Веся Елегон
Место, где живут розовые пони
Я вздрогнула, живо представив, как лежу совсем беззащитная, а этот… Прижала холодные пальцы к вспыхнувшим губам.
– Понимаешь, я не мог превратиться обратно в человека. А ты потеряла сознание, я не знал, что с тобой и… поцеловал тебя, чтобы обернуться и отнести в замок. Пойми, я просто… Это всего лишь касание губами губ, без языка. На этот раз я себя контролировал, – с жаром выпалил мужчина.
У меня от его признаний не только губы, но и кончики ушей запылали. А сердце в груди так заколотилось, быстро и мелко, тук-тук-тук-тук-тук, словно маленькая птичка, пойманная в силки.
– На этот раз?!Это ещё и не первый наш поцелуй?? – припомнив, как очнулась в камере первый раз, прошептала я.
– Не первый. – глухо согласился Максим.
И это стало финальной каплей. Почувствовав, что достигла своего предела, я прижала ладони к лицу и, изо всех сил стараясь не хлюпать, заревела в голос, иногда даже получалось в этот рёв вставлять слова:
– …ну-по-чемууууу йа-а-а-а… т-ты-ы ж-же мог вы-ы-ыб-рать любуууую…
– Не мог. Это работает только с той, кого по-настоящему любишь.
– Так влюбился бы в другуууууйуууу…
– Да я никогда и не смотрел на других. Всегда любил только тебя.
Простота, с какой были произнесены эти далеко непростые слова, заставила меня прервать свои страдания. До меня наконец дошло то, что Максим пытался мне сказать. Я убрала руки и с недоверием посмотрела на растеряно смотрящего на меня мужчину.
Пара минут обоюдного молчания. И моё:
– Ты псих? Мы с тобой ни разу даже и не разговаривали толком, какая любовь?
Максим пожал плечами.
– Ты заступилась за меня. Похоже, этого было достаточно.
– Дура! – злясь на себя, выпалила я. – Знала бы, что из-за этого попаду в такую передрягу…
Замолчав, я обиженно засопела.
– Да если бы и знала, всё равно не смогла пройти мимо несправедливости, – печально улыбнувшись, за меня закончил предложение Максим. – Ты же София Смирнова – заучка и поборница справедливости.
– Поборница, – повторила я, желая передразнить мужчину, – какие слова мы знаем.
– Так тупым я никогда не был, – спокойно парировал тот.
– Ну да, – признала я, вспомнив, что молчаливый Максим Егоров пусть и отказывался отвечать у доски, но за письменные работы его балы всегда были одними из лучших в классе, иногда даже выше, чем у меня.
– Так что там с любовью и превращениями? – нехотя напомнила я.
– Только в истинной любви сокрыты силы, способные побороть зверя, таящегося внутри, – продекламировал Максим.
– Это ещё что?
– Предсказание, ну, или инструкция, написанная пафосным средневековым языком, – ответил Максим.
– И что, я должна тебя каждый раз целовать, чтобы ты мог превратиться обратно в человека?
– Так или мы можем обвенчаться, – понизив голос до бархатного шёпота, пристально посмотрев в мои глаза, серьёзно предложил мужчина.
Слишком серьёзно. Я нервно хихикнула:
– Это предложение?
– А ты бы была не против? – с надеждой в голосе спросил Максим.
– Ну уж нет! – замахав руками, воскликнула я и, встав с кровати, заходила туда сюда, меря шагами жутко тесную комнату. – Сколько я тут должна пробыть? Кажется, ты говорил про два дня? – остановившись где-то посередине, спросила я.
– Да, два дня и две ночи, – нехотя ответил Максим.
– Ок. Похоже сейчас идут вторые сутки. Я останусь здесь ещё на одну ночь, а утром, я надеюсь, ты сдержишь слово и отпустишь меня. А сейчас мне нужны мои вещи. Я должна поработать. И не здесь, – я загнанно оглядела каменные стены и хоть и высокий, но всё же недостаточно высокий потолок. – Я бы хотела выйти в сад.
Я посмотрела на мужчину. Тот пару секунд над чем-то раздумывал, потом кивнул и, пройдя к двери, постучал.
На этот раз путь к внутреннему саду не показался мне таким уж длинным и запутанным, каким я его запомнила с прошлого раза. Сегодня, семеня за идущим чуть впереди Максимом, даже немного поглазела по сторонам и сделала удивительное открытие. Похоже, мой пленитель и сокамерник был здесь единственным заключенным, поскольку двери в остальные камеры были приоткрыты, выставляя на всеобщее обозрение свою необжитую пустоту. Заглянув по пути в одну из таких комнат, не нашла ни единого намёка на содержание там заключенных, только стремянки, ведра с краской и валики для покраски стен. И тут же смутно припомнила прошлогодние заголовки в Самарском Вестнике. Вроде как Соколиный Парк признали культурным наследием и вывели из эксплуатации. Было такое? Или это моё запуганное воображение играет со мной в прятки, подкидывая вымышленные факты, в тщетных попытках хоть немного успокоить? Если это правда, и поместье уже год не является тюрьмой, то насколько правдивы слова Максима об якобы совершенном им убийстве, или это часть представления, которое разыгрывается с целью… Заставить меня согласиться на брак?
Я с сомнением воззрилась в спину идущего впереди мужчины. Да ладно, такое даже на страницах любовного романа будет смотреться нелепо, сомневаюсь, что кто-то, будучи в здравом уме, будет проворачивать такое. А насколько может быть вменяемым человек, способный превращаться в дракона-демона? Или мне это всё только примерещилось? Возможно это галлюцинации от снотворного, которое было подмешано в вино. Я нервно хмыкнула, уже готовая согласиться на эту версию моего сознания. Максим обернулся, видимо проверяя, в порядке ли я. По его озабоченному взгляду было понятно, что на этот счёт он имеет сильные опасения.
– Мои вещи и телефон, – напомнила я. – Когда мне их вернут?
– Они уже в беседке.
– Ладно.
Дальше шли молча. Наши шаги эхом разлетались под каменными сводами потолка и убегали далеко вперёд. Я вдруг поняла, что ещё ни разу не бывала в настоящем поместье. Дома писателей и художников не в счёт. Денег у выше перечисленных деятелей искусства обычно не водилось, так что дома их почти ничем не отличались от того, в котором выросла я. А вот усадьба, принадлежащая древнему роду помещиков – история, как оказалось, совершенно уникальная. Мало того, что само строение выполнено из камня и изнутри очень сильно напоминает средневековые замки, так ещё полустертые фрески на потолках и мраморная плитка на полу просто кричит об основательности, с которой будущие владельцы подошли к постройке своего жилища. Удивительно, почти век здесь бродили психи, а потом пару десятилетий отсиживались маньяки, и ничего, тут покрасить, там замазать и вполне себе. Обхватив себя руками, завороженно оглядывалась по сторонам. Затем шмыгнула носом и побежала догонять Максима. Красиво, конечно, но холодно.
А вот в саду было солнечно и тепло. Над мрачным холодным поместьем вновь взошло яркое солнце, пронзив лучами, будто стрелами, небесный сапфир. Короче, птички пели, бабочки летали, и домашние коты Кашпира наверняка сонно щурились, сидя на уютных подоконниках хозяйских домов.
От поместья к беседке вела обсаженная кустами роз тропинка. Легко пробежав по ней, рассмотрела лежащие на столе в беседке свои вещи: папку с макетами обложки, саму рукопись, а главное, телефон.
Первым делом схватила телефон в руки, чтобы проверить на наличие пропущенных. Но ни звонков, ни сообщений от бабули не было. Да, конечно, это было дело обычным. Стоило паниковать, если бы наоборот она позвонила или, о великие пасхальные куличики, написала сообщение. Но на сердце всё равно было неспокойно, и я решила снова позвонить излишне независимой родственнице. Как я и ожидала, ответом мне была лишь тишина. Тяжко выдохнув, оторвала телефон от уха и посмотрела на монитор. Суббота. Полдень. Получается, я проспала всю ночь и утро. Я с сомнением взглянула на прохаживающегося недалеко от беседки Максима. Тот, хоть и пребывал в мрачной задумчивости, но на мой взгляд отреагировал моментально, будто я не смотрела, а иголками в него тыкала.
– Скоро принесут завтрак, – словно испытывая необходимость в том, чтобы что-то сказать, сообщил мужчина.
Я такой необходимости не ощущала, поэтому ограничилась кивком.
Усевшись за стол, открыла папку, достала рукопись и иллюстрации.
Я работала дизайнером в книжном издательстве. Уже год, как была зачислена в штат постоянных сотрудников. И с работой обычно справлялась изящно и просто, как мне казалось. По крайней мере, писатели, с которыми я работала, всегда оставались довольны, и я регулярно получала ежемесячную премию. Но эта книга поставила меня не то, чтобы в тупик. Думая о ней, я словно оказывалась в вакууме.
Решив пересмотреть макеты, которые успела набросать за неделю работы, я принялась перебирать файлы, откидывая один за другим как посредственные, если не сказать, нелепые: девушка и мужчина на фоне замка, убегающая девушка и преследующий её дракон, девушка в объятьях мужественного и опасного…
Всё это было вторично, всё отдавало пыльным залежавшимся старьём, но в мою голову, хоть убей, ничего другого не лезло. И виной тому был не роман. Ну чем он отличался от других? Это всегда, как ни крути, история любви женщины и мужчины. Ну приправлена она парой оборотней или гонками на выживание на верблюдах, но от стандартного «Я тебя люблю. А ты меня?» никуда не уйти. Но я же как-то находила что-то свежее, что-то, чего не замечал даже сам автор книги! А теперь? Неужели я выдохлась? Неужели задор новичка, наконец дорвавшегося до успеха, прошёл, оголив бесталанное серое нутро дизайнера-обывателя?
Откинув упавшую на глаза чёлку, отложила макеты и подтянула к себе копию рукописи. Первыми страницами к ней шёл синопсис. Наверное, вот уже в сотый раз прочитала его и вернулась к названию. По описанию выходил средневековый такой роман с замками и похищением принцессы. Так откуда такое название?
– Что же мне с вами делать, розовые пони?
Передо мной, минуя мои папки и записи, на стол опустился поднос заставленный посудой. Нос защекатало от аппетитного запаха свежей выпечки, мяса и зелени. Кинула взгляд на Максима, который не торопясь обошёл стол и уже отодвинул для себя кресло, на котором сидел вчера.