Виктор Петрович Азбукиведиев
Дорогая тётя
– Незаметно сокровища добыть невозможно, – рассуждал наследник… Я продам свой дом и куплю домовладение на «Диком» хуторе, – твёрдо решил он.
Не откладывая важное дело в «долгий ящик», он позвонил молодоженам и через полтора часа уже вёл переговоры о купле–продаже.
Мануйлович быстро и за бесценок, продал дом и так же быстро купил хуторское «имение» (…дачный участок. Кадастровая стоимость – *** рублей, рыночная стоимость – *** рублей).
Как только молодожены попрощались и уехали на такси, Мануйлович со словами «Ну и что ж, что я остался без копейки, зато сокровища теперь мои!» схватил лопату и побежал в заросший сад. Он вырыл куст смородины, но под ним ничего не обнаружил, вырыл яму рядом и тоже зря. Под бугорком, заваленным битым шифером, он наткнулся на яму бывшего сортира. Озадаченный, утомлённый копатель присел на пень отдохнуть и почувствовал острую боль в груди, свалился с пня на бок и потерял сознание.
Великодушный автор не даёт умереть своему заблудшему и погрязшему в грехах герою; он оживляет его в хуторских кущах и надеется, что в конце концов герой покается.
Автор, который в своих произведениях надеется на людское благоразумие, достоин Нобелевской премии за воспевание надежды.
Кладоискатель очнулся и прямо перед собой увидел крашеный колышек.
– Может быть, здесь, – с надеждой произнёс копатель и вонзил лопату в мягкую землю. Лопата упёрлась во что-то твёрдое. От волнения кладоискатель вспотел, бросил лопату и стал рыть землю руками. Мануйлович не поверил своим глазам…
– Сундук! – вскрикнул он и посмотрел по сторонам. Пытаясь открыть крышку внушительного сундука, копатель поранил палец и выругался. Наконец с помощью гвоздодёра крышка была сорвана с петель… Сверху, на побитой молью енотовой шкуре, лежала связка дров, под дровами унты, сапоги, галифе, калоши; ниже – обрезки обоев, свёрнутые в рулончики и какое-то тряпьё, под которым что-то блеснуло. «Бриллианты», – ёкнуло в сердце кладоискателя, и ему опять стало плохо, но, превозмогая боль в груди, он всё же схватил это, что-то блестящее, и вытащил из сундука… Бутыль! Бутыль с водой «Долголетие», – хотел радостно крикнуть копатель, но схватился за грудь и свалился на бок. Побывав у дверей небесного страшного суда, Мануйлович вернулся на суд читателей и стал читать написанное на бумажке, приклеенной ко дну бутыли:
Условия пользования водой «Долголетие»
1. Утром до зарядки: 7–10 глотков.
2. После пяти кругов на стадионе (бодрым шагом): 5–8 глотков.
3. Мясо вредно.
4. Больше ходить, меньше сидеть и лежать.
5. Курение запрещено.
6. Спиртное по субботам (50 г). Алкоголь в малых дозах безвреден.
7. При запорах овощи мыть не обязательно.
Жгучая искра сомнения проникла в сознание наследника и зажгла в мозгу панику.
– Не может быть, не может быть, – без конца повторял он, яростно углубляясь в сундук. Достигнув дна, обезумевший кладоискатель увидел ржавые гвозди, колёсики от детской коляски и пружинки от раскладушки.
***
В это время в доме у тёти готовилась душевная встреча прапрабабушки с праправнуком. Руководитель и операторы программы «Жди меня» торопили тётю, но она подала руководителю знак и позвонила по телефону.
– У меня есть родственник, племянник, и он должен быть здесь, рядом со мной, – заявила тётя руководителю, ожидая ответа от племянника. Мануйлович, еле ворочая языком, объяснил ей, что он выкопал на хуторе её «сокровища» и лежит около сундука при смерти. Не слушая реплик режиссера и операторов, тётя стала срочно вызывать такси, но, не дождавшись ответа, позвонила писателю Азбукиведиеву, и через четверть часа автор честного повествования подъехал к тётиному дому. Писатель, садовник и тётя примчались на хутор «Дикий», погрузили полуживого кладоискателя в машину и доставили в городское приёмное отделение, где после осмотра пациента определили в реанимацию, а возбужденные спасатели поспешили на долгожданную встречу.
Автор был гостем и участником встречи прапрабабушки с праправнуком, статным генералом Громиловым Георгием Константиновичем, который не сдержал слёз так же, как и писатель, и садовник, и руководитель проекта, и все его другие участники. После окончания съёмок сердечной встречи тётя приказала генералу, садовнику и автору ехать всем вместе проведать племянника. По дороге она каялась и ругала себя:
– Придумала старая дура образумить неразумное дитя таким коварным способом!
Взяла сюжет из романа Кальмана Миксата «Зонт святого Петра», где Грегорич вместо золота зарывает подковы и гвозди, чем от души и посмеялся над жадной роднёй.
– Миксат мудро смеялся, а я плачу, – лила слёзы раскаяния пожилая женщина.
*
Тётя и праправнук, которого она звала просто Жора, глубоко понимали друг друга. В их общении автор честного повествования видел и чувствовал не только кровное, но и духовное родство. На многолюдном торжественном обеде в доме у тёти (четвертом по счету: в администрации, в доме культуры, у ветерана Столетова) праправнук Жора в конце торжественной речи, посвященной тёте, сказал: «Я рад что ты, прапрабабушка, назвала меня наследником своего таланта, мудрости и доброго сердца. Низкий поклон тебе за то, что ты унаследовала, сохранила и применяла в своей многотрудной жизни присущие нашему древнему роду качества наших предков и передала их мне».
Иван Мануйлович сидел за столом в инвалидной коляске, и после речи генерала ему стало плохо. Его положили в комнате и вызвали скорую.
Авторское пояснение
Из больницы тётя забрала Ванечку к себе, определила в самую светлую комнату и ухаживала за ним: кормила и поила диетическими продуктами, лечила целительным словом, водой «Долголетие» и дорогими лекарствами.
По окончании торжественного обеда, сердечно прощаясь, праправнук пригласил прапрабабушку в гости и пообещал прислать за ней частный самолёт. После отъезда дорогого гостя тётя поспешила к Ванечке в комнату и по жесту врача скорой поняла – умирает.
Тётя позвонила отцу Амвросию, и уже в конце дня над больным Ванечкой совершалось таинство елеосвящения. Для соборования отец Амвросий собрал семерых священников и в конце таинства произнёс молитву, в которой обратился к Господу Богу, чтобы Он, как врач, исцелил Своего больного раба. После соборования тётя на всякий случай окропила Ванечку водой «Долголетие», подняла с пола валявшееся завещание, положила помятый листок ему на грудь и сказала: «Не умирай… Как я буду жить без тебя, наследничек?»
– Я зря прожил жизнь, дорогая тётя, – ответил Ванечка и закрыл глаза.
*
Вчера автор был в гостях у тёти, делился с ней творческими планами и видел Ивана Мануйловича в саду, занятого прополкой сорняков.