-древесным ароматом курений, Сано погрузился в отрывок, написанный четким почерком канцлера. Внутренний голос шептал, что слова могут изменить ход истории, и накал страстей в его груди усиливался с каждым прочитанным предложением.
«Я обязуюсь довести до сведения, что, то письмо, обнаруженное в покоях наследного принца, представляет собой грубую подделку», – писалось в письме.
Сано нахмурил брови, обдумывая, какие обстоятельства могли привести к созданию такого зловещего обмана. Ведь, если это правда, то неясные интриги внутри дворца скрывали угрозу не только для принца, но и для всего императорского двора.
Канцлер призывал к осторожности, советуя сохранить это знание в тайне до тех пор, пока не будут собраны достаточные доказательства.
На небе, начинающем светлеть, луна еще сохранила свои бледные очертания. Клочья тумана, выползая из-за гор, почивших в темноте, поднимались вверх. Туман еще не рассеялся, когда раздался мрачный и зловещий тембр гонг, разрушивший безмолвие утра. А вместе с ним объявили об охоте:
«Сегодня нашей чести быть свидетелями охоты на лису! Всем достойным сановникам предоставляется возможность принять участие в этом великом событии и удостоиться королевских даров!».
За приземистым столиком с тушечницей и свитками пергамента сидел наследный принц и зевал, в попытке вытянуть сонные мысли.
Канцлер, излучая величие, сидел на златотканых подушках и спрашивал у наследного принца сутры. Он начинал зачитывать сутру, а принц должен был ее закончить, и страшно гневался, что тот не помнит ни одной.
Лицо его было покрыто сетью тонких морщин. В глазах, цвета плавленой янтари, читался горький опыт жизни при дворе, полном интриг и амбиций.
Облачение Мотоцунэ состояло из множества слоев, выполненных из дорогих тканей с изысканной вышивкой. Его белые, как снег, волосы, собранные в традиционный японский узел, были спрятаны под канмури, где прикрепленная шелковая лента ниспадала на спину. Устойчивый запах сандалового дерева неизменно сопровождал канцлера.
Из открытого пространства на сваях, которое поддерживали опорные столбы и крыша в китайском стиле, открывался вид на сад камней. Неотесанные валуны сада камней, окруженные глинобитным забором, казались результатом многовековых изменений природы, а не кропотливым творением человека вовсе, но на самом деле все здесь было подчинено определенным законам и правилам.
Наследный принц широко зевнул. Его взор затуманился, а губы чуть приподнялись в усмешке, когда он увидел Сано. Его фривольный, помахивающий жест рукой никак нельзя было причислить к изящным и благородным манерам всей небесной четы.
– Ранее вставание трем добродетелям равно, – похвалил Сано, поднимаясь по ступенькам канцелярии.
Принц потянулся, как если бы собирался вновь уснуть. Высокая прическа открывала его благородно вылепленный лоб, четкую линию скул и подбородка. Обшлага рукавов, расшитые серебряными нитями, подолы и шлейфы, сплетенные серебряным же шнуром, как снег в горах сверкали его одежды на солнце. И ничего, ни одна деталь не намекала на то, что наследный принц сведущ в демонизме.
– Что-то ваша добродетель не в полной мере отражается на вашем лице, – ответил принц.
Канцлер ударил внука по спине своей деревянной табличкой.
– Ай!
– Сядь ровно! Сосна не гнется во все стороны. Она возвышается среди леса, гордая и неподвижная.
– У нее нет мозгов, а у меня полно и они тянут меня вниз, – сказал принц, с трудом выпрямляясь.
Канцлер огрызнулся:
– В большом теле полно места мозгу затеряться.
– Если семечко есть, и на утесе вырастет вековая сосна, – посмеялся в ответ Юдзиро.
Канцлер сжал табличку и пристально взглянул на принца. Сано почувствовал, как эта словесная перепалка положительно сказывается на его настроении.
– Господин Гёбукё, – обратился канцлер. – Правда ли, что наследный принц вчера ночью снова пытался сбежать из дворца?
Сано и принц посмотрели друг на друга. Сано не знал, что ответить. Лгать бы он никогда не стал, но и подставлять принца перед строгим канцлером не входило в его планы.
– У меня развилась бессонница, – вонзился принц. – Я лишь собирался прогуляться по ночному саду, чтобы обрести душевное равновесие, но слуги ни на миг не оставляли меня в покое. В конце концов, мне пришлось от них сбежать. Но дворец я не покидал. Подтвердите, господин Гёбукё.
Канцлер и принц уставились на Сано с вопросительным выражением. Сано нашел в себе силы лишь с трудом кивнуть.
– Ночь, – тихо начал канцлер, – дарует успокоение, лишь шаги слуг отравляют тишину двора. Ночью мы теряем путь, потому не дозволено совершать ночные прогулки после часа свиньи. Если у тебя бессонница, попроси у лекаря снадобье или киноварь.
– Киноварь, – повторил принц и глаза его засверкали. – Какая хорошая идея.
«Что он задумал?» – озадачился Сано.
– Впредь, – продолжил Мотоцунэ, нахмурившись, – не смей сбегать. Твои тайные вылазки всех утомили. В последний раз ты вовсе пустился в странствия…
– Я думал, вы это одобряете, учитывая ваше бахвальство перед министрами.
– Служба народу – неотъемлемая часть твоей сущности. Если продолжишь так, тебя может не быть на месте, когда придет время решающих выборов, а народ будет ожидать от тебя мудрости.
– Как понять эти земли, кроме как через свои собственные ощущения? Каждый камень, каждая тропинка шепчут свои истории. Убранство камней не позволяет мне просто сидеть и слушать. Я должен быть частью этого мира.
– Если вы хотите быть частью этого мира, предлагаю вам присоединиться к охоте на лису, – предложил Сано.
Принц скривил лицо.
– Зачем мне эти утомительные занятия? У меня есть разные способы быть частью этого мира: я могу спать, могу высыпаться, могу спать много-много.
Мотоцунэ вздохнул, словно его внук был проклятием и благословением одновременно.
Туман еще окутывал освещенные восходом холмы, когда сановники в своих ярких одеждах, с луками и стрелами за спиной, начали облетать местность, стоя на небольших земляных платформах. Рядом с ними находились лучшие гончие псы, нюх которых был натренирован за множество охот.
Прошлую ночь Сано находился под влиянием демонических сил. Мог ли император, узнав о темных силах принца, распорядиться, чтобы тот прекратил свои практики либо остановит его ценой собственной жизни? Тогда наследный принц мог бы пойти на убийство… Могла ли императрица, узнав о том, кто виновен в смерти императора, организовать его похищение? Хм. Полная глупость.
В видениях, которые мучали Сано, он видел, как в него яростно вбивают гвозди. Но это были не его воспоминания, а, казалось бы, воспоминания наследного принца. Можно ли предположить, что наследный принц когда-то подвергся такой жестокой пытке? И можно ли представить, что кто-то смог бы выжить после этого? А куда же делись шрамы от гвоздей на теле принца?
Сано поднялся в воздух на круглой земляной платформе. Он понимал, что принц не мог использовать духовные силы для подобного перемещения, поэтому предложил ему присоединиться на его платформу.
– А это безопасно? – спросил принц, выражая сомнения. В его взгляде ясно читалось продолжение фразы: «…с вашим-то искажением».
– Ваши способности могут быть гораздо более опасными, – сказал Сано.
– Сегодня рассчитываю, что ты схватишь лису! – крикнул Мотоцунэ. Одетый в охотничьи одежды, он медленно и уверенно поднимался в воздух на своей платформе.
Принц Насицубо вскинул брови и с легким удивлением взглянул на канцлера. Его настроение, казалось, колебалось между размышлениями о собственных способностях и любезным предложением Сано лететь вместе. Он сделал едва заметный жест рукой, как бы приглашая Сано к дальнейшим действиям.
– Схватить лису? – переспросил принц, возвращая взгляд к Сано. – Что думаете насчет такой задачи, господин Гёбукё?
Сано кинул быстрый взгляд на канцлера, затем снова на принца. Он знал, что слова канцлера были не просто приказом, а скрытым намеком на что-то большее.
– Мы обязательно справимся, Ваше Высочество, – уверенно сказал Сано. – Путь будет трудным, но совместными усилиями мы, несомненно, достигнем цели. Хотите отправляться немедля?
Принц, ощущая подступающее волнение, кивнул.
Сигнальные рога протрубили, ознаменовав начало охоты. Платформы сорвались с места и устремились в лес. Шум леса, треск веток и лай собак заглушили мысли Сано, но его сердце колотилось от нетерпения.
Они направились в рассветный лес, который становился все гуще. Ветер срывал одежду и обдувал лицо. Мимо проносились деревья, словно были двигающиеся.
– Господин Гёбукё, сколько всего сутр вы выучили за свою жизнь? – спросил принц.
– Их было много, Выше Высочество.
– И какая из сутр вам наиболее запомнилась?
Сано задумался, слушая, как порывы ветра приносят с собой отдаленный лай собак.
– Наиболее всего мне по душе сутра о метте. «И никому не следует обманывать другого, как презирать не следует нигде и никого…»
Он посмотрел на принца Насицубо, взгляд которого блуждал куда-то вдаль, возможно, просто наслаждаясь тенью леса.
– А почему вы спросили?
– Видите ли, с первыми лучами солнца мой сиятельный дедуля спрашивал у меня сутры, – начал принц. – Оказывается, раньше я знал их все наизусть. Не только их, но и известные произведения китайских классиков. Когда дедуля велел мне учить заново, то ему стало известно, что я еще и не помню знаков… Вам надо было видеть его лицо!
Наследный принц рассмеялся.
– Либо ваша память слишком избирательна, раз вы запомнили лишь то, как использовать демонические практики и даже забыли письменность, либо вы ничего и не забывали, – произнес Сано, концентрируясь на управлении. – Помимо этого, вы помните о проклятии этих земель, откуда-то и информация о демонах-сластолюбцах отыскалась в вашей памяти, но все остальное вы забыли напрочь. Разве так бывает?
Принц холодно усмехнулся, не отвечая сразу. Сано замер, не зная, что ожидать от этого опасного безмолвия. Тишину нарушил лишь одинокий крик птицы вдалеке, но даже этот звук усиливал напряжение, повисшее в воздухе.
– Вы правы, господин Гёбукё. Моя память слишком избирательна.
Сано не устроил ответ.
– И вчера вы сказали, чтобы я расследовал смерть дамы Нисё. Почему? Вы что-то знаете?
Заповедный лес разросся на территории дворца. Густая трава была мокрой от росы, и повсюду мерцал утренний свет. Гончие собаки, взбудораженные запахом добычи, с громким лаем проносились мимо, стоя на платформах вместе со своими хозяевами. В воздухе слышались рычание собак и окрики сановников.
Их опередил принц Хёбукё, лишив Юдзиро возможности ответить. Поравнявшись, Второй принц замедлил ход. Увидеть их вместе, на охоте, в этом странном контексте, казалось, потрясением для него.
– Что вы здесь делаете вместе? Это случайность или есть нечто, о чем мне стоит знать?
Глава сыскного ведомства и наследный принц обменялись быстрыми взглядами, прежде чем заговорить. Каждый из них пытался начать, но в конце концов, Сано взял на себя объяснение:
– Принц Хёбукё, ваша забота о нас трогает, но можете не беспокоиться. Мы вместе по моему настоянию, – начал он спокойно, стараясь взять ситуацию под контроль. – Не могли бы вы присоединиться к нашей команде? Ваши ресурсы и знания окажутся бесценными в охоте за лисой.
Слова его казались искренними, и принц Хёбукё, вслушиваясь в них, казалось, постепенно успокаивался. Однако сомнения все еще терзали его душу. Сано знал причину: двое принцев с детства ненавидели его.
– Ваши слова нашли отклик в моем сердце, господин Гёбукё, – произнес принц Хёбукё с легкой усмешкой, скрывающей его внутреннее беспокойство. Он учтиво склонил голову, но взгляд его оставался настороженным, будто собирая каждую мелочь, каждое движение этих двоих.
У него были резкие и угловатые черты лица, высокий лоб, обрамленный аккуратно уложенными волосами. Глубоко посаженные большие глаза – всегда настороженные и бдительные. Пухлые губы были напряжены, что придавало его лицу выражение постоянного недовольства и беспокойства.
Принц Хёбукё выделялся своей осанкой. Стоял ли, сидел ли, он всегда гордо поднимал голову, словно прятался за невидимой броней, созданной из паранойи.
Он избегал многолюдных событий, предпочитая тишину своих уединенных покоев. Постоянное беспокойство о будущем и недоверие к окружающим отталкивало его от близости с людьми. Он потратил годы на изучение политики и стратегий, но в глубине души оставался одиноким и неуверенным. Даже совместное появление господина Гёбукё с наследным принцем добавляло сомнений.
– Как я могу отказать в помощи такой достойной компании? – продолжил принц Хёбукё с улыбкой, уже более теплой, но все еще немного натянутой. Казалось, он едва сдерживал презрение, наполнявшее его холодные водянистые глаза при одном лишь присутствии Сано.
Принц Хёбукё направил платформу ближе к ним, все время невольно наблюдая за реакцией Сано.
– Значит, решено! – произнес Сано. – Мы будем охотиться вместе. Оставим формальности и приступим к делу. Лиса долго не останется без внимания.
В его голосе прозвучала тень предвкушения.
Прощупывая почву, принц Хёбукё прислушивался к каждому слову, каждому вздоху, стремясь понять, какие скрытые течения могли бы пролить свет на истинную суть отношений между Сано и наследным принцем. Взгляд его то и дело перебегал с одного на другого, не упуская ни единой детали.
Сано ускорился. Он пытался разгадать тайны наследного принца, но лишь безмолвное спокойствие сквозило в каждом его движении.
Сано был уверен, что принц Хёбукё откажется охотиться с ними. Уже жалея, что пригласил его, он ловил каждое изменение в голосе Второго принца.
– Принц Хёбукё, ваша помощь была бы бесценна в решении одного вопроса следствия, – наконец проговорил Сано, разрывая долгую паузу.
Принц Хёбукё продолжал вслушиваться в каждое произнесенное слово, стараясь уловить скрытые смыслы. Он понимал, что игра этого человека куда опаснее, чем кажется на первый взгляд.
– Вы о чем-то хотите спросить меня?
Внимание Сано было направлено на путь перед ними, где могли появиться препятствия и неожиданности.
– Да, хочу. Что стало причиной ссоры между вами и наследным принцем? К сожалению, не могу о том же спросить самого наследного принца, поскольку он потерял память.
Принц Хёбукё вздохнул.
– Мой брат, – он поглядел на принца Насицубо, – выросший в окружении слуг и нянек, собирался подвижничать в горах. Как бы поступили вы на моем месте? Устроили бы своему брату скандал?
Сано подумал о Момотоси.
– Возможно.
– Я поругался с ним и запретил ему покидать дворец, но он меня не послушал. Если что-то пришло ему в голову, он никогда никого не слушал.
– Вы все-таки склонны считать, что он своевольно покинул дворец?
– Я не могу утверждать в полной мере, – принц Хёбукё пожал плечами, – но его упрямство всегда ставило меня в неловкое положение. Мы выросли в разных мирах. Я был обязан следовать всем правилам и традициям, а он мечтал о свободе.
Сано задумался. Мечты наследного принца о свободе стали для него новостью. Он-то всегда считал, что именно наследный принц верный хранитель правил и традиций.
Когда лесные тени стали гуще, и окружающая природа начала дышать предчувствием охоты, принц Хёбукё направил платформу к смене курса и пообещал отыскать их позже.
Убедившись, что вокруг никого, и за ними нет отстающих, Сано приземлился. Солнце едва пробивалось сквозь густую листву. Сано знал, что времени у них немного. Если задержка будет долгой, вскоре лес наполнится криками поиска.
* * *
Юдзиро гнал от себя плохие мысли, свои худшие опасения. Оставался способ попытаться выйти с Тсутому на связь и дать понять, что господин не умер. Для совершения «призыва» ему нужна была киноварь и уединение. Если с тем, где найти киноварь, он определился, то со вторым было сложнее: его постоянно кто-то окружал и расстраивал его намерения.
Оказалось, у него полчище слуг разных рангов, десятки учителей, дюжина нянек, помогавших ему с утренним и вечерним туалетом. И хоть бы одна наложница!
Юдзиро пытался проанализировать ситуацию. Время утекало, как песок сквозь пальцы, и каждый момент отсрочки ставил его в еще более опасное положение.
Сойдя с платформы, Сано обрушил на Юдзиро поток информации:
– Итак, что я имею: за день до вашего бегства императрица ездила в храм Камо, но так там и не появилась, возможно, она выехала в дом господина канцлера. При выезде из двора и въезде женские экипажи никто не проверяет, а на следующий же день вы исчезли.
Свидетели уверены в том, что императрица после вашего исчезновения была спокойна и лишь делала вид, что встревожена. Поначалу я допускал вот какую мысль: императрица оставила вас в доме канцлера, но что-то вынудило вас покинуть его дом и, не зная, куда податься, вы пустились в странствия. И ваши странствия продлились недолго, учитывая, что вы не успели обгореть на солнце и покрыться загаром, а ваши ступни – не огрубели.
Так же я думал, что те кровоподтеки и ушибы вам нанесли разбойники, которых вы встретили, странствуя. Учитывая, что странствовать и страдать вам довелось недолго, остается непонятным, почему, когда мы встретились, вы были так обезвожены и истощены.
Только все эти предположения ставят меня перед другим вопросом: раз наследный принц практикуется в демонизме, то к чему ему идти на такие ухищрения с женскими экипажами и как вы могли позволить избить себя смертным разбойникам? Управлять чужими духовными силами, подвергать человека болезненным воспоминаниям способен лишь некто, кто практикуется в демонизме. Никак иначе.
Тень ухмылки пробежала по встревоженному лицу Юдзиро. Он приготовился услышать изобличающую речь от главы сыскного ведомства.
– Вы забыли письменность, основы конфуцианства, сутры, словно никогда их и не знали, но свои демонические практики вы помните, как надо. В отраженных воспоминаниях в вас вколачивали гвозди, от них должны были остаться следы, но следов нет…
Сано смолк. Охотничья накидка его из грубых лубяных волокон крепилась на одинокую застежку на правом плече. Он отстегнул ее и, раздвинув исподние рубашки, обнажил грудь, рассеченную тонкими поперечно-продольными шрамами. Эти уродливые шрамы на его теле служили ежедневным напоминанием об его выборе.
– Если вы исказили свои духовные силы, чтобы практиковаться в демонизме, то на вашем теле должны были остаться такие шрамы, но… Их нет.
Сано смотрел на Юдзиро, как хищник смотрит на загнанную в угол добычу. Сердце Юдзиро запрыгало в тяжелом ритме. Он больше не желал выдумывать оправдания. Ему нужна помощь, как никому другому, и хоть кто-то во дворце должен стать его союзником.
Время неумолимо утекало. Юдзиро собрал всю волю в кулак. Он вдохнул глубоко и стремительно отбросил суету своих мыслей.
– Господин Гёбукё… Как вы и сказали вчера, любые дела можно уладить путем взаимных соглашений и уступок. Так вот… Если выполните одно мое важное условие, то я обо всем вам поведаю не тая.
– Никаких условий. Выкладывайте.
– В таком случае, я отказываюсь говорить с вами, – Юдзиро отвернулся.
Сано вздохнул.
– Хорошо, какие у вас условия?
– Могу ли я рассчитывать, что оно будет выполнено?
– Можете, – не задумываясь, бросил Сано.
– Отправьте своих людей в провинцию Иэ Нэн, в храм под горой, за человеком по имени Тсутому.
Сано поднял свои уставшие глаза, под которыми залегли глубокие тени.
– Тсутому?
– Да, Тсутому, а провинция называется Иэ Нэн. Храм под горой.
– Я уже слышал это имя, когда встретил вас на дороге. Кто такой этот Тсутому?
Внезапно лес ожил. Крики начали раздаваться со всех сторон, и Юдзиро, не теряя времени, ответил:
– Перво-наперво распорядитесь своими людьми, чтобы отправились за ним.
– Я распоряжусь по возвращению во дворец, – обещал Сано, приводя свои одежды в порядок.
– Тогда я обо всем поведаю лишь после вашего приказа.
За стоящей перед Сано фигурой скрывалась загадка, которую он хотел разгадать. Решение было принято – он не мог позволить себе роскоши игнорировать слова этого человека.
– Хорошо, – наконец произнес Сано, стараясь контролировать голос. – Я выполню ваше условие. Придется надеяться, что вы не обманете мои ожидания.
Юдзиро вздохнул с облегчением, но не позволил себе расслабиться окончательно. Он сделал шаг назад, стараясь создать дистанцию между собой и Сано.
– Благодарю вас, господин Гёбукё. Теперь нам нужно выбираться.
– Что здесь происходит? – потребовал ответа принц Хёбукё.
Стоя на платформе, он попеременно оглядывал глаза Юдзиро и Сано. Лицо его выразило недоумение, смешанное с раздражением.
Стараясь притупить остроту момента, Сано быстро запахнулся и бросил решительный взгляд на принца Хёбукё.
– Принц Хёбукё, мне необходимо немедленно вернуться во дворец. Есть важные дела, которые следует обсудить. Позвольте мне довести это до конца.
Принц Хёбукё, скривив брови, задумчиво кивнул. Он смотрел на Сано, словно пытаясь понять подлинность его намерений через мутные воды подозрений.
– Хорошо, а ты, – принц Хёбукё, нахмурившись, посмотрел на Юдзиро, – поедешь со мной охотиться дальше или отправишься с ним?
– Идите, Ваше Высочество, – сказал Сано, – я буду держать вас в курсе.
Со спешкой подступающего врага Сано прыгнул на земляную платформу и направился прочь из леса. Юдзиро поймал на себе холодный, но решительный взгляд принца Хёбукё.
День обещал быть удачным. В воздухе чувствовалось предвкушение добычи. Вдалеке, между деревьями, мелькнуло рыжее пятно. Лиса – цель охоты, момент, ради которого так долго готовились.
Сердца охотников разгорелись азартом. Командиры дали сигнал – и все, как один, рванули за рыжим зверем.
Натренированное обоняние гончих не подводило. Взволнованные и возбужденные, сановники бросились в погоню, ведомые чутьем своих четвероногих спутников. Лес, казалось, ожил: треск веток, лай и рев собак, крики охотников – все это слилось в единый гул. Лиса, движимая страхом и инстинктом, маневрировала между деревьями, стараясь запутать преследователей, но не смогла избавить себя от поимки.
Картина разворачивалась стремительно: лиса, загнанная в угол, уже едва держалась на лапах. Принц Ёсифуми – младший шестнадцатилетний сын Левого министра в звании архивариуса – подлетел ближе всех к своей цели и наконец-то заметил измученное животное. Его быстрая рука наставила стрелу. На мгновение все замерло, и только тяжелое дыхание слышалось в тишине. В этот момент остатки сил у лисы иссякли, и собаки, злобно рыча и лая, бросились на свое предназначение. Запах добычи и вкус победы витал в воздухе, смешиваясь с ароматом хвои и листьев.
На глазах у всех лиса обернулась прекрасной девушкой. Сановники замерли, не в силах оторвать взгляд от принцессы из дворца Щедрых наград, стоящей перед ними вместо загнанного зверя.
«Демоническая лиса», – обрадовался Юдзиро. Она способна принять любой человеческий облик, входя в сердца людей, даруя им иллюзии и запутывая мысли.
На службе все гадали, как лисичка могла попасть во дворец, и каждый высказал свои предположения. Но это была демоническая лиса и во дворец она могла проникнуть через нарисованную печать где-то на территории двора. Оставалось понять, где эта печать или печати.
В ее глазах отражались тысячи звезд, и голос ее был сладок. Она посмотрела на принца Ёсифуми, который вскинул лук, с такой мольбой и невыразимой печалью, что сердце его дрогнуло, и лук слабо закачался в руке.
– Пощади меня, – прошептала она, едва слышным голосом, но каждое ее слово будто проникало прямо в душу. – Не все так просто, как кажется на первый взгляд. Я не зло, о котором говорят.
Слова ее успокаивали и обволакивали, будто мягкий шелк, но принц Ёсифуми знал, что не мог позволить себе потерять бдительность.
– Это демоническая лиса! – крикнул кто-то из сановников. – Она принимает облик того человека, который в сердце!
– Она приняла облик принцессы из дворца Щедрых наград! – засмеялся другой.
Левого министра, стоящего чуть поодаль, похвалили:
– Ваш сын уже так повзрослел и ему нравятся возвышенные душой принцессы.
– Такой талант, а пойдет на воротник, – Левый министр изогнул губы в ухмылке.
Принц Ёсифуми собрался с духом, стараясь не поддаться ее чарам, и крепче сжал оружие. Его желто-зеленые одеяния сверкали в проблесках солнца.
– Ты можешь быть кем угодно и говорить что угодно, – твердым голосом произнес он. – Но я не могу ни освободить тебя, ни поверить твоим словам.
– Я принцесса из дворца Щедрых наград. Твое сердце полнит любовь ко мне, а мое к тебе.
Ее голос прозвучал как мелодия, ведущая прямым путем к сердцу, но юноша знал, что нельзя доверять этой мелодии. Уверенность и решимость наполнили его. Принц Ёсифуми взглянул на возлюбленную перед собой, и в этот момент ему казалось, что вся окружающая его реальность начинает блекнуть и терять четкие контуры.
– Если ты действительно та, за кого себя выдаешь, докажи это, – произнес он, несмотря на сумбур в голове. – Покажи мне доказательства своей правоты.
Демоническая лиса облизала губы, и в ее глазах промелькнула тень глубокого страдания.
Со всех сторон сановники бросились подсказывать, перекрикивая друг друга:
– Не верь ей!
– Убей ее!
– Это не принцесса!
– Это демоническая лиса! Она примет любой облик!
– Ты хочешь доказательства? – прошелестела она, ее голос прозвучал печально и проникновенно. Она приблизилась к нему и прижалась губами к его губам.
Принц Ёсифуми зарделся цветком шафрана и с трудом удержался от того, чтобы не упасть на колени перед этим великолепным существом, но открыв глаза, со взбудораженными криками присутствующих, все исчезло. Демоническая лиса прыгнула в ближайшие кусты, и все вновь кинулись следом.