Виктор Федорович Петренко
Политическая психология. Психосемантический подход
Рис. 1. Семантическое пространство политических партий России (1991 год) (Ф1, Ф2)
Примечание: Расшифровку используемых сокращений см. на рис. 3Ф1 (+) Конфедерация или союз суверенных государств ↔ Ф1 (-) Унитарная государственность;
Ф2 (+) Отвержение коммунистической идеологии ↔ Ф2 (-) Принятие коммунистической идеологии.
Второй фактор включал на одном из полюсов суждения:
Как видим, содержание пунктов опросника, объединенных на полюсе второго фактора, образует довольно синкретическое обобщение, где отрицание коммунистической идеологии корреспондирует с утверждением религиозной и где из отрицания первой следуют такие, казалось бы, чисто экономические требования, как многоукладность в экономике, право индивидуального землепользования и даже сокращение экономической помощи другим странам. Объединение в один фактор идеологических и экономических аспектов, очевидно, связано со спецификой социалистической государственности, где экономические аспекты жизни страны во многом обусловливаются и определяются идеологическими.
Противоположный полюс второго фактора включает утверждения:
Как видно из пунктов, образующих полюса второго фактора, он имеет явную идеологическую направленность и обусловлен приятием или неприятием коммунистической идеологии, а также непосредственно связанных с этим выбором следствий экономического и правового характера. Интересно, что в чисто идеологическом плане марксизму-ленинизму в нашем исследовании противостоит только религиозная направленность общественного сознания. Религия выступает антитезой коммунистической идеологии. На знаменах же демократов начертана свобода в политической, экономической, духовной сфере, но не задана некоторая идеальная модель “потребного будущего”, не выдвинута собственная идеология. Ф. Искандер (1990) в статье “Человек идеологизированный” полагает, что априорно вредна любая идеология. Потому что “идеологизированный человек отдает идеологии тайну своей жизни, свою истинную ценность, свою нравственную свободу, свою личность. За это в будущем ему обещан вход в земной рай, а в настоящем – пустотелая легкость безответственности”. Так нужна ли идеология? Ницше писал, что можно вынести любое как, если знаешь зачем.
Наиболее противоположными по второму (идеологическому) фактору оказались КПСС-Инициатива, КПСС-Марксисты, ветераны ВОВ, ОФТ, КП-РСФСР, с одной стороны, и противопоставленные им “Мемориал”, Социал-демократическая и Республиканская партии России, члены ХДС и Социалисты-народники, с другой. Наряду с демократическим блоком неприятие коммунистической идеологии проявили национал-патриоты: Монархисты, ДПСС, ОРК “Москва”, “Память”. Интересно, что КПСС-Демократы, КПСС-Нейтралы проявили сдержанное неприятие коммунистической идеологии в ее традиционном обличье (в форме тех прокоммунистических суждений, высказанных коммунистами-традиционалистами, которые были включены в опросник).
Третий фактор объединяет суждения типа:
И так далее…
Противоположный полюс третьего фактора представлен суждениями:
Третий фактор может быть назван фактором «Права человека» и его содержание, на наш взгляд, частично отражает содержание “третьей корзины” Хельсинского Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Ряд пунктов из “Декларации прав человека”, принятой ООН, вошли именно в этот фактор на его положительном полюсе. Большинство политических партий в той или иной степени разделяет положение о “Правах человека”, по крайней мере, в декларации своих воззрений (см. рис. 2). Так, положительную проекцию на ось третьего фактора имеют все “демократы” и все платформы КПСС, а также ветераны ВОВ и слушатели Академии МВД. (Речь идет, конечно, о среднестатистическом субъекте, или о математическом ожидании – см. таблицу). При этом наибольшей правозащитной направленностью характеризуется позиция Кадетов, Республиканской партии России, Социалистов. КПСС-Центр также лидирует по фактору “Права человека”. Отрицательную позицию по этому фактору имеет группа национал-патриотических движений: Русское движение, ВООПИК, ОПС, Монархисты и особенно “Память”. Неприятие прав человека, таким образом, в настоящих условиях проявляется, прежде всего, в националистических формах.
Четвертый фактор на одном из своих полюсов представлен следующими суждениями (Звездочкой отмечены пункты-суждения, входящие со значимыми нагрузками сразу в несколько факторов):
На противоположном полюсе четвертого фактора находятся суждения:
По всей видимости, содержание четвертого фактора задано перечнем неких общедемократических положений (на положительном полюсе фактора) и противостоящими им авторитарными, антирыночными суждениями. Ряд пунктов четвертого фактора имеет значимые нагрузки и, соответственно, входит также в предыдущие факторы, задавая перекрестные ассоциации между репрезентируемыми факторами базисными характеристиками.
Рис. 2. Семантическое пространство политических партий России (1991 год) (Ф3, Ф4)
Ф3 (+) Признание приоритета прав человека ↔ Ф3 (-) Отвержение приоритета прав человека;
Ф4 (+) Сторонники демократических форм правления ↔ Ф4 (-) Противники демократических форм правления.
По фактору “Демократичности” наиболее контрастными оказались Социал-демократы, Кадеты, Республиканцы, ДемРоссия, ДПР, ХДС, “Мемориал”, с одной стороны, и национал-патриоты, ОФТ, монархисты, с другой. КПСС раскололась по этому фактору на демократов (КПСС-Демократы, КПСС-Центр) и антидемократов (КП-РСФСР, КПСС-Марксисты и КПСС-Инициатива). Как полагает наш бывший соотечественник, а ныне профессор политических наук Нью-Йоркского университета А. Янов, “…настоящая линия фронта проходит между теми, кто хочет демократических преобразований, и изоляционистами. Они могут быть социалистическими изоляционистами и утверждать, что “не могут поступиться принципами”. И патриотическими изоляционистами, рассуждающими о самобытности и недопустимости европеизации. Начинается с философских рассуждений, как у славянофилов, а потом переходит в область политики” (Янов, 1991, с. 15–16.)
Принимая в целом данное суждение, можно, тем не менее, не согласиться с жесткостью формулировки “линия фронта”, термином, скорее, гражданской войны. Все мы граждане одной страны, поэтому полагаем, что демократически ориентированному участнику нашего опроса было бы крайне болезненно оказаться “по другую сторону баррикады” по отношению к отцу или деду – участникам Отечественной войны, высказавшим другую позицию по этому фактору. Каждый фактор – возможная линия противопоставления между партиями, людьми их образующими, но каждый фактор – это и основание возможного объединения, единения по какому-либо базисному смыслу, базисной ценности. И приятие ценности личности, прав человека (фактор 3) большинством участвовавших в исследовании (в том числе, и офицерами – ветеранами ВОВ) дает надежду на достижение консенсуса и по другим аспектам политической жизни.
Результаты кластер-анализа данных. Иной формой представления результатов опроса является построение дерева сходства (кластер-структуры) анализируемых партий. Мерой этого сходства (в евклидовой метрике) выступает “расстояние между партиями”, подсчитанное на основе таблицы в первоначальном 212-мерном пространстве исходных суждений опросника. Использовался алгоритм объединения объектов (партий) в кластеры по методу “минимального контраста” (Дюран, Одел, 1977; Райзин, 1980).
Полученные результаты по сходству политических установок (см. рис. 3) в значительной степени отвечают существующим в мире политических реалий раскладам партнерства и соперничества среди политических партий.
Так, наиболее близки по политическим установкам (положению на дендрограмме) оказались объединившиеся в ходе реальной политической деятельности партии, входящие в движение ДемРоссия. Компактность кластер-структуры, описывающей партии, свидетельствует о близости политических платформ этих партий, разъединенных скорее организационно, чем духовно. К Демократам на некоторой дистанции примыкают Анархисты, Социалисты и Зеленые. В основе близости позиций Анархистов и Зеленых также лежит реальная связь (наличие общих лидеров). Многие Социалисты-народники начинали свою политическую деятельность как анархисты.
Рис. 3. Кластер-структура политических партий 1991 года
Результаты, характеризующие КПСС, также иллюстрируют имеющиеся реалии: тяготение демократического крыла КПСС к ДемРоссии (А. Руцкого на выборах поддерживала ДемРоссия), а сторонников КомИнициативы к ОФТ (общий лидер А. Сергеев). “Коммунисты за демократию” по своим политическим установкам показывают незначительные отличия по сравнению с коммунистами-центристами, сторонниками М. Горбачева, входя на нашем рисунке в один кластер, что дает основание рассчитывать и “в жизни” на общность позиции левее центра.
Коммунисты-традиционалисты (КП-РСФСР, КПСС-Марксисты, КПСС-Инициатива) образуют достаточно компактный по единодушию блок, включающий ОФТ и ветеранов. Довольно высокая степень единодушия как внутри партийных платформ, так и в рамках описываемого кластера свидетельствует об устойчивом политическом образовании, имеющем свое видение и свою трактовку событий. Наконец, блок национал-патриотов (ОПС, Русская Академия, Союз “Христианское возрождение”, Объединенный республиканский комитет “Москва”, Демократическая партия Советского Союза, Национально-патриотический фронт “Память”) характеризуется довольно размытой структурой, отражающей внутреннюю неоднородность движения и отсутствие общих ориентиров и лидеров. Таким образом, категориальная структура политических установок (репрезентируемая кластер-структурой), будучи реалией чисто ментальной, когнитивной, характеризующей сходство воззрений у представителей тех или иных политических партий, в значительной мере отражает наличные политические группировки и союзы политических партий. Более того, общность мировоззрения – тот фундамент, на основе которого эти объединения возникают, и рассмотрение семантических пространств и кластер-структуры политических партий (особенно при наличии ряда временных срезов общественного сознания) позволяет аналитику предсказывать динамику политических процессов и осуществлять прогноз развития общества.
В заключении статьи хотелось бы обсудить одну методологическую проблему нашего исследования, связанную, если говорить в терминологии Дж. Келли (Франселла, Баннистер, 1987), с “диапазоном применимости конструкта”, то есть тех шкал-дескрипторов, на базе которых строятся семантические пространства. В нашем случае это проблема выбора политических суждений для последующего опроса, т. е. дескрипторов, по которым “шкалируются” члены партий. Так, многие участники опроса высказывали недовольство формулировкой того или иного суждения, отмечая некорректность и подчас делая попытку его переформулировать. Приходилось напоминать, что авторство того или иного суждения принадлежит не нам, и они представляют собой фрагменты выступлений различных политических деятелей. Но корень проблемы заключался в том, что люди разных политических ориентаций выражали претензии к разным суждениям, и то, что было вполне корректно для одного, не устраивало другого. Как известно, восприятие действительности и выражение своих мыслей человеком осуществляется через призму категориальных структур сознания, опосредуется языком. Политический же язык, система понятий, приемы аргументации и способы доказательств различны в различных политических кругах. При установлении взаимопонимания возникает проблема, аналогичная проблеме “лингвистической относительности” Сэпира – Уорфа. Как выразил ее их духовный предтеча В. Гумбольдт: “Различные языки – это не различные обозначения одного и того же предмета, а разные видения его” (Гумбольдт, 1984, с. 9). Поэтому восприятие одного и того же факта, события может быть совершенно различно у людей разной политической ориентации, ибо нет факта вне его категоризации.
Хотя, очевидно, мы все живем в едином физическом пространстве, люди, имеющие различный менталитет, в частности, и в сфере политики, живут как бы в различных мирах, с разной аксиоматикой и несовпадающими причинно-следственными законами. Так, например, для монархиста, уверовавшего в особый путь России, не нужны прагматические обоснования агрессивной злокозненности масонов или просто западников, которые, как силы зла, стремятся навредить России в силу ее особой, связанной с православием, богоизбранности. Законы логики, рационального мышления здесь не срабатывают, и для исследования политического сознания требуется использовать структурную мифологию, клинику измененных состояний сознания, теорию фрейдовских защитных механизмов личности.
В нашем исследовании, чтобы иметь возможность сопоставить политические установки и построить единое семантическое пространство, мы подобрали суждения широкого политического спектра из словаря разных политических движений, создав таким образом язык-посредник – своеобразный “политический эсперанто”. И поскольку представители тех или иных политических сил могли использовать при процедуре опроса несвойственные им формулировки, неизбежно происходило некоторое огрубление.
Возникает проблема построения политических семантических пространств применительно к различным политическим партиям, которые автохтонно характеризовали бы менталитет именно этой партии, этого национального движения, этой религиозной конфессии. Размерность семантического пространства отобразит при этом когнитивную сложность сознания этих людей, характер конструктов – специфику категоризации мира, а размещение объектов внутри пространства – совокупность личностных смыслов и ценностей, присущих этим индивидам.
Исследование политического сознания в рамках психосемантического подхода как реконструкция картины мира, присущей различным политическим сообществам, при этом неизбежно будет тесно переплетаться с исследованием общественного сознания различных социальных групп и проблемами этнопсихологии.
Можно выделить индивидуально-психологические аспекты этого подхода. Исследование политической идентификации человека порождает новую область, которую можно было бы назвать “политодиагностикой”. Так, например, созданная нами совместно с М. Гамбаряном компьютерная программа позволяет любому человеку провести своеобразную политориентацию, ответив на вопросы нашего опросника в режиме диалога с ЭВМ и определив свое местоположение в семантическом пространстве политических партий (т. е. на рис. 1 и 2), тем самым найти себе партии, наиболее близкие по убеждениям.
Литература
Библия. М.: Моск. Патриархия, 1988.
Беликовский С. И. Грани “Несчастного сознания”. М.: Изд-во: «Искусство», 1973.
Гумбольдт Б. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984.
Дюран Б., Одел П. Кластерный анализ. М.: Статистика, 1977.
Иберла К. Факторный анализ. М.: Статистика, 1980.
Искандер Ф. Человек идеологизированный //Огонек. 1990. № 11. 8-11.
Кант И. Критика практического разума //Соч. Т. 4. Ч. 1. М.: Мысль, 1965.
Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология //Соч. Т. 3. Изд. 2-е. М.: Изд-во политической литературы, 1955.
Петренко В. Ф. Введение в экспериментальную психосемантику: исследование форм репрезентации в обыденном сознании. М.: Изд-во МГУ, 1983.
Петренко В. Ф. Психосемантика сознания. М.: Изд-во МГУ, 1988.
Прибыловский В. Словарь оппозиции. Новые политические партии и организации России. М.: Панорама, 1991.
Райзин Дж. Вэн (ред). Классификация и кластер. М.: Мир, 1980.
Франселла Ф., Баннистер Д. Новый метод исследования личности. М.: Прогресс, 1987.
Шмелев А. Г. Введение в экспериментальную психосемантику: теоретико-методологические основания и психодиагностические возможности. М.: Изд-во МГУ, 1983.
Янов А. Как-нибудь перезимуем. А дальше?.. //Огонек, 1991. № 4. С. 15–16.
Глава 3
Социально-политологическое исследование общественного сознания жителей Казахстана и построение семантического пространства политических партий 1992 г.[3]
Реконструируется семантическое пространство политических партий Казахстана, и выделяется их социально-демографическая база поддержки (электорат), анализируются политические установки казахстанских граждан и имидж политических лидеров.
Метод исследования – построение семантического пространства политических партий и проекция на это пространство политических позиций избирателей. Использование дискриминантного анализа позволило классифицировать избирателей по партиям и выделить тем самым специфику электората. Участниками опроса являлись члены 10 политических партий и движений Казахстана, а также 500 жителей г. Алма-Аты.
Ключевые слова: политическая психология, семантические пространства, электорат политических партий, факторный, кластерный, дискриминантный анализ.
В задачу настоящего социально-психологического исследования входит реконструкция политического семантического пространства, в рамках которого размещаются политические партии и движения. Со времен Великой французской революции принято деление на левых и правых. Тогда это деление возникло по расположению мест, на которых сидели в Конвенте представители различных партий: левые, правые и “болото”, т. е. колеблющиеся, принимающие то одну, то другую сторону.
Отметим, что в стабильном демократическом обществе, в отличие от революционной Франции XVIII в., центру (“болоту”) отводится гораздо более почетная, а главное, стабилизирующая функция. И одна из особенностей парламентской демократии Союза горбачевского периода, на которую обращали внимание западные политологи, – это отсутствие сильного центра.
Спектр современных политических движений не укладывается в одномерную классификацию, и необходима многомерная классификация (для каждого региона своя) партий и движений по многим основаниям. Ее можно провести, построив семантическое политическое пространство (в нашем случае Казахстана). Как и всякое семантическое пространство, политическое задается набором базисных категорий (координатных осей пространства), по которым партии различаются или объединяются. Число независимых категорий определяет размерность пространства (в отличие от физического пространства, число это не ограничено и связано с когнитивной сложностью, т. е. дифференцированностью, развитостью общественного сознания). Содержание этих базисных категорий, по которым партии и движения различаются и противостоят, зависит от реального исторического момента, данного конкретного государства. Например, в семантическом пространстве политических партий РСФСР (Петренко, Митина, 1991) на июль 1991 г. первый ведущий фактор противостояния партий описывался как «Сторонники унитарной государственности (в форме Советского Союза, Империи или православной монархии) ↔ Сторонники децентрации политической власти (в форме конфедерации или союза суверенных государств)». Второй фактор был связан с принятием или отвержением коммунистической идеологии. И если, например, Компартия РСФСР оказывалась по фактору унитарной государственности близка с монархистами или национал-патриотами из общества “Память”, то по второму идеологическому фактору они образовывали оппозицию. Всего же семантическое пространство политических партий РСФСР оказалось четырехмерным, включающим наряду с описанными выше третий фактор «Права человека» (третья корзина Хельсинского Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе) и четвертый фактор «Сторонников демократических преобразований ↔ Противников демократических форм правления».
В настоящем исследовании мы ставили задачи определения ведущих факторов, осей политико-семантического пространства, по которым различаются, противостоят политические партии Казахстана, количество этих базисных оппозиций, а также их содержание. Число базисных факторов и их содержание определяется эмпирически, на основе математического анализа протоколов опроса. Содержание фактора определяется корреляцией – “склейкой” взаимосвязанных пунктов опросника. Например, человек, стоящий на демократических позициях, как правило, голосует и за многопартийность, и за множественность форм собственности, и за свободу вероисповедания, и за сокращение Вооруженных сил и т. п. Но содержание факторов может меняться со временем, и если, например, демократические партии РСФСР в июльском (1991 г.) социологическом опросе единодушно оказались на одном полюсе первого фактора (децентрация политической власти), то в декабре 1992 г. Демократическая партия России выступила с критикой Ельцина, подписавшего Минскую декларацию.
Данная работа является продолжением цикла исследований политического менталитета общества. Главной ее целью является построение семантического пространства политических партий Казахстана, выделение основных линий противоречий и оппозиций, а также уточнение позиции основных политических сил и движений Казахстана в рамках этого пространства. Предполагалось также на семантическое пространство политических партий по результатам опроса наложить политические позиции населения города Алма-Аты, выделив социально-этническую, половозрастную и профессиональную базу поддержки (электорат) каждой из политических партий и движений. Кроме этого на базе той же выборки населения города Алма-Аты проводилась оценка “имиджей” ряда казахстанских и общесоюзных политических деятелей.
Таким образом, задачи исследования включают:
А. Проведение социологического опроса представителей ведущих политических партий и общественно-политических движений с целью выявить их отношение к проблемам, связанным с Конституцией и государственным устройством страны, внешней политикой и реформой вооруженных сил, правовыми аспектами экономики и частной собственности, политическими свободами и правами граждан, вопросами национальной политики и межнациональных отношений, культурой, языком, религией.
Б. Выделение базовых проблем (базисных факторов), определяющих противостояние и группировки ведущих общественно-политических объединений и партий. Построение на базе этих факторов многомерного политико-семантического пространства, отражающего различные политические установки в рамках политического сознания общества, т. е. проведение многомерной классификации политических партий на основе факторно-аналитической модели.
В. Выявление места (координат) партий и общественно-политических объединений в многомерном политико-семантическом пространстве.
Г. Предсказание возможности политических союзов партий и общих платформ в ходе предвыборной и парламентской борьбы на основе сходства позиций (выявленной с помощью кластер-анализа на базе данных нашего опросника: см. пункт “А”).
Д. Описание “имиджей” ряда казахстанских и общесоюзных политических лидеров.
Таблица 1.
Социальный состав участников опроса
Методом исследования категориальной структуры общественно-политического сознания для нас выступало построение семантического пространства (Osgood, Suci, Tannenbaum, 1957; Kelly, 1963; Carrol, 1959; Miller, 1971; Bentler, La Voie, 1972; Франселла, Баннистер, 1987; Петренко, 1983, 1988; Петренко, Митина, 1991; Сатаров, Станкевич, 1990; Шмелев, 1983).
В качестве участников исследования – информантов – были опрошены члены ряда политических партий и движений: “Алаша”, “Азата”, “Единства”, “Желтоксана”, Зеленых, Народного Конгресса Казахстана, партии Демократического прогресса Казахстана, Рабочего Движения, Социалистической партии, Социал-демократической партии. То, что выборка опрошенных была относительно небольшой (всего 84 человека), отчасти компенсировалось тем, что участниками были, как правило, члены руководства партий, исполнительных комитетов, то есть люди, которые могут выступать в роли экспертов по позициям своей партии по тем или иным вопросам.
Ниже дается краткая презентация ряда казахстанских политических партий и движений. (Верховский, 1992; Пономарев, 1991; Самодеятельные общественные движения, 1991.) В кратких характеристиках партий, а также в списке использованных дескрипторов сохранена стилистика политических программ.
Отметим, что поскольку программные положения партий обладают различной степенью проработки социальных, экономических, национально-культурных и иных аспектов, то и посвященные этим партиям краткие аннотации так же характеризуются различной степенью полноты по тем или иным вопросам.
Партия национальной независимости “Алаш” (имя легендарного прародителя казахов) была организована группой мусульман-пантюркистов. Учредительный съезд был проведен в апреле 1990 г. “Алаш” – радикальная группировка, целью ее является создание единого исламского тюркистанского государства от Владивостока до Стамбула (с акцентом на ислам). Свою задачу “Алаш” видит в “обретении Казахстаном политической и экономической независимости, приостановлении массовой миграции русскоязычного населения в Казахстан, ускорении радикальных действий и бескомпромиссной борьбы в вопросе национальной самобытности казахского народа, борьбы против физической и духовной ассимиляции коренного населения республики; укреплении общетюркского единства, мусульманской солидарности, свободы и демократии; сохранении идей национальной свободы, исключительности и прогресса”. В ходе политической борьбы использует не только парламентские формы, но и голодовки, пикетирование, акции гражданского неповиновения, отрицает метод компромиссов. В Москве партия, поддерживая контакт с Исламской партией возрождения, издает газету “Хак” (Истина) на русском языке и распространяет ее во все русскоязычные исламские регионы на территории бывшего СССР. “Алаш” – относительно немногочисленная партия, в которую входят около 100 реальных активистов.
Гражданское движение “Азат” (См. также Комаров, 1990) (Свобода) – политическое движение республиканского масштаба, считает главной целью “обретение полного государственного суверенитета Казахстана на основе международных норм… верховенства конституционных прав и законов республики на своей территории, исключительного права народов Казахстана на владение национальными богатствами. “Азат” выступает “за ускоренное принятие новой конституции, законов о собственности, гражданстве, миграции (связанных с ограничением ввоза рабочей силы из-за пределов Республики), преодоление социального отставания и ущемленности коренного населения, свободную прописку для казахов в городах, где доля казахского населения меньше среднереспубликанского, и считает необходимым регулирование этого соотношения во всех сферах социально-общественной жизни.” Ставятся задачи развития многоукладной рыночной экономики, формирования собственных республиканских вооруженных сил. Идеологи “Азата” разрабатывают национальную модель социализма, соответствующую специфике казахской нации. Формами политической активности Азат считает: “участие в формировании органов государственной власти, разработку альтернативных проектов, проведение собраний, митингов, демонстраций, акций гражданского неповиновения, пикетирования, сборов подписей, пожертвований”. Учредительная конференция движения состоялась в 1990 г. Имеет свой печатный орган. В “Азат” входят два члена парламента республики.
Народно-демократическая партия “Желтоксан” (Декабрь). Была основана в мае 1989 г. Х. Кожахметовым с целью борьбы за реабилитацию участников декабрьских (1986 г.) волнений в Алма-Ате, входит в Ассоциацию общественно-независимых организаций Казахстана. В преамбуле к политической программе отмечается, что “вследствие миграции в Казахстан на своей исконной земле резко уменьшился удельный вес представителей коренной национальности, а это, в свою очередь, привело к искривлениям в развитии языка и культуры казахского народа. “Желтоксан” полагает, что “экономическая нестабильность, экологические катастрофы, политика “русификации”, межнациональные и другие проблемы разрешимы только в условиях самостоятельности Казахстана”. Отмечается, что политическая борьба будет вестись мирными демократическими парламентскими методами, однако в крайних случаях допускаются митинги и пикетирования. “Желтоксан” фактически является столичной партией, не имеет своих депутатов в органах власти. С декабря 1990 г. издается газета “Желтоксан”.
Социалистическая партия Казахстана (Ертысбаев, 1991; Программное заявление Социалистической партии Казахстана, 1991). (СПК) является правопреемницей Коммунистической партии Казахстана и считает себя продолжателем научных идей социалистического движения. Сейчас в партии состоит 45 тыс. человек, из них 2 тыс. не состояли ранее в компартии. В программном заявлении СПК отмечается, что “Социалистическая партия Казахстана будет законными, парламентскими методами бороться за власть для трудящихся, помогать ее укреплению и практическими делами содействовать становлению суверенного правового государства. Партия исходит из принципов социальной справедливости и социальной защищенности; заявляет о полной поддержке свободы совести граждан, Всеобщей Декларации прав человека. Партия отвергает любые преимущества по национальному признаку, выступает за межнациональное согласие всех народов республики, структурную перестройку народного хозяйства и его модернизацию, финансовое оздоровление экономики и индексацию доходов населения, равноправие всех форм собственности, коллективное и частное предпринимательство, осуществление экологических программ. Партия считает, что через развитие рынка и становление предпринимательства лежит путь ко всеобщему благосостоянию, однако выступает против невмешательства в рыночную экономику: в ключевых секторах, определяющих характер формирования гражданина, условия жизни, логика рынка не может быть определяющей. Социальную опору СПК видит в «наименее защищенной части общества, его нуждающихся слоях». Партия допускает существование внутри себя фракций и группировок, уже создана коммунистическая фракция, формируется рабочая. Учредительная конференция прошла летом 1991 г.
Партия Народный Конгресс Казахстана (НКК). Инициаторами создания НКК как “партии надсоциальной с целью консолидации всех политически активных людей” (на конференции 5 октября 1991 г.) стали О. Сулейменов и М. Шаханов. Партия выдвигает в качестве главной цели “построение правового, миролюбивого и независимого государства Казахстан – полноправного члена международного сообщества, гуманного и демократичного общества на благо всех граждан республики”. Своими основными задачами НКК считает принятие новой конституции Казахстана с разделением законодательной, исполнительной и судебной власти; проведение на многопартийной основе всеобщих выборов в парламент, передачу под юрисдикцию Республики всех Вооруженных сил (а также космодрома Байконур), создание республиканской армии в соответствии с принципом оборонной достаточности и возможностью альтернативной гражданской службы. НКК выступает за формирование рыночной экономики, включающей международную кооперацию, проводит активную политику в сфере экологии, медицины, образования и науки. Поддержка партии Н. Назарбаевым вызвала приток чиновников госаппарата и статусной интеллигенции, в ее рядах 17 парламентариев республики, общая численность 5 тыс. В конце января 1992 г. прошел первый съезд.