Виктор Петрович Азбукиведиев
Дорогая тётя
– Я не курильщик, это на всякий случай, – убирая сигареты, важно объяснял Мануйлович. – Кого-то угостить по случаю знакомства или же раскурить с нужным человеком, как говорится, трубку дружбы… А вообще-то курение вредит здоровью, – подчеркнул он.
«Ну и дрянь же ты, дядя, – подумал мирянин и решил как-то проучить жадного незнакомца. – С кумой непременно придумаем как», – сказал себе мирянин, глядя в окно. У кумы язык и ум острее бритвы.
*
Кума встретила кума с распростертыми руками. Плечистый крепыш обнял, легко подхватил женщину, покружил, взял её на руки и понес прямиком, не оглядываясь.
– А как же я? – крикнул вслед Мануйлович. Кум поставил куму на ноги и стал ей что-то объяснять, указывая в сторону «Таврии». Женщина подошла к Мануйловичу и пожурила его:
– Вы видно, дядя – инопланетянин, – улыбаясь учила она пожилого пришельца. – Диканьки у Гоголя в сказке… Вы что в школе не учились, книг не читали? – строчила словами симпатичная пышная женщина. – У нас в районе есть Старые Диканьки и Новые Диканьки. Вам какие нужны? – загадочно улыбаясь, спросила красавица пришельца.
– Мне бы средние, если есть…
– Средние есть в Волгоградской области, а у нас в крае только Новые и Старые. И названы наши Диканьки по примеру названий станиц: Старотитаровская – Новотитаровская, Старонижестеблиевская – Новонижестеблиевская, Гражданская– Новогражданская и т.д. Проехать в наши Диканьки и Девятое января – проще простого. Выезжайте, дядя, на трассу Дон и держите курс на Махачкалу… По пути Вам встретится известный город Тихорецк…
– На Тихорецкую состав отправится, вагончик тронется, вокзал останется, – пела с острым умом и языком красавица и окончив петь, доходчиво объяснила дяде дальнейший путь следования. – От цветущего Тихорецка через 19 километров и 428 метров Вам встретится поселение Юго-Северная… У патрульного ДПС спросите, как лучше проехать из Юго-Северного в Западно-Восточную станицу, а уж от неё до Диканек и Девятого января – рукой подать.
Патрульные ДПС, услышав от пожилого водителя про несуществующие Западно-Восточную станицу и хутор Диканьки, переглянулись, тщательно проверили документы и предложили Мануйловичу дуть в трубку. Мануйлович не успел задать им вопрос повторно; патрульные уже разбирались с лихачом.
Проезжая по Юго-Северной искатель, не выходя из машины, спросил стоящую на обочине женщину:
– Бабушка, скажи, как мне добраться из Юго-Северной в станицу Западно-Восточную, хутор Девятое января и Диканьки.
– Яка я тэбэ бабушка. Мэнэ 67… Пэрэд тобой гарна дивчина, а ты – дурень – бабушка… Для внуков и внучек я – бабушка, – продолжала женщина, выговаривая более понятные слова. – И ты, мужик, нэ маешь права обижать ни вдових молодух, ни дивчин. Ты свой розум видно с хреном съел, – журила мужика жительница станицы Новолеушковской, ожидавшая такси. – Поворачивай, парень, оглобли и езжай в сторону Ростова. По пути сворачивай в мою родную станицу Новолеушковскую, которую болваны прозвали Лягушковкой, а круглые дураки – Квакенбургом; там тебе расскажут и про Девятое января, и про Западно-Восточную станицу, и про Диканьки.
В Новолеушковской Мануйлович остановился у магазинчика «Пиво–Воды» и спросил у весело балакающих мужчин, как ему проехать из «Квакенбурга» в Девятое января и Диканьки. Услышав оскорбительное слово, к искателю подошел парень спортивного телосложения…
–Из Квакенбурга, говоришь… Я бы намылил тебе шею, дядя, и вот этими руками побрил бы тебя налысо за оскорбление нашей славной станицы, но не охота марать о тебя руки. Езжай прямо, потом налево, потом опять прямо и после каждого прямо, поворачивай налево…
*
Мануйлович долго колесил мимо полей, лесопосадок, камышей и, наконец, въезжая в очередной небольшой хуторок, в конце улицы заметил такси.
– Здесь! – вполголоса воскликнул следопыт и свернул в лужу за кусты терновника. Следопыт терпеливо ждал и с радостью увидел, как тётя вышла из-за кучи соломы, села в такси и уехала. Выехать из смеси кубанского чернозёма с утиным навозом следопыт не смог. Он шагнул в утиную заводь и, стоя почти по колено в жиже, произнёс: «Однако», вылез из грязи и пошел к куче соломы. Со двора его заметили двое молодых людей и подойдя к нему ближе, поздоровались и удивились, где он так мог вымазаться. В ответ Мануйлович спросил, не видели ли они его знакомую, одетую в модную сиреневую блузку и малиновую юбку.
– Ваша знакомая и наша хорошая знакомая, – почти хором ответили молодые люди.
– Она только что была у нас, одолжила нам денег и уехала, – подтвердила будущая молодая мама, прикрывая кофтой живот.
– Прогулялась по дикому саду, проведала куст смородины, посаженный ею весной, пожелала нам счастья и лёгких родов, – добавил будущий отец молодой семьи.
– Она в саду, видимо, обкапывала посаженный ею куст, – вслух предположил Мануйлович.
– У нас из инвентаря есть только потрёпанный веник; ни лопаты, ни совка, ни граблей, – жаловалась в ответ беременная хозяйка ветхого домишки и еще боле ветхого сараюшки. – Она копала землю своей фирменной лопатой и в тот же вечер увезла её с собой.
Мануйлович глубоко вздохнул и повеселел. Он внимательно посмотрел на заросший бурьяном двор, у которого не было ни забора, ни ворот, ни калитки, окинул преступным взглядом покосившийся глинобитный домишко и ушел, не попрощавшись.
– Сокровища на месте, – сказал себе следопыт и довольный пошел по хутору искать технику, чтобы вытащить «Таврию» из грязи.
Очередное авторское пояснение
В конце весны, месяца за полтора до похорон тёти, автор был у неё в гостях и читал ей короткую главу из своей длинной писанины. "У тёти зазвонил телефон", – читал автор. В этот момент у тёти зазвонил телефон… "Голос молодой женщины просил о помощи", – продолжал читать автор и краем уха услышал в тётином телефоне плач и крик. "Я бегу к Вам, помогите пожалуйста", – просил помощи голос молодой женщины.
Через минуту, другую в кабинет к тёте вбежала взъерошенная девушка. С разбегу она обняла, поцеловала её и, вытирая слёзы, стала извиняться.
– Саша на работе и ближе Вас у меня никого здесь нет, – всхлипывая говорила девушка. – Хочу спросить у Вас совета, но с глазу на глаз, чтобы не выносить, как говорится, сор из избы.
Тётя повернула девушку лицом к автору и сказала:
– Знакомься Вика, перед тобой писатель Азбукиведиев Виктор Петрович. Весь сор, который ты выложишь здесь в кабинете, он оставит в избе, а тебя выведет пером из избы без соринки и пылинки – чистой и самодостаточной. Рассказывай всё как есть, и мы сообща тебе и посоветуем, и поможем.