Виктор Елисеевич Дьяков
Путешествие на Бухтарму
За Любой, видимо, наблюдали уже давно. Но быстрые танцы она танцевала среди женщин, на медленные бегала за мужем. Так что посторонним мужчинам пригласить ее было непросто. Скорее всего, все это «просчитал» тот самый чеченец, который наиболее откровенно «играл на публику», «хватал» пришедшую вместе с ним казашку, этакую луноликую, очень приятную на лицо. Однако, как и у большинства прочих казашек ее обтянутые джинсами бедра и ноги были настолько узки и тонки, голый живот скорее вдавлен, чем выпукл… Для ценителей «стройности» она, конечно, была «то что нужно». Но, как правило, худые женщины в основном нравятся склонным к полноте мужчинам и парням. Среди кавказцев таковых много среди азербайджанцев, меньше среди грузин и армян. Но чеченцы, все равно где они родились и выросли, на Северном Кавказе или в Казахстане, как правило, подбористые и худощавые, особенно в молодости. Отсюда их естественная тяга к противоположности, к полным девушкам и женщинам, достаточно редко встречающаяся среди их молодых соплеменниц. Видимо и этот джигит, забыв про казашку, с которой пришел, во все глаза смотрел на эту вельветово-крутобедрую блондинку. У него, видимо возникло желание, а кавказцы, особенно по молодости не склонны эти желания подавлять, ни волевым усилием, ни чувством дисциплины. Он без тени смущения покинул свою луноликую спутницу и стал пробираться среди танцующих к этим так его манящим вельветовым бедрам и колышущимся в такт музыке животу, груди, вздымавшей изображение российскеого триколора и надпись «www.russia.ru». Он явно намеревался перехватить ее до того, как она по окончании быстрого танца успеет убежать к мужу…
Сергей заметил, что к Любе приблизился посторонний, молодой чеченец с характерной бородкой, когда тот уже оказался рядом с ней. Он даже на расстоянии увидел, как только что ее беззаботное, веселое лицо исказила гримаса настоящего испуга. Джигит, бесцеремонно оттеснив стоявших рядом с Любой женщин, пытался «дергаться» рядом, с ней в паре. Хоть танец еще не закончился, Люба уже не танцевала и оглядывалась на Сергея – видит ли он? Ритмичная музыка песни в исполнении Кайле Миноуг «Твои глаза» закончилась. Следующим должен был быть медленный танец и чеченец для того и подскочил заранее, чтобы пригласить эту русскую без помех, когда рядом нет мужа. Люба не слушая, что тот ей говорил, повернулась чтобы идти к Сергею, но джигит заступил ей дорогу, она попыталась обойти, но тот схватил ее за руку, и вновь развернул к себе лицом: показывая, что недоволен тем, что его не слушают. Люба рванулась, но джигит держал крепко. Сергей, преодолевал толщу людей, пытаясь прийти жене на помощь, это увидел чеченец и предчувствуя, что его предложение уже наверняка не будет принято, не удержался чтобы успеть сделать хотя бы то, что в данный момент ему более всего хотелось. Не выпуская запястья Любы, он вторую руку положил ей на живот, на самый столь притягательно нежный венерин бугорок возле пупка, наиболее соблазнительно сотрясавшийся во время быстрого танца…
Это прикосновение явно придало сил Любе, к тому же и Сергей был уже в нескольких шагах.
– Не смей меня трогать, сволочь!– крик при стихшей музыке прозвучал так громко и пронзительно, что на него обернулись буквально все.
Чеченец тут же убрал руку и отпустил Любу, после чего она уже оказалась в объятиях мужа.
– Ты что же, гад, делаешь, а?! Зачем к замужней женщине пристаешь!?– заорал уже Сергей, пряча жену за себя и становясь в боксерскую стойку. Несмотря на худобу, он был выше и шире чеченца, к тому же и его кулаки смотрелись внушительно.
– А на ней не написано, что она замужняя! Замужние одни не танцуют!– ничуть не растерявшись, нагло ответил джигит, кося взгляд на кулаки Сергея и сунув руки в карман.– Я ее только потанцевать хотел пригласить. Что нельзя?
– Так не приглашают, и вообще у нас к незнакомым девушкам на «вы», а не на «ты» обращаются!– выглянув из-за Сергея возмущенно продолжала кричать Люба, одновременно вцепившись в руку мужа, явно намереваясь воспрепятствовать ему вступить в драку.
Танцы прервались, к месту инцидента с одной стороны подтягивались джигиты, с другого мужики, с которыми Сергей только что курил и пил пиво. Тут же появились и охранники.
– Что случилось, из-за чего весь сыр-бор… девушка вас кто-то обидел!?-один из охранников, видимо старший обратился к Любе.
– Нет… нет… ничего, все нормально… Сережа пошли отсюда,– она неожиданно сильно потянула мужа к выходу…
– Сволочь черная! Все настроение угробил…! Так хорошо отдыхали… Нигде от этих бандитов покоя нет,– уже отойдя от танцверанды дала волю своим чувствам Люба.
Тем временем у них за спиной вновь ожили усилительные колонки, из которых раздавался задержанный медленный танец.
– Ты что Люб…почему охране то ничего не сказала?– недоумевал Сергей.– Этот же гад тебя лапал.
– А что бы они им сделали, что!? Ну внушение бы сделали, ну с дискотеки бы выгнали, а потом нам бы с тобой отсюда бежать пришлось. Ты что чеченцев не знаешь?! Я думаю, нам и сейчас лучше отсюда уехать, пока не поздно. Они теперь от меня не отстанут,– они стояли у своего домика, причем Люба озабоченно оглядывалась – не преследуют ли их.
– Да ну брось… Неужто тут такой беспредел?– не соглашался с женой Сергей.
– Не знаю, но ведь в России-то они беспредельничают. А здесь, что другие чеченцы живут? Надеялась, хоть здесь спокойно отдохнем…
Постепенно тревога жены передалась и Сергею. На всякий случай заперли дверь и провели ночь в тревожном полусне, даже не вспомнив о естественной любовной близости.
Но их в эту ночь никто не побеспокоил… На следующее утро к ним пришли земляки с кемеровчанами и их жены. Они рассказали, что после того как Сергей с Любой покинули дискотеку, чеченцы собрались кучей и что-то бурно обсуждали. Один из них, видимо самый старший, что-то долго выговаривал тому, который приставал к Любе, даже кричал на него. Затем они все покинули танцверанду. Мужики заверили, что случись чего, они готовы прийти на помощь. Сергей благодарил, но Любе эти заверения уверенности не добавили:
– Ага, держи карман шире, придут они. Что у них есть-то, кулаки? А у этих ножи, а может и пистолеты имеются. Ох, боюсь они сговаривались, как нас подкараулить. Нет, Сережа отсюда надо уезжать. Только не днем, а как стемнеет, и фар не зажигать, чтобы в погоню не пустились. На своих иномарках они нас с тобой в два счета…
– Да брось ты паниковать Любаша, зачем же мы сюда приехали, чтобы через три дня убежать ночью как зайцы. Тут же кругом люди, вон земляки наши с Барнаула, кемровские. А кемеровские это ребята твердые, если пообещали…– возразил было Сергей.
– Какие кемеровские, они что бандиты кемеровские, обыкновенные семейные мужики. Помнишь, сам возмущался, когда узнал, как в том Кемерове на Новый год, какого-то чемпиона, гордость города, которого все знали, бандиты изрезали и кругом люди были и ни один не вступился – жить-то всем хочется,– привела свой аргумент Люба.
– Да, действительно, Чигишева, штангиста, чемпиона Европы… а друга его вообще насмерть,– явно смутился Сергей, при упоминании, этого позорного для Кемерова случая, который потом долго был притчей во языцах во всей Западной Сибири.
И тем не менее, Сергей не драматизировал ситуацию в той же степени, что и Люба, для которой естественное женское желание, сохранить в первую очередь семью, то есть жизнь свою, мужа и не оставить сиротой ребенка, превалировало над всей наносной цивилизационной «накипью», типа гордости, веры в соблюдение законности и прав человека…
– Ты что же не понимаешь, что может случиться!? Нас здесь убьют, камни на шею и в воду. И никто не то что не вступиться, даже искать не будут. Здесь ведь не Россия, кому мы нужны. Ты о родителях, о Веруньке подумал?…
Супруги спорили не входя из дома, не загорали, не купались, хоть погода была такой же как в предыдущие дни, солнечная, что-то около тридцати градусов. А после обеда к ним постучали. Это был чеченец, но не тот который приставал к Любе, и он был один.
7
Он был молод, но заметно старше тех, что приходили на дискотеку. Хотя возраст у этнических кавказцев, особенно у молодых, определить довольно сложно – они, как правило, смотрятся старше своих лет. Этому на вид было не менее 25-ти лет, может даже под тридцать.
– Пойдем, поговорить надо,– спокойно предложил он, среднего роста, черноволосый, до синевы выбритый.
Его фигура не являла образец крепости, зато глаза… Какая-то особая сила угадывалась во взгляде. Он стоял на пороге и обращался к Сергею, нарочито не замечая замеревшую у газовой плиты Любу. Тем не менее, первой на его слова отреагировала именно она:
– Никуда он не пойдет! Сережа не ходи!– в ее голосе появился тот же вчерашний животный испуг.
– Не бойся, тебя никто из наших здесь не тронет,– опять игнорируя женщину, словно ее здесь и не было, проговорил чеченец. Он произносил слова с такой твердой отчетливостью… словно заколачивал с одного удара гвозди.
Люба вновь вознамерилась, что-то возразить, но чеченец, наконец, и на нее перевел свой «сильный» взор, и она сразу осеклась.
– Ну, что ж, если надо, пойдем поговорим,– вроде бы непринужденно, но с трудом сдерживая волнение ответил, наконец, Сергей, выходя вслед за визитером на улицу.
