Виктор Ночкин
Львы и драконы
Глава 5
Совет собрался под вечер в том же тронном зале. Гвардейцы не успели обследовать Валлахал, они и сейчас продолжали с факелами обходить темные галереи и анфилады заброшенных покоев в поисках затаившихся заговорщиков. Старая часть дворца, перестроенная из комплекса эльфийских зданий, изобиловала узенькими коридорчиками, тайными лазами и секретными комнатками, там молодой император не мог чувствовать себя в безопасности. Собраться в большом зале, расположенном в относительно недавно возведенной части Валлахала, казалось куда надежнее. По приказу маршала солдаты и гонзорские ополченцы заняли примыкающие к тронному залу комнаты, а стены обширного помещения увешали факелами – так что стол, за которым собрались вельможи, оказался посреди широкого и довольно ярко освещенного пространства. Вынужденная мера из опасения перед злодеями, совершившими недавний переворот.
Выбор царедворцев, приглашенных Алекианом, также являл собой результат вынужденной осторожности. Далеко не всем можно теперь доверять. Не попал в число участников сэр Валент из Гранлота, потому что императору показалась подозрительной его симпатия к Альдийскому демону. Не было послов от правителей имперских провинций, не пригласили даже герцога Неллы, единственного из сеньоров такого ранга, явившегося нынче к Алекиану. Менгрон Маултонский, потерявший ныне всякое влияние при дворе, накануне был отправлен в Гонзор, чтобы занять второстепенную должность в провинциальной администрации – зато за столом оказались рыцари Войс и Кенперт. Оба при прежнем монархе были на вторых ролях и исполняли не слишком ответственные поручения, но теперь оказалось, что под рукой имеется вовсе не так уж много людей, обладающих достаточно широким кругозором и разбирающихся в политике. Так что рыцари, неожиданно для себя, оказались в числе малого совета Алекиана.
Вообще, двора пока не существовало, Алекиан совещался с теми немногими, кто хоть что-то смыслил в государственных вопросах, и был вне подозрений в связях с мятежниками и правителями провинций. Пока армия двигалась к столице, и решались лишь вопросы, касающиеся текущих дел, за столом императора собиралось куда больше народу… а теперь все изменилось. Присутствовали нынче, разумеется, маршал и Гиптис, занявший место придворного мага. Шортиль, отодвинутый ныне в тень более именитым и талантливым собратом, остался, впрочем, вполне доволен постом главного колдуна Гонзора и отбыл с Менгроном. Так что стол, приготовленный для заседания совета, оказался чересчур велик для пятерых участников. Возможно, поэтому члены малого совета долго молчали и переглядывались, не решаясь начать. Обилие незанятых мест производило гнетущее впечатление.
Молчание нарушил Алекиан. Первый малый совет, проведенный его императорским величеством в Валлахале, был открыт историческими словами:
– Коклос, пошел прочь!
– Это нечестно, прогонять меня! – возмущенно буркнул шут. Голос прозвучал глухо. – Ты ведь не видишь, где я прячусь!
– Под столом, разумеется, – пожал плечами Алекиан.
– А вот и нет, я был под стулом, – объявил карлик, вылезая из убежища. – Ты не угадал, поэтому я остаюсь.
– Коклос, проваливай, я слишком устал, чтобы выслушивать твою ерунду.
– Братец, позволь мне остаться, – заверещал шут, – ибо я наивернейший твой вассал! Я обещаю: со всех секретов, подслушанных здесь, какие я только сумею продать врагам, я уплачу церковную десятину и налог в казну! Подумай, братец, кто еще честен, как я? Другого такого не сыскать – никто ни гроша не платит в казну. А ведь предают все! Все!
– Ваше императорское величество, позвольте дураку остаться, – предложил маршал. – Иногда от его советов случается немалая польза.
Гиптис молчал, поджав губы и глядя перед собой, будто его перепалка не касается, двое рыцарей не решались вставить ни слова – они не понимали подоплеки происходящего… хотя оба уже успели заметить странное влияние Полгнома на повелителя…
– Ладно, – Алекиан махнул рукой. – Итак, что у нас на сегодня? Валлахал наш. Столица покорна. Что сообщают из провинций?
– Сегодня не поступало ничего нового, – заговорил маршал. – Король Фенады открыто объявил, что в союзе с Грабедором. Его королевство открыло гномам границы.
– Никто не ожидал такого поворота… – решился вставить сэр Войс. – Если это станет прецедентом…
– Напротив, – тут же встрял Коклос, – фенадцы воевали с гномами так долго, что вряд ли вытерпят их на своей земле. Фенада скоро запылает, вот увидите! Гораздо опасней события в Малых горах и на севере. Малогорские кланы изгнали собственного принца… не желают покоряться ему. А на севере эльфы полностью подчинили Феллиост, перебили и выгнали сеньоров, однако не трогают простолюдинов. Вот это – действительно опасно.
– Поясни, – коротко бросил император.
– С эльфами тоже воевали на севере немало, – рискнул заметить сэр Войс.
Карлик скорчил гримасу и завел нудным голосом:
– Да, с эльфами воевали. Но на северном берегу Великой, не на нашем. Воевали господа, а мужичье лишь кормило сеньоров, да и нашу гвардию заодно, они не видели в эльфах врагов. В Фенаде – напротив, гномы лезли и лезли через границу, там-то гномов не любят! С королем-под-горой вступил в союз один только Гратидиан, но простонародье будет недовольно, да и сеньоры недовольны тоже, а в Малых горах и Феллиосте – изгнаны сеньоры, а народ предоставлен сам себе. Разве кому-нибудь известны случае, когда предоставленный сам себе народ принял угодное нам решения? А, братец? А, господа мои? Народ глуп и всегда решает неправильно: народ не желает служить господам, платить налоги и исполнять повинности. Чтобы народ поступал правильно – для этого и нужны сеньоры, латники, монахи и ученые правоведы. Там, где изгнаны сеньоры, народ никогда не надумает умного и, чего доброго, захочет жить в мире с нелюдями.
Коклос из всех сил вытянул шею, чтобы не быть уж настолько ниже ростом собеседников, и победоносно огляделся. Никто не спорил с шутом.
* * *
Когда энмарцы с поклонами удалились, Ннаонна тихо спросила:
– Ингви, а ты ничего не напутал?
– Что ты имеешь в виду?
– Энмарцы ушли довольными. Судя по тому, что я о них знаю…
– Погоди, а разве не обязан король вести дела так, чтобы всякий посетитель уходил от него довольным? Ладно, ладно… я тебе кое-что объясню. Никлис, пока что никого не пускай! После энмарских гостей мне нужен перерыв. Так вот, Ннаонна, я пообещал им, что все случаи грабежа будут тщательно расследованы. Пусть купцы пишут длинные списки украденного, врут и преувеличивают, пусть. Уличить их будет не так уж сложно, если они подадут свои прошения вместе. Мы сличим их, и наверняка отыщем несоответствия.
– А если они сговорятся?
– Энмарцы? – Ингви ухмыльнулся.
– Э… да, ты прав, – признала девушка, – энамрцы не сговорятся. Но все же, если вдруг кто-то сумеет нам доказать…
– То он получит возмещение убытков. Знаешь, На, я давно не взимал налогов… Один только Кендаг внесет в казну столько, что хватит на энмарцев. В конце концов, пока мы шлялись за морями и горами, его орки сами разграбили столько караванов, что сэру Токсу и не снилось. И с каждого гроша, отбитого у энмарцев, мне причитается налог, не забывай! Зато… – Ингви мечтательно прищурился. – Зато я сговорился с этими купцами об очень и очень важном деле… за это не жалко уплатить… Они согласны везти товары в Геву, слышала?
– В Геву? Слышала, но не поняла. Да я особо не вникала, это скучно. Странно было, что они согласились. Им же невыгодно, Гева дальше, чем Гонзор. И опаснее. И заработают меньше…
– Ну, что делать. В Гонзор я бы их не пустил в любом случае, но теперь это носит характер сделки. Отказ купцов Энмара торговать с Империей – не произвол демона, а добровольное соглашение. Ради этого стоит отдать энамрцам даже больше, чем они у меня выторгуют в возмещение убытков, что понесли от Токса. Я, пожалуй, снижу пошлины… хотя… жалко отказываться от денег, но…
Ингви задумался.
– Алекиан обидится, – заметила вампиресса.
– Обидится? Ну что ж… Тут нашему дружку Алекиану не повезло. Мне хочется ослабить империю, а самый верный способ – лишить ее южных товаров. Заодно поможем Геве, поддержим другого нашего дружка, Гезнура. Невозможно быть другом всем, увы.
Беседу прервал шум в дверях.
– Ты должен уступить дорогу графу Давней Чащобы!
– Нет. Граф Ничейных Полей никому не уступает дорогу!
– Придется уступить. Я – князь!
– А я – Лорд Внешнего Мира.
– Я старше, прояви почтение к моему возрасту!
– Вот скамья. Присядь, старик, передохни. А я иду к королю.
Ннаонна расхохоталась – Кендаг превзошел эльфы в остроумии. Ингви тоже ухмыльнулся и велел:
– Никлис, отвори вторую створку дверей, пусть мои графы войдут вместе.
Кендаг с Филькой ввалились в зал плечом к плечу. Эльф расхохотался и заявил:
– Ингви, я приглашаю тебя к нам в Креллионт. Устроим праздник в честь твоего возвращения, Ллиа Найана хочет увидеть короля-демона. Поехали, будет весело!
– Только сперва к нам, – заметил Кендаг. – Агриста просила, чтобы я непременно пригласил тебя и Ннаонну.
– Нет, к нам! В Креллионт! – принялся возражать князь.
Ингви прервал спорщиков:
– Друзья, у меня слишком много дел здесь. Со временем я побываю и в Креллионте, и в твоей ставке, Кендаг. А пока что приезжайте лучше оба с супругами к нам.
– Филька, – влезла в разговор вампиресса, – а твоя жена, эльфийская принцесса, привезла с собой платья? Попроси ее взять с собой, а? Очень любопытно поглядеть, как наряжаются эльфийские королевны. Или, может, она мне сможет мне что-нибудь одолжить? Ну, на время? Пока я себе новых платьев не пошью?
– Э, понимаешь, мы ведь собирались второпях, – вздохнул эльф… – вряд ли Ллиа прихватила много нарядов.
– На, не попрошайничай, – тихо попросил Ингви.
– Ладно, – покладисто согласилась Ннаонна, – все равно я ношу черное.
* * *
Наутро в Геве было объявлено, что Гезнур, граф Анракский, официально становится соправителем престарелого немощного отца и отныне именуется «королем Гевским». Особой популярностью старший сын Гюголана в столице не пользовался, но его уважали (и, честно сказать, многие – боялись), так что когда отец с сыном отправились в собор выслушать торжественную службу, на улицах собралась довольно много горожан и неприязни либо разочарования никто не выказал. Впрочем, когда стало ясно, что празднества не состоится и угощения по случаю коронации не будет, большая часть добрых гевцев разошлась.
Тем не менее, церемония в соборе прошла с надлежащей пышностью – и наконец епископ под пение хора возложил на голову коленопреклоненного Гезнура корону. Отец стоял рядом, положив ладонь на плечо соправителя, и кивал в такт пению… Вдоль стен расположились царедворцы – внимали певчим с достойным спокойствием, никто не позволял себе зевать или чесаться. Хотя о манерах гевских дворян в Империи ходят вздорные слухи, здешние сеньоры имеют представление о приличиях.
Затем пышно наряженная толпа покинула собор, когда короли (именно так, Гезнур отныне был королем!) удалились от входа в собор на несколько десятков шагов, специально назначенный придворный швырнул в толпу нищих несколько пригоршней монет, а затем мгновенно ретировался, спеша догнать вереницу дворян и чиновников, следовавших за венценосцами. Попрошайки, только этого и ожидавшие, кинулись, отталкивая друг дружку, подбирать подачку, мгновенно вспыхнула драка.
А Гезнур с отцом, мигом позабыв о церемонии, на ходу обсуждали текущие дела. Разумеется, говорили они о вопросах второстепенных, таких, что нестрашно, если кто-то из свиты услышит. Речь шла о покоях, которые займет Гезнур во дворце, а также о количестве и составе свиты, которая поселится с ним…
Процессия уже приближалась к серой громаде дворца, когда навстречу королям выбежал румяный мальчишка – принц Редлихт. Волосы юного аристократа были всклокочены, на локтях и коленях – грязные пятна.
– Папа! – звонко выкрикнул мальчик. – Братец Гезнур!
Запыхавшиеся наставники, толстый монах и пожилой рыцарь, только теперь догнали сорванца и согнулись перед королями в поклоне.
– Братец Гезнур, а ты теперь тоже король, как папа? Папа сказал, что ты теперь будешь меня защищать, и враги не придут в Геву, правда?
Гезнур хмыкнул и неумело пригладил пушистые растрепанные кудри на макушке малыша. Своих детей у Анракского сеньора не было, а если и были – он о них ничего не знал. Младшего принца до сих пор воспринимал лишь как одно из препятствий между собой и престолом… не самое страшное препятствие, напротив, это – из самых мелких и досадных…
– А вон братец Гюголан-младший, – продолжал тараторить Редлихт. – Он уезжает в обитель блаженного Лунпа, что в Дриге. Папа говорит, что Гюг станет епископом, когда вырастет! А я подамся в Ренприст и буду наемным солдатом. Братец Гезнур, ты подаришь мне меч?
Гезнур покосился на среднего брата, тощего бледного Гюголана-младшего – тот, окруженный монашескими сутанами, топтался возле закрытой повозки, собираясь отправляться в путь. Потом снова пригладил черные кудри Редлихта. Отец отправляет среднего в Дриг, с тамошним герцогом нынче подписывают союз, и мальчишка станет фактически заложником…
– Нет, братец Редлихт, – Гезнур с непривычки запнулся на слове «братец», – тебе не стоит быть солдатом. Ты – принц и будешь маршалом нашего войска. Для этого я и вручу тебе меч. Только немного подрасти, хорошо?
Мальчишка улыбнулся и прижался к старшему брату, тот вздохнул и покосился на старого короля. Гюголан смахнул слезу. Притворяется, решил Гезнур… хотя и у него к горлу подступил комок. Непривычно.
Глава 6
Дорога петляла между холмов, шла то вверх, то под гору, но Гратидиан знал, что в итоге спусков и подъемов тракт взбирается все выше и выше. Горизонт перечеркивал зубчатый силуэт – Горы Гномов, или Вольные горы, как зовут сами недомерки это чудовищное нагромождение высоченных кряжей. Мало-помалу дорога поднимается, пусть это не ощущается явно – в здешних краях уровень почвы неуклонно повышается к северо-востоку, хотя до самих гор довольно далеко.
Король Фенады получил известие – гномы строят большую крепость на его земле, и отправился лично поглядеть, что там происходит. Начинались-то переговоры с нелюдями более или менее удачно – граф Слепнег, перебежчик, живущий при дворе короля-под-горой, сулил, что гномы только пересекут Фенаду, вовсе не претендуя на какие-либо владения в стране, а на деле вышло иначе. Конечно, виной всему разбойные принцы из Гевы, напавшие на юг королевства. Гратидиану пришлось просить у гномов сильный отряд, чтобы заставить гевцев убраться обратно на южный берег Золотой реки. Взамен пришлось посулить коротышкам постоянные поселения в северной части страны. Казалось бы, что страшного в таком? Но гномы выбрали под свой анклав именно эту гору – весьма неудачное обстоятельство для Фенады. Безымянная пока что горушка нависала над поселком Ренбрит, там, где сходятся три дороги, ведущие к городам севера. Тот, кто контролирует перекресток у Ренбрита, тот владеет доступом к доброй четверти страны! И теперь поздно сокрушаться… что сделано – то сделано. В конце концов, гевцы, дай им волю, прибрали бы к рукам не четверть, а всю Фенаду. При таком раскладе гномы выглядят меньшим из зол. Да и из зол ли? Быть может, нелюди соблюдут договор в точности – тогда их присутствие пойдет королевству на пользу! Гномьи кузнечные изделия, их серебро, их торговля… Их отряды на юной границе вдоль Золотой, наконец! Теперь гевским разбойникам не так-то просто решиться на переправу через реку!
Гратидиан приободрился и, гордо выпрямившись в седле, оглядел следующую позади свиту. Сверкающие панцири, развернутые знамена… и на лицах – уныние. Фенадцы слишком долго воевали с гномами, чтобы видеть в их присутствии положительные стороны…
За очередным поворотом открылся вид на строительство – сейчас, пока заложенные гномьими архитекторами стены не поднялись и не закрыли обзор, все будущее поселение на горных склонах хорошо видать. Скалистый утес на безымянной горе, скоро увенчает башня, вокруг нее будет обширный двор, заключенный между каменных зданий, каждое из которых может служить крепостью… Внешние стены этих сооружений – толстые, с зубцами поверху, окон в них не будет, только узенькие бойницы. Дальше – ровный скат, опоясанный наружной стеной. Внутренний круг укреплений с внешним свяжут радиально расходящиеся стены… Стены толстые, с галереями внутри. Говорят, там, наверху, нелюди пробили колодец, так что гарнизон не будет нуждаться в воде.
Строящиеся укрепления грозно нависают над поселком, приютившимся у реки под горой. К поселку сходятся белесые ниточки дорог. Эх, как удобно будет из крепости держать под обстрелом эти дороги…
На стройке заметили приближающуюся кавалькаду – навстречу поскакал всадник. Граф Слепнег, разумеется… Гномы верхом не ездят.
Граф осадил храпящего жеребца перед королем и склонился в седле:
– Ваше величество…
– Доброго дня, граф. Я гляжу, ваши друзья не медлят.
– Да, ваше величество, – Слепнег развернул коня, пристраиваясь рядом с королем. – Они работают споро, если уж взялись за дело. Желаете осмотреть стройку?
– Да. А кто командует здесь?
– Сейчас – сам Крактлин. Когда гномы поднимут стены, главнокомандующий уйдет с большей частью подчиненных, останется небольшой гарнизон. Достроят жилые помещения, развернут мастерские… Потом из Вольных гор сюда придут ремесленники – кузнецы, оружейники, гончары и каменотесы. Ваше величество, со временем отсюда в Фенаду хлынет поток товаров, которые прославят королевство.
– Да, наверное…
Колонна вступила в будущий круг укреплений, Гратидиан со Слепнегом миновали группу мастеров, занятых воротным устройством. Строители приветствовали короля поклонами, более напоминающими небрежные кивки. Нелюди, что с них взять…
– Ваше величество чем-то обеспокоены? – участливо осведомился граф.
– Э-э… сэр, вы говорите, что здесь будет небольшой гарнизон. Но, судя по размерам крепости, для обороны внешних стен требуется по меньшей мере сотни две бойцов. И даже больше, наверняка. Разве такую крепость оставят с недостаточной охраной?
Слепнег махнул толстой ладонью.
– Гарнизон будет невелик, ручаюсь. Ну, плюс ремесленники, их подмастерья, их семьи, купцы, королевская администрация…
Грабедор помрачнел еще больше – ну конечно! Разумеется, гномы решили обосноваться в Фенаде навсегда. Семьи, администрация… Король огляделся – работа кипит. Гномы снуют туда и сюда, волокут громадные каменные блоки, при помощи неких механизмов громоздят глыбы одну на другую…
– Ваше величество, – проникновенно произнес граф, заглядывая Грабедору в глаза, – попомните мои слова. Король, в чьих владениях постоянно станут трудиться и торговать гномы, получит немалую выгоду и стяжает великую славу! Вы открыли новую страницу в истории Мира, в Фенаде представители разных рас станут трудиться совместно к общему благу. Вас назовут когда-нибудь «открывшим новый путь», вот увидите.
Гратидиан снова вздохнул. Прежде его уважали за то, что он тщательно следовал букве и духу имперских законов, за то, что ходил только старыми путями. Он был король в точном смысле этого слова – король с головы до ног, такой король, о каких пишут в романах и балладах!.. В романах и балладах не приветствуют новых путей – напротив, чтят традицию… Открывателей новых путей в балладах, скорей осуждают. Но то баллады легкомысленных трубадуров – а какие вести теперь придут из Ванетинии? Прошли времена безвластия, теперь на престол восходит император…
* * *
Трельвеллин пустил коня шагом и прислушался к собственным ощущениям. Было странно, но, пожалуй, приятно – чувствовать одновременно и себя, и животное, оказаться единым целым с могучим зверем. Это неплохая забава – нестись между стволов, чуть-чуть помогая коню выбирать направление и силу следующего прыжка, едва тронуть коленом чуткий бок, слегка потянуть поводья…
Прежде королю приходилось ездить верхом, навыки вернулись быстро… Как и всякий эльф, Трельвеллин легко забывал и легко вспоминал забытое. Теперь всем придется освоить верховую езду… и еще доспехи! Воевать в доспехах совсем не весело, но Трельвеллин – король, он должен подавать пример подданным. Ведь будет война, большая война! Люди мстительны и алчны, они способны простить… вернее забыть об убийстве братьев, но не спустят с рук захват маркграфства Фреллионт. Это молодое племя относится к лугам и лесам как к собственности, хотя Создатели сотворили Мир для всех, и никто не вправе владеть частями Мира единолично… Увы, люди считают иначе и сумели изобрести множество странных несообразностей в подтверждение своих заблуждений – оммаж, ленное право, аллодиальные законы и прочее…
Король выехал из лесу и направил коня к замку Аривна. Это укрепление, захваченное Филлиноэртли, стало теперь ставкой короля эльфов, его резиденцией на южном берегу Великой. Стражи заметили короля, распахнули ворота. Юный Элльгойн принял поводья и доложил:
– Уже трижды спрашивали.
Речь шла о послах Грабедора, короля-под-горой, которым нынче была назначена аудиенция. Несколько вельмож уже переминались с ноги на ногу во дворе замка, поджидая короля. Видимо, гномы – посланцы уже надоели им с вопросами, когда же соблаговолит принять его величество.
– Ничего, подождут. Элльгойн, как дела? Милостива ли к тебе Мать?
– Нынче я молил Пресветлую о даровании мне серьезности. Князь Филлиноэртли говорил, что мы должны стать серьезными, чтобы победить людей. И я ежедневно молю Мать, чтоб сделала меня серьезней.
– Ну и каков результат?
– Нынче на меня упал с полки кувшин молока, ваше величество. Но я даже не рассмеялся! Несомненно, Величайшая прислушалась к моей молитве. Ваше величество, я совсем позабыл! Еще были посланцы от людей – этих, из поселка.
– А им-то что надо?
– Просят позволения убрать урожай с господского поля. Обещают сделать все по обычаю и привезти зерно, собранное на земле рыцаря, сюда, в замок.
– Пусть везут. Да, это Филлиноэртли неплохо придумал, оставить человечков в деревне, теперь у нас будет зерно… Скажи послам, пусть через четверть часа приходят в зеленый зал, я приму их.
Встреча состоялась в так называемом «зеленом зале». Эльфам пришлось многое поменять в замковых покоях, потому что люди, обитавшие в Аривненском замке, так и не удосужились сделать его пригодным для жизни – все здесь было холодным, угловатым, серым… Эльфы не живут в таких помещениях. Поэтому пришлось привезти довольно много утвари, мебели, посуды и прочего с северного берега Великой, чтобы Аривна хоть немного стала напоминать достойное эльфа жилище. Трон Трельвеллина установили в самом большом зале, а стены увешали коврами и гобеленами зеленых оттенков. Назвали – «зеленый зал».
После непременного обмена многословными приветствиями, без которых гномы не умеют обходиться, послы перешли к делу.
– Наш король ведет войну с общим врагом и предлагает: брат Трельвеллин, ты можешь оказать нашему народу помощь, прислав четыреста доблестных эльфов. В предстоящих схватках нам не помешают отличные стрелки, а участие подданных, о король, в этой войне неизмеримо увеличит твою славу.
– Мы тоже ведем войну, – заметил Трельвеллин, – и принимаем вас в отнятой у людей крепости. Марка Феллиост отныне – наше владение… Равно как и Креллионт на юге. Разумеется, Империя ответит нам, выслав сюда армию. Мы не боимся, но следует ли дробить силы, выслав четыре сотни воинов брату Грабедору?
– Что одна марка! – важно заявил седой гном, возглавляющий посольство. – Вся Фенада открыта нашим воинам, Ваше величество, давайте говорить без обиняков: мы нуждаемся в стрелках, и готовы оказать вам взамен любую помощь, исключая присылку войска. Последний поход был тяжелым, мы потеряли немало бойцов.
– Я наслышан о вашей неудаче в Малых горах, – Трельвеллин не стал оскорблять послов насмешкой, постарался говорить серьезно и сочувственно.
– Зато вся Фенада открыта нам, а личная армия Гравелина Серебро стоит на южных рубежах королевства. Ваше величество, вы обещали принять участие в нашей войне на востоке, если Гравелин пойдет в поход. Он…
– Я говорил, что соглашусь, если Серебро возглавит армию. Этого не произошло, – Трельвеллин задумчиво потеребил бородку. – Но нынче не время для раздоров. Я отправлю… пожалуй… пожалуй, три сотни отборных стрелков. Взамен мне потребуются доспехи и оружие. И ваши кузнецы. Я не прошу армию, но кузнецы мне будут нужны здесь, на месте.
Трельвеллин встал с трона и закончил не допускающим возражения тоном:
– Сейчас нет времени для торга, похвальбы и взаимных попреков. Мир стоит на пороге большой войны и следует проявить мудрость. Вы отправитесь к брату Грабедору, сопровождаемые тремя сотнями стрелков. Взамен жду не меньше трех тысяч полных доспехов и достаточное количество кузнецов, чтобы подогнать снаряжение на месте и ремонтировать то, что будет повреждено. А уж повреждений будет немало!
И Трельвеллин, покинул зал, взмахнув напоследок алым плащом… порыв ветра, поднятого этим движением, колыхнул длинные бороды послов.
* * *
Постоялого двора в деревне не оказалось. К услугам проезжих была харчевня, к которой предприимчивый хозяин пристроил сарай. В сарай пускали переночевать «за грош с рыла, а кому не нравится – дальше по тракту город, там и постоялый двор, и кабак с девками. Даже музыканты иногда играют», так объяснил хозяин. Владелец закованного в кандалы юноши, не задумываясь, согласился. Конец цепи он намотал на торчащую из стены скобу в углу, а сам уселся неподалеку за стол.
Хозяин харчевни не спеша принес и поставил на стол ужин – две миски с дымящейся похлебкой, одну человечек в камзоле со споротым гербом отнес невольнику – тот с жадностью принялся хлебать, обжигаясь горячим варевом. Миску он держал обеими руками, так что каждый глоток сопровождался звоном кандалов. Его повелитель с любопытством поглядывал на юнца, неторопливо помешивая ложкой свою порцию. Потом ухмыльнулся собственным мыслям и принялся за еду. Заведение было почти пустым, ибо обычную клиентуру здесь составляли крестьяне, а они нынче заняты уборкой урожая.
Хлопнула дверь, в харчевню ввалились двое здоровенных парней – должно быть, местные. Парни были рослые, очень крепкие на вид – у таких и после трудового дня еще доставало сил на нехитрые развлечения. Парни заказали по кружке пива и расположились за столом в центре зала. Прихлебывая мелкими глотками (экономили, должно быть), здоровяки оглядывались по сторонам, бесцеремонно оценивая гостей. Закованный в цепи невольник привлек их внимание почти мгновенно. Один из парней что-то шепнул приятелю, тот кивнул… оба поднялись и неторопливо двинулись в угол. Узник заподозрил неладное и принялся хлебать быстрее, словно опасался, что отберут миску.
Первый парень ткнул башмаком в дно посуды, так что похлебка облила беднягу с головы до ног, другой тут же пнул жертву в живот. Невольник согнулся, повалился на пол и захрипел, подавившись горячей жидкостью. Мучители заржали. Им так понравилась собственная выходка, что оба счастливо засмеялись, указывая друг дружке распростертого на полу юношу. Увлеченные забавой, парни не заметили, что хозяин узника покинул стол и подошел к ним.
– Вы что же, мастера почтенные, – тихо произнес коротышка голосом, совершенно далеким от почтительности, – супчик-то разливаете? Я за него хозяину уплатил, а вы разливаете. Нехорошо.
С минуту длилось молчание. Немногочисленные посетители за столами тоже смолкли, только хрипел и отхаркивался на полу пленник, позвякивая цепью. Наконец один из веселых парней ответил:
– А чего? Он уже нажрался, хватит.
– Вали отсюда, дядя, за свой стол, – поддержал другой, – а то и тебе накостыляем.
– Ну, как скажете, почтенные… – протянул коротышка и будто бы в самом деле двинулся прочь.
Парни расслабились. Вдруг человечек, стоявший к ним уже вполоборота, резко въехал локтем в пах тому, что оказался ближе. Верзила – так же резко – согнулся пополам, а коротышка с неожиданной силой пихнул его к приятелю, так что парень впечатал макушку в чужой живот. Второй со стоном отшатнулся – и тут противник треснул его кулаком в челюсть. Хотя габариты нападавшего не вызывали почтения, удар свалил здоровяка на пол. А человечек развернулся к первому, все еще не пришедшему в себя, весельчаку. Левой рукой они ухватил парня за волосы, удерживая в согнутом положении (иначе бы ему, пожалуй, и не достать), а правой – быстро-быстро принялся колотить в лицо. Избиение продолжалось не больше десяти секунд. Затем человек в камзоле разжал руку, его жертва, обливаясь кровью, рухнула на пол. Покатилась кружка, оставляя длинную темную лужицу с клочками пены… Тут только второй поднялся на четвереньки… и замер – перед его носом покачивалось острие кинжала. Приблизилось… чуть надавило щеку – кожа подалась под бритвенно-острым клинком…
– Пшли вон! – коротко приказал странник, сопровождая слова взмахом кинжала.
С острия сорвалась крошечная темная капелька крови… Топоча тяжелыми подошвами и отталкивая друг друга, парни кинулись к выходу. Описав длинную дугу, кровавая капля шлепнулась в лужу пива, растеклась тонюсенькими красными нитями…
Закованный юнец, поднимаясь на четвереньки, пробурчал:
– Спасибо…
– Не за что, дурак, – ответил коротышка, пряча кинжал.
Неторопливо возвратился за стол и принялся за не успевшую остыть похлебку.
