Веся Елегон
Место, где живут розовые пони
– Святые куличики, – пропищала я, не в силах оторвать взгляд от сидящего напротив демона.
Тот криво усмехнулся и, сложив крылья, устало откинулся в кресле.
– До сих пор не могу привыкнуть, – признался он, глядя на меня своими краснющими глазами.
– У тебя чешуя… – решила сообщить я, хотя не думаю, что Максим был не в курсе.
– Да, бывает неудобно. Цепляется за одежду и чешется, – словно говоря о чём-то обыденном, например о перхоти, поделился он.
А я всё сидела с раскрытым ртом и пялилась на мужчину: на потемневшую кожу, покрывшуюся чешуйками; на шипы, выступившие по внешней стороне рук и на плечах; на белые клыки, резко контрастирующие с тёмными губами. И мне всё больше начинало казаться, что может я того, сплю… Ну, могла же я уснуть в автобусе. Надеясь проснуться, больно ущипнула себя за руку, не помогло.
Максим печально усмехнулся, проследив за этим моим манёвром.
– София, – произнёс он моё имя, видимо, надеясь привести меня в чувства.
Сработало. Я посмотрела на дракона… демона… Максима.
– Ты можешь задавать вопросы. Не стесняйся. Постараюсь ответить на все.
– Не думаю, что у меня есть вопросы, – промямлила я.
– Это у самой любопытной девочки в классе? – вскинув бровь, искренне удивился мужчина. – Никогда не поверю, что у Смирновой Софии нет вопросов.
Я застыла. Так, по имени и фамилии, меня уже давно не называли. Сразу вспомнился просторный кабинет класса: ряды одинаковых парт; доска; чёрно-белые портреты писателей и учёных мужей, развешанные по стенам; а ещё запах мела, книжек и завтрака, готовящегося в столовой. Снова взглянула на демона. Да уж, он выглядел крайне нереально с этими своими крыльями, но… Неужели все эти истории, что были написаны в большой книге сказок, вовсе не сказки?
Знакомый трепет, едва уловимое обещание открытия чего-то неизвестного, чего-то нового – и моё хваленное любопытство подняло голову. Я снова почувствовала себя подростком, который отчаянно хочет поверить в чудо. И ведь вот оно, сидит передо мной. Лишь протяни руку…
– Ты можешь ими управлять?
Я конечно имела в виду крылья, и Максим меня понял. Встал и сначала расправил их, а потом пару раз махнул, легко воспарив над землёй почти на метр. Я захлебнулась поднявшимся порывом ветра, но продолжала во все глаза смотреть на существо, которое и на страницах сказок-то ни разу не видела, ни то что…
– Честно говоря, ты не слишком похож на дракона, – поделилась я, припомнив книжных акварельных змеев, скользящих в синеве под облаками.
– Тебе бы больше понравилось, если бы я превратился в крылатого ящера? – вскинув бровь, насмешливо спросил мужчина и плавно приземлился.
– Нууу, – я задумалась. Но в моей неспокойной голове уже возник следующий вопрос. И раз Максим сам разрешил… – А твои брат и сестра тоже превращаются?
– Брат да, но не сестра.
– Почему? Это зависит от пола? – предположила я.
– Нет. От кое-чего другого.
Мне показалось или мужчина опять помрачнел? Да уж, его настроение менялось так же быстро, как погода в столице.
Максим снова сложил крылья и вернулся к столу. Опустившись в кресло, он взял бутылку вина и, ловко вскрыв её ногтем, разлил по бокалам. До меня долетел густой аромат винограда.
– Выпьем? – предложил он.
– Нет. Я не пью. Так почему ты можешь превращаться, а сестра нет? – напомнила я.
Максим с неохотой отставил бокал, который уже держал в руке, и посмотрел на меня оценивающе. Словно раздумывая, стоит ли говорить. Я напряглась. Из-за него я оказалась в таком ужасно странном месте, как Соколиный Парк, в месте, где никогда не должна была оказаться, а он еще думает, стоит ли мне говорить или нет?
– Способность, скрытая в нашей крови, может никак не проявлять себя. Многие из Соколовых спокойно проживали свои жизни, так ни разу и не обратившись.
Мужчина замолчал. Вокруг шумели деревья. Пели птицы. Легко можно было позабыть, что эта увитая цветами волшебная беседка находится в самом центре чёрного поместья, про которое дети любили сочинять страшилки и пугать друг друга.
– Я убил человека, София, к сожалению, это стало тем ключом, который освободил таящиеся глубоко внутри меня силы.
– Так значит и твой брат… – слова догадки готовы были сорваться с моих губ.
– Нет. Не всегда нужно убивать, иногда достаточно гнева, – пожал плечами Максим.
– Ясно. И после этого ты нашёл семью, – желая подальше уйти от темы убийств, напомнила я.
– Точнее будет сказать, они нашли меня. Обратившись, я сильно испугался и был не в себе. Брат нашёл и привёл меня сюда, ну и с тех пор я сидел в камере.
– То есть тебя не посадили за…
– Нет, тело так и не смогли найти.
– И ты можешь выйти, когда захочешь?
– Мог бы, если бы мог контролировать превращения.
Я с недоверием посмотрела на мужчину.
– А разве ты не можешь? – с сомнением спросила я.
– Нет. Я смог принять свое человеческое обличье, а потом снова обернулся в дракона только потому, что ты рядом.
Последние слова Максим произнёс как-то по особенному вкрадчиво. Я улыбнулась, подумав, что мужчина шутит, но натолкнувшись на взгляд, в котором не было и намёка на юмор, растерянно заморгала, пытаясь осознать то, что имел ввиду парень.
– Тебе нужна девушка, чтобы контролировать свою способность?
Сложно было понять, сколько надежды я вложила в произносимые слова, пока не услышала излишне серьёзный ответ.
– Нет, София. Мне нужна именно ты.
В голове зашумело от дикого вихря, собранного из страниц прочитанных ранее романов, возникшего из ниоткуда, но уже грозящего затянуть в самую глубь бесконечных ванильных историй о предназначениях, истинных парах, судьбах…
Я с сомнением посмотрела на сидящего напротив мужчину, демона, дракона… Вот бы ни за что не подумала, что романы, которые пачками выпускает наше издательство, могли поймать в свои сети такого брутального мужика. Хотя сколько он тут уже сидит? Может, в местной библиотеке выбор книг не особо разнообразен? Вот выберусь, можно будет заняться этим вопросом. Как раз у нас нон-фикшн залёживается. А это прекрасный вариант сбыта. И у заключенных, вполне вероятно, мозги на место встанут.
Размышления о работе помогли немного собраться, я потянулась к бокалу, решив, что всё же за такую прекрасную идею и выпить не грех.
Я подняла бокал:
– Что ж, за именинника. Сколько там тебе?
– Тридцать.
– Как и мне, – удивленно хмыкнула я, потом до меня дошло, что мы же в одном классе учились, а значит, одногодки. Я неловко крякнула и после паузы закончила, – С тридцатилетием! – и отпила несколько глотков.
Вино обожгло язык и щеки, я попыталась возмутиться горечью, но слова уплыли от быстро помутневшего сознания. Я ещё успела заметить, как Максим-демон вскочил с кресла. Но сразу после этого на меня опрокинулось небо, обрамленное листвой, и в этой рамке вдруг лицо Максима – Максима-человека. Его обеспокоенные испуганные глаза подменили собой небо, а после чернота из них разлилась и унесла меня на самое дно абсолютной всепоглощающей тьмы. Я заснула.
– А если бы она умерла?!
Голос злой и надломленный, оттого колючий, выдергивает меня из колышущегося забытья на поверхность.
– Бог с тобой, Макс, это всего лишь снотворное, – ухает другой совершенно незнакомый мне голос, поэтому далёкий и пустой.
– От этого снотворного у неё едва сердце не остановилось. Ты когда начнёшь думать, прежде чем что-то сделать?
Этот пробирает меня до костей. Я беспокойно ворочаюсь, чтобы понять, из-за кого мне так неспокойно?
– Думать – это твоя забота. Моё дело небольшое – служить наследнику клана, – ехидничает бесцветный.
– Ты когда-нибудь доиграешься.
Глухой рык проходится по моим нервам наждачной бумагой. Но веки, будто залитые бетоном, всё-ещё отказываются подниматься.
– Слушай, сейчас как раз таки не тот случай, когда нужно размышлять. Времени нет. Заверши обряд, а об остальном сможешь позаботиться позже.
– Я не хочу без её согласия…
От ноток отчаяния, каплями проступивших в брошенной фразе, и мне стало грустно. С чего бы?
– Тогда ты никогда не выйдешь из этой камеры.
Слышу грохот тяжело закрывшейся двери, сухой щелчок задвинутого засова. Шаги. И осторожное прикосновение прохладных пальцев на моей щеке. Открываю глаза, вижу обеспокоенное лицо Максима.
– Слава богу, ты проснулась.
Моё сердце ёкает, отвечая на голос. Но ничего странного в этом нет, я просто сквозь сон узнала Максима и нафантазировала себе какие-то чувства… Пытаюсь подняться. Мужчина помогает, приподнимает за плечи и поправляет подушку.
– Что со мной произошло? – спрашиваю я, но голос скрипит и, ломаясь, отказывается правильно и чётко озвучивать слова.
– Вот попей.
Максим протягивает запотевший бокал. Делаю несколько осторожных глотков и вдруг вспоминаю неестественную горечь вина.
– Меня отравили? Ты меня отравил…
Смотрю во все глаза на бледного и осунувшегося мужчину. Тот хмурится. Но глаз не отводит:
– Я говорил тебе, что для того, чтобы контролировать свои способности мне нужна ты…
– Не думала, что мёртвая я тоже сгожусь… – огрызаюсь я.
– Да нет же, это было всего лишь снотворное…
– О! Может для вас, зэков, опоить человека снотворным, я полагаю, обычное дело, но, знаешь ли, у нормальных людей так дела не делаются!
Я откинула одеяло и принялась ощупывать себя.
– Что ты делаешь?
Голос Максима прозвучал жёстче, чем следовало, и весь страх и злоба, что скопились во мне за последние слишком длинные сутки, волной зябкой дрожи вырвались наружу.
– Пытаюсь понять, что ты сделал со мной, пока я валялась без сознания… – прошипела я.
– Да ничего я не делал… – смутившись, ответил мужчина и впервые отвёл глаза.
– Боже, – тонко пропищала я и, поджав ноги, обхватив голову руками, попыталась сдержать подступившую удушливую панику.
– София, я правда ничего такого не делал, – поспешил уверить Максим, даже на колени перед кроватью опустился, пытаясь заглянуть мне в глаза. А потом, не отводя чёрных тревожных глаз, глухо добавил, – только вот… поцеловал.