Валерий Викторович Бронников
Жених
– Аня, значит, заживём в новом доме всей семьёй!
Не получилось. Через полгода Василий погиб, его переехал собственный трактор. Никто не знает, как это случилось, но по слухам, он что-то делал под трактором и попросил случайного парня залезть в кабину и ему помочь. Парень что-то сделал не так, отчего трактор тронулся с места и Василия переехал. Смерть оказалась мгновенной. Следствие разбиралось, но ничего не могло придумать, как списать всё на несчастный случай.
Для Анны Фёдоровны эта весть стала непоправимым ударом. Она сразу как-то постарела, осунулась и больше не выглядела красавицей, продолжала ходить на работу, что-то делать по дому, но уже без всяких творческих порывов, по инерции, вынужденно, понимая, что ребёнок всё равно появится и к этому надо готовиться.
Дочь Аня появилась на свет и сразу наполнила пустой дом своим криком, какой-то суетой со смотринами, подарками, советами «знающих». Подруги и коллеги были частыми гостями, но только сейчас, с появлением Анны, дом наполнился жизнью. Анна Фёдоровна не стала ничего менять, Василий хотел назвать дочь Анной – так и случилось. Почему-то разговор у них шёл всё время о дочери, а не о сыне, как это принято в других семьях, но это остаётся тайной и загадкой семьи. Теперь у Анны Фёдоровны и вовсе не стало свободного времени, приходилось работать и растить дочь. Хорошо, что люди всё время помогали, где-то понянчиться, где-то что-то сделать по хозяйству. Анна Фёдоровна не оставалась одинокой и заброшенной, пока дочь не подросла.
И вот она выросла. Тоска по мужу у Анны Фёдоровны постепенно улеглась, но новый муж не завёлся, как это бывает у многих людей, потерявших свою половинку. Она все свои силы отдавала тому, чтобы вырастить дочь, выучить, а дальше сделать так, чтобы было всё, как у людей.
«Как у людей» не очень получалось. Дочь стала взрослой и самостоятельной, сама влюбилась, а может ей так казалось, в Федьку, не спрашивая совета у матери, и как-то быстро обзавелась ребёнком, тоже девочкой. А Федька, пристроившись к Ане, жениться и не думал. Друзья-товарищи советовали не торопится и вволю погулять. А с появлением ребёнка Федька и вовсе расстроился – это в его планы не входило.
После отъезда Олега Федька снова пришёл:
– Аня, может, нам следует создать семью? – спросил он от крыльца, поскольку в дом его девушка не пустила.
– У меня есть семья, а вторую мне не надо, – ответила Аня, – И вообще: зачем мне лишняя обуза в виде непутёвого мужа.
– Дочь не только твоя, но и моя!
– Кто тебе такое сказал? У меня никогда твоей дочери не было и быть не может! Гуляй себе и не заморачивайся, никто тебя не обременяет.
– А жилец ваш уехал, он сюда больше не вернётся. Нам же хорошо было, зачем всё разрушать?
– Кто тебе такое сказал? Тебе может и было хорошо, а мне не очень, а теперь, когда я встретила настоящего мужчину, который не гнушается гулять с чужим ребёнком, ты и вовсе не нужен.
– Но его же нет!
– Для тебя его нет и меня для тебя тоже нет, иди и не мешай заниматься делами, – Аня повернулась и ушла в дом, оставив Фёдора в растерянности во дворе.
Федька не уходил, он думал. До его ума никак не доходило, как такое могло случиться: всё шло хорошо, очень для него удобно и вдруг всё разом оборвалось. Он почему-то стал осознавать, что сейчас на самом деле он один. Все, с кем он гулял и общался, совсем не его друзья, а просто знакомые люди, случайно подвернувшиеся под руку в удобный момент, паразитирующие на общем празднике жизни без каких-либо забот и обязательств, а случайные женщины или замужем, или совсем ничьи из-за своего чрезмерного общения и ему они тоже оказались в конечном итоге не нужны. Аня совсем не такая, какая-то серьёзная, хоть и красивая. К ней, он знал, бывает трудно и подступиться, если она сама того не захочет. До этого приезжего проходимца она Федькой не гнушалась, а теперь её словно подменили. Он почему-то сейчас вспомнил о её красоте, божественной фигуре и других достоинствах, которых раньше как-то не замечал, зная, что она и так будет с ним. Злость на Олега возрастала и превращалась в нечто непреодолимое, мешающее ему жить и распоряжаться, как раньше, своим временем по своему усмотрению. Он бы наверно так и окаменел от злости, если бы его не окликнули от калитки:
– Чего застыл, как непрошеный гость? В дом не пускают или ты ещё не дошёл? – этот голос заставил его встряхнуться и очутиться в реальности.
Фёдор увидел себя, стоящим посреди двора, калитку и возле неё своего знакомого Костяна.
– В дом мне не надо, а ты чего тут делаешь?
– В субботний день, что хочу, то и делаю, дай рубль или угости, трубы горят, мочи нет, на моё счастье, тебя и увидел.
– Я твоё счастье? – огрызнулся Фёдор.
– Получается так: что бы я без тебя делал?
Фёдор подумал: «Может, он и кстати, надо отвлечься, всё обдумать, а уж потом решать, как жить дальше».
Аня из окна видела, как Федька сначала стоял, как чурбан, а потом ушёл со своим закадычным товарищем в неизвестном направлении, хотя направление-то как раз и было известно.
Анна Фёдоровна больше молчала, боясь навредить дочери. «Пусть разбирается со своими женихами сама. Сама ими обзавелась, самой и разбираться. Жалко только ребёнок растёт без отца. Сейчас он маленький и несмышлёный, но отца всё равно должен видеть и узнавать, а, когда подрастёт, тогда поздно будет приучать к отцу, тем более девочку».
– Аня, ты Федьку не пустила или он сам не зашёл? – спросила мать на всякий случай.
– Я же сказала, что нечего ему тут делать. Он и сейчас ушёл с «другом», у них другие дела, а ребёнок ему не нужен совсем. Лучше пусть дочь растёт без отца, чем иметь такого, как Федька.
– Ты мне говорила, что его любишь, – тихо проговорила мать.
– Любила да разлюбила. Я сама решу, кого мне любить.
– Прости, Господи, не дай Бог, останешься одна, как я.
– Я не одна, – сказала Аня, пристраивая дочь к груди, – И ты не одна, у тебя есть я, а теперь ещё и она. Она тоже будет Аней. Как-нибудь не запутаемся!
– И ты тоже по стопам родителей метишь. Мне всё одно, как назовёшь. Твоё дитё ты и называй. Мне, конечно, ребёнок в радость на старости.
– Какая же у тебя старость? Ты ещё и жениха можешь себе подыскать, я возражать не буду. Какой-никакой, а будет папа.
– Этого я и боюсь. Лучше без папы, чем связаться с каким-нибудь прохиндеем вроде твоего Федьки, немощным и бестолковым. Есть мужики, гвоздя прибить не могут или без бутылки вообще ничего не делают. Мой Вася был хороший, такого больше нет.
– Ладно, мама, не расстраивайся, это я так, пришлось к слову, обидеть тебя вовсе не хотела.
Аня положила дочь на диван, забыв, или по привычке, не спрятав грудь. Маленькая Аня тут же за неё уцепилась, пытаясь пододвинуть к себе. Игрушки её интересовали мало, любимой игрушкой являлась грудь, когда она её видела и каждый раз пыталась притянуть её к себе.
Хоть и простилась Анна с Олегом, в душе всё равно тянулась к нему и на что-то надеялась. Так уж наверно устроен человек, что тянется к добру, чему-то хорошему, а порой и несбыточному. Деревенская сарафанная почта донесла, что красивый жених приезжал в местный аэропорт, там же зафиксированы сведения, что он авиационный инженер. Местный аэропорт не отличался сильно ничем от других подобных в центре России, где бездорожье, грязь и спокойный неторопливый уклад жизни, в отличие от больших городов и столицы. Но если столицу в расчёт не брать, то центр получается как раз среди болот и маленьких деревень.
Обычным рейсом в обычный день прилетел самолёт, но пилоты на этот раз вышли очень быстро и стали рассматривать переднюю часть самолёта. Спустя некоторое время они сообщили и причину столь внимательного осмотра. Перед самой посадкой на кабину пилотов то ли напала, то случайно пыталась атаковать большая птица, вероятно, со свалки, над которой пролетали перед посадкой.
– Она летела мне прямо в глаз! – сообщил командир самолёта, – Но видели мы её мгновение, поэтому рассмотреть не имели никакой возможности и не поняли, куда она делась, поэтому и стали осматривать самолёт, не наделала ли она какой беды. Доложить я был обязан, поэтому мы тут ненадолго застряли в ожидании инженера.
Этим инженером и оказался Олег, приехавший для осмотра самолёта.
Аня ничего этого не знала, находясь дома с ребёнком, поэтому и встреча с незнакомым человеком оказалась неожиданной.
Олег всё осмотрел и дал положительное заключение к продолжению рейса. Работа его закончилась, а, следовательно, и пребывание в населённом пункте тоже. Была ли птица на самом деле, он не знал. Следов её пребывания он не обнаружил, но и не верить экипажу у него не имелось никаких оснований. Осталось только предположить, что птица обогнула поверхность по законам аэродинамики, не касаясь обшивки. Если бы она столкнулась с поверхностью самолёта, беды было бы не избежать, тогда бы и командировка инженера затянулась на неопределённый срок.
Аня некоторые подробности узнала от соседей, прогуливая в очередной раз ребёнка. Олег про работу ей ничего не рассказал, а, может, не успел рассказать, придерживаясь правила: если не спрашивают, лучше помолчать. А про работу он вообще не любил распространяться. Пассажирам нет смысла знать о каких-то мешающих птицах, неблагоприятной погоде или законах аэродинамики. Им достаточно знать о наличии мест и времени вылета по расписанию.
– Анна, ты опять виташь в облаках! – это Анна Фёдоровна отвлекла её от размышлений, – Так и будешь стоять перед ребёнком с голой грудью, скоко я буду грить тебе, чтоб приводила себя в порядок, покормила – ослобони её, пусть отдохнёт. Надо протопить печь, сходить в магазин, прибраться, занимайся этим, а я пока с ней посижу. Нече думать о женихах, ежели они от тебя сбегают. В наши годы они все вертелись у ног, а ныне и женихи-то какито недотёпы, всё норовят улизнуть, не могут девку приласкать и облапать. Им и дитё-то не нать. Твоему Федьке вобше ничё не нать!
– Мама, он не мой! – воскликнула Аня, сообразив, что мать опять потянуло на философию о женихах и надо срочно уходить, чтобы не слушать то, что слышала много раз.
– Этот не твой, тот не твой, а где он твой-то? Куды их ноне прячут? Не с Марса же выписывать или с какой-ля летающей тарелки!
– Мне никого не надо, чтоб топтал здесь жилплощадь и занимался гулянкой.
Аня лукавила. Ей очень хотелось внимания, общения, ухаживаний. «Разве с матерью поговоришь обо всём? В хозяйстве она непререкаемый авторитет, а что касается личной жизни, тут уже она не помощник и не советчик», – так думала Аня, хотя по поводу Федьки Пряхина мать оказалась права: непутёвый и никчемный мужик. Комплименты и ухаживания Аня приняла за любовь, которой на проверку не оказалось, остался только на её попечении ребёнок – результат заведомо известный и предсказуемый. Аня хотела ребёнка, семью, любящего мужа, но на сей день, кроме ребёнка, больше ничего не оказалось.
– Ищут, ищут, не могут себя пристроить, – продолжала мать, – Детей заведут, а чьи дети и сами не знают, не ведают. Кака тут радость родителям? Никакой!
Аня оделась и направилась к выходу, чтобы не слушать очередную лекцию.
– Я в магазин, – сообщила она, – Печку истоплю позднее.
Оставшись одна, она опять предалась грустным мыслям. Анна, хоть и сопротивлялась, но мать была права: у дочери из всего придуманного счастья остался только ребёнок, которого надо растить, кормить и обучать, и это до конца своих дней. А будут ли какие перемены, об этом ведает только тот, кто находится выше человека и его сиюминутных интересов. Да Аня и не уверена полностью, что готова к каким-либо переменам. Она жила с матерью, где в доме отсутствовал мужчина. Отца своего она не помнит. Как должна выглядеть семья с мужчиной в доме, представлялось смутно. Они с матерью привыкли решать свои проблемы сами, хоть иногда и спорили, и не всегда соглашались друг с другом. Взять того же Федьку Пряхина, по его персоне они всегда спорили и имели своё мнение, хоть мать и не настаивала на разрыве их отношений, она предоставляла дочери право решать самой и устраивать свою судьбу. А в результате опыт и прожитые годы матери одерживали почти всегда верх. Мать никогда не красилась, и Анна переняла у неё эту традицию, считая, что намазывать на себя невесть что, дело совершенно никчёмное и пустое, а красоты ей и так не занимать, да и красоваться особо не перед кем. Она шла задумавшись, поэтому не сразу заметила, что за ней наблюдают, а, когда заметила, поёжилась. Оказалось, что идти одной под пристальными взглядами не очень приятно
Она не сразу, но сообразила причину этих взглядов. Народ уже привык, что прогуливалась она не одна, а сейчас шла одна, вот и привлекла неодобрительные взгляды сторонников Федьки Пряхина. Новый жених, как появился, так и исчез, оставив для людей тему для новых обсуждений. Даже собаки, знавшие всех деревенских, сейчас её облаяли, будто проявляя своё неодобрительное отношение.
Анна, просвечиваемая взглядами, как рентгеном, быстро юркнула в открытые двери магазина.
Она знала, что, скрывшись от взглядов, не скрылась от обсуждений за своей спиной.
В магазине «уработавшийся» мужик развлекал очередь:
– Меня вся округа знает! Кто не знает Васю Цыгана? Вы не знаете?
– Знаем, знаем… – сообщили из очереди.
– То-то, Цыгана все знают! Поэтому я и прошу в долг и без очереди.
– Ты проси у жены без очереди и в долг, – посоветовал кто-то сердобольный, – А тут в долг не дают, здесь магазин и дают здесь за деньги.
Василий пришёл почему-то в одной калоше на босую ногу и в одном носке на другой ноге – этого он сам не замечал. Его потёртая замурзанная одежонка, видавшая виды, не вызывала привлекательности и одобрения. Небритое и опухшее лицо извещало о том, что праздник у него продолжается не первый день. Васю знали и знали то, что он, когда не пьёт, работает и работает неплохо, выдавая характер покладистый и безвредный. Губит его спиртное, к которому он неравнодушен и не в силах отказаться, когда предлагают.
– Дай рубль! – сразу спросил он, увидев вошедшую Анну.
– Здесь людей много, разве не у кого больше попросить? – ответила Анна, – Я не подаю, не работаю и, следовательно, не зарабатываю.
– А в магазин ходишь! Значит, у тебя деньги есть. Женихи есть, значит, деньги тоже есть, дай рубль, – не отступал Василий.
– Иди, проспись, потом проси, а сейчас отстань, – грубо сказала Анна, которой Василий уже надоел.
– Мне надо сейчас, может, я на тебе женюсь, а ты пожалела рубля, – не отступал Василий, – Я прошу ласково и вежливо, проверяю твой характер на жадность!
В очереди кто-то засмеялся такому повороту.
– Иди, проверяй в другом месте, чего пристал? Нет у меня лишнего рубля, отстань и не приставай! – Анна не знала, как отвязаться от приставшего человека, которого вообще знала плохо.
Василий обиделся и отвернулся, а Анна заметила, что на неё смотрят неодобрительно и она понимала, что причина этих взглядов кроется в другом. Причина – её ребёнок, у которого нет отца. Как бы там ни было, а выражения «безотцовщина», «нагуляла», «ветреная женщина» и многие другие относятся ныне непосредственно к ней и от этого никуда не деться, к этому надо привыкать и к своему новому положению матери-одиночки тоже.
Анна, отвязавшись от Василия, стояла в очереди, стараясь не смотреть по сторонам и не привлекать к себе внимания.
Обратно она шла также под контролем односельчан. «Хоть на улицу не выходи!» – подумала Анна. Но выходить надо и гулять с ребёнком тоже надо. От этих взглядов никуда не деться и никуда не скрыться.
Дома печка уже топилась. Анна одела дочку, уложила в коляску и пошла гулять, стараясь не встречаться в упор с одинокими прохожими, чтобы не отвечать на неудобные вопросы.
Жизнь в деревне Забиякино шла своим чередом. Каждый занимался своим делом, своими заботами и никому особенно не хотелось заниматься проблемами чужой семьи, а свои любопытные взгляды жители быстро забывали, как забывают какие-то несущественные мгновения своей жизни и жизни других людей. Жизнь и состоит из каких-либо эпизодов или мгновений, о которых люди в большинстве своём не помнят, а если и помнят, то быстро забывают, занимаясь другими делами и заботами. Аня устроилась в одну из многочисленных контор на работу на должность секретаря-курьера на полставки. Работа четыре часа в день её вполне устраивала. Мать согласилась это время сидеть с её дочкой, пока девочка не устроена в детское учреждение. Какой-никакой, а теперь у Ани имелся свой коллектив на работе, где её признавали за свою, не сторонились и не смотрели осуждающе. Работа не обременяла. Разнося бумажки, Аня успевала заглядывать домой, проведывать семью и выполнять мелкие дела, особенно те, которые имелись в попутном направлении. На комплименты новых знакомых мужчин и недвусмысленные взгляды она не обращала никакого внимания. Таких, как Олег, коллег не водилось, а другие её не интересовали. Детство прошло, а вместе с детством стали исчезать алые паруса, беззаветная любовь, высокие идеалы и, наоборот, больше появлялись земные повседневные дела и разные мелкие проблемы.
Примерно через месяц у них во дворе появился Олег. Ани не было дома, а мать не сразу признала в расхаживающем по двору мужике Олега. Она вышла на крыльцо, чтобы спросить, что тут понадобилось постороннему человеку. А, когда он сказал:
– Разве Вы не помните, я Олег.
Анна Фёдоровна вообще потеряла дар речи. Она смотрела на мужика и не могла произнести ни слова.
– Я пришёл поколоть дров, – сказал Олег, – А Ани дома нет?
Только сейчас Анна Фёдоровна сумела произнести:
– Она на работе, скоро придёт. А дрова и топор, сам знаешь, где лежат.
Больше она не могла говорить и скрылась в доме, чтобы по телефону сообщить Анне о прибытии гостя.
В этот раз Олег был не в командировке. Какая-то комиссия в этот день летела в Забиякино почти на весь день и самолёт должен был её ждать. Олег и пристроился с самолётом, чтобы повидать Анну, которая почему-то не выходила у него из головы. Он сам себя убеждал, что встреча была случайной, что вместе они не смогут быть, живя в разных населённых пунктах. Чем он больше себя убеждал, тем больше об Ане думал. А сейчас самолёт будто специально подвернулся ему для поездки. Олег больше не раздумывал и сам напросился к экипажу полететь с ними. Его охотно взяли, думая, что лишний специалист не помешает.
Аня примчалась быстро. Не успел Олег расколоть несколько чурок, как Анна появилась в калитке. Олег повернулся к калитке, держа в опущенной руке колун. Аня подошла и, не удержавшись, его обняла.
– Я как раз хотела кого-нибудь нанять, чтобы наколоть дров. Те, которые ты приготовил, закончились.
– Зачем же нанимать. Я сам знаю, что закончились, поэтому и приехал.
– Ты надолго?
– Нет, я сегодня обратно.
– Тогда всё бросай, пойдём пить чай, а потом гулять. Прогулку с ребёнком никто не отменял.
– Как-то неудобно.
– Что неудобно? Прогулять ребёнка неудобно?
– Нет, вообще. Я же приехал всего на один день.
– Поэтому удобно погулять, а в другой раз, если приедешь не на день, можно переделать лишние мужские дела. Пойдём пить чай!
– Здесь экипаж самолёта, они тоже хотят чаю.
– Зови, вода у нас не покупная.
Они зашли в дом, Олег позвонил в аэропорт. Ему ответили, что экипаж уже пообедал в буфете.
У Анны Фёдоровны стол оказался накрыт и согрет чайник. Кроме чая, стол ломился от холодных закусок.
– Вы пейте чай, а я посижу с ребёнком, – сказала Анна Фёдоровна и удалилась.
Разговор не клеился, поэтому пили чай молча.
Анна сказала:
– Я устроилась на работу, четыре часа в сутки работаю.
– И как работа?
– Ничего, не обременяет, но надо распределять время, чтобы его на всё хватало.
– У тебя, кроме сна, ещё полсуток времени.
– Его не хватает. Дрова колотые закончились, печку не топим, правда, она не очень и нужна сейчас, разве что сварить.
– А женихи не помогают?
– Какие теперь женихи? Все обходят стороной, кому охота прогуливать ребёнка.
– Что-то твоё настроение мне не понравилось.
– Нет, всё нормально.
Попив чаю, Олег встал из-за стола и сказал:
– Докладываю: к прогулке готов!
– Ой, я и забыла, что у тебя мало времени, я быстро, – Аня засуетилась, но Анна Фёдоровна дочку к прогулке уже подготовила.
Вскоре семья вышла за калитку. Аня в этот раз шла с гордо поднятой головой, держа Олега под руку и к нему прижимаясь.
«Пусть теперь смотрят», – злорадно и мысленно сказала девушка неизвестно кому. Её мысли никто не подслушивал, но ей очень уж хотелось, чтобы её увидели вместе с Олегом, гуляющими под руку.
Аэродром располагался не так уж и далеко, всего в каком-то километре от крайних домов. Олег предложил:
– Давай прогуляемся до самолёта. Я уточню, когда у нас вылет, хоть и предупредил экипаж и дал ваш домашний телефон, но всё равно боюсь прогулять вылет.
– Так даже лучше, и погуляем, и проверим твой самолёт, чтобы не сбежал.
– У меня сейчас, кроме гуляния, никаких дел нет.
– А кто же будет меня охранять и беспокоиться?
– Я и буду, только эти дела не в тягость, а в радость, если, конечно, тебя не смущает моё присутствие. Я вижу, как на нас смотрят, ничего не говорят, но смотрят очень красноречиво, как будто я пытаюсь тебя украсть из Забиякино.
– А ты разве не хочешь меня украсть?
– Я ещё не разобрался, какие у вас тут традиции: невест воруют, покупают или выращивают из пелёнок, но может случиться и так, что находят в капусте. Надо сначала изучить местные обычаи и традиции, – отшутился Олег, – Опять же Фёдора придётся отстранять от должности твоего опекуна, если серьёзно, не простые это вопросы, а я пока нахожусь в тридесятом царстве. Сильно наверно торопиться не надо, мне надо решить некоторые вопросы. А ты работу не прогуляешь?
– Нет, сегодня по случаю твоего прибытия меня с работы отпустили. Приезд важной персоны у нас поощряется отгулом, а это время я наверстаю в другие дни. Твой аэропорт уже рядом.
– Аэропорт пока не мой, ты немножко подожди, я забегу и спрошу о времени вылета.
Олег вернулся очень быстро и сообщил:
– У меня есть не менее часа, я успею проводить вас до дому.
– Тогда поворачиваем обратно, толкай коляску, а я буду тебя держать, чтобы случайно не упал.
– За поддержку спасибо – это зачтётся в твою пользу, что не бросаешь инвалида посреди улицы одного.
– Ты инвалид?
– А как же! Все мы немного инвалиды, иждивенцы, алкоголики, тунеядцы и прочие, смотря с какой стороны рассматривать. Если человек любит, он не замечает недостатки, невинные шалости, какие-либо привычки, а уж если невзлюбил – всё вылезает наружу, все героические поступки кажутся бредом, хулиганством или, того хуже, посягательством или домогательством – это кому, как понравится – всё зависит от воспитания и среды обитания.
– Да ты философ!
– Нет, я пока только учусь. Я с тобой гулял, отрабатывая проживание, сегодня мы просто гуляем, без каких-либо обязательств, а что будет в следующий раз, никому не известно. Так наверно жизнь устроена, что люди находят друг друга и остаются вместе на всю жизнь или друг друга теряют, расходятся, придумывают причины, чтобы расстаться, придумав перед этим несуществующие алые паруса. Реальность далека от книжных романов. В реальности люди проводят большую часть своей жизни на работе, зарабатывая порой только на существование. Выходные наступят и вместе с ними вспоминается гора незавершённых повседневных домашних дел. Все думают, что у них-то уж будет не так, но, к сожалению, у всех, за редким исключением, на самом деле всё одно и то же. Бывает захватывающая интересная работа, но ради неё люди бросают свою семью или, наоборот, скверная работа и неудавшаяся жизнь слабого человека затягивают в запой и оставляют вообще безо всего. Всё это вокруг нас, стоит только присмотреться – вот и вся философия! Я наверно тебя утомил?
– Нет, даже интересно, я никогда не слышала такого рассуждения о жизни.
– Я просто наблюдательный и вижу, что вокруг происходит. Заходишь, например, в сельский магазин, а там нет покупателей, одна скучающая продавщица. Немножко поразмыслить и вырисовывается картина: скучает она или работает за прилавком восемь часов в день и так много дней и лет. Жизнь-то и проходит вся помимо её, а когда выйдет на пенсию, окажется, что остались только болезни, старость, выросшие и разъехавшиеся дети – вот и вся тут философия и алые паруса. Ты только не обижайся, я своё мнение не навязываю, поддерживаю возникший разговор, а могу просто помолчать для приличия.
– Нет, нет, рассказывай, даже интересно, но мы уже пришли. Зайдёшь?
– Нет, пойду обратно, но, если ты не против, заеду как-нибудь ещё.
– Как же я могу быть против, если ты дров не наколол!
– Справедливое замечание.
– У калитки я обнимать не буду, все смотрят, иди, спасибо, что нас прогулял!
– Эта работа стала уже обязанностью – прогулять две красивых Ани.
– Я красивая?
– Ты очень красивая и у тебя есть преимущество: ты не мажешься. Только не спрашивай больше ничего, иначе я опять начну философствовать. До свидания.
Олег зашагал от калитки в направлении аэропорта, а Ане вновь стало одиноко, она стояла у калитки и смотрела ему в след. Правильно он всё сказал: опять наступали будни, одиночество, неизвестность и повседневные дела и заботы.
Маленькая Аня проснулась, слегка ворочалась, но на судьбу пока не жаловалась.
– Потерпи, сейчас я тебя накормлю, сначала дойдём до крыльца и зайдём в дом. Хорошо, что пока не можешь говорить и не спрашиваешь, куда делся папа.
– Ушёл? – спросила Анна Фёдоровна, когда они зашли в дом.
– Ему улетать, боится опоздать на рейс, – ответила Аня.
– Я и грю, пошто не можешь найти мужика, штоб был под руками, того отвадила, энтот сам уехал, беда с вами, с молодью, Господи помилуй, каки-то нехристи, чему в школе учили?
– Мама! Этому в школе не учат, этому учат родители, а ещё говорят, что партия наш рулевой, значит, и партия тоже должна учить.
– Нарулишь, девка, всем скопом не расхлебать! Боюсь я, как бы што не натворили! Войну пережили, голод, а ныне опять сплошны переживания.
– А ты не бойся, сказала – сама разберусь, значит, разберусь.
– Уже разобралась, девка-то растёт без отца!
Почувствовав, что разговор перешёл в обычное русло, Аня ушла в комнату кормить дочь.
Через несколько дней в дом неожиданно постучался гость. Аня находилась на работе, дверь открыла Анна Фёдоровна.
– Мне нужна Аня, – сказал мужчина.
Анна Фёдоровна, не удостоив сразу гостя ответом, его оглядела, пытаясь понять, кто он есть и что ему надо. Мужчина выглядел обычным для молодого возраста, хорошо одет, при галстуке, симпатичен и вежливо разговаривает, волосы светлые, слегка вьющиеся, нос немного с горбинкой, но лицо не портил, глаза простые и не хитростные. Всё это Анна Фёдоровна оценила буквально за пару секунд.
– Её нет, она на работе. А Вы хто и что Вам от неё надо?
– Извините, я зашёл по поручению Олега, он сам пока приехать не может, передал Ане привет.
– Можешь сходить к ней на работу, – перешла на «ты» Анна Фёдоровна и объяснила, как дочь найти, – Если не найдёшь, зайди позднее, она скоро придёт.
– Спасибо, я пойду, – сказал мужчина и направился к калитке.
Олег Аню не забывал, но не мог никак снова к ней выбраться из-за своей занятости. Вадим Коврижных подошёл к нему сам.
– Я знаю, что в Забиякино у тебя невеста. Я еду туда в командировку, могу, если хочешь, передать от тебя привет или подарок.
– Привет можешь передать, она пока не невеста, а просто знакомая. Ты надолго?
– Надолго, ты же знаешь, что я аэродромщик, а там надо реанимировать аэродром. Не боишься, что влюблюсь в твою знакомую?
– Нисколько. Её право сделать свой выбор. Привет передай, а я пока не знаю, когда смогу туда выбраться. У неё, если голова есть на плечах, она в такого, как ты не влюбится.
– В какого такого? – обиделся Вадим.
– Не обижайся – это шутка. Аня у меня на верёвочку не привязана. Я немножко помогал по хозяйству и жил у них несколько дней. Аня живёт с матерью и ребёнком.
– Ладно, при случае приглашу её в кино или на танцы, расскажу о тебе, чтобы ей было не скучно. Я там пока никого не знаю, она будет первым знакомым человеком.
Этот разговор состоялся перед самой поездкой Вадима. Он и не помышлял воровать чужих невест, но свою временную жизнь в командировке с чего-то надо начинать, знакомиться с людьми так или иначе всё равно придётся. «Лучше начать со знакомой знакомого», – подумал Вадим, – «Подскажут что, где и как, а на работе познакомлюсь с коллегами, обещали пристроить в общежитие».
Вадим решил сходить к Ане на работу, пока не приступил к своим обязанностям и есть свободное время. По ориентирам, указанным Анной Фёдоровной, Аню он отыскал очень быстро.
– Я заскочил передать привет от Олега, – сообщил Вадим, – Меня зовут Вадим Коврижных, я временно буду здесь жить.
– Спасибо! Привет – хорошо, но сам-то он собирается приехать? – спросила Аня.
– Этого я не знаю, но могу оказать помощь в хозяйстве, если потребуется, пока нет Олега.
– Живём пока без помощников, но, если что, обращусь. Вы меня как нашли?
– Зашёл по адресу, указанному Олегом, женщина мне объяснила, где найти.
– Женщина – моя мама, очень строгая, я удивляюсь, что незнакомому человеку она сказала, как меня найти.
– Наверно понравился и внушаю доверие.
– Получит от меня взыскание, мне посторонние люди доверия не внушают.
– Какой же я посторонний! Я знакомый Олега, значит, не посторонний.
– Вы меня извините, мне надо идти.
– Мы ещё увидимся? – спросил Вадим.
– Зачем? – искренне удивилась Анна.
– Мало ли что! Со мной можно сходить в кино или на танцы, можно просто поговорить, если будет скучно, а можно вечером посмотреть на звёзды. Мало ли, какая необходимость возникнет! Передать привет – это всего лишь попутное поручение.
– Я приму к сведению, что в Забиякино появился специалист по звёздам, – сказала Аня и пошла собираться с работы домой, не оглянувшись, на застывшего разговорчивого посетителя.
Для Ани этот посетитель действительно свалился, как снег на голову. Она и не помышляла, что кто-то может привезти весть от Олега, значит, он её не забыл и о ней думает – это сразу как-то подняло настроение.
Домой она пришла в хорошем настроении.
– К тебе приходил молодой человек, – сообщила Анна Фёдоровна.
– Он ко мне заходил, – ответила Аня, – Зря ты посторонних ко мне посылаешь! – на всякий случай сделала Аня матери замечание.
– Мне-ка откуль знать, посторонний он, али какой ля новый хлыст, – почему-то рассердившись, перешла на свой язык Анна Фёдоровна, – Шляются тут всякие, Федька твой тоже мимо окон проходил.
– Федька давно не мой!
– А хто твой-от, поди сама вся запуталась. Девка без отца растёт, вырастет – будет, как ты, женихов менять, тогда и вспомнишь мать, когда станешь старой, как я.
