Как не любить тебя, родная, бедная, В скорби покорной страна опаленная, Снова мечам остроблещущим преданная, Ты – богородица, семь раз пронзенная!
Словно урок выполняя заученный, Жертва безвольная, всё отдавала ты. Ты не была ль непорочною мученицей, В крестном страдании кровию залита.
Душу, горящую пламенем, дарственно Ты без вины отдалa за вселенную: Ты, величавая, скромная, царственная, Смерть принимала и муку бессменную.
Время! Воспрянь! Жду пурпурно-горящую! Ревность прими, как доспех, богатырскую, Смело затепли во мраке таящую Огнекрещеную душу наирскую!
НАИРЯНКА
Мне наирянка улыбнулась тонкостанная, Печальных глаз был прям и огнен верный взор, И чист был пламень, как заря, из ночи данная, Горел и жил открытый облик девы гор.
И там, где северно и сумрачно от холода, Наирский день блеснул в душе, как солнце ал, И в сердце роза, сердце огненно и молодо, Оно горит и мне велит, чтоб не молчал.
Не петь нельзя мне непорочную и чистую, Огонь поет, огонь-краса, я весь в огне, Так солнце тучу разрезает дымно-мглистую, Наирский край, высокий край весь виден мне.
* * *
Там огонь пастухи развели — Там, в горах моей отчей земли. Голосами тревожа полночную тишь, Там костер пастухи разожгли. И уносится сердце туда, где звучишь Ты, мой древний и мудрый язык. Там огонь пастухи развели — Там, в горах, – о, в желанной дали!