Валентина Гордова
Проклятье для дракона
– Ваша светлость, – появился Остар Эжен на пороге его дворца за несколько дней до возвращения его первой жены и дочери, – я прибыл к вам с важным донесением. Мне удалось узнать о местонахождении вашей невесты…
Андор тогда усмехнулся, не скрывая своих не самых тёплых чувств к данному субъекту. Он мог себе это позволить, они оба это знали, поэтому Остару пришлось молча проглотить собственную гордость и предложить императору сделку. Андор получает Яру, а взамен предоставляет Ваниэйту независимость, но делает это не сразу, а в течение года, чтобы король Эжен мог подготовиться…
– Как вам будет угодно, – пряча коварную ухмылку за вежливой улыбкой, ответил тогда Андор согласием.
Король Эжен не почувствовал подвоха. Договорённости были подписаны, а через трое суток лорд Ракердон получил послание от Остара, в котором король уже практически независимого государства любезно сообщал о прибытии своей дочери в родные земли.
Андору было очень смешно от всего этого. Конечно, он мог и не соглашаться, а просто получить Яру в любой момент, когда ему самому будет удобно, но Остар подкинул ему слишком выгодный расклад, в котором императору Ракердону и делать ничего не придётся. Остар уничтожит себя сам, исключительно по своей же глупости. И тогда империя лишится одного из участников заговора и враждебно настроенного государства.
Андор собирался повторить с Ваниэйтом историю Маэреса. Он осознавал это в полной мере и был готов ко всем последствиям, понимая, что с таким исходом положительных моментов будет куда больше, чем отрицательных.
И вот сейчас, стоя в собственном дворце перед дочерью своего врага, заглядывая в её сияющие тёмно-карие глаза, похожие на растопленный горький шоколад, лорд Ракердон стремительно менял план своих действий. О, нет, он не собирался прощать Остара – такое просто не прощают, но уничтожать целое государство было бы несколько… опрометчиво. В конце концов, государство лишним не бывает, как и все идущие от него налоги и поставки.
А Ярослава была приятным дополнением ко всему этому. Очень приятным дополнением. В своих намерениях на её счёт Андор был непреклонен. К тому же, эта маленькая, но бойкая красавица производила на него пока что исключительно положительное впечатление.
Даже её ночная попойка, из-за которой Андор был ужасно зол, в конечном итоге обернулась его восторгом. Нет-нет, его не радовало её опьянение и сомнительная компания его братца, куда больше восхищения вызвало самоотверженное заявление Яры о том, что она готова принять на себя заслуженное наказание.
Её отец бы стал вертеться, словно змея, пытаясь любыми способами избежать гнева своего правителя. Не избежал бы, но пытался. Ракердона приятно удивило столь разительное отличие дочери от своего отца.
А ещё его радовали итоги переговоров со старшим из своих младших братьев. Арахаган всегда был самым разумным из них тройки. Он умел говорить нужные слова, приводить правильные доводы, совершать необходимые действия.
– Ты уже выбрал, – уверенно произнёс он, сидя в кабинете старшего брата за столом напротив него.
Андор не стал переспрашивать, что именно он выбрал, потому что и так знал, что речь идёт о его так называемых невестах. А ещё он знал, что отпираться не имеет никакого смысла, его проницательный братец, как и всегда, уже всё знал.
– Ты уже познакомился с ней, – сдержанно отозвался он, бросив на Арахагана очень выразительный взгляд.
Момент воссоединения семьи был уже позади, его последствия теперь старательно убирали слуги в коридоре. И в зале, и ещё в нескольких, и в коридорах… В общем, эмоциональная была встреча. И теперь оба брата нацепили на лица маски отстранённости и безразличия, уединились в кабинете императора и пытались придти к каким-либо договорённостям.
– Прекрасная леди Эжен, – почти мечтательно протянул Арахаган, – она мне понравилась. Миленькая. Тёмные глазки, красивые волосики, фигурка ничего… но больше всего мне понравились её тонкие пальчики.
Мужчина с намёком посмотрел на брата. Андор был слишком умным, чтобы пропустить это мимо внимания. Он понял всё – мгновенно. И вспыхнул – весь и разом!
Час спустя два брата сидели в малой обеденной на нижнем этаже, мрачно распивая что-то сильно алкогольное. Арахаган недовольно тронул наливающийся на скуле синяк, Андор… усмехнулся. Он всегда выходил безоговорочным победителем из всех их схваток. А слугам добавилось работы по уборке.
– Успокоился? – не остался в долгу Арахаган, бросил в брата нечитаемый взгляд и без труда залечил свою боевую рану, – Теперь мы можем поговорить?
– Говори, – лениво разрешил император, действительно немного успокоившись после схватки с братом.
– Раз уж ты выбрал, – сразу перешёл он к сути дела, – не вижу смысла тянуть со свадьбой. Женись на Эжен, а остальных отдай мне.
Меньше всего правитель Ракердон любил, когда за него решали, что ему делать. Он – император Эрании. Сила Эрании. Мощь Эрании. Страх Эрании. Он не нуждается в советах того, кто предал его почти семьдесят лет назад. И уж точно не нуждался в том, чтобы ему указывали, что делать.
– А лучше я тебя просто убью, – Андор не угрожал – нет. Он просто размышлял. Вслух. Совершенно спокойно и даже безразлично по отношению к родному брату.
– Убьёшь меня и умрёт твоя ненаглядная, – напомнил ему тот с усмешкой.
Он не был удивлен поведением брата. Он с самого начала знал, что именно так всё и будет. Поэтому подготовился.
У Ракердона-старшего дёрнулась щека, но это было единственным проявлением его ярости. Он был в невыгодном положении, что отлично понимал. Все рычаги давления на его братьев остались в далёком прошлом, сейчас всё существующее для них – чужое. Им плевать на людей, плевать на целые страны, плевать вообще на всё. Кроме…
Кроме друг друга. Эта мысль теплила Андора изнутри. Как бы ни хотелось ему сохранить братьям жизнь, он был готов распрощаться с ними при необходимости. Например, если что-то будет угрожать благополучию его империи.
Арахаган угрожал.
– Зачем тебе девушки? – лениво поинтересовался император, делая глоток тёмного вина.
Он уже знал ответ, но просто любопытно было услышать, что скажет его младший брат.
– Я жрец Вечных, – напомнил он спокойно.
– Я прекрасно это помню, – благосклонно кивнул император, – и что?
– Я возьму их в жёны, – всё тем же спокойным голосом ответил Арахаган.
Жрецам Вечных позволялись такие вольности, как неограниченное число законных спутниц жизни. Многожёнство в этом ордене процветало.
Андор громко хмыкнул в ответ. Он отлично знал, к чему ведёт его брат. Почти все участницы этого конкурса были первенцами в семьях, а это значит, что после свадьбы статус правителя государства переходит к их супругам. Дать Арахагану такую власть Андор не мог, это было бы верхом безумия.
– А лучше я просто сделаю их своими наложница, – вскинул обе брови император, с превосходством глядя на брата.
Но делать он, конечно же, этого не собирался. Он не посвятит предателя в свои планы.
– Наследницы ведущих государств в моей полной власти, их семьи связаны по рукам и ногам и все делают то, что велю им я. Как и всегда.
На этом их разговор прервали неожиданно появившиеся во дворце представители городской стражи. Поговорить в ту ночь братьям так больше и не удалось, но Андора это устраивало. Он узнал всё, что ему было нужно, и теперь старательно прорабатывал план дальнейших действий.
1. Жениться на Яре Эжен.
2. Отплатить по всем счетам её отцу.
3. Устранить бунтующих, искоренив даже саму мысль о бунте из голов жителей.
4. Устранить братьев. Они были слишком опасны, он прекрасно помнил это ещё по тем далёким годам, когда они называли себя семьёй.
Вот, собственно, и весь план Андора Ракердона на ближайшее время. Цель намечена, и неважно, какими способами придётся её достигать.
И начать он планировал с Ярославы.
* * *
Этот день выдался довольно-таки интересным. Для начала, меня не трогали до самого обеда. Приходили служанки, принесли какой-то чаёк под чудесным названием «опохмелительный», потом меня пытались накормить, но вышло у них не очень хорошо, а потом все ушли, и вернулись только лишь в полдень. И вот тогда-то стало весело.
Меня облачили в принесённое простое белое платье без каких-либо украшений, распустили мои чёрные волосы, расчесав их до красивого блеска, а потом надели на глаза плотную повязку и повели куда-то.
По дороге я серьёзно боялась обо что-нибудь удариться или споткнуться на лестнице, но служанки, видимо, своё дело знали, поэтому дошли мы без приключений. Куда именно дошли – понятия не имею, но уверена, что была в помещении не одна. Слева и справа слышались чьи-то встревоженные дыхания, шелест ткани, а ещё такое ощущение было, что с меня не сводят внимательного взгляда. Сглотнув, попыталась отогнать от себя это ощущение и просто успокоиться, ожидая дальнейшего развития событий.
За последующие несколько минут привели ещё нескольких человек, которых я даже не видела, а затем с грохотом закрылись двери, вынуждая меня вздрогнуть от неожиданности, и по пространству разнесся негромкий проникновенный голос императора:
– Леди, – начал он, замолчал, позволяя нам осознать, что обращаются сейчас к нам, и продолжил, – в свете последних событий мне пришлось значительно сократить время проведения конкурса, а потому и своё решение я объявлю всем вам прямо сейчас. Каждая из вас сейчас получит по украшению, но моей избранницей будет лишь обладательница чёрного камня.
И вот так, оставив нас невероятно нервничать, император отошёл направо. Причём ходил он специально громко, чтобы все мы слышали, и медленно двинулся влево, раздаривая, видимо, свои украшения.
Это было… ну, унизительно, как мне кажется. Сначала мы за него борись, теперь он ещё и на наших нервах играет, повязки эти глупые зачем-то, камни… неужели нельзя было просто сказать: «Вот ты будешь моей женой, всем остальным спасибо и до свидания»?
Но… мне хотелось, чтобы чёрный камень оказался в моей руке.
Не смотря на наши разговоры и его заверения, всё равно были серьёзные сомнения в том, что выбор самого императора падёт на меня.
А мне очень хотелось стать его женой.
Потому что из всех, кого я здесь повстречала, только он в действительности был добрым и внимательным ко мне. Даже собственный отец отпустил на следующий же день и с тех пор даже письма не написал. Здесь абсолютно никому не было до меня дела.
А ему было.
Он приблизился неслышно, заставив меня вздрогнуть от прикосновения к моей руке. Чуть погладив, успокаивая, приподнял ладонь и собирался надеть кольцо на палец. Вздрогнув повторно, я отрицательно покачала головой. Андор замер, прямо напрягся весь ощутимо, и тогда я посчитала своим долгом пояснить ему:
– Кольцо твоего брата, – произнесла одними губами, искренне надеясь, что он меня поймёт.
Понял.
Ладонь мягко опустил, вместо неё взял другую, и уже куда увереннее надел кольцо на безымянный палец. И легко, почти невесомо поцеловал меня в лоб. Это даже поцелуем не было, лишь мимолётным касанием, но у меня позорно задрожали коленки.
Ещё несколько минут лорд Ракердон одаривал девушек украшениями, а я… больше не боялась. После его поцелуя появилась стойкая уверенность в том, что он выберет меня. Но волнительно всё же было. Ка-апельку.
– Можете снять повязки, – негромко разрешил лорд император.
Не знаю, как все остальные, но мне свою в первое мгновение снимать было откровенно страшно. И всё же подняла дрожащие руки, кое-как развязала узел и стянула ткань с глаз.
Освещение в зале было щадящим, приглушенным, так что глазам сразу стало приятно и спокойно смотреть. Сглотнув образовавшийся в горле ком, краем уха слыша несколько разочарованных, но больше облегченных стонов, я медленно, чувствуя себя героиней замедленного фильма, опустила взгляд вниз.
Кольцо было красивым. Элегантным, грациозным, вместе с тем дорогим и неброским. Сделанное из чёрного золота, оно было украшено какими-то тоненькими узорами, небольшими чёрными камушками, а в центре, в оправе, уместился большой камень с ровной поверхностью, будто его ножом отрезали.
И был он чёрным…
Одно дело было догадываться, что император выберет тебя, но совсем другое стоять сейчас, смотреть на чёрный камень и осознавать, что это действительно ты… Я и не осознавала. Осознание вот просто никак не желало приходить ко мне, крутясь где-то там, очень далеко.
Из дымчатых мыслей меня выдернул неприятный женский визгливый крик:
– Как ты мог?!
Дёрнувшись и от неожиданности, и от испуга, я вскинула голову и посмотрела не в ту сторону, куда смотрели сейчас участницы конкурса, а на Андора. И видела, как стремительно меняется выражение его лица.
Если не приглядываться, то невооруженным взглядом могло показаться, что ничего и не изменилось, мужчина как был спокойным, так и оставался. Но я отчётливо видела, как пропал радостный блеск из его глаз, сменившись заполняющей всё внутри тьмой. Видела, как опустились едва заметно приподнятые уголки губ, ставших какими-то жесткими и холодными. Как практически незаметно расправились плечи и выпрямилась спина, делая Андора напряжённее, выше, злее.
Он был не просто зол, он был в ярости. Эта ярость начала клубиться вокруг него, невидимым туманом заполняя всё пространство, вынуждая всех нас испуганно замереть. Всех, кроме одной.
Девушка в точно таком же, как и у всех, простом белом платье гневно выступила вперёд, сверкая яростным взглядом серых глаз.
– Как ты мог?! – со злостью в голосе повторила она, не обращая внимания ни на кого вокруг, – Андор, как ты мог?
Ой, что сейчас бу-у-удет… У лорда Ракердона заметно дёрнулась щека, глаза медленно прищурились… И вот лично мне стало очень страшно. Но девушка не убоялась, уж не ведаю причин её глупости. Вместо этого она резко обернулась и направила пылающий ненавистью взгляд на наш не совсем стройный ряд.
– Кто из вас?! – завопила она и тут же замолчала. Понимание осветило её лицо, а затем, повернув голову и посмотрев точно на меня, она победно протянула, – Ты.
Мне было страшно? О, нет, не было, зато вот сейчас очень даже стало! Потому что Андор, он… загорелся. Вот просто вспыхнул в момент, оказавшись весь охваченный слепящим алым пламенем.
Всё, я уже передумала, не хочу я ничего. И замуж не хочу, и вообще ничего не хочу. К маме хочу! С ней безопасно, весело и она не горит.
Мы все замерли от охватившего нас ужаса. Потому что это было страшно. Действительно страшно настолько, что сводило конечности.
Верещавшая до этого девушка перестало вопить на всю округу, заткнулась и с широко распахнутыми глазами начала медленно пятиться к двери… Не успела. Пламя, взревев, разбежалось по всему периметру комнаты, отрезая все пути к спасению.
Мы оказались в ловушке!
А Андор продолжал неподвижно гореть, причём бушующее вокруг него пламя всё нарастало! С каждым мгновением оно ревело всё сильнее, охватывая всё большее пространство вокруг! Боже, сделайте кто-нибудь что-нибудь! Мы же тут так все сгорим!
– Иди к нему, – толкнула меня какая-то девица сзади, причём так сильно, что я невольно сделала шаг вперёд, чуть не упав.
А потом благоразумно попятилась назад, не сводя взгляда со слепящего пламени, за которым были не видны даже очертания императора.
– Не пойду, – покачала я головой, продолжая отступление.
– Иди! – к первой девушке присоединилась ещё одна, тоже ужасно перепуганная, – Иди же к нему!
Вот полоумные-то! Куда я пойду, в огонь?! С ума сошли? Да, сошли. Я же это сразу поняла, а сейчас вот просто убедилась лишний раз.
– Никуда я не пойду! – упрямо возразила им.
Продолжить дальнейшее отступление мне не позволили. Бывшие невесты, как-то сразу сплотившись, принялись толкать меня сзади, не позволяя уйти и явно желая полюбоваться моим горящим тельцем.
– Вы рехнулись?! – прошипела я, не в состоянии выдержать их напор.
– Он выбрал тебя! – громко шептали они в ответ, но их слова сквозь рёв пламени я расслышала с трудом, – Ты его избранница, значит, он не причинит тебе вреда!
Мне в это как-то совсем не верилось.
– У тебя родовое кольцо! – добавила ещё одна и мою ладонь схватили и показали мне же.
Вот это было уже как-то поубедительнее, но не настолько, чтобы самоотверженно в пламя лезть.
– И что, что кольцо? – я, как завороженная, перевела взгляд с пламени на кольцо, а потом обратно.
Языки губительного огня уже с радостью пожирали пол и достали до потолка, расползаясь во все стороны и сужая нашу ловушку. С трудом я расслышала далёкое:
– Андор, прости меня, мой император, прошу, прости! – это та дамочка не додумалась отойти подальше, а стояла и разговаривала с огнём.
– Родовое кольцо Ракердонов гарантирует тебе абсолютную защиту даже от представителей их семейства, – ободрила девушка с приятным голосом.
Остальные впечатлились, подумали и стали выпихивать меня в два раза усиленнее.
– Иди же, пока мы все не сгорели!
Пришлось с замиранием сердца делать шаг вперёд. Остальные за мной не пошли, оставшись на безопасном расстоянии, но и говорить перестали. Теперь все они напряженно наблюдали за мной, а я – за пламенем, охватившим уже половину зала.
Огонь поедал полы, стены, мебель – всё, до чего доставал. И за ним было совершенно не видно Андора, но я почему-то была уверена, что он там. Вот прямо вот там, куда я сейчас и смотрела.
Вспомнилось, как меня папочка в камин горящий закидывал. Там не сгорела, может, и здесь обойдётся? Ох, как же мне хотелось в это верить!
Медленно, с трудом переставляя непослушные ноги, я приблизилась к жаркому пламени и замерла, боясь шевельнуться. Что-то неуловимое звало меня к себе, прямо в огонь, но ужас был столь сильным, что просто сковал всё моё тело.
Может, погорит и сам успокоится?
Треск прогоревшего дерева был мне ответом, ровно как и взревевшее ещё сильнее пламя.
О, Боже мой, если я сейчас умру, позаботься, пожалуйста, о моей маме! Пусть у неё всё будет хорошо, и пусть она сильно не страдает из-за смерти горе-доченьки.
И, набрав в лёгкие побольше воздуха, я зажмурилась и решительно вошла прямо в пламя.
Огонь был повсюду. Его рёв заложил уши, яркое сияние слепило глаза даже сквозь прикрытые веки, жарко было всему телу… но только лишь жарко. Огонь не причинял мне невыносимой физической боли, он не сжигал меня.
Я, наверно, совсем с ума сошла, потому что тут же осторожно приоткрыла глаза и огляделась. Огонь! Я была в огне! Стояла, вся вокруг овеянная им! А ещё здесь же был Андор. Он находился в двух шагах дальше от меня, но именно от него исходило самое сильное пламя. Горячее, яркое, опасное, гневное.
И я точно поняла, что в этот самый момент он старательно пытался взять себя в руки. Старался изо всех сил, но у него ничего не выходило, и затихшее было пламя начинало бушевать с утроенной силой и злостью.
Плохо понимая, что делаю, я пошла к нему. Хотела идти быстро, но, признаться, мне всё ещё было очень жутко находиться в эпицентре костра. Поэтому два разделяющих нас шага я преодолела за четыре с половиной, остановилась перед зажмурившимся драконом и как-то скорее машинально, чем осознанно, потянулась и коснулась его щеки своей ладонью.
Андор ощутимо вздрогнул и мгновенно распахнул охваченные пламенем глаза, чтобы едва ли не с ужасом взглянуть на меня. И тогда пламя вокруг стало тише, спокойнее, а вот именно здесь, рядом с ним, начало обжигать. Но, не обращая на это внимания, я просто сделала тот последний шаг, что разделял нас, и крепко к нему прижалась.
Боль!
Она ослепила меня! Оглушила! Она ворвалась в сознание смертоносным вихрем, сметая все мысли!
Было невыносимо больно! У меня горела каждая клеточка тела, горело всё! Плавилось, срываясь вниз горячими каплями, выжигаемое сознание… И боль, охватившая всё тело, не позволяющая сделать вдох…
Хотелось закричать, очень сильно хотелось! Но не было сил, просто не было сил.
Я не знаю, сколько это продолжалось. Окружающий мир перестал существовать для меня. В нём больше не было ничего, кроме невыносимой, мучительной, убивающей боли.
Боли, что столкнула меня в тёмную пропасть.
* * *
Мы гуляли по замку. Он был огромным, величественным, вызывающим восторженный трепет во всём теле. В большие окна, растянувшиеся от пола и до самого высокого потолка, проникал слепящий солнечный свет. Настолько яркий, что казался белоснежным.
Босые ноги утопали в тёплом ковре с мягким ворсом, чуть щекотя. Он был белым, как и всё здесь. Белоснежные стены, морозные потолки, снежные ковры на мраморных полах, ледяные перила широких винтовых лестниц, белые предметы интерьера.
Замок был светлым, он будто светился изнутри, наполняя удивительным сиянием всё вокруг.
– А с этого балкона красивый вид на долину, – произнёс тот, кто составлял мне компанию уже несколько часов, подробно рассказывая об этом удивительном архитектурном сооружении.
Но, как бы он ни старался, реальность всё равно пробивалась в этот удивительный мир.
Вот и сейчас, стоило мне сделать всего шаг в том направлении, куда повёл дракон, как мир пошатнулся, зазвенел, запульсировал, мучительной болью отдаваясь во всём моём теле.
Я задохнулась от ужаса, не удержала равновесия и упала бы, не подхвати он меня на руки. Вот так, прижатая к крепкой мужской груди, слыша учащённое сердцебиение, сжимая обессиленными пальцами чёрную рубашку, я терпела очередной приступ сжигающей меня изнутри боли.
Она была не такой, как тогда, когда я обнимала Андора в огне, но всё равно была слишком сильной для меня. Ломило каждую клеточку, слёзы жгли глаза, хотелось просто лечь, свернуться клубком и плакать, плакать, плакать от жалости к себе…
Так прошла мучительная минута, пока боль наконец не начала отступать.
– Лучше? – его шепот пощекотал кожу на моей щеке.
– Лучше, – сглотнув, ответила я негромко.
Он осторожно поставил меня на ноги, придерживая и готовясь в любой момент подхватить, если начну падать. Я в ответ использовала его ладонь в качестве опоры, точно уверенная в том, что он меня действительно подхватит. Как каждый раз до этого.
– Спасибо, Дарак, – вымученно улыбнулась я дракону.
И, приняв его протянутую ладонь, позволила увести себя на балкон.
Там действительно было сказочно прекрасно. Сам балкон напоминал собой кусочек тончайшего прозрачного льда, только тёплого. А вид с него открывался такой, что дух захватывало.
Всё вокруг было белым. Высокие, незнакомые мне деревья с серебристыми стволами, белоснежной листвой и ярко выделяющимися на её фоне алыми цветками, чем-то отдалённо похожими на лилии.
Белоснежная трава внизу, даже земля была белой, что было просто удивительно. А высоко в небе уверенно и величественно светило белоснежное солнце. И ни облачка вокруг.
– Красиво, – заворожено прошептала я.
Рука Дарака, продолжающая удерживать мою ладонь, чуть сжалась.
– Я создал это место шестьдесят четыре года назад, – признался он лишенным эмоций голосом.
Повернув голову, я удивленно на него посмотрела. Но не нужно было ни о чём спрашивать, чтобы понять, что он имел в виду.
Едва только я появилась в этом прекрасном замке в обществе Дарака, он сразу же сказал мне:
– Это – не реально. Ты спишь.
– Почему я здесь? – спросила я тогда у него испуганно, дрожа от напряжения.
– Ты умираешь, – признался он, не таясь, и отвёл глаза в сторону, но уже в следующее мгновение решительно посмотрел в мои широко распахнутые от ужаса глаза и добавил, – но не умрёшь. Ничего страшного не случится, мы тебя вытащим в любом случае, а пока, чтобы тебе скучно не было, я решил составить тебе компанию.
И стоило ему только лишь взять меня за руку, как боль отступила на задний план, страх исчез, как и волнение, оставив только лишь спокойствие. И все те часы, что мы гуляли по бесконечному сооружению, Дарак держал меня за руку, не то гася эмоции, не то делая ещё что-то.
– Ты был здесь во время своего заточения? – догадалась я, вопросительно взглянув в его безэмоциональные глаза.
– Именно, – сухо подтвердил он, не глядя на меня, а устремив взор в белоснежную даль, – именно здесь я и был всё это время.
Мне как-то жутко стало, но и эта эмоция была погашена в сознании.
– Чем ты занимался? – поинтересовалась я, тоже отводя взгляд на раскинувшийся во все стороны лес.
– Много чем, – спокойно пожал плечами парень, – создавал, искал пути спасения, мечтал о мести…
Он замолчал и его последние слова напряженно повисли в воздухе. Помолчав немного, я всё же спросила:
– Всё ещё хочешь отомстить Андору?
Мне было важно это узнать. А в случае положительного ответа – предотвратить. Война между братьями мне сейчас совершенно не нужна. Куда спокойнее будет всем вокруг, если эти трое зароют топор войны и хотя бы попытаются жить спокойно, не мешая никому вокруг.
– Я раздумываю над этим, – неопределенно отозвался Дарак, задумчиво погладив большим пальцем тыльную сторону моей ладони.
Я тоже задумалась, опустила голову и взглянула на наши переплетённые пальцы. То, что Дарак не ответил непоколебимым «хочу», уже было хорошим знаком. Значит, он успокоился и не горит ярким пламенем мести. Но был также и отрицательный момент: он не сказал «нет». То есть, мысли об этом всё ещё были в его сознании. С одной стороны, это и понятно, всё же такое просто не забывается, но с другой… С другой стороны мне очень не хотелось, чтобы они совершили очередной непоправимый поступок.
В общем, я ничего ему не ответила, просто потому что и сама не знала, что тут сказать. Хотелось произнести что-нибудь вроде «Нужно уметь прощать», а потом поставила себя на его месте.
Если бы меня на целых шестьдесят четыре года заточили на дне океана и я была вынуждена существовать в одиночестве в вымышленном мире, я бы, вернувшись, попыталась убить своего обидчика. Страшно даже представить, что пережили братья Андора, а совершенное им… это было жестоко. Что бы они ни сделали, такая плата была слишком высокой.
– За что он с вами так? – спросила я негромко, потому что за всё прошедшее время так и не получила ответ на этот вопрос.
На что рассчитывала? Я не получила его и сейчас.
– Спросишь у Андора, – решил Дарак и повёл меня внутрь.
Возражать ему я не стала.
Мы гуляли по совершенно пустому замку ещё очень долго, почти целый день. И лишь в конце, когда солнце коснулось горизонта, окрасив всю округу в удивительные насыщенные розово-фиолетовые цвета, Дарак произнёс:
– Мы закончили, – звучало жутко, – сейчас ты ничего не должна бояться, потому что уже всё хорошо, но…
Это «но» мне совсем не понравилось.
– Но что? – напряженно переспросила, уже точно зная, что не услышу ничего хорошего.
Однако Дарак, прежде чем ответить на вопрос, задал свой:
– Ты поняла, что произошло?
– Поняла, – кивнула, подтверждая, – Андор не сдержал себя и начал гореть, а я… видимо, сгорела основательнее, чем он.
Дараку такая трактовка не понравилась. Он выразительно поморщился, бросил на меня возмущенный взгляд, но ругать не стал, а просто объяснил:
– У Андора появилась карики.
Вот, собственно, и всё пояснение, которое я услышала. Я помолчала вначале, терпеливо ожидая продолжения, а когда его не последовало, немного раздражённо напомнила:
– Я не из этого мира, – вздохнула и добавила, – и понятия не имею, что это за кирика такая.
– Карики, – поправил парень с добродушной улыбкой, а потом начал обзываться, – карики – это ты.
– Я не карики, – нахмурилась я тут же, перебив его.
Никогда ещё меня непонятными словами не обзывали. Было странно, но всё равно обидно. А ещё немного волнительно.
Теперь уже Дарак вздохнул, не скрывая раздражения, и нетерпеливо разъяснил:
– Карики – это любимая в переводе с древнего эранийского. Ты теперь любимая Андора. Подозреваю, и так была, но наш тугодум осознал это лишь в тот момент, когда увидел на твоём пальчике родовое кольцо. А дальше случилось закономерное: бунт гормонов, расшалившиеся нервишки и взбесившийся дракон, который слишком давно не видел свободы. Знаешь, я думал, что хоть ваши отношения будут нормальными, но, видимо, в этой семье ничего не бывает нормальным.
В последних его словах слышалась откровенная насмешка.
Мне же было столь же откровенно жутко. Я нормально и с достоинством перенесла появление отца, собственное сжигание в камине, новый для меня волшебный мир, в котором я, оказывается, родилась, его странных существ… Я даже с достоинством выдержала известие о том, что с самого рождения я была помолвлена с императором-драконом, и всё остальное я тоже выдержала.
Но последнее… На последних словах Дарака мои нервы дали сбой.
Медленно отойдя от него, я, наплевав на всё, уселась прямо на светлый подоконник, потрясенно уставившись невидимым взором куда-то перед собой и просто пытаясь всё это переварить.
Итак, что мы имеем.
Мама у отца и я пока не знаю, как с ней связаться. Нужно обязательно озаботиться данным вопросом, вот прямо сразу после своего… пусть будет пробуждения.
Я не знаю, чего ожидать от отца. Это плохо, но… хотелось бы сказать «но не смертельно», но я одёрнула саму себя. Потому что не знала, что от него ожидать, да, а это значит, что ожидать можно всего.
Ещё мы имеем Андора. Звучит несколько неоднозначно, но тут уж ничего не поделаешь. Император драконов, с самого начала чётко обозначивший все свои планы на меня, меня в целом устраивал… Если не брать в расчёт последние события. Гореть в его объятьях мне совершенно не понравилось, как и слова Дарака о том, что они там сейчас пытаются меня к жизни вернуть. Данным вопросом также следуют заняться в обязательном порядке, но это может немного подождать.
Сначала – мама.
– Эй, Эжен, – молодой дракон осторожно тронул моё плечо, вопросительно заглядывая в мои же глаза.
– Когда возвращаемся? – сразу задала я наиболее волнующий вопрос.
Дарак очень странно на меня посмотрел. Недовольство и какое-то непонимание очень отчётливо читались на его лице. Но он всё же ответил, и звучало это довольно жутко:
– Будет… неприятно.
Но ничего не произошло. Мы всё также продолжали сидеть. Точнее, сидеть продолжала я, Дарак же стоял непозволительно близко и продолжал держать свою горячую ладонь на моём плечике, непонимающе заглядывая в мои глаза, будто пытаясь там что-то найти.
– Я готова, – решительно заявила я и задумалась, кого именно из нас двоих пыталась в этом убедить.
Парень посмотрел на меня ещё несколько томительных мгновений, после чего мрачно кивнул, отступил на шаг и медленно развёл в стороны руки.
А в следующее мгновение его белоснежный вымышленный замок затопило непроглядной тьмой, поглотившей всё вокруг.
* * *
Пробуждение было… неприятным.
Такое ощущение, будто я без перерыва бежала несколько километров, не имея возможности остановиться. И теперь у меня ломило всё тело, суставы буквально тянуло куда-то вниз, мышцы выворачивало, хотя я и не шевелилась практически. Голова бессердечно болела. В смысле, болела она сильно, явно меня не жалея, потому и бессердечно.