Виктор Кротов
За бродячим подсолнухом. Сказочная повесть
Приключения Рисинки
Варили однажды рис к обеду. Одна Рисинка упала на кухонный стол. Осталась она не сваренной и очень огорчилась.
«Да… Другие рисинки теперь варёные, могут человека питать, – думала она. – А я осталась непитательной. Ведь одну меня никто готовить не станет. Одна я ни на что не гожусь. Кто я теперь? Рисинка, да и только. Вроде как соринка: никому не нужна…»
Вдруг смотрит – рядом ещё кто-то. Вроде бы тоже рисинка. Вернее, РИСИНА, очень уж она великанская. Белая, продолговатая и твёрдая. Тоже не варёная, видно.
Окликнула Рисинка великанскую рисину:
– Привет, рисина. Откуда ты такая огромная?
– Вовсе я не рисина, – слышит в ответ.
– Ты же белая и продолговатая. Как же не рисина?
– Так, не рисина.
– Ну а кто?
– Яйцо, вот кто.
– А что ты умеешь?
– Вылупляться! – закричало яйцо, затрещало и лопнуло.
И вот рядом с Рисинкой стоит большая жёлтая птица. А вокруг валяются белые скорлупки.
Рисинка не знала, что большая жёлтая птица – это всего лишь маленький цыплёнок. Но вылупление ей понравилось.
«Здорово получилось, – думает Рисинка. – Может, и я так смогу? Я ведь тоже белая и продолговатая, как яйцо».
Собрала она все внутренние силы, напряглась, затрещала…
И вот она уже и не рисинка вовсе, а маленькая белая птичка. Стоит рисовый птенчик, сброшенные шелушинки рядом валяются.
«Кто же я теперь? Рисинка или птица?» – думает птичка. И решила, что она теперь птица по имени Рисинка.
– Полетели! – кричит она цыплёнку. – Ведь мы же птицы.
Взлетела в воздух, а цыплёнок внизу прыг-прыг, то ли не хочет летать, то ли не может.
«Может, он немножко уже варёный,» – подумала Рисинка и вылетела в форточку.
Летит птичка Рисинка, а мимо голубь – фр-р-р! Чуть не сбил её.
Летит дальше, а мимо ворона. Щёлк клювом! – чуть не проглотила. Наверное, за обычную рисинку приняла. А может, просто такая жадная.
Летит дальше, а рядом порхает попутная пушинка от одуванчика: белый парашютик, а под парашютиком семечко.
– Привет, – говорит птичка Рисинка. – Ты кто?
– Я семечко.
– А что ты умеешь?
– Сеяться, – отвечает семечко. Отцепилось от своего парашютика и на землю полетело: прорастать и одуванчиком становиться.
«Вот это да, – думает птичка Рисинка. – Может, и мне посеяться?»
Ухватилась за оставленный семечком парашютик, сжалась и опять стала рисинкой.
Тут подул сильный ветер и понёс Рисинку в южные края.
– Куда тебе надо? – спрашивает ветер. – Где тебя высадить?
– Понятия не имею, – говорит Рисинка. – Где-нибудь, где рисинки сеются.
– А, знаю, – говорит ветер.
Принёс он Рисинку на поле, залитое водой. Там Рисинка от пушинки отцепилась. В воду нырнула, на дне затаилась.
Лежит долго-долго и думает: «Посеялась я или не посеялась?»
Тут что-то в ней изменяться стало.
Беспокоится Рисинка. «Неужели я перепутала? – думает. – Неужели опять вылупляюсь?»
Нет, не перепутала. Превратилась Рисинка в рисовый росточек. Потом в рисовый стебель. Потом в колосок риса. Произошло из неё много рисинок. И всем удалось стать питательными.
А вот вылупляться ни одна из этих рисинок не научилась. И сеяться им не пришлось.
Ветер
– Понятно, – подвела итог кленовая веточка. – Всё-таки одна новая рисинка вылупилась, и это ты. Да?
– Нет, – растерянно чирикнула птица Рисинка. – До форточки всё правильно, так оно и было. А в форточку я совсем недавно вылетела. Никакого голубя не видела, никакой вороны.
– Странно, – откликнулся Айн. – Вроде бы какой-то сбой в сказочном деле произошёл – да, Клё?
– Не знаю… – прошелестела веточка. – Сама не пойму, что такое.
– А я поняла!.. – Кю почему-то заговорила свистящим шёпотом. – Эта сказка ОПЕРЕДИЛА СОБЫТИЯ! Вот в чём дело.
– Ой! – пискнула Рисинка. – Это меня ещё голубь сбивать будет и ворона клевать? А если у них получится? Мало ли что там в сказке сказывается…
Манная Тётя успокоительно погладила её мизинцем по головке:
– Не бойся… Раз у сказки счастливый конец – значит, так оно и будет. Если, конечно, верить в сказку. А нам, сказочным существам, деваться некуда, нельзя в неё не верить. Люди могут выбирать: захотят – в сказке окажутся, не захотят – в своей жизни обычной. Но мы-то совершенно сказочные!.. Ну вот, милая моя, и ветер задул.
Действительно, подул ветер, который то налетал тёплым порывом, то становился немного тише – чтобы через минуту налететь снова.
– Я его узнала! – закричала кленовая веточка, весело трепеща листочками. – Это он меня нёс, когда я улетала от своего Клёна.
– Это и мой ветер тоже, – обрадовалась Рисинка. – Слышишь, как он нас зовёт?
– Слышу, слышу. Только мне сейчас улетать никак нельзя. У нас же поисковая экспедиция. А ты лети, птичка Рисинка, лети! Надо же нашу с тобой сказку доводить до конца.
Птичка запрыгала по ладони.
– Ой, боязно! Ой, ой, ой!.. Голуби, вороны, с парашютом прыгать, под воду нырять!.. Ой-ой-ой!.. – и взлетела.
Птица или зерно?
Все задрали головы и следили за птичкой Рисинкой, пока хватало зрения. И успели разглядеть, как на неё сначала чуть не налетел голубь. А потом… Да – вот она ворона… Щёлк клювом!.. Но хотя разглядеть Рисинку уже никто не мог, все были уверены, что она уцелела. С очень уж недовольным видом полетела дальше ворона, угрюмо взмахивая чёрными крыльями. К тому же все верили, что в сказке написано именно то, что непременно произойдёт. И всё будет, как надо.
Помолчав, Айн и Кю заговорили одновременно, но в этот раз каждый хотел сказать своё.
– Ладно, давай сначала ты, – уступил Айн.
– Да вот думаю: почему в сказке ничего про нас не было? Ну, что Рисинка сюда спустилась и с нами встретилась…
– Нельзя же в сказке всё рассказать, – рассудительно сказала Манная Тётя. – Я вот, например, ещё и Манной Кошкой побывала, и Манной Луной, и ещё кое-кем, хотя в сказке про это и не было. И про мой автостоп тоже. Сказка сказкой, но мы имеем право и на личную жизнь.
– А я вот так и не понял, – Айн дождался своей очереди, – кто же эта Рисинка: птица или зерно? Если птица, то как же она прорастёт? Если зерно, то как же летает?
– Может, зерноптица? – предположила Клёночка.
– Зерно, зерно, – закивала Манная Тётя. – Обычное летающее зерно. Мне тоже случалось бывать летающей кашей.
Но почему-то Кю показалось мало таких прекрасных вариантов.
– Наверное, как раз в этом её сказочная загадка, – выдала она своё заключение и вскочила на Сахару.
Выбор направления
Впрочем, Айн не торопился трогаться с места.
– Есть ещё две загадки, – сказал он. – Во-первых, почему Рисинка полетела на север, а не на юг? Ведь рисовые поля должны быть к югу, а не к северу.
Клёночка замахала листьями:
– Это совершенно ничего не значит. Я с ветром летала, знаю. Он такие иногда развороты выделывает, прямо ужас. Разве с ним дорогу станешь выбирать? Как несёт, так и несёт. Сначала, может, и к северу, а потом к югу.
– А вот автостопщику нужно самому выбирать дорогу, – заметила Манная Тётя. – Хотя везёт его водитель, а думать всё равно приходится путешественнику.
– Тут-то и начинается вторая загадка, – сообщил Айн. – Потому что нам ТОЖЕ надо выбирать направление.
Все посмотрели вперёд и увидели, что невдалеке их дорога разветвляется на три, и эти три дороги расходятся в разные стороны.
– Здорово! – захлопала в ладоши Кю. – Так и должно быть в сказке: перепутье, впереди три дороги…
– Ага, – подхватил Айн. – Может быть, ты ещё где-нибудь камень с надписью видишь?
– Не вижу.
– Да если бы и увидела. Какая там обычно надпись: «Налево пойдёшь – коня потеряешь…»
– Ой нет, – Кю обняла Сахару за шею. – Налево не пойдём.
– Не бойся, нет здесь никакой надписи. И камня нет. А жаль. Хоть бы знали, из чего выбирать. А так даже спросить некого.
– Как это некого? – удивилась Клёночка. – Всегда есть, кого спросить.
Манная Тётя вылезла из машины и внимательно поглядела вперёд.
– А мне даже спрашивать не надо. Я на правой дороге двух стопщиков вижу. Пойду к ним, пообщаюсь. Может, с ними вместе дальше и поеду. Спасибо, что подвезли!..
И она – шлёп, шлёп! – зашагала вперёд.
Айн и Кю поглядели на кленовую веточку и вместе произнесли:
– Кого спрашивать будем?
– Мы ведь с тобой, Клё, отправились путешествовать, тебе и выбирать дорогу, – добавил Айн.
Придорожные наблюдатели
Клёночка огляделась по сторонам.
– Расспросить можно кого угодно. И с камушком можно поговорить, и с цветком. Но мне лучше с кем-нибудь древесным пообщаться.
Они подъехали к ближайшему придорожному дереву. Клёночка немного пошелестела возле него – и в ответ ей тоже раздался шелест. А потом и шелестящий голос:
– Если хочешь, можно и по-человечески поговорить.
Откликнулись и другие голоса:
– Давай! И по-человечески можно. Не умеем мы, что ли? Умеем!..
Может быть, и не все листочки умели говорить по-человечески, но умеющих было предостаточно. Вот только мало чего от них можно было добиться. Одни любили в небо смотреть, а не на землю. Другие насекомых рассматривали, а на кого покрупнее внимания не обращали. Были и такие, что могли точно сказать, кто сегодня по дороге проходил, но вот дни пораньше уже позабыли.
Но нашёлся, наконец, один листок, который вспомнил бродячего подсолнуха. И сказал, что тот отправился по средней дороге.
– Спасибо! – обрадовалась Клёночка. – Сейчас я про тебя сказку выращу, чтобы все с тобой познакомились по такому случаю.
– Листик про листика, – пошутил Айн.
Взяв в руки новую сказку, Кю прочла название:
– «Смешливая Почка»…
– Что-то не то, – вмешался Айн. – Нам про листика нужно, а не про почку.
– А ты что, не знаешь, из чего листья появляются? – спросила Кю. И снова принялась за чтение.
Смешливая Почка
На ветке дерева жила-была Почка. Она появилась на свет осенью. Тогда она была совсем крошечной. Но всё-таки Почка помнила холодные осенние дожди. Помнила осенние ветры, которые иногда так гнули её родную ветку, что почка дрожала от страха. Ей казалось, что ветка вот-вот треснет. Сломается и упадёт вместе с Почкой в грязную лужу, которая раскинулась неподалёку от дерева.
Но ветка не сломалась. Не сломалась осенью под напором ветра. Не сломалась зимой под тяжестью снега. Наверное, им помог выдержать эти испытания Тот, Кто создал ветки и почки.
Зимой Почке было холодно. Она куталась в свою коричневую шубку из плотных чешуек и не знала, сумеет ли вынести мороз покрепче. Но в самые сильные крещенские морозы Тот, Кто о ней заботился, набросил на неё ещё одну шубку – из пушистого белого снега.
Потом морозы ослабли, превратились просто в холода. Потом и холода стали слабее. А потом Почку пощекотало Солнышко.
– Ой, щекотно! – захихикала Почка под тёплыми пальцами солнечных лучей.
В середине зимы Солнышко тоже светило Почке, но это был спокойный свет, а вовсе не такое будоражащее тёплое щекотание.
Каждый день Солнышко щекотало Почку всё веселее. И приговаривало:
– Почка-дочка, пора распускаться… Пора раскутываться…
Но Почка боялась скидывать свои плотные чешуйки. Хотя они для неё становились всё теснее.
Солнышко снова и снова щекотало её и приговаривало:
– Почка-дочка, пора распускаться… Пора раскутываться…
– Ой, щекотно!.. – по-прежнему хихикала Почка.
И она изо всех сил удерживала свои расползающиеся чешуйки. Всё-таки по ночам ещё бывало прохладно. Правда, между чешуйками уже появилась щёлка, в которую высовывался любопытный почкин нос.
Но вот однажды Солнышко обняло своим лучом Почку и сказало:
– Почка-дочка, теперь СОВСЕМ пора распускаться. Давай раскутывайся.
Почка почувствовала, что ей стало по-настоящему жарко и тесно в коричневых чешуйках. Она уже СОВСЕМ не помещалась в них. Да и вообще они ей надоели.
«Ой, что будет!» – подумала Почка. И – вырвалась на свободу!..
Ей показалось, что она стала крылатой. Но она не хотела расставаться со своим любимым деревом. Она летела – и держалась. Держалась – и летела.
Новый прекрасный зелёный наряд сверкал в солнечных лучах. Так здорово было танцевать с ветром и радоваться весне! Это был замечательный подарок от Того, Кто подарил нам этот мир.
– Совсем новая жизнь! – воскликнул Листок, который только что был почкой.
А Солнышко ответило:
– Это твоя весна, листочек-сыночек…
Превращения
– Вот это да! – Айн даже хлопнул по коленке от восторга. – Девочка в мальчика превратилась! У тебя голова от этого не закружилась, листочек?
Но Клёночка строго вступилась:
– Не смейся над малышом, Айн. На нашем растительном языке это всё звучит по-другому. И кстати, гораздо интереснее. Сказка – это ведь уже перевод с растительного. Или с питательного – как про Манную Тётю. У неё, кстати, ещё больше превращений было, да ещё каких!
– Да нет, я не хотел ничего плохого сказать, – Айн смутился. – Мне очень нравятся всякие необычные превращения. Я бы и сам хотел в кого-нибудь совсем другого превратиться. Чтобы уметь ходить… Или даже летать… Превращение – это, наверное, тоже такое особое путешествие: в нового себя. Может, я тоже ещё почка?..
Кю тем временем ослабила подпругу, сняла уздечку и пустила Сахару пастись подальше от дерева (чтобы она не вздумала полакомиться листочком, который подсказал им дорогу). Потом она подошла к Айну и погладила его по плечу:
– Послушай, братец, у нас наверняка будут ещё разные превращения! Мы же по сказкам путешествуем, здесь много всякого такого случается. И ходить ты ещё будешь, я уверена. И летать – если научишься на Сахаре ездить. У неё такой галоп летучий!..
Айн не спорил:
– Конечно, Кю. Ещё напревращаемся. А сейчас нам надо ночлег оборудовать. Темнеет… С едой у нас всё в порядке. Ещё палаткой какой-нибудь обзавестись бы. Погляди – может, в багажнике и палатка есть?
Палатка-самораскладка
В самом деле, Кю отыскала в багажнике небольшой баул, на котором была обнадёживающая надпись: «Палатка-самораскладка». Ни молнии, ни шнурков, ни замков на бауле не было, только кнопка посередине.
Осмотрев баул, Айн сказал:
– Давайте отъедем от дороги подальше. Вон туда, к тому старому саду. Кнопку там уже нажмём. А то если самораскладка на дороге произойдёт, трудно будет перетаскивать.
Так они и сделали. Палатка тут же принялась самораскладываться.
Результат превзошёл все ожидания. В палатке было три отделения. В одном стояли две кровати и стол с вазой («Это для меня,» – догадалась Клёночка). Другое было больше всего похоже на небольшой гараж. А третье…
– Да это же денник для Сахары! Так называется лошадиная комната, – пояснила Кю брату и веточке. Она пошла, было, обустраивать лошадку, но приостановилась, удивлённая тем, что Айн заезжает на машине в гараж. – Эй, а как же она у тебя едет, если солнце зашло? Ведь батареи-то у неё солнечные?
– Ну, она же умная. Зарядила аккумулятор, пока солнце светило. Его надолго хватает. Помоги мне в коляску пересесть, пожалуйста.
Скоро все вечерние дела были сделаны, и после ужина путешественники заснули сладким сном.
Кто загадывает загадки?
– Интереснее всего, – сказал утром Айн, когда они сидели возле своего жилища за скатертью-самобранкой, – то, что в нашей палатке оказался водопровод.
– М-м-м, точно, м-м-м, – сказала Кю, уминая гренки с сыром. – Неужели здесь трубы были проложены? Или их прокладка входит в самораскладку?..
– Вот и нет. Я посмотрел. Там большой пластиковый пакет с запасом воды, вот и всё. Когда палатка складывается, вода сливается – и всё в порядке.
– А когда раскладывается, откуда вода берётся? М-м-м…
– Не знаю. Ещё одна загадка, – Айн тоже не забывал подкрепляться, только делал это довольно задумчиво. – Действительно, откуда берётся вода?
– И кто же эти загадки нам-м-м-м загадывает?
– Наверное, тот, кто этот сказочный мир придумал.
– Тогда, во-первых, спасибо ему за такие вкусные гренки, – Кю наелась и теперь пила апельсиновый сок. – И за сок, конечно… Только я думаю, что его придумал Тот, Кто вообще всё придумал. И настоящий мир, и сказочников с их сказками, и нас с тобой.
– И меня, – напомнила Клёночка.
– И меня тоже, – раздался чей-то новый голос.
Ися из старого сада
Пока они были увлечены разговором, к ним подошла девочка с тонким лицом и большими серыми глазами. Она был ровесницей Айна или чуточку постарше. Звали её Ися. Одета она была в зеленоватое платьице. Может быть, поэтому её трудно было заметить, пока она не оказалась рядом: девочка словно растворялась среди травы и листвы старого сада, неподалёку от которого ребята поставили свою палатку.
Через несколько минут все перезнакомились. Исю пригласили к завтраку, а она угостила Айна и Кю огромными красными яблоками, которые принесла из сада. Ребята и Клёночка наперебой рассказывали ей о том, как они отправились в путешествие, и обо всех сказочно-загадочных героях, которых встретили по дороге.
– Да, интересно о других сказках услышать, – сказала Ися. – А то когда живёшь только в своей сказке, иногда забываешь про многообразие мира.
– Верно, – подтвердил Айн. – Но ещё хуже – когда забываешь про многообразие мира, а сам живёшь даже не в сказке, а в самой обычной жизни. Можно так заскучать!..
– А что, разве бывает совсем не сказочная жизнь? – спросила Ися.
– Конечно, бывает! – воскликнул Айн.
– Конечно, не бывает! – воскликнула Кю.
Ответы их прозвучали одновременно.
– У меня был недавно один гость, – сказала Ися, решив, что эти два ответа сами разберутся друг с другом. – Он столько всего повидал, столько всего порассказывал. Я после его рассказов поняла, что весь мир устроен совершенно сказочно. Впрочем, Клёночка знает, о ком я говорю…
– Неужели бродячий подсолнух? – обрадовалась Клёночка. – Вот это да!
– Он остановился ненадолго порасти у меня в саду, сил набраться, – добавила Ися.
– Кстати, – спохватилась Кю. – Мы же ещё с твоей сказкой не знакомы. Вон Клё уже новый лист вырастила. Кто прочтёт?
– А давайте я сама свою сказку прочту, – предложила Ися.
Ей торжественно вручили кленовый листок с описанием её собственной истории, и она начала.
Человечки с дерева Оаия
В тридесятом доме, на тридевятом этаже, как из лифта выйти – налево, жила девочка, которую звали Ися.
Но это только считалось так, что жила она в доме. По-настоящему она жила, когда уходила гулять в уголке заброшенного сада, который был неподалёку. Только этот старый сад и остался от той деревеньки, которая была когда-то на месте тридесятого дома и других тридевятиэтажных башен.
Яблоки, что появлялись на старых яблонях, были мелкими и кислыми, но всё равно в саду было просто замечательно. А если в уголок, который обжила Ися, заходили драчливые мальчишки, всегда можно было быстро забраться на развесистое дерево и затаиться там среди ветвей.
Каждое дерево в этом уголке сада было хорошо знакомо Исе. У каждого было своё имя и свой характер. Вот почему она сразу же заметила новое деревце, которое выросло за лето, пока её не было в городе.
– Привет, – сказала девочка, подбежав к нему. – Меня зовут Ися. А тебя как?
Деревце дохнуло в ответ зелёным ветром, и в его имени оказались одни только гласные:
– Оаия…
Ися погладила дерево Оаия по веточке – и вдруг увидела, что вся ветка в фиолетовых почках. А другие ветки – в жёлтых, в малиновых и даже в аквамариновых почках!.. Но что ещё удивительнее, все эти почки на глазах набухали!
«Ну, всё ясно, – подумала Ися. – Настоящее сказочное дерево. Вот почему оно выросло за одно лето. Так-так, а что же будет дальше?»
Она села возле дерева, не сводя с него глаз, готовая к любым чудесам.
К любым-то к любым, но того, что случилось, она никак не ожидала.
Из почек стали вылупляться человечки!
Человечки были совсем маленькими: они не вырастали больше, чем с палец размером. И они были разноцветными. Какого цвета были почки на ветке, такими же получались на ней и человечки. Жёлтые из жёлтых почек, малиновые из малиновых, аквамариновые из аквамариновых. И кожа у них была такого цвета, и одежда. Ведь одеждой у каждого становились чешуйки той почки, из которой он вылупился. У мужских человечков чешуйки превращались в комбинезон, а у женских – в платьице, очень изящное, как рассмотрела Ися.
Вылупившись до конца, каждый человечек некоторое время болтался на ветке. Он был присоединён к ней только собственными волосами: короткими (у тех, что в комбинезонах) или длинными (у тех, что в платьицах). Одни человечки при этом распевали песенки, другие перекрикивались, знакомясь друг с другом. Через какое-то время созревший человечек обрывался и плавно, будто на невидимом парашюте, падал вниз, на траву.
Ися пробовала окликнуть их, но никто её не слышал. Осмелев, она даже попыталась взять одного человечка в руку, но рука прошла сквозь него, ничего не ощутив. Ися не огорчилась, даже обрадовалась. Значит, можно просто сидеть и смотреть, что происходит.
А происходило много всего разного. Человечки очень отличались друг от друга. Фиолетовые, например, сразу начинали задираться. Они ещё болтались на ветке, а уже старались дотянуться кулаком до человечков другого цвета с других веток. Оказавшись на земле, они сразу налетали на чужих и прогоняли куда подальше. Вооружались дубинками и строили себе из веток настоящую крепость. И так кричали, что у Иси в ушах звенело.
Жёлтые человечки держались кучкой. Они защищались, как могли, от фиолетовых, но драться не хотели и искали себе место подальше и поспокойнее.
Среди аквамариновых встречались разные. Были и драчуны, и крикуны, но были и такие человечки, которые хотели только уединиться и жить по-своему. А вот малиновым больше нравилось жить парочками.
Ещё Ися заметила, что те ветки, с которых спрыгивали драчуны и крикуны, постепенно засыхали, и новых почек на них больше не появлялось. А те драчуны и крикуны, что были уже на земле, постепенно становились какими-то совсем прозрачными, зыбкими – и время от времени то один, то другой из них вдруг бесследно исчезал, словно лопнувший мыльный пузырь.
Но оставшиеся вояки не обращали на это внимания. К ужасу своему Ися увидела, что целая команда фиолетовых соорудила себе длинную многоручную пилу из какой-то ржавой железки и принялась пилить под корень дерево Оаия – наверное, чтобы добыть материал для своей военной крепости или наделать себе оружия.
Увы, помешать им Ися не могла. Руки её проходили сквозь них. Вырвать пилу тоже не получалось: слишком крепко они в неё вцепились.
Когда фиолетовые пропилили ствол насквозь, дерево Оаия не наклонилось и не упало: его просто вдруг не стало, будто никогда и не было.
Тем временем остальные человечки – те, что не дрались друг с другом, а устраивали свою жизнь, – тоже постепенно менялись. Они становились всё плотнее, и скоро Ися могла уже дотрагиваться до них, а тех, кто не возражал, могла даже взять на ладонь. Теперь они уже слышали её, и многие спрашивали у неё разрешения поселиться тут или там. Всем Ися помогала найти какое-нибудь уютное местечко. Всем, кроме фиолетовых и других драчунов-крикунов, которые постепенно один за другим полопались, и их развеяло по ветру.
Оставшиеся человечки очень полюбили Исю, а уж она в них просто души не чаяла. Ведь теперь в саду было такое замечательное и разнообразное население.
А когда в её уголок забегали мальчишки, мутузящие друг друга, Ися кричала им с дерева:
– Вы что! Перестаньте! Полопаетесь ведь, как фиолетовые человечки!..
