Василий Криптонов
Эра Огня 3. Зажжённый факел
Глава 13
– Это не потому, что ты мне нравишься, – сказал Лореотис, когда мы с ним вышли на плато, бывшее некогда Ирмисом.
– Дай угадаю: из-за Авеллы? – кивнул я.
– Угадал. Если ей что в голову втемяшилось – сопротивляться бесполезно. А значит, наша с тобой задача номер один – защищать её.
– Наша? – переспросил я. – Так ты…
– Только давай без иллюзий. Я записался задолго до тебя. Три дня помахать мечом – и целый год можно ни в чём себе не отказывать. Если это не жизнь, то что же тогда?
– И как там? Страшно? – поинтересовался я.
– Не, – улыбнулся Лореотис, доставая из кармана чёрную бархатную ленту. – Если кто и срётся – так исключительно после смерти, когда мышцы задницы расслабляются. А до тех пор – все отважные.
Лентой он накрепко завязал мне глаза и велел сотворить простой тренировочный меч.
– Теперь активируй печать Огня.
Я послушался, хоть и не без колебаний. Ну не хотелось мне этой печатью пользоваться! Что бы там Мелаирим ни говорил, а я верил, что меняюсь сам и усмиряю Огонь.
– Магическое зрение, – скомандовал Лореотис.
Найдя требуемое заклинание, я тут же его активировал и вздрогнул. Передо мной как будто горел костёр. Пламя вздымалось высоко… Хотел бы сказать «к небу», но никакого неба не было. Я видел лишь черноту и огонь.
– Ну что, я красивый? – раздался голос из костра.
– Потрясающий, просто неземной какой-то, – отозвался я.
Тут от огня отделился пламенный язык, вытянулся и влепил мне подзатыльник.
– Ай, – сказал я.
– Это ещё не «ай», это «ха-ха», – объяснил голос Лореотиса. – Когда «ай» начнётся – я тебе скажу. А пока слушай внимательно. Ты под этим заклинанием обладаешь способностью видеть Огонь. Поскольку я – Огненный маг, меня ты видишь большим костром. Обычные рыцари для тебя будут выглядеть вот так.
От костра отделилось пять огненных шариков, каждый с апельсин размером. Они завертелись вокруг меня.
– Пять секунд даю, чтобы сообразить, что самое интересное.
Я старался уследить за шариками, вращал глазами, пока не устали глазные яблоки. Тогда я просто расслабился и…
– Я вижу на триста шестьдесят градусов! – воскликнул я.
– Это ты врёшь, градусов больше ста не бывает, – возразил Лореотис. – А видишь ты со всех сторон одинаково, и глаза тут ни при чём. В бою большинство людей переполняет Огонь. И когда они будут идти на тебя, Огонь пойдёт впереди. Тебе останется лишь позволить рукам нанести правильный удар. Именно этим сейчас и займёшься. Бей!
Я взмахнул мечом и почти попал по летящему перед носом шару, но тот откачнулся, а потом вдруг прыгнул мне в лицо. Чувство было такое, будто кипятком плеснули.
– Плохо. Ещё, – отрывисто скомандовал Лореотис.
Я принялся размахивать мечом, как сумасшедший. Но шарики скакали себе, будто дразнясь, и время от времени то один, то другой врезались в меня, заставляя вскрикивать.
– Пять огней управляются лишь моей волей, – говорил Лореотис. – Если бы каждый из них был рыцарем, жаждущим тебя убить, было бы в разы тяжелее. А если это пять Убийц… В общем, думай сам.
После того как меня в десятый раз окатило чем-то раскалённым, до меня дошло. Лореотис дал мне именно ту технику, которой мне так не хватало! Технику, благодаря которой я смогу легко и запросто отслеживать малейшую попытку меня убить и – предупреждать её!
– А не покажется странным, что я дерусь с закрытыми глазами?
– Ты будешь драться с открытыми глазами, – вздохнул Лореотис. – Просто для начала нужно приучить себя к чистому магическому зрению. Ну?! Ты попадёшь хоть раз? Уже разговором меня отвлёк, а толку – чуть.
Я перестал распыляться и сосредоточился на одном огоньке. Стратегия себя не оправдала – как только я на него кидался, в меня вреза́лся другой.
– Ты уже погиб столько раз, что мне немного неудобно перед духами предков, что трачу на тебя время, – заметил Лореотис.
Тогда я в корне изменил подход. Замер, держа перед собой меч двумя руками и наблюдая за круговертью шариков. С минуту Лореотис ждал от меня инициативы, потом понял, что не на того напал, и заставил один из шариков атаковать. Я только этого и добивался. Развернувшись, махнул мечом, и шар разлетелся на тысячу искр.
Тут же ещё три бросились на меня. Они удачно расположились на одной линии, и я снёс их одним ударом. Пятый шар выплясывал вокруг меня долго. Делал обманные маневры, подлетал, отскакивал. Я ждал. Вдох-выдох. Полный контроль. Полное присутствие.
Наконец, шар попытался атаковать сверху. Я бросился на спину и обеими руками вытолкнул меч перед собой. Невидимое лезвие пронзило шар, и тот, как фейерверк, красиво опал вокруг меня тающими искрами.
– Не так уж сложно! – воскликнул я.
– Ага. Добавь к этому ощущение нанизанной на клинок живой плоти и кровь, хлещущую тебе в лицо. Станет чуть посложнее. И крики. Да, почему-то я всегда забываю о криках… А люди, подыхая, склонны издавать всякие забавные звуки, которые могут сбить с толку новичка.
Сказать, что в этот момент мне стало не по себе – ничего не сказать. Да, я себя готовил к убийствам, но – к убийствам Убийц. А на турнире придётся драться с братьями по ордену. И убивать их. Потому что убить закованного в броню рыцаря проще, надёжнее и быстрее, чем оглушить до конца боя.
– Дошло, куда влез? – жестко спросил огонь голосом Лореотиса. – Не для детей это придумано. И когда в объявлении написано: «Лучше не надо» – значит, лучше не надо. А ты ещё и девчонку за собой поволок. Мало ей на голову дерьма по твоей милости свалилось.
Я медленно поднялся. Хотел было снять повязку, но замер, увидев, что к нам приближается ещё один огонь. Он пылал не так, как Лореотис. Больше напоминал ровное горение свечи, чем костра, и был в два раза меньше.
– Совсем другой огонь, – сказал я.
– Похоже, совсем не хочет тебя убить.
Я, наконец, снял повязку и, прежде чем отключилось магическое зрение, увидел объятую огнём Авеллу, которая задумчиво плыла к нам по воздуху. Но вот пламя исчезло, осталась только Авелла. В мятой школьной форме, с кое-как припудренными синяками. Жуткое зрелище… Вот сам бы себя убил, честное слово.
– Мортегар, – грустно сказала Авелла, спустившись на землю, – Лореотис… Там папа с мамой приехали. Я убежала в окно, переоделась, но мне стало страшно, и я опять убежала. К вам.
– Образцовый рыцарь, – улыбнулся ей Лореотис.
– Как они так быстро узнали? – удивился я.
– Про меня? А они только тут узнали, может, и не узнали ещё. А приехали из-за Зована. Вообразите, он искал мага, способного провести брачный ритуал. Хочет жениться на Талли… Таким я папу ещё никогда не видела.
Глава 14
В академию мы вернулись очень сильно кружным путём. Для начала отыскали тот самый выступ, на который вёл коридор из подземного логова. Прошли через владения Мелаирима, выбрались в подвал и умудрились успеть на первое занятие.
– Меня там найдут, – задумчиво сказала Авелла, глядя, как первый курс просачивается в открытую дверь танцевально-фехтовального зала. – По расписанию.
– Тебе-то чего бояться? Это меня бить будут, – возразил я.
– За турнир – меня, – покачала головой Авелла. – А тебе, кстати, ещё, может, и спасибо скажут.
Когда Авелла грустила – как будто солнце пряталось за тучи. Жаль, ничего утешительного я не мог для неё придумать. Помявшись, заметил:
– Слушай, ну Герлима прогуливать – не вариант.
Авелла грустно кивнула. Герлима мы с ней прогуляли один-единственный раз. Натсэ только-только пропала, я был в кромешной депрессии, Авелла меня и там не оставляла. Мы не задумываясь забили на урок и без толку шлялись по горам. Ну, я шлялся, а Авелла таскалась следом. Как потом оказалось, она боялась, что я покончу с собой – видимо, так плохо выглядел.
Я был уверен, что наш с Герлимом конфликт выше подобных мелочей. Но оказалось, что учитель изящных искусств придерживается иного мнения. В тот же день усталый и измученный Мелаирим принёс нам приговор: до блеска вычистить все туалеты в академии. И даже дал по ведёрку. Вот и какое, спрашивается, отношение академические туалеты имеют к высокому искусству? Этого юмора я так и не понял.
Справились мы довольно быстро. Самым сложным было – не забыть намочить вёдра. Герлим наивно полагал, что мы такие одностихийные, а стены академии надёжно защищены от магии учеников. Ха-ха! В каждом новом туалете я сперва использовал магию Воды, чтобы смыть всё куда положено, потом – Огня, чтобы подсушить и испепелить остатки грязи, а потом Авелла всё проветривала и выдувала из тех углов, куда не добрался огонь. Пожалуй, мы с ней были прекрасной командой. Пойдут дела совсем плохо – откроем клининговую фирму. «“Мортегар и Авелла“. Магия трёх стихий на страже чистоты». И пусть никто не догадается, о каких трёх стихиях идёт речь.
Герлиму, однако, наши успехи не понравились – слишком уж быстро закончили. Он пытался ещё что-то бухтеть, но Мелаирим, как мне послышалось, послал его во что-то на букву «ж», и на том конфликт замялся.
Но с тех пор три месяца прошло. Наверняка у лысого подонка созрело немало новых идей. Наивно было бы думать, что он успокоится на том, что нанял Орден устранить меня. А как же «монолог злодея», в конце концов?
Авелла всё ещё колебалась, хотя урок должен был вот-вот начаться, но тут сзади послышался приближающийся голос Мелаирима:
– Уверяю вас, господин Тарлинис, ваш сын будет на этом занятии, где бы он ни провёл ночь!
– Может, не знают про меня ещё? – шепнула Авелла и потащила меня в зал за руку.
Успели вовремя и захлопнули за собой дверь.
Лысый Герлим обернулся на хлопок и оскалил свою вампирскую пасть.
– А, наша сладкая парочка! Почти не опоздали! – Он выделил голосом слово «почти», и нам сделалось немножко стыдно. – Вот, полюбуйтесь, как истинный рыцарь обходится с дамой. Минувшей ночью сэр Мортегар, похоже, рассердился. Возможно, на то, что волосы дамы оказались неправильного цвета, и…
Это было смешно и несколько неловко. Герлим явно слышал звон, но где он – не знал от слова «совсем». Многие ученики морщились – видно, успели услышать другую версию. Лишь некоторые, особо тупые, смотрели на меня с ненавистью. И Ямос, да.
– Что скажете, госпожа Авелла? – закончил свою речь Герлим.
– Простите, почтенный Герлим, я отвлеклась. – Авелла сделала очень вежливый реверанс. – О чём был ваш вопрос?
– О том, госпожа Авелла, что вам сейчас, должно быть, доставит особенное удовольствие танцевать в паре с сэром Мортегаром.
– Конечно! – тут же расплылась в улыбке Авелла. – Только я теперь не госпожа, а леди. Минувшей ночью сэр Мортегар посвятил меня в рыцари!
Она схватила меня за руку и подняла её вверх, будто судья, объявляющий победу боксёра. Герлим широко раскрыл глаза и стиснул зубы.
– Это что, какой-то мерзкий эвфемизм? – прошипел он. – «Посвятил в рыцари»?
– Никакой не эвфемизм! – возмутилась Авелла. – Я – единственная сестра в Ордене Рыцарей.
И, чтобы доказать свои слова, она мгновенно покрылась доспехами, идеально облёгшими и подчеркнувшими её фигуру. Белокурые волосы непокорно струились из-под шлема, а в правой руке образовался давешний меч. Видно, Авелла прятала его в своём воздушном Хранилище – как-то странно он у неё появлялся, не как у Лореотиса, который мог «поглотить» любой металл и потом отдать обратно.
– Прекратить! – брызгая слюной, завизжал Герлим. – Это срыв урока! Я приму меры!
– Да вы не волнуйтесь, – не выдержал я. – Первую из ваших мер сегодня утром в реку сбросили, скоро остальные пойдут. Кстати, сколько денег отдали? Мне правда интересно, я сам покупать собираюсь.
Вообще, я хотел просто отвлечь его от Авеллы, которой и без всяких лысых уродов ещё достанется. Результат превзошёл все ожидания. Герлим побледнел. Губы посинели. Я даже испугался, что он сейчас сдохнет, и останусь я, как дурак… Но обошлось.
– Что вы имеете в виду, сэр Мортегар? – просипел лысый извращенец.
Студенты уже вообще ничего не понимали и, не скрываясь, чесали в затылках. Ямос, увидев свою обожаемую Авеллу в доспехах, видимо, сложил два и два – больше яростными взглядами меня не окидывал.
– Да о таких вещах вообще особо говорить не стоит, – пошёл я вкруг да около, памятуя ораторское искусство магов Воды. – Но уж коли проболтался – так дверь крепче запирать, и вообще – беречься. Мало ли, кто захочет вмешаться. – Тут я выразительно посмотрел в потолок, имея в виду Мелаирима, который теперь был в академии – да и вообще в крепости, с рядом оговорок, – самым главным магом.
Теперь лицо Герлима налилось красным. Он меня очень хорошо понял. Не понял, должно быть, лишь одного: зачем я его предупреждаю. Я что, с ума сошёл? Ага, сошёл. А что? Имею право!
– Вы… Вы срываете мне урок, – слабым голосом выдал Герлим и отвернулся. – А… Авелла! В пару к Ямосу. Мортегар – в пару к Боргенте.
Я чуть не выругался. Боргентой звали ту самую толстушку, которую я несколько раз замечал, но ни разу не общался. Знал только, что у неё низкий ранг, и что три месяца назад бегала она лучше меня.
Ямос был счастлив. Авелле было по барабану – она только на дверь косилась, опасаясь увидеть любимого папочку, кипящего от гнева.
– Я тебя ненавижу, – серьёзно сказала Боргента, когда я положил правую руку ей на талию.
– Удивительное совпадение: я тоже себя ненавижу. Давай сделаем это вместе?
Свою очередную гениальную шутку я сказал чуть громче, чем хотелось, и весь курс дружно заржал. Боргента покраснела и заткнулась. Меня она могла ненавидеть сколько угодно, но перечить Герлиму бы не решилась.
– Ти-ши-на, детишки! – пропел Герлим. – Повторяем простейший вальс. И-и-и-и – раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…
Боргента поволокла меня за собой, и я худо-бедно старался перебирать ногами.
– Перчатки бы хоть снял! – прошипела моя партнёрша.
О, точно – перчатки. Я призвал печать Огня и мысленным взором огляделся. Меня окружали огоньки. Огонь жизни, Огонь любопытства. Я потихоньку начинал их различать. Герлим пылал явной ненавистью. Его огонь даже не помещался в грудной клетке, хотя у остальных был гораздо меньше. Ну, если не считать Авеллы, которая, как маг Огня, полыхала ярче всех в этом зале. Может быть, за исключением меня, но на себя я посмотреть не мог.
Взгляд мой был прикован к лицу Боргенты, а магическое зрение сканировало всех одновременно. И вдруг что-то с чем-то у меня в голове соединилось. Я понял, что держу в руках пламя нисколько не меньшее, чем у Герлима. Боргента полыхала, как облитая бензином. Только вот ненависти там не было ни на медный дилс, чего бы она ни врала.
– Ну почему ты тоже? – простонал я чуть слышно.
– Что? – вскинулась Боргента.
– Ничего…
Число влюблённых в меня девушек только что переросло все мыслимые пределы. И что во мне такого замечательного? Ах, да, Огонь.
Внезапно раскрылась дверь, и в зал вошёл Мелаирим.
– Леди Авелла! – позвал он. – Попрошу вас пройти со мной. Сожалею, почтенный Герлим.
Мелаирим уже разговаривал с Герлимом, как с трупом. По этикету полагалось сначала извиниться, а уже потом попросить преподавателя отпустить ученицу. Но Мелаирим был в явной запаре и о таких мелочах не думал.
– А мне? – глупо спросил я.
– Что тебе? – уставился на меня Мелаирим.
– Мне не надо?
– Было бы надо – я бы позвал. Прошу, живее, леди Авелла! Ваш брат пропал.
Глава 15
Остаток занятия прошёл невыносимо скучно. Герлим совсем перестал играть. Он то и дело выпадал в какую-то глухую задумчивость, и самые гениальные из студентов быстро просекли, что в эти минуты можно вообще ничего не делать. Чем и пользовались. Если поначалу кого-то ещё приятно волновала возможность покружиться с партнёром противоположного пола, то теперь, когда семестр перевалил за середину, танцы сделались точно такой же рутиной, как утренняя зарядка.
Оставшийся без пары Ямос вообще загрустил. Во время одного из таких «перекуров» я отлепился от Боргенты и подошёл к нему.
– Про деревню-то узнал? – спросил я.
– А? – вздрогнул Ямос.
– Ну, мама Тавреси, всё такое.
– А… Да узнал. Ты ж сколько за неё заплатил тогда?
Я пожал плечами. Вспомнил, что заплатил порядком, не было настроения торговаться, а деньги как раз были.
– Ну и вот, – грустно покачал головой Ямос. – Мамаша, как такие деньги увидела, халупу свою продала – и в столицу свинтила. Ни адреса, ничего. Не, ну её тоже понять можно, конечно. Рабство есть рабство, к нему проще как к смерти относиться…
Судя по лицу, Ямос пытался понять, но не мог себя заставить. Для него поступок матери Тавреси выглядел предательством.
– А моя уже приехала, – вздохнул он. – Вместе с Кенса.
– Говорили?
– Смеёшься? Она до конца занятий не примет, будет ждать, чтоб я тут вообще извёлся. А потом выдаст… Это она умеет.
– И что думаешь делать?
Ямос покачал головой. Что-то делать против матери для него было немыслимо. Весь жизненный тыл ему обеспечивала она, вся его жизнь была выстроена на её участке. Как же мне повезло, что я попаданец…
– Сэр Мортегар, я не разрешал менять партнёров! – взвизгнул Герлим, выпадая из очередного транса.
Ха-ха-ха, смешно. Смотри-ка, и вправду все ржут – вот ведь незамысловатые условно-средневековые подростки…
Я вернулся к Боргенте и мужественно дотанцевал урок до конца. Даже Герлим, при всём желании, ни к чему не мог придраться.
Авелла не появилась на перемене. Не пришла на следующий урок. И вообще я до самого конца занятий так её и не увидел. Корябая сухим пером бумагу (я по-прежнему больше доверял расширенной памяти, чем рукописным заметкам), я пытался представить, чем для неё может аукнуться всё то, что она наворотила.
Её заберут из академии? Возможно. Заставят выйти из Ордена?.. Не знаю… Наверное, если Тарлинис хорошенько надавит – сможет. Его слово – закон для неё. Но это ведь было до того, как Авелла получила печать Земли. И, тем более, Огня. Эту, новую Авеллу с пути кувалдой не собьёшь. Впрочем, отец для неё в любом случае – ахиллесова пята. Или нет?
Может быть всё, что угодно, – так я решил. Не могло быть лишь одного: чтобы Авелла никак меня не известила о том, что с ней происходит. Она не из тех, для кого существуют преграды, когда речь идёт о друзьях.
В теории, у неё должно быть зеркальце. И у меня есть зеркальце. Значит, я могу ей позвонить. Так? Не так… Что бы Авелла сейчас ни заливала своим родителям, вряд ли ей поможет моё лицо на экране артефакта с выгравированным символом осквернённой невинности. Вот же ж блин! Мир магического средневековья, а головняки всё те же, что в родном двадцать первом столетии! Ну почему люди везде и всюду одинаковые?
С последнего урока мы с Ямосом ползли медленно и задумчиво. Грузились каждый по своему поводу и не мешали друг другу. Как там говорится – по-настоящему близкий человек – это тот, с которым можно, не напрягаясь, помолчать? А-а-а, ладно, чёрт с ним, включу обратно эту «мудрость в день». Сам-то я тупой, мне трудно генерировать мудрости. Я только глупости могу творить. Правда – поистине эпического масштаба. Но мне будет значительно легче, если кто-нибудь при этом будет создавать иллюзию глубокого подтекста моих действий.
Иногда долгое ожидание превращает надежду в безразличие.
Во! Совсем другое дело же. Смысла в контексте – ноль, но звучит как…
– Ямос, здравствуй, сыночек.
От ядовитой приторности этого голоса сделалось плохо даже мне. Рука поневоле зачесалась – схватить меч, да порешить неприятный вопрос. Однако я ещё не до конца заменил мысли рефлексами.
Мать Ямоса, глава (наверное – отца я не видел) рода Калас, стояла посреди коридора, возле нашей комнаты, сложив руки на груди, и смотрела на своего сыночка. Смотрела сквозь очки, сверху вниз, чем немного напоминала Тарлиниса. Вот бы их скрестить меж собой. Глядишь, родится сын с моноклем. Идеальная ведь пара. И, может, это не такая уж фантазия. С чего-то же они одновременно сюда приехали? Кенса и Калас… Ух, как всё может интересно повернуться! Я, правда, не могу представить себе, каким нужно быть дебилом, чтобы изменять госпоже Акади, но чужих тараканов своими мозгами не поймёшь.
Ямос остановился, как вкопанный. Побледнел, чуть сознание не потерял. Мне пришлось взять на себя официальную часть.
– Здравствуйте, госпожа Калас! – Я вежливо поклонился. Пришлось использовать родовое имя, ведь личного я не знал. Вроде как это было допустимо.
Однако госпожа Калас на меня не среагировала никак. Даже очки не перенаправила.
– Чудесная сегодня погода, – продолжал я. – Птички…
– Ямос! – перебила меня невоспитанная госпожа Калас. – Ты что, забыл, как нужно вести себя с матерью?
Ямос забыл вообще всё. Впрочем, я охотно верил, что в голове у него в этот момент происходит бурная деятельность.
– Птички в этих широтах – просто неимоверные, – заявил я. – Особенно куропатки.
– Молодой человек, я не с вами разговариваю, – удостоили меня, наконец, хоть чего-то. – Ступайте своей дорогой.
– Ею и ступаю, досточтимая госпожа! И дорога моя привела меня к дверям комнаты моей, кои вы изволили заступить. Потому-то я и пытаюсь скрасить неловкую паузу беседой – уж как умею.
Госпожа Калас позеленела от ярости. Зыркнула на меня, на Ямоса.
– Сын! Что это означает? Ты делишь жилище с каким-то безродным?!
– Это мой друг, – прорезался, наконец, робкий голосок у Ямоса. – Его зовут…
– Его имя не имеет ни малейшего значения, – отрезала госпожа Калас. – Оно исчезнет сразу после его смерти и не сохранится ни в одной летописи, в отличие от нашего имени. Неужели в твоём возрасте тебя нужно учить выбирать правильных друзей, Ямос? Я чувствую, у нас с тобой будет очень долгий разговор!
Экая самоуверенность. Впрочем, она права: несмотря на всю мою важность для кланов, миссия моя останется тайной тайн во тьме веков. Но ведь с другой стороны я могу доковыряться до Дамонта и потребовать ответить за базар: позволить мне основать собственный род. А могу и проще – заключить магический брак с Авеллой. Вообще, я много чего могу, но это надо стараться, время тратить. А у меня пока дело.
– Я вам не помешаю, – сказал я, надвигаясь на госпожу Калас. – Только сумку кину – и свалю. Так и так хотел потренироваться.
Дама подвинулась исключительно из брезгливости – чтоб я даже прикосновением своей безродности не замарал её родовитость. Я положил руку на стену, призвал печать…
– Мама, ты не должна так говорить с моими друзьями! – Ямос решил начать хоть с чего-то, набрать обороты перед главной темой дня. – Он меня знаешь, сколько раз выручал?
– Наслышана. Это ведь он купил тебе рабыню вместо того раба, которого ты умудрился потерять? Вы, может, на пару её использовали? Тут бы ещё разобраться, от кого она…
Это уже было через край. Я опасался, что Ямос сейчас взорвётся, и заторопился. Семейные разборки – это семейные разборки. Лучше в них не лезть. Опять же, Ямос – парень взрослый, разберётся как-нибудь. Да и не лупит же его мать, как Тарлинис – Авеллу.
И всё же, как ни торопился, бдительности я в этот раз не утратил. Лишь только дверь раскрылась, «паучье чутьё» завопило об опасности, и я резким кувырком вкатился внутрь, пропуская над собой палку. Послышался звонкий удар.
– Уб… ила, – растерянно сказала Тавреси.
Я вскочил на ноги. А госпожа Калас, получившая палкой в лоб, рухнула очками в пол. Эту картину нужно было поместить в словарь для иллюстрации слова «Упс». И ведь, что характерно, опять я виноват, пусть и косвенно.
– Мама! – Ямос рванулся к неподвижно лежавшей матери, но вдруг замер, махнул рукой и буркнул: – Да и фиг с ней. Морт, поможешь затащить? А тот там сейчас толпа соберётся.
Я помог. Тавреси так и стояла с палкой и следила за нами, широко раскрыв глаза.
– Мама, да? – тихо спросила она, когда дверь, наконец, закрылась.
– Ага, – вздохнул Ямос и потёр лоб. – Сейчас бы выпить…
– Не, лучше свалить, – не согласился я. – Я сваливаю. Желаю хорошо провести вечер, и всякое такое…
Однако я не успел свалить. Госпожа Калас пришла в себя. Приняла упор лёжа, сносно выполнила отжимание и даже попыталась встать, одновременно пылая злобным взглядом на всех нас, включая Тавреси с животом и палкой.
Спасла случайность. Когда госпожа Калас уже приподнялась на одно колено, раздался оглушительный звон разбитого стекла.
Я развернулся быстрее, чем успел подумать, что происходит. Хранилище, меч, удар…
Клинок ударил в чью-то плоть. Я попал по человеку, который влетел в окно.
С диким воплем госпожа Калас лишилась чувств вторично. В этот раз она была не одна – рядом с ней упала «невестка».
