Валентина Гордова
Проклятье для дракона
С трудом подняв непослушные руки, я прижала неожиданно горячие пальцы к болезненно пульсирующим вискам, сжала их, зажмурившись сильнее. Полежала так несколько мгновений, с недовольством отмечая, что фокус не удался и действо не возымело положительного результата.
– Т-ш-ш, – раздался вдруг чей-то мягкий голос, похожий на шепот трав, а затем моей головы коснулись чьи-то уверенные, но осторожные и нежные ладони, а сама я услышала негромкий голос Андора, – потерпи немного, любимая.
Я не знаю, что мне надо было чувствовать в тот момент, когда его руки мягко, но непреклонно убрали мои собственные, а затем ловкие пальцы пробежались по моей откровенно страдающей черепушке, оставляя после себя лёгкую прохладу и отсутствие боли.
Наверно, мне надо было вспомнить всё то, что происходило в зале, и очень сильно испугаться. Закричать, заплакать в конце концов, потребовать что-то вроде «Не приближайся ко мне!», убежать куда-нибудь и спрятаться, позвать мамочку… было много вариантов того, что я могла бы сделать.
Но достаточно было вспомнить о забавном свойстве данного мира понижать ночами температуру до смертельного уровня, или о том, что я всё же просто девушка без средств к существованию, или о том, что я в незнакомом мире, или… В общем, самым благоразумным для меня сейчас было спокойно лежать и позволять Андору забрать мою боль.
Так я и делала, мысленно отслеживая каждое его касание и задумчиво перебирая варианты того, с чего именно начать разговор. Выбирать долго не пришлось, лорд Ракердон сделал это сам.
– Я очень сильно виноват перед тобой, – произнёс он негромко, но в пустой комнате я очень хорошо расслышала его слова, – Мне невообразимо жаль, что всё произошло именно так, и я хотел бы всё исправить, но не могу. Уже не могу. Сейчас я буду говорить, а ты постарайся не нервничать и внимательно меня слушать, хорошо?
И он замолчал, явно ожидая моего ответа. Отвечать было страшно. Меня очень сильно пугала эта неизвестность, и этот его осторожный тон, и всё то, что мне до этого Дарак наговорил, тоже не внушало спокойствия.
Но я всё же кивнула, соглашаясь, потому что сейчас это был самый разумный вариант. Я же разумная, да? Я не истеричка, я не спущусь до того, чтобы биться в припадке где-нибудь на полу, отчаянно сожалея о том, чего уже нельзя изменить. Нет, я не стану этого делать. Я лучше, леденея от ужаса, выслушаю, что конкретно там произошло такого, чего теперь изменить нельзя.
Кровать рядом со мной ощутимо прогнулась. Чуть приоткрыв глаза, я из-под опущенных ресничек взглянула на серьёзное выражение лица севшего рядом дракона. Рук своих от моей головы он всё также не убирал, продолжая осторожно поглаживать теперь уже по волосам.
– Теперь ты – моя карики, – прозвучало немного пафосно и с откровенной гордостью, которой лично я не разделяла пока, и император, заметив это, продолжил уже куда спокойнее, – Это означает любимая, но… это что-то более сильное, чем просто любимая. Это, скорее, нужда. Потребность, жажда, необходимость. Как необходимость дышать.
Звучало всё это более чем просто жутко. У меня от его слов холодные мурашки поползли по спине, пробивая дрожью всё тело. Андор заметил и это, заботливо натянул мне одеяло практически по шею, нежно коснулся кончиками пальцев щеки и, задумчиво рассматривая мои явно бледные губы, продолжил:
– Странно, что процесс нашего объединения затянулся на столь длительный срок. Обычно всё происходит при первой же встречи дракона с его избранницей, наша сущность сама определяет, кто для нас наиболее подходящая… партия. Видимо, – тонкая усмешка над самим собой, – мой дракон на меня всё же обиделся.
Мне вот лично очень интересно стало, на что конкретно он обиделся, но спрашивать как-то боязно было. Решила узнать об этом позднее, а пока приготовилась слушать дальше.
– В общем, наше с тобой объединение слегка затянулось. Печально, конечно, но хорошо, что оно хоть вообще произошло, – его до ужаса странные, но внушающие доверие глаза пытливо заглянули в мои, едва приоткрытые, и тут правитель вновь усмехнулся, – Тебе бы сейчас спросить, что это за объединение такое.
Я подумала и кивнула, полностью согласная с тем, что спросить действительно нужно. Император Ракердон мой жест оценил верно, кивнул в ответ, говоря, что я была услышана, и ответил:
– С помощью ритуала объединения мои предки сливались со своими избранницами – карики. Вначале магически, на второй стадии духовно, а на заключительной – физически.
Я удостоилась нового пытливого взгляда дракона, заметно напрягшегося в ожидании моей бурной реакции. Реакции не последовало. Вот вообще. Было любопытно, интересно, немного страшно, но в остальном я оставалась спокойной.
И это насторожило не только меня.
Андор, сильно нахмурившись, прекратил гладить меня по волосам и взял в свои горячие ладони ту мою руку, на которой красовалось невидимое для всех остальных кольцо, подаренное братом императора. Кольцо, камень в коем сейчас едва заметно мерцал насыщенным алым.
– Что ты видишь? – с оттенком напряжения в голосе спросил у меня мужчина, который лично сам не видел ничего.
– Камень светится, – спокойно сообщила ему, не видя смысла скрывать, а вот спросить надо было, – И что это значит?
– Красным? – уточнил уже о чём-то догадавшийся мужчина, продолжая всматриваться в украшение, которого не мог видеть.
– Да.
Я искренне рассчитывала на его ответ… и император меня не подвёл.
– На тебе заклинание спокойствия, – просто пояснил он и кривовато мне улыбнулся, вновь взглянув в глаза, – и сейчас я очень рад, что мой брат оказался таким догадливым.
«Заклинание спокойствия» – эхом пронеслось в моём сознании, да там и затерялось. Сейчас мне было на это немного наплевать. Если честно, то очень сильно наплевать.
– Так что там дальше с этим объединением?
И без того слабая улыбка мужчины померкла, оставив только серьёзность и вину, которую он целиком и полностью взял на себя. Как благородно. Мой благородный герой.
– В тебе магии не было, – не глядя на меня, произнёс он.
Ох, как мне не понравилось это прошедшее время! Уже зная ответ, я всё же спросила:
– Теперь есть?
И услышала ожидаемое:
– Да.
Ну, что ж… Наверно, это хорошо. В конце концов, во всех книжках пишут о том, что попавшая в магический мир девушка получает в своё пользование магию. И я бы честно порадовалась, вот только тело продолжало ломить, да и в целом мне было абсолютно наплевать.
Но вот один любопытный момент: Андор радостным совсем не выглядел, что наталкивало на определенного рода мысли.
– Это плохо? – прямо спросила у него, точно зная, что услышу честный ответ.
Услышала. С заминкой, явно продемонстрированным нежеланием отвечать, но всё же лорд сказал это.
– Очень.
– Всё интереснее и интереснее, – язвительно заметила я и попросила, – можно мне воды, пожалуйста?
Лорд Ракердон не ринулся исполнять мою просьбу, как я на то рассчитывала. Вместо этого он просто посмотрел куда-то в сторону, а затем к моей большой, мягкой, теплой и вообще очень удобной постельке прямо по воздуху подлетел серебряный поднос.
Поднялся стеклянный графин, пододвинулся к стеклянному же стакану и с весёлым журчанием отлил в него кристально-прозрачной воды. После этого графин встал на место, а стакан же, напротив, взмыл в воздух, но подлетел он не ко мне, а к Андору.
– Я сам, – непримиримо заявил он, приподнимая мою голову.
Спорить я не стала, безропотно позволила императору самолично напоить меня, а потом ещё и уложить обратно на подушки. Я себя такой беспомощной почувствовала, взглядом следуя за улетающим обратно подносом вместе со всем своим содержимым.
– В тебе есть магия, – прозвучало, как приговор, но император, тряхнув головой, оборвал сам себя и продолжил уже куда более жизнерадостно, – Моя магия теперь течёт по твоим венам.
От его широкой улыбки стало тошно. Скривившись, не сдержавшись, я практически взмолилась:
– Давайте откровенно и без показного веселья.
И император улыбаться перестал в тот же миг, став серьёзным, собранным и всё ещё несколько виноватым.
– Самым худшим для тебя вариантом было бы получить именно мою магию. Она плохо поддаётся контролю, на порядок сильнее любой другой и обладает зачатками собственного разума. Пока ты была без сознания, она… кое-что сделала.
Нехороший холодок, вернувшись, скользнул уже по животу, заставляя меня невольно содрогнуться.
– И что она сделала? – не ожидая ничего хорошего, всё же не могла не спросить я.
И Андор, прошептал что-то вроде «Спасибо, Дарак», взмахом руки создал прямо передо мной искрящееся и переливающееся зеркало. Миг, скользнувшая по нему рябь и я увидела себя.
Или не себя?
Умом я понимала, что в зеркале перед своим носом могу увидеть только лишь себя, но в то же время этот же самый ум отказывался верить в то, что это действительно была я.
Я изменилась. Как-то очень быстро, резко, кардинально, и теперь в отражении я с очень большим трудом узнавала себя.
Первым, на что я обратила внимание, были глаза. Мои чудесные миндалевидные глаза тёмно-карего цвета теперь не угадывались ни в чём. Они стали более округлыми, заметно увеличившимися в размере, с мягкими длинными абсолютно чёрными ресничками, но самое ужасное было не это. Радужка в них, также увеличившись в несколько раз, отчего для белков оставалось совсем мало места, переливалась от чёрного к насыщенно-золотистому. Причём буквально переливалась! Я это видела! А зрачки… они были кошачьими. В смысле, вертикальными. И по мере того, как я всё сильнее изумлялась, они всё сильнее сужались, став в итоге просто вертикальной тонкой полоской.
Мне хотелось закричать от ужаса, но это было ещё далеко не полным набором тех изменений, что случились со мной!
Кожа стала бледнее, тоньше, прозрачнее, отчего получила также нежно-розовый оттенок, едва различимое тусклое сияние и полную и безукоризненную ровность. Не было на ней больше родинок, к которым я так привыкла, не было ни единой неровности, даже мои детские маленькие шрамики разгладились.
Черты лица стали тоньше, грациознее как-то и делали моё лицо запоминающимся. Маленький носик, чуть припухшие губы, ставшие ярче и чётче, высокие скулы. Каким-то невообразимым образом я стала серьёзнее, взрослее, даже величественнее, что лично меня очень сильно испугало.
Но одного только взгляда на собственные волосы хватило, чтобы испуг мгновенно трансформировался в искренний ужас.
Мои волосы! Мои прекрасные, любимые, самые прекрасные волосы!.. Нет-нет, они всё ещё были при мне, вот только это больше не были мои волосы! Чьи-то чужие, заметно удлинившиеся, идеально ровные даже после сна, они стали на порядок темнее, но теперь были не просто чёрные, а медно-чёрные. В смысле, среди общей чёрной массы отчётливо проглядывался рыже-алый блеск.
Не веря собственным глазам, которые как бы и не мои теперь были, я зажмурилась и коснулась прядки. Удивительно мягкой, послушной, шелковистой, очень приятной на ощупь, но совершенно точно не моей прядки!
– Яра, – как-то обречённо позвал Андор.
Я не ответила, даже глаз не открыла, теперь уже двумя руками перебирая чужие волосы. Но уже в следующий миг резко глаза распахнула, едва ли взглянула на императора и слетела на пол.
Тело отозвалось неприятной тяжестью. Мир вокруг предательски зашатался, закружился, завертелся перед глазами, норовя меня вот-вот уронить… Не успел. То есть, ронять он меня начал, но Андор оказался быстрее. Мгновенно появившийся рядом со мной император легко и без каких-либо усилий подхватил меня на руки, крепко прижимая к своему горячему телу.
А мне сейчас так хотелось чего-нибудь прохладного!
– Отпустите, пожалуйста, – очень несчастно попросила я.
Удостоилась внимательного взгляда, но на своих ногах всё же оказалась. Правда, лорд Ракердон демонстративно не отходил, готовый вот-вот поймать меня снова. Ладно, пусть стоит, он мне не мешает.
Тряхнув головой, перекидывая все волосы за спину, я выпрямилась и осторожно чуть повернула голову, опустив взгляд.
Мои прежние волосы были чёрными, да, но при этом немного секлись, завивались, что меня очень сильно раздражало, и длиной едва ли доставали до середины спины.
Теперь же они были похожи на водопад. Ровный, блестящий, чёрный водопад с отчётливым алым отливом, ниспадающий вниз, значительно ниже и копчика, и места, что ниже, обрываясь идеально ровными кончиками у самых колен! У колен! У меня волосы теперь до колен!
И это, должна признать, ощущалось, потому что копна густых крепких волос необычно тянула вниз. С ума сойти!
– Вы!.. – потрясенно выдохнула я, собираясь поднять взгляд на Андора и высказать ему всё, что я по этому поводу думала, но тут мой взгляд зацепился за моё, собственно, тело.
Я едва не застонала в голос! Потому что тело теперь тоже было не моё! Оно было чьим-то чужим, принадлежало кому-то другому, кому-то утончённому и хрупкому, тонкому, худенькому, с длинными стройными ножками, что проглядывали из-под кружевной ночной сорочки, с тонкой талией, которую, кажется, я могла обхватить руками, с грудью, ставшей какой-то аккуратной и тоже утончённой, да.
Это была не я. Целиком и полностью – не я!
– Мне жаль, – глухо произнёс император.
Потрясённая, я вскинула голову и взглянула на него. Андор, поджав губы, виновато отвёл взгляд. Замечательно! На меня теперь ещё и смотреть не хотят!
– Знаете что? – старательно сдерживая ярость, звонко воскликнула я.
– Что? – судя по обречённому голосу Андора, он ни на что хорошее не рассчитывал.
– Ваш брат определённо ужасный маг! – искренне произнесла я, глянув на не мерцающее более кольцо.
– Что? – император нахмурился и даже соизволил на меня посмотреть, явно не таких слов от меня ожидая.
Мне не сложно, я любезно повторила:
– Ваш брат – ужасный маг! – но, поскольку некоторые всё ещё не догоняли, показала ему руку и пояснила, – Заклинание спокойствия больше не действует!
Андор как-то совсем странно на меня посмотрел и практически с отчаянием спросил:
– Хочешь, наложу своё?
Я хотела, правда. Очень сильно я этого хотела, хотя бы на несколько часов, пока не смирюсь с мыслью о том, что внезапно появившаяся во мне магия изменила мою собственную внешность.
– Если вам будет несложно, – учтиво кивнула я, принимая помощь императора.
Он, наверно, думал, что я откажусь. Но всё же закрыл глаза, чтобы через миг открыть их, опасно полыхнувшие, и наложить на меня то самое заклинание спокойствия.
Спокойствие это навалилось неожиданно. Оно просто вдруг отрезало все посторонние эмоции, сделав разум кристально чистым, не замутнённым чувствами и вообще ничем, мешающим мне думать.
Вот я и подумала хорошо, а потом спросила:
– Объединение уже завершено?
Андор наградил меня ещё одним странным взглядом и, не отвечая на вопрос, внёс некоторые изменения:
– Мы продолжим разговор за ужином.
Звучало так, что отбивало всю охоту спорить. Да я и не собиралась в принципе, потому как организм был не прочь получить свою законную долю пищи. Уверенно кивнула, принимая предложение императора, которое предложением и не было.
– Жду тебя внизу, – сообщил он и ушёл через двери.
А через пару секунд в эти самые двери вошли сразу четыре служанки. И вот они, присев в реверансах, бросая на меня заинтересованные взгляды из-под опущенных ресничек, доложили:
– Его императорское величество велел умыть и переодеть вас к ужину, ваше величество.
Обращение напрягло. Точнее, в моём безразличном состоянии напряжение мигнуло далёкой звёздочкой и бесследно затерялось, я же решила:
– Идёмте.
Мы пошли. В ванную комнату, что расположилась за дверью в спальне. Она была просторной, но немного темноватой, зато вмещала в себя ванну прямо в полу, выполненную из какого-то светлого камня, затем такую же ванную в полу, только куда больших размеров, похожую на небольшой бассейн, полочки с полотенцами и какими-то камушками, порошочками, стеклянными бутылочками… В общем ванная, которой впору начать завидовать.
– Вы назвали меня «ваше величество»? – уточнила по дороге у служанок, хотя была уверенна в собственном исправном слухе.
– Да, ваше величество, – учтиво склонила голову в кивке идущая рядом со мной довольно молодая девушка.
Но она всё же была старше меня, а в её светлых глазах отчётливо читался опыт прожитых лет. Светлые же короткие волосы она прятала под белым головным убором. Ручки сложила на таком же белом платье спереди.
– Почему? – не могла не спросить я, входя следом за служанками в ванну.
– Приказ императора, – лаконично отозвались они.
Более для разговоров не было времени. Меня раздели, что лично у меня вызвало приступ заторможенного возмущения. В смысле, сначала я слабо возмутилась, а потом мне стало уже безразлично: это не моё тело. Абсолютно не моё. Оно было слишком тонких, слишком хрупким, слишком… идеальным. Даже бледная кожа не имела ни одного волоска. Нигде.
Я стала выше, но в то же время меньше. Ноги были куда тоньше и длиннее, выпирали косточки бёдер и даже рёбра… Раньше я была плотнее. Глянув на руки, поняла, что изменились даже они. Длинные пальцы с обтянувшей косточки бледной кожей, тёмные венки, выделяющиеся сухожилия, стоило только пошевелить пальцами… Чужими пальцами чужого тела. Не моего.
Так что смущения я не испытывала – пусть кто угодно смотрит, если ему так хочется. Тело-то не моё.
Четыре девушки сноровисто наполнили нишу в полу горячей водой, погрузили меня в неё и быстро, но максимально аккуратно вымыли. Полностью. Причём, у них это так хорошо получалось, что я не успела даже заявить, что мыться предпочитаю самостоятельно.
Вся эта процедура заняла не более десяти минут.
Затем меня, высушив порывом тёплого ветерка, нарядили в красивое платье кофейного цвета. Верх его был украшен белым кружевом, многослойная юбка пушистым облаком ниспадала к ногам.
Пока я стояла и позволяла всё это на меня надевать, одна из девушек ловко расправилась с моими волосами. Она их просто тщательно расчесала, оставив прекрасным водопадом спадать по спине вниз, к самым коленям.
– Ваше величество чего-нибудь желает? – спросили напоследок служанки и, получив мой отказ, с поклонами удалились из ванной.
Мне тут тоже делать было более нечего. Не утруждая себя улыбками, я спокойно направилась на ужин, чувствуя странное опустошение в груди и голове. Словно всё, что там копилось столько времени, в одночасье заморозили.
Дорогу нашла легко, просто попросив одного из стражников сопроводить меня. Он и сопровождал, откровенно на меня пялась. Получалось это весьма забавно, поскольку идти ему приходилось впереди, показывая направления, а для того, чтобы взглянуть на меня, мужчине приходилось поворачивать голову и отчаянно коситься.
Я терпеливо подождала почти сотню шагов, пока мы спускались по лестнице вниз, но затем всё же безразлично заметила:
– Не думаю, что косоглазие вас украсит.
Стражник заметно смутился и шёл спокойно… ещё шагов тридцать, а потом опять начал на меня косить, видимо, решив, что готов пережить собственное косоглазие. Когда мы наконец пришли, выяснилось, что пережить косоглазие своего стража не готов как раз таки император.
Он, поднявшись при нашем появлении, так зыркнул на несчастного, что тот мигом тоже озаботился собственным здоровьем. От осознания даже побледнел весь и затрясся, бедолага. А затем, удосужившись ещё одного убийственного взгляда своего императора, поторопился исчезнуть с глаз его, старательно на меня не глядя.
– Удивительно, – подходя к императору, стоящему возле сервированного на две персоны столика, произнесла я сухо.
– Что, любимая? – глядя на меня сияющим взглядом, в котором я, кажется, разглядела восхищение, уточнил император.
Восхищение при взгляде на ту, кто даже собой уже больше не был.
На моё приближение он отреагировал весьма галантно. Обошёл стол, отодвинул для меня стул, а едва я села, осторожно его придвинул обратно, через миг уже устраиваясь напротив.
– Какими целебными свойствами обладает ваш взгляд, – покивала я, полностью признавая заслуги императора.
– М? – его непонимающий взгляд меня очень сильно позабавил.
А вот сверкнувшая в нём злость – нет.
Улыбнувшись осознанию того, что злился мужчина не на меня, я охотно для него пояснила:
– Ещё по дороге данному господину было наплевать на собственное здоровье и возможность заработать косоглазие, но одного вашего взгляда хватило, чтобы он мгновенно одумался и поспешил исправиться.
Андор ещё несколько секунд сидел неподвижно, не сводя с меня напряжённого взгляда, анализируя сказанное мной, а потом неловко, больше напряжённо рассмеялся.
– Да уж, – произнёс он, стирая улыбку под моим холодным взглядом, и практически зло добавил: – поистине целебные свойства!
Я вежливо улыбнулась ему, соглашаясь.
А дальше как-то не до улыбок было, потому что следующий его вопрос был куда тише и серьёзнее, с нотками искреннего беспокойства:
– Яра, как ты?
Как я? Это был очень хороший вопрос. А где она вообще, эта я? Потому что от меня, кажется, мало что осталось. Да меня родная мать не узнает. Мама…
– Я хочу увидеть маму, – решила спокойно, с лёгким оттенком интереса ощущая вместо грусти пустоту.
Просто холодную пустоту, которая являлась реакцией на любые эмоции, которые я должна была бы испытывать.
Забавно.
С этой мыслью я решительно взглянула на императора.
Решительно и непримиримо. В смысле, я хотела её увидеть, это не обсуждалось и отказов я не принимала. Возможно, следовало бы послушать голос разума и вспомнить, с кем я сейчас разговаривала, но давайте откровенно: ничего он мне не сделает.
Статус карики даровал мне нечто очень ценное: неприкосновенность. Возможно, не будь на мне заклинания спокойствия, я бы об этом даже и не подумала, занятая мысленными терзаниями, одолеваемая сильными эмоциями. Но в том-то и суть, что эмоций не было. Ничего, тишина. А это значит, что мои мысли могли разгуляться вовсю.
Вот и получалось, что сознание начало рассматривать сложившуюся ситуацию, которую я уже не могла изменить, со всех сторон. И нашло один явный, уже выше озвученный плюс.
Меня не тронут. Не тронет сам император, потому что сам сказал: «Это означает любимая, но… это что-то более сильное, чем просто любимая. Это, скорее, нужда. Потребность, жажда, необходимость. Как необходимость дышать». Станет ли разумный человек лишать себя возможности дышать? Нет, вот и император меня не тронет. А если уж он не тронет, то и все остальные, соответственно, тоже. Потому что не глупцы.
– Любой каприз, – спокойно, но с непоколебимой уверенностью в своих словах произнёс правитель целой империи, – думаю, нам с тобой следует многое обсудить.
Обсудить действительно следовало многое. А главное, сделать это лучше до того, как его заклинание потеряет силу и я скачусь в банальную истерику.
Ужин вышел… увлекательным. С одной стороны, радовала вкусная сытная еда, которой очень обрадовался мой организм. С другой – информация, которой радовалось уже сознание.
– Объединение завершено? – повторила я первым делом вопрос, уже звучавший ранее в спальне.
Император, грациозно и величественно сняв серебряную крышку со своего блюда, честно ответил:
– Необходимо завершить в течение месяца.
Оценив расположенный перед ним внушительный кусок хорошо прожаренного мяса с жареными же овощами и сразу несколькими соусами, я открыла и свою крышку, удовлетворённо обнаружив под ней точно такое же блюдо, как и у императора.
Я кивнула, мимолётно подумав, что осознавать себя всё ещё девственницей было приятно, и задала следующий вопрос:
– Последующие две стадии пройдут подобно первой?
Император ответил с заминкой, вызванной прожёвыванием отрезанного и отправленного в рот кусочка мяса.
Мясо, кстати, оказалось очень вкусным, сочным и насыщенным, а с красноватым сладковатым соусом сочеталось и вовсе бесподобно.
– Нет, – отозвался Андор, помолчал и добавил, – вторая стадия пройдёт вообще практически незаметно, а третья…
Тут он осёкся. Заинтересованная этим моментом, я оторвала взгляд от блюда и, жуя, вопросительно взглянула на Ракердона. Мужчина как-то совсем странно посмотрел на меня, хитро при этом улыбаясь, и с вот этой улыбкой на губах заявил:
– Думаю, нам с тобой следует пожениться в течение месяца.
Информация не радовала. Как, впрочем, и не огорчала. Она вообще никаких эмоций не вызвала, лишь заставила поинтересоваться:
– Причина?
И я, проигнорировав явно чего-то ожидающего дракона, отрезала себе ещё кусочек мяса и отправила в рот, наслаждаясь вкусом.
Андор чуть скривился, не получив от меня ожидаемой реакции, и уже особо ни на что не надеясь спросил:
– Возмущений не будет?
Призадумавшись, я продолжила активно жевать, отрицательно покачав головой.
– И смущения тоже? – Уже даже как-то с надеждой попытался дракон ещё раз.
– А чего мне смущаться? – Рассудила здраво.
Выразительное, тяжёлое молчание было мне ответом.
Сделав вид, что мы тут люди необразованные и намёков никак не понимаем, утратившая интерес к этой теме я перешла на другую, спросив:
– Так какова причина вашей скорой женитьбы?
– Нашей, – хрипло исправил император, так к ужину и не приступивший.
Он вообще даже приборов не коснулся, предпочтя сидеть по ту сторону стола и пронзать меня пристальным взглядом, который я без какого-либо труда вообще игнорировала.
Кивнула, принимая исправление, и переспросила:
– Какова причина нашей скорой женитьбы?
– Третья стадия, – холодно ответил Андор.
То есть всё же секс. Ну просто для какого ещё физического объединения нужно связывать себя узами брака?
И я вернулась к отрезанию от мяса кусочков, быстро потеряв интерес и к этому разговору.
– Ты понимаешь, о чём идёт речь? – Осторожно, словно бы боясь моей реакции, спросил дракон, чуть подавшись вперёд.
– Разумеется, – ответила просто, отправляя мясо в рот и старательно его жуя.
– Точно поняла? – переспросил Андор, с какой-то странной и непонятной надеждой глядя на меня.
Причём надежда его заключалась как раз в моём отрицательном ответе. Нахмурившись от его нелогичности, я принялась жевать куда медленнее и просто кивнула, подтверждая.
– Жаль, – не скрывая разочарования, вздохнул он, но затем, отогнав подальше эмоции, уверенно повторил, – мы с тобой должны пожениться и завершить объединение к концу месяца.
А звучало-то как! Без пафоса, высокомерия, наигранности – звучало просто как необходимость. И я просто не смогла не задать этот вопрос:
– А что будет, если не завершить объединение?
Что-то явно должно было произойти, потому что иначе император не стал бы уже в который раз повторять, что мы должны это сделать. И он подтвердил мои опасения, когда, не отвечая, виновато отвёл взгляд.
– Андор, – позвала я напряжённо, с не меньшим же напряжением чувствуя непонятную внутреннюю вибрацию. И скорее интуитивно, чем разумно, догадалась: и его заклинание спокойствия не выдерживает.
Дракон, видимо, тоже это понял. Повернув голову, он поднял на меня мрачный взгляд, поджал губы и… всё же ответил. Он всегда отвечал, причём честно, какой бы тяжёлой ни была правда. И меня это в нём очень сильно подкупало.
– Если не завершить объединение, к концу месяца ты умрёшь.
Прозвучало хуже, чем приговор. Прозвучало безнадёжно, обречённо, недовольно и очень мрачно. Так, будто Андор Ракердон был готов прямо сейчас бросить вызов всему миру, но знал, что это не поможет, и оттого невероятно бесился.
Я его понимала, я бы тоже бесилась на его месте. Но зачем мне его место, когда я могу беситься и на своём?!
Я умру.
Признаться, нечто подобное я и ожидала услышать, но вера в справедливость всё же шептала, что вместо «я» там будет «мы». Что ж, справедливости, похоже, не было ни в одном из миров.
Справедливо ли то, что Андор не удержал себя в руках, фактически сжёг меня и в итоге обрёк на безвольную участь, за неповиновение которой было лишь одно наказание – смерть? Справедливо ли, что виноват, как бы ужасно ни звучало, он, а расплачиваться мне? Нет. Нет, нет, нет и ещё сотни раз нет. Это не шло ни в какое сравнение со справедливостью. Всё это даже рядом с ней не стояло!
Опустив взгляд на подрагивающие руки, я честно пыталась успокоиться. Я задышала медленнее и глубже, мысленно призывая себя начать отсчитывать до тысячи, но уже отчётливо понимала: не поможет. Ничего не поможет. Это стало совершенно очевидно, когда с тихим звоном что-то внутри меня разлетелось на сотни мельчайших осколков, а на столе, прямо рядом с ладонью, явственно задрожали столовые приборы.
Но если бы на этом всё закончилось. Исчезнувшее заклинание императора высвободило что-то жуткое, ужасное, кошмарное, пугающее – не моё, поселившееся во мне против моей воли и даже против моего ведома.
Это было что-то чёрное, клубящееся, поднимающееся будто бы из глубины самой бездны, появившейся внутри меня. Опасное, очень опасное, и невероятно пугающее, оно всё разрасталось, набирало мощь, усиливало само себя, неумолимо быстро поднимаясь со дна, готовое вот-вот вырваться на свободу и…
И я совершила то единственное, что должна была сделать в этот момент. Вскочив на ноги столь резко, что опрокинула назад стул, я рванула прочь из залы, намереваясь убежать прочь, подальше от живых, спрятаться, затаиться, успокоиться, потому что точно знала: я это не контролирую!
Но не успела я сделать и нескольких шагов, как кто-то ухватил моё запястье, резко крутанул назад и я, не удержавшись на ногах, с разворота впечаталась лицом в крепкую грудь дракона, мгновенно меня обнявшего. Он не сказал ни слова, но немыслимым образом сам понял всё.
В следующий миг нас уже заглатывала тьма созданного им магического перехода.
* * *
Холод! Ледяной холод бушующего здесь смертоносного ветра показался мне летней прохладой. У меня горело тело! Я вся горела! Бурлила кровь, кипели вены, выворачивало мышцы!
Ноги бессильно подкосились, и я бы непременно упала в сугроб, не удержи меня Андор.
Мысли о лорде Ракердоне заметно отрезвили. Да что там, внутри меня будто что-то явственно щелкнуло! Громко и отчётливо, отгоняя подступающую тьму подальше, притупляя боль, делая мысли более осязаемыми.
Андор фактически держал меня на руках, не позволяя упасть, что-то успокаивающе шептал и… что-то делал. Я не знаю, что это было, но отчётливо ощущала волнами расходящуюся от него энергию. Пульсирующую, сильную, уверенную.
А ещё я точно знала, что это не подействует. Что бы он ни делал, оно было обречено на провал. Я осознавала это очень отчётливо, я была уверена в этом, я… это была не я.
«Открывай портал, вышвыривай его и изолируй себя» – велел голосок в голове.
Столь отчётливый, что заглушил мои собственные мысли. Он был громким, хоть и не кричал, а звучал как-то даже лениво и безразлично. Я расслышала каждый звук.
И не смогла противиться.