Герберт Джордж Уэллс
Яблоко
– «Плод Познания»… – добавил он.
– Но если бы и так? – помолчав, заговорил опять м-р Хинклиф, не отводя глаз от яблока. – Это всё-таки не тот вид знания, которое мы имеем в виду. Я хочу сказать, что тот плод Адам и Ева съели в своё время.
– Мы унаследовали их грехи, но не их познание, – возразил незнакомец. – Всё могло бы стать теперь для нас ясным и понятным. Мы заглянули бы в сущность всего, проникли бы в самый сокровенный смысл вещей.
– Отчего вы не съедите его в таком случае? – вдохновенно спросил м-р Хинклиф.
– Я для того и взял, чтобы съесть его, – отвечал незнакомец. – Человек пал. Только съесть – это вряд ли…
– Знание – сила, – перебил м-р Хинклиф.
– Но счастье ли? Я старше вас, больше, чем вдвое, старше. Не раз я брал этот плод в руку, и сердце у меня сжималось при мысли о том, что можно было бы узнать в этом страшном просветлении… Предположите, что если бы вдруг всё в мире стало бы безжалостно понятно?…
– Это, пожалуй, было бы большим преимуществом, – в общем, – отозвался м-р Хинклиф.
– Допустим, вы заглянули в сердца и умы окружающих вас, в их глубочайшие тайники, – тех людей, которых вы любите, людей, чьей любовью вы дорожите. Что тогда?
– Обманщики были бы выведены на чистую воду, – сказал м-р Хинклиф, поражённый новой мыслью.
– И хуже того, вы узнали бы самого себя, оголённого, освобождённого от самых дорогих иллюзий, таким, какой вы есть, с самыми безотрадными перспективами. Увидели бы то, что ваши слабости и пороки помешали вам выполнить…
– Это было бы чудесно… «Познай самого себя», как сказано.
– Вы молоды, – проговорил незнакомец.
– Если вы не хотите съесть этот плод и тяготитесь им, отчего бы вам просто не выбросить его?
– Пожалуй, и в этом вы не поймёте меня. Как выбросить такую чудесную, блестящую вещь? Раз она досталась тебе, она уже связывает. Другое дело – отдать яблоко! Отдать его кому-нибудь, кто жаждет знания, кого не пугает мысль о том, чтобы проникнуть…
– Положим, – с раздумьем сказал м-р Хинклиф, – но плод – может быть ядовитым.
В этот момент глаза его остановились на некоем неподвижном предмете, на части большой надписи чёрными буквами по ту сторону окна вагона: «… вуд», – прочёл он. Он стремительно вскочил.
– Великий боже! – воскликнул он. – Холмвуд! – фактическое настоящее вытеснило то настроение, которое начало овладевать м-ром Хинклифом.
В одну секунду он с портплэдом в руках распахнул дверцу вагона. Сторож уже размахивал зелёным флагом. М-р Хинклиф выпрыгнул. «Вот!» – послышался голос позади него, и, обернувшись, он увидел сверкающие глаза незнакомца и протянутый ему из вагона, не завёрнутый и красивый, золотой плод. М-р Хинклиф взял его машинально. Поезд уже двигался.
– Нет! – воскликнул вдруг незнакомец и сделал движение, будто хотел схватить яблоко обратно.
– Посторонитесь! – крикнул кондуктор, захлопывая дверь вагона.
Незнакомец кричал что-то, высовываясь из окна и размахивая руками, но м-р Хинклиф слов разобрать не мог, а за тем – тень от моста упала на этого человека и он исчез из виду. М-р Хинклиф стоял, удивлённый, всё ещё глядя, как последний вагон скрывается на закруглении, и держал в руках плод. На секунду ум его пришёл в полное смятение. Но вслед за тем он почувствовал, что два-три человека, стоящих на платформе, с любопытством приглядываются к нему. Ведь это новый учитель начальной школы! И это его первый дебют! Они, должно быть, думали, что незнакомец угостил его апельсином. При мысли о таком наивном объяснении, м-р Хинклиф покраснел и сунул плод в боковой карман, который некрасиво оттопырился.
