Валерий Черных
Игра без позиции
Поднявшись на ноги, человек медленно двинулся вдоль стены, пристально вглядываясь в темноту, и так обошел ангар по периметру. К исходной точке он вернулся, сжимая в руке деревянный держак от лопаты. Аккуратно прислонив его к стене ангара, мужчина лег на землю и некоторое время смотрел в щель под воротами. Затем поднялся на ноги, несколько раз подвигал туда-сюда мощный засов на калитке, присел на корточки и замер, упершись спиной в толстую металлическую опору.
Прошло довольно много времени, прежде чем вдалеке зарычал звук мотора. Услышав его, пленник вскочил, машинально коснулся раны на голове и сделал несколько махов руками, то ли согреваясь, то ли разминаясь. Шум мотора нарастал и, приблизившись, стих. Снаружи послышались голоса, железное бряцание снимаемого замка. Стиснув в руке держак от лопаты, человек в ангаре застыл слева от калитки. Когда она со скрежетом приоткрылась и в проеме появилась переступающая через нижнюю перекладину нога, он резко ухватил входящего за лацкан кожаной куртки и рванул на себя. От неожиданности тот потерял равновесие и плашмя брякнулся лицом в землю. Пленник мигом захлопнул калитку и задвинул засов. Обернулся к лежащему и, ухватив свое деревянное оружие обеими руками, от души врезал ему по голове. Все это заняло несколько секунд, и, пока оставшиеся снаружи замерли, оторопело соображая, что произошло, он уже обыскивал лежавшего без движения гостя, доставал из его подплечной кобуры пистолет и запасную обойму. Когда снаружи начали дергать калитку и лупить по ней чем-то металлическим, он проверил наличие патронов, передернул затвор и лег на землю, прильнув лицом к просвету под воротами.
Судя по количеству ног, перед ангаром было три человека. Пленник просунул руку с оружием в щель: несколько выстрелов по ногам – и все, кто находился по ту сторону ворот, упали. Лежащих он добивал практически в упор. Через секунды все было кончено.
Прислушиваясь к звукам снаружи, стрелок подождал некоторое время, потом осторожно отодвинул засов и открыл калитку. Двое застыли в неестественных позах и, по-видимому, были мертвы. Третий елозил по земле ногами, пытался ползти к машине, стоявшей поодаль. Бывший пленник сделал два шага, выстрелил ему в спину и вернулся в ангар. Он долго хлопал по щекам лежащего на земле, прежде чем тот открыл глаза.
– Кто? – громко бросил ему в лицо человек с пистолетом.
Лежащий громко застонал и хотел поднять руку, но тут же получил ногой по ребрам и еле прохрипел:
– Косов, ты ублюдок…
– Ну да, ну да, – задумчиво покачал головой Василий и опять двинул его ногой, теперь в лицо.
– Кто меня сдал?
Лежавший сплюнул кровь из разбитого рта.
– Ты же сам поперся в Генпрокуратуру – думал, мы тебя не вычислим? Да мы за тобой уже три дня ходим!
– Отходились. Где мой мобильник?
– Выбросили, чтобы не отследили.
– Отследили? – удивленно переспросил Косов. – Кто?
– Мало ли. Например, друг твой, комерс.
– Вы и его пробили?
– А чё ты хотел? Слишком много на кону.
Косов быстро сменил обойму в пистолете.
– Эй, ты чего задумал? Убьешь действующего сотрудника?
– Я тебя увольняю.
Василий передернул затвор и тремя выстрелами в грудь закончил разговор.
Он перетащил все тела в ангар и немного постоял над ними. Выйдя, аккуратно закрыл калитку, навесил замок и далеко зашвырнул ключ. Затем Косов по-хозяйски осмотрел джип похитителей, уселся на место водителя, завел двигатель и несколько секунд вглядывался в приборную панель, ласково поглаживая нежную кожу рулевого колеса и тоскливо вздыхая, и, наконец, тронул машину с места. Через полчаса езды по проселочной дороге он свернул к оврагу, остановился на краю, отпустил тормоз и выпрыгнул из машины. Тяжелый внедорожник медленно сполз по пологому склону, водитель последовал за ним. Двигатель продолжал работать. Несколько несложных манипуляций с бензопроводом – и под машиной образовалась приличная лужа. Найдя в салоне кусок какой-то тряпки, Василий окунул ее в бензин и поднялся наверх. Там он обмотал этой ветошью увесистый камень, поджег его найденной в карманах похитителей зажигалкой и швырнул вниз. Секунд десять он с сожалением смотрел, как из-под днища дорогой машины вырывалось пламя, досадливо махнул рукой и двинулся к дороге.
Он отошел уже довольно далеко, когда его догнал звук взрыва. Инстинктивно Косов слегка пригнулся, но быстро выпрямился и, не оглядываясь, уверенно пошагал в сторону видневшейся вдалеке трассы.
* * *
Костя периодически стучал кулаком по клаксону, матерился и строил страшные рожи пытавшимся перестроиться водителям. Бесконечные пробки раздра-жали его неимоверно. Я находился в сомнамбулическом состоянии и почти не реагировал на заковыристые словоизлияния друга. Меня даже устраивала черепашья езда, поскольку я прекрасно понимал, что мой неопределенный жест по поводу цели нашей поездки Уваров воспринял однозначно – офис. Просто все его существо противилось другим вариантам, которые предполагали довольно скучное, с его точки зрения, времяпрепровождение. Мне же, наоборот, не хотелось окунаться в текущие дела компании. На данный момент меня занимало совсем другое. Я пытался сообразить, с чего начинать поиски Косова, но ничего умного в голову не приходило. Постепенно решение Уварова двигать в офис стало казаться мне вполне разумным: вдруг, как только мы окажемся там, все сдвинется само собой. Ну не может быть, чтобы у десятков образованных людей не возникло никаких идей!
Я открыл глаза и посмотрел на Костю. Тот, с виду полностью увлеченный процессом преодоления пробки, сразу обернулся и с усмешкой произнес:
– Ну что, очухался?
Отчего-то меня обидела его бравурная интонация.
– Ты не борзей! – раздраженно огрызнулся я.
Костя почувствовал мое нервно-озабоченное состояние.
– Не грузись, шеф. Сейчас приедем на базу, внимательно посмотрим запись и разработаем план поисков.
Я тяжело вздохнул. Вместе с беспокойством за судьбу друга нарастало понимание какой-то своей беспо-мощности и бесполезности. К чиновникам я всегда относился равнодушно, если не пренебрежительно, а уж о госслужбе и речи быть не могло. Но в данный момент я пожалел, что не стал каким-нибудь депутатом – ведь возможности и предложения были. Если б не отказался – поднял бы сейчас всех на уши, искали бы моего друга…
Строй машин потихоньку редел, растекаясь по боковым улицам. Вскоре мы тоже повернули с проспекта и через два квартала въехали на подземную стоянку.
Атмосфера у нас в офисе обычно дружелюбная и не напрягающая. Кабинеты и переговорные комнаты выполнены из прозрачного стекла, а двери практически никогда не закрываются. Имеется небольшая комната отдыха, где можно уединиться и передохнуть. В ней стоит массажное кресло, кушетка и удобные шезлонги.
Когда я появился, мои сотрудники даже притихли, понимая: случилось что-то экстраординарное. Мария Яковлевна с радостной улыбкой поднялась со своего места, но, взглянув на мою перекошенную физиономию, замерла с открытым ртом и тихо опустилась в кресло. Не здороваясь, я рывком открыл дверь с табличкой «Савин Александр Александрович. Директор» и прошел в кабинет. Костя на секунду задержался, что-то сказал секретарше и вошел следом.
Я молча протянул руку, он передал мне флешку. Через минуту я пристально вглядывался в кадры на экране ноутбука, а Уваров стоял у меня за спиной. Изображение было мутноватым, но вполне позволяло рассмотреть людей на улице. В какой-то момент Костя нажал клавишу, замедляющую запись.
– Смотри, Саныч, вот Васька вышел и двинул вдоль улицы. Садится в машину, по-моему, «Лексус». Заметь, сам садится. Похоже, он знает водителя.
– Или водителей! – уточнил я со злостью. – Блин! Сплошные загадки! Если он знает людей в тачке и сам к ним сел, то какого «болта» выключил телефон и прячется?!
Костя покачал головой.
– Ну, знает, и что? Я за годы работы в органах всякого насмотрелся. Так бывает: пригласили на разговор, заманили чем-то. Вариантов миллион. Случается, что и свои сдают.
Я вопросительно посмотрел на него.
– Саня, я же говорю, вариантов миллион. Сегодня свой, завтра чужой. Люди зависимые. Кого-то можно запугать, кого-то купить, поэтому «свои» – понятие условное. Не каждый готов пойти до конца, когда близким угрожают.
Я откинулся в кресле и задумался. Тихо открылась дверь, и в кабинет вошла Тетка Маня с подносом, на котором стояли две чашки кофе. Маня была в образе: поджатые губы, каменное выражение лица, взгляд в сторону. Когда она аккуратно переместила чашки на стол, я в благодарность слегка потрепал ее по ладони. Секретарша тут же расплылась в улыбке: простила мою невнимательность при появлении. Ее явно распирало от желания отчитаться по утренним событиям, однако мне было не до текущих дел. Я кивнул Косте, и он вежливо и аккуратно спровадил Тетку Маню восвояси.
– Личная нянька великовозрастного начальника, – констатировал Костя, когда за секретаршей закрылась дверь.
– Ты знаешь, я привык. Похоже, ей сильно заботиться не о ком. Дочка выросла – она, кстати, неплохой журналист, на ТВ работает. Муж геолог, по командировкам мотается. Так что мне приходится за всех отдуваться. Ладно, к делу. Ты можешь пробить эту машину?
– Легко.
Костя набрал номер на своем мобильнике и после обмена дежурными любезностями с абонентом озвучил просьбу. Затем сбросил смской номер интересующего нас автомобиля и уселся в кресле напротив меня. Я даже не успел допить свой кофе, когда Уварову перезвонили. Внимательно выслушав сообщение, он уточнил:
– Ошибки быть не может?
По-видимому, на другом конце провода возмутились таким недоверием.
– Ладно, ладно, извини. Ну извини. Спасибо, с меня презент.
Я внимательно слушал и в конце согласно закивал головой. Костя выключил трубку. Я выжидательно, с надеждой смотрел на него.
– Ну вот и приплыли, – протянул Уваров. – Нет такой машины в базе. Левый номер.
– Ошибки быть не может? – машинально повторил я его вопрос, но тут же понял, что сморозил глупость, и в сердцах двинул кулаком по крышке ноутбука. Немного успокоившись, спросил: – Есть мысли?
Костя пожал плечами.
– Можно поработать с дорожными камерами. Должны же они засветиться на проспекте? Там хотя бы лицо водителя можно будет рассмотреть. Только что нам это даст?
– Блин! Даст, не даст! Давай делать хоть что-нибудь!
Запиликал мой мобильник: это опять была Васькина жена. Я машинально оттянул ворот свитера – вдруг показалось, что он меня душит, – и нажал кнопку ответа.
– Любаша, извини, мы сейчас пытаемся разоб… – начал я, но она прервала.
– Саша, ты можешь набрать меня с другого телефона?
От ее вопроса я впал в легкий ступор. Истории с ежедневной сменой номеров остались в прошлом. Уже несколько лет я вел совершенно легальный образ жизни, и даже неоднократные проверки налоговой не выявляли каких-либо серьезных нарушений. Я давно перестал давать взятки, по-крупному жульничать с налогами – короче, шифроваться мне не было никаких причин. И тут снова выкрутасы с телефонами.
Поднявшись с места, я вышел в приемную, молча взял со стола секретарши ее мобильник и набрал номер жены Косова.
– Люба, слушаю.
– Вася звонил.
Я напрягся.
– И что, где он?!
– Сказал, все нормально. Он на пятом километре Дмитровского шоссе. Там еще табличка на повороте к садовому товариществу «Смородинка», возле автобусной остановки.
– Все, понял.
Я отключился и посмотрел на Костю.
– Слышал?
– Слышал. Это до Химок, там по МКАДу и на Дмитровское. Отсюда часа полтора. Едем?
– Едем. Нужно по дороге симку и новый телефон купить.
* * *
Когда мы подъезжали к месту, поздние сумерки уже накрыли город. Я приоткрыл ветровое стекло, пытаясь рассмотреть среди людей на автобусной остановке своего друга, и в салон проник легкий запах дыма от костров.
– Саня, звони Любе, – не выдержал Костя.
Я вытащил купленный по дороге телефон и уже начал вводить номер, когда от группы людей на остановке отделилась коренастая фигура и двинулась в нашу сторону.
– Да вот он! – крикнул Уваров.
– Вижу.
Косов шел, слегка покачиваясь.
– Пьяный он, что ли? – предположил Костя.
Я с сомнением покачал головой. Чтобы Ваську вело при ходьбе, ему нужно выжрать ведро, не меньше, а при сложившихся обстоятельствах такое трудно представить.
Я быстро вышел из машины и двинулся навстречу другу. Тот ускорил шаг. Когда мы сошлись, Вася сначала оперся на меня, а потом навалился всем телом, чуть не свалив с ног. Я поторопился втащить его на заднее сиденье джипа, где он сразу растянулся и закрыл глаза. Как только за мной захлопнулась дверь, Уваров рванул с места, резко развернулся и погнал в город. Через несколько минут наш пассажир заворочался, потом тихо спросил:
– Мы сейчас куда?
Я обернулся:
– На мою старую квартиру, где я раньше жил. Не переживай: этого адреса никто не знает.
Адрес квартиры, в которой прошло мое детство, действительно никто не знал. Я был прописан у матери и ту жилплощадь продал в конце девяностых. А бабушкину квартиру продать рука не поднималась. Она была для меня связью с детством, своеобразной отдушиной, местом, в котором оживало мое прошлое. Я изредка приезжал туда, бродил по комнатам или просто сидел на старом диване, перебирая фотографии, вдыхая воздух, пропитанный воспоминаниями. Раз в месяц я звонил в клининговую компанию, и в квартире наводили чистоту.
– Вась, не хочешь рассказать, что произошло? – осторожно спросил я у друга.
– Потом. Подремлю немного, устал.
Я тоже наконец-то смог расслабиться, хотя где-то внутри слегка царапало предчувствие, что случившееся сегодня утром может иметь неприятное продолжение.
До места мы добрались без происшествий. Вася самостоятельно поднялся в квартиру, где мы наконец смогли его осмотреть.
Видок у друга был еще тот… Серое лицо, в волосах сгустки запекшейся крови. Помятая куртка в темных потеках – видимо, он пытался смыть въевшуюся в ткань грязь. Когда Васька снял куртку, оказалось, что вся спина свитера тоже пропитана запекшейся кровью – ее было так много, что я даже испугался. Однако, рассмотрев источник крови – небольшое рассечение на затылке, – я понял, что рана неглубокая и неопасная. Просто при ударе был поврежден какой-то крупный сосуд. Но кровь уже остановилась, и, немного успокоившись, я отправил Ваську в душ.
Пока он приводил себя в порядок, Костя сгонял в магазин, который находился на первом этаже соседнего подъезда. Вернувшись, он быстро накромсал колбасу, хлеб, овощи, открыл три банки рыбных консервов. Выйдя из душа и вытираясь махровым полотенцем, Васька на секунду застыл и тут же присел к накрытому столу. Он поглощал нехитрую снедь с жадностью голодного арестанта: это выглядело так заразительно, что мы с Костей тоже включились в процесс. Неожиданно Васька замер с набитым ртом и вопросительно дернул головой, характерно щелкнув пальцем по горлу. Уваров скосил на меня глаза, я кивнул. Честно говоря, я ожидал, что Костя снова метнется в магазин, но он, будто фокусник, ловко достал из-под стола бутыль виски и отвернул пробку. Васька перехватил у него бутылку и до половины наполнил своевременно подставленные мной стаканы. Чокнувшись, мы дружно опрокинули в себя янтарный напиток.
Когда с ужином было покончено и бутылка опустела, Василий перебрался из-за стола на диван и вытянулся на нем во весь рост, закинув руки за голову. Я нетерпеливо повернулся к нему вместе со стулом.
– Ну!
Васька несколько секунд поводил во рту языком, выковыривая из зубов остатки еды, и вдруг выдал:
– А вискарь закончился?
Я чуть не задохнулся от возмущения:
– Ты не охренел? Тебе что, последние мозги отбили?
Костя тихо заржал и извлек из-под стола вторую бутылку. Васька ленивой рукой принял протянутый ему стакан.
– Типа того, – отшутился он. – А если серьезно – слегка поколачивает меня… Я больше десяти лет в уголовном розыске и только один раз из табельного пьяному отморозку ляжку прострелил. А сегодня четверых завалил, притом двоих – в упор. Они, конечно, животные конченные, но честно: до сих пор не по себе. Тем более один из них мой бывший сослуживец.
Мы с Уваровым застыли, ожидая пояснений, но Васька молча тянул виски.
– Так ты чё, бывшего мента застрелил?
Косов оторвался от стакана.
– Почему бывшего – действующего! Хотя перед тем, как на курок нажать, я его уволил. А бывший – это я. Меня уже четыре месяца как… коленом под зад. Вот так-то!
– И за что тебя? – невольно ляпнул я.
Вопрос был дурацкий, да меня вовсе не интересовала причина Васькиного увольнения, но его слова настолько шокировали, что я не мог собраться с мыслями.
– Да ни за что! В общем – накопилось. Достали меня эти уроды, ну и дал одному в рыло. Прямо в кабинете. Вообще-то сначала меня пытались посадить, но потом просто уволили.
Васька хотел еще что-то добавить, но передумал и опять припал губами к стакану. Я потихоньку переваривал услышанное.
– Васян, давай-ка по порядку. Насколько я понял, сотрудник среди них был один?
Косов сел на диване.
– Один. Двое бандосов и какой-то доктор, как я помню.
– Доктор? – уточнил Костя.
Васька утвердительно кивнул.
– Я думаю, они мне какую-то дрянь вколоть хотели, чтобы я все рассказал, и, похоже, пасли они меня несколько дней. Естественно, теперь меня будут искать друзья этих уродов, а просто послать их – не вариант. Эти ребята отмороженные на всю голову.
Костя очень серьезно воспринял его слова и спросил тоном следователя на допросе:
– Так. Еще раз и подробно.
– Хорошо, товарищ начальник, – ухмыльнулся Косов, – давай подробно. В девяносто седьмом я закончил школу милиции, пришел в районный УГРО. Там меня прикрепили к Бурову Павлу Михайловичу, опытному оперу. Крутой был мужик, в милиции почти двадцать лет оттрубил. Шестерых начальников розыска пересидел и район знал как свои пять пальцев. Район у нас хоть и огромный: села, поселки, вахтовые городки на лесозаготовках, – но работа, в принципе, непыльная. Думать не надо, в основном двигать ногами да руками. Преступления – или труп по пьяной разборке, или скот у друг друга воруют. В общем – не столица. Но это я поначалу так думал. Позже узнал, что криминал в нашем районном центре работает по-крупному, но это была не наша вахта, а оперов из ОБЭП и наркоконтроля. Буров гонял меня, как щенка, и я иной раз думал, что он меня ненавидит или отыгрывается на мне за что-то. Только старик добился своего, сделал из меня профессионала. Вообще-то – все супер было, нормально жили, детей растили… Любаня магазин выкупила, в котором работала – конечно, не без моего участия, но без криминала. С Буровым мы вообще как родственники стали. Своих детей он не имел, так моих сына и дочку баловал как родных – за деда им был. Мы с Михалычем в передовиках ходили – и по раскрываемости, и вообще по всем показателям. А года два назад начался у нас полный беспредел. К тому времени я уже был в курсе, что существуют налаженные поставки ворованного леса за границу, а оттуда гонят наркоту. Знал, что при поддержке криминала промышленные группы рвут друг у друга предприятия области. Но, я уже говорил, нас это не касалось до поры до времени – пока эта шобла не начала передел сфер влияния. Раньше весь этот бизнес курировали прокурорские, а наш прокурор – он, как и Буров, сидел на своей должности со времен царя Гороха, – держал весь криминал в узде. Все началось, когда сменилось наше милицейское начальство. Старый полкан совсем спился, сверху прислали молодого, борзого, а он притащил целую бригаду своих сотрудников и начал щемить криминал… В районе появились новые «бизнесмены», они замыкались на новое милицейское начальство. А местные-то не собирались сдавать позиции – ну и понеслось! Я за всю службу столько трупов не видел, сколько они за полгода настреляли! Машины жгли, дома… Жен и детей воровали. Короче, Чикаго. Жизнь пошла – как на пороховой бочке. И, главное, расследовать ничего почти не давали. Только выйдем на след, нас сразу – хоп, и на короткий поводок. Хотя чего там расследовать-то, никто особо не скрывался, мочили друг друга в открытую. При этом прокуратура с нашим ведомством разваливали дела наперегонки. Не все им, конечно, удалось развались, пару десятков человек мы все-таки закрыли – но это были мелкие сошки, рядовые бойцы, которых вообще никто не считал на этой войне. На них-то и списали весь беспредел в городе и все трупы повесили. В конечном итоге после очередного побоища в центе города Бурову это все надоело, и он полез в бочку. Естественно, его очень быстро сожрали: полгода старик просидел в архиве, потом просто уволился. Знаете, меня тогда поразило: человек столько лет честно отслужил – и так быстро спекся. Но, как потом выяснилось, Михалыч вовсе не сдался, а начал свое расследование. Причем не только дел по убою, но и по экономике. Хотя в прямом смысле это не было расследованием. Буров собирал компромат. Очень много документов он утащил из архива, затем каким-то образом вышел на черную бухгалтерию по контрабанде и тоже собрал кучу бумаг. В общем – образовалась приличная папка не на одно уголовное дело.
Василий на несколько секунд умолк. Мы с Костей напряженно ждали продолжения.
– Поскольку я о расследовании Бурова ничего не знал, то, скорее всего, он не хотел меня втягивать. Что он с материалами собирался делать – мне неизвестно, но где-то старик прокололся, эти твари его вычислили. Когда они приехали к нему домой, дед час отстреливался, пока не схватил пулю в голову… Жена его в это время гостила у родственников и приехала через два дня, как раз на похороны… – Косов вздохнул. – Естественно, возбудили уголовное дело, даже бригаду создали, но я-то видел, что толку не будет и никого не найдут. Неделя прошла с похорон, когда жена Бурова передала мне от него письмо. Там он подробно описал, что успел накопать и где документы спрятал. Честно говоря, я не знал, что мне с этим наследством делать и к кому обращаться. Думал почти месяц, резину тянул, потом все-таки поехал за папкой на охотничью заимку Михалыча – а папки в тайнике не оказалось! Об этой его заимке вообще никто не знал, да и тайник он здорово оборудовал, случайно на него не наткнешься. Пошарил я там везде, где мог – пусто. Вдова пустила в доме поискать – нашел некоторые материалы под ящиком письменного стола. Мелочь, несколько экспертиз, которые заменили в убойных делах, но, если грамотно копнуть, – можно нашего начальника к этим делам пристегнуть. Но честно, ребята, я тогда думал, что ввязываться в эту бодягу – все равно, что биться головой об стену. В Москве я никого не знаю: ни силовиков, ни журналюг, да и вообще… А через месяц убили жену Михалыча. Притом, насколько я смог выяснить, ее пытали перед смертью и, видимо, узнали про письмо и папку. Её убийство тоже начали спускать на тормозах, квалифицировали как самоубийство. Тут уж я не выдержал, полез в бочку. Оперу, который занимался этим делом, челюсть сломал – прямо в кабинете. Ну и выперли меня из органов очень быстро. Кстати, это его я сегодня пристрелил. Сволочь редкостная…
– Ну, это все понятно, – перебил Васю Уваров. – Ты вообще-то понимаешь, как они на тебя в Москве вышли? А семья?! Они же сейчас там, на месте, твоих в заложники возьмут!
Васька криво усмехнулся и свернул из пальцев смачную фигу.
– Обломятся! Я своих еще месяц назад вывез. Нет там никого. И магазин, и квартиру продали – так что с этим все в порядке. А по поводу того, как вышли на меня… Думаю, либо в Генпрокуратуре слили, либо от самого дома до Москвы пасли.
– В Генпрокуратуре? Это вряд ли, – покачал головой Уваров.
– Вряд ли?! А ничего, что меня из отеля на встречу вызвали от имени следака из Генпрокуратуры? Думаешь, я просто так в шесть утра, да еще после пьянки, поперся бы куда? Правда, остается вопрос: на этого прокурорского меня очень хороший человек вывел. Короче, надо разбираться.
Костя небрежно махнул рукой.
– Вызвали его от имени следака! Могли просто узнать, к кому ты ходил в Генпрокуратуре и… Ты, кстати, документы ему передал?
– Конечно! Очень они его заинтересовали. Только письмо Бурова – не оригинал, копию отдал.
– Предусмотрительный, – усмехнулся Уваров. – Покажи, с какого номера звонили. Может, и не из Генпрокуратуры.
– Да нет телефона, и у этих упырей я его не нашел! Выбросили, наверное. Ты можешь пробить оповещение о последних звонках? Мне надо понять, кто за кого играет.
– Не факт, что поймешь, но попробовать стоит. Хотя на твоем месте я бы сейчас уже никому не доверял.
На этом слове Костя на секунду застыл и сразу резко вскочил.
– Черт! Я ведь сегодня жене обещал не задерживаться. Пожалуй, побегу. Думаю, сегодня дел уже не будет.
– Ты прав, вряд ли они раньше утра спохватятся. Живых я не оставил, машину и телефоны сжег, все улики уничтожил. Так что пока сообразят – успею придумать, куда податься.
Я молча слушал своих друзей, начиная осознавать, что друг мой вляпался не по-детски.
– Скажи, Вася, если у вас там такое творилось, почему ты просто не переехал сюда, в столицу? Работал бы у меня, жил спокойно, и не пришлось бы сейчас бегать, как зайцу.
Васька зло зыркнул на меня из-под бровей и почти выкрикнул:
– Потому что я не заяц!
– Я знаю! Но эти ребята – не тупая толпа самонадеянных дембелей. Табуретками их не остановишь.
В глазах друга блеснул озорной огонек.
– По-о-омнишь! – с удовольствием констатировал он. – Ох и весело было!
– Да уж, куда веселее, – вздохнул я в ответ.
Конечно, сейчас я тоже вспоминал о том приключении с удовольствием, и мой вздох относился скорее к нынешней проблеме.
Костя быстро попрощался и свалил из квартиры. Я его понимал. Дома ждет жена, а на ночь глядя заниматься высказыванием разных идей нет никакого смысла.
Васька опять развалился на диване и посасывал виски. Я подошел к окну. Был обычный осенний вечер. Куда-то спешили прохожие – деловые, сосредоточенные; зазывно светились вывески магазинов и кафе. Мирное время, мирная страна. А то, что я услышал от друга, не вязалось с нормальной жизнью. Просто в голове не укладывалось. За последние годы я как-то расслабился и считал, что похищения, стрельба, убийства и все такое существуют если не в кино, то только в криминальной среде, в параллельном мире, к которому я не имею никакого отношения.
– Васек, у меня сейчас такое чувство, будто я из-за бугра только что вернулся. Нет, я, конечно, в курсе – коррупция у нас процветает и бардак везде, но чтобы такой беспредел…
Вася поднялся, поставил пустой стакан на стол и стал сооружать себе очередной бутерброд. Откусив порядочный шмат и прожевав, он ответил:
– Надеюсь, что нет. Просто появилась отморозь и пошла по трупам к своей цели. Вопрос в другом: кто-то должен это остановить? Я не про простых людей, не им же на подонков с вилами идти! Но вышестоящие начальники – они что, не понимают, куда все это приведет? Мне иногда кажется, что наша страна не государство.
– Ты сам понял, что сказал?! В каком смысле, страна – не государство?
– В прямом! Сплошное сборище бандосов!
– Ага, а ты один – весь в белом!
– Не поверишь! Почти в белом. Белая ворона – это про меня.
– Я думаю, ты не один такой. У меня опыт общения с органами небольшой, но вопросы возникали. Ты знаешь, всегда получал реальную помощь.
Васька недовольно поморщился.
– Вот именно, что небольшой. Не дай бог, возникнет серьезная ситуация – мыкнёшь горя. Так вцепятся – не оторвешь! Правда, финансовые возможности у тебя почти безграничные. Откупишься или адвоката крутого наймешь… А если им середнячок какой попадется, его сожрут и не поперхнутся. Да и ты особо не обольщайся, это ведь смотря на каком уровне наедут…
Слушая Ваську, я мысленно соглашался с ним. Истории про то, как отжимали всё у бизнесменов, и довольно богатых, были на слуху. Видимо, пока мой бизнес не попал в разряд интересных. Пока… А если попадет? Ладно, сейчас не до того, после надо будет поразмыслить.
– Тебя послушать, Вась, – вздохнул я, – так и жить не хочется.
– Вот я и спрашиваю – где государство? Почему у нас на все кладут с прибором? Простые люди живут надеждами и верят телевизору. А как окунешься в какую-нибудь госструктуру и увидишь все изнутри, так просто оторопь берет.
Мне в голову пришла неожиданная мысль.
– А ФСБ?! Почему вы не обратились в «контору»?
Вася поднял на меня глаза, и я прочитал в них сочувствие к моей непроходимой наивности.
– У нас они все одним миром мазаны. Они же в итоге между собой договорились.
– Они, это кто?
– Ну все, менты с прокурорскими. Губернатор их благословил, а губернатор, сам понимаешь, – последняя инстанция.
– И что ты предлагаешь – все бросить и уезжать?
– Сань, ты чё, дурак? Я ж тебе не предлагаю сваливать или на демонстрации выходить! Нет, ты меня не понял. Я тебе просто правила игры объясняю. Объясняю, как все устроено.
– Как все устроено, я и без сопливых знаю, – буркнул я. – И объяснять мне правила не нужно, я больше десяти лет в серьезном бизнесе. В одном ты прав – есть момент нестабильности.
Я пока не стал рассказывать ему, что уже давно сделал себе подушку безопасности в Европе. И жить есть где, и бизнес небольшой, но стабильный, и накопления в иностранных банках, достаточные для безбедной жизни. Все это есть. Только к чему? В последнее время порой накатывало осознание какой-то тупой бесцельности собственного существования. Ну, еще крупнее бизнес, еще больше денег, а в общем и целом… Ни семьи, ни детей. Увлечений – и то толком нет. Тяжелые мысли о бренности существования давили на сознание. Так бывало. Жуткая депрессия и дурацкие мысли почти всегда посещали меня во время похмельного синдрома. Правда, я ни секунды не сомневался, что завтра проснусь бодрым, отдохнувшим и без комплексов.
Из глубоких размышлений меня вывел звонок телефона. Костя торопливо поинтересовался, как дела, пожелал спокойной ночи и отключился.
Часы показывали одиннадцать, мой друг уже вовсю храпел, раскинувшись на диване. Я тоже почувствовал, как на меня накатывает страшная усталость. С трудом преодолев несколько метров до кровати в соседней комнате, я рухнул на неё и мгновенно провалился в сонную бездну.
* * *
Прокурор отдела по надзору за соблюдением феде-рального законодательства Генпрокуратуры РФ Сергей Иванович Ильин еще раз бегло прочитал оставленные посетителем документы. Этого милиционера из маленько-го уральского городка попросил принять бывший сокурс-ник и рекомендовал его как честного и порядочного человека. То, что тот рассказал, было похоже на правду, только слова к делу не пришьешь, а вот доказательств явно недостаточно. Несколько документов из якобы сфабрико-ванных уголовных дел и копия посмертного письма бывшего оперуполномоченного не убедили хозяина кабинета. Должностные инструкции и собственный опыт диктовали доверять только неопровержимо доказанным фактам. Здесь же, похоже, и проверку начинать не с чем.
