Виктор Юрьевич Кукушкин
Небесная Канцелярия
Прозвенел звонок, приглашая всех в зал Заседаний.
– Уважаемое Высокое Собрание, в адрес нашей Канцелярии поступила жалоба эээ… некоего Каркушина. Этот тип утверждает, что по вине нашей Канцелярии с ним поступили несправедливо, в результате поломали его судьбу. Такого в истории Канцелярии ещё не было!.. Впрочем, давайте предоставим слово истцу.
– Уважаемое Высокое Собрание! Я, можно сказать, родился… пришел в мир с чистыми светлыми намерениями… и побуждениями. С самыми чистыми… верите?.. У меня родители… друзья, подруги… закончил школу… влюбился… в свою будущую жену… – сильно волнуясь, стал излагать факты Каркушин.
– Понятно. Вы, можно сказать, среднестатистический земной человек, ничем от других особенно не отличающийся.
Каркушину сделалось обидно.
– Я хотел в этой… той… в своей жизни многого добиться! У меня не было настоящего, но было будущее! И вы меня, можно сказать, этого будущего лишили.
– И правильно сделали!.. Ваши амбиции – ветер! А нужны ещё и паруса. Они у вас были?
– Я хотел всего добиться сам! Но в нашем неустойчивом мире… трудно…
– А где легко? Давайте ближе к делу!
– Дело в том, что я стал работать, вкалывать, можно сказать, ради семьи и не заметил, когда началась рутина. Меня, можно сказать, затянули быт и рутина. Я долго страдал, что случилось не так, как хотел, что люди, окружавшие меня, так и не стали счастливыми. Досаждать им новыми попытками «осчастливить» было бы смешно. Трудно начать новую жизнь, ещё труднее похоронить старую. И нужно ли хоронить?.. И вот ещё что… как бы это сказать, чтоб не обидеть, возможно, кто из вас браконьерничает?.. сетями ловите… Особенно в последнее время… понятно стало… Да, беда не приходит одна…
– Что он несет?..
– Он же не на исповеди.
– Пусть продолжает! – махнул рукой начальник.
– Да, беда не приходит одна. И я перестал радоваться жизни. Времени просто не было. Я ведь сначала, когда родился, считал, что все люди хорошие. И сам попытался стать человеком хорошим. Потом обнаружил, многие лишь делают вид, что хорошие, а когда зашатается, даже перестают делать вид. Получив такой опыт, долго не мог понять, как жить дальше. Перестал совершать поступки и жил по привычке. Вы, наверное, и решили, что моя жизнь себя исчерпала.
– Не мы решили. Решили свыше. Давайте ближе к делу!
– Ещё выше?! К делу?.. Хорошо. Я, конечно, не возражаю против привычек и правил, которые устоялись в нашем неустойчивом мире. Более того, заметьте, я даже во всём согласен, – Каркушин заметно разволновался. – Но попрошу ответить лишь на один вопрос: куда девать отрезок моей жизни, который я прожил после момента, когда, по-вашему, я должен был погибнуть?.. Какой закон, какое правило поможет всем объяснить, что произошло?.. – напирал справляющийся с волнением Каркушин. – Я, конечно, ничего не имею плохого в ваш адрес, у всех бывают ошибки…
Начальник Канцелярии заерзал и, опустив взгляд, вздохнул:
– Бывают…
– И эти ошибки надо исправлять! Любые ошибки надо исправлять. По справедливости, – сказал Кирилл. – Так вот, ответьте мне, что делать с тем куском времени, что я прожил после?.. За это время я, можно сказать, подготовил развод, и моя жена сейчас уже ждет, знает, что я должен прийти! Как ей теперь всё это объяснить? Вы?.. если я нахожусь здесь, а должен быть там… более того, по вашей версии, уже девять дней должен был находиться здесь. Тогда этого отрезка моей жизни вообще не должно было быть. А он – был! Куда его девать? Я жил, общался с людьми, своим поведением, можно сказать, внес изменения в их судьбы, а, может, и в судьбу целого мира. Такого нельзя не замечать!.. Можно, конечно, забрать и жену и всех остальных, кто меня видел, с кем общался те несколько дней, подтереть, зачистить. Не слишком ли велика жертва?.. Не проще ли меня одного… вернуть… И, вообще, – Кирилл сбавил обороты и сменил интонацию: Посмотрите на меня. Я ещё, можно сказать, по-настоящему ничего в своей жизни и не видел!..
– Что бы с человеком не случилось, сколько б он не жил, он все равно будет думать, что ничего ещё в своей жизни не видел, – равнодушно ответил начальник. – Позиция понятна. Дров наломал, конечно, ассистент-практикант. Рано его было ставить на столь ответственный участок.
При упоминании своего имени ассистент-практикант заулыбался.
– Слишком молод, – сообщил начальник. – Не взял ситуацию под контроль. Может и Судьбисты где-то упустили, прописывая судьбу объекта?.. не дописали, отвлекло что-то. Конечно, никто ни в чём не признается. Но наша Канцелярия тем и отличается от других, что мы никого никогда не обвиняем! Мы всех оправдываем. Именно поэтому у вас там сложилась поговорка: о мёртвом хорошо или никак.
Ноги у Каркушина подкосились.
– Человек, то есть я, должен умирать своей смертью, – прокаркал Кирилл, судорожно глотнул, больше ничего сказать не смог.
По залу прошло недоумение.
– Что значит «своей смертью»?
– Вы и умерли своей смертью.
– Своей смертью – значит, самостоятельно, без помощи других, – пояснил Каркушин.
– Ну, голубчик, так мы с вами договоримся. Где ж это видано, чтоб человек сам захотел, взял, да и умер, как вы говорите, «своей смертью»?
– Во мне ещё столько энергии, – цепляясь за последние аргументы, сообщил Кирилл. – Она, можно сказать, мешала жить, уничтожала всё лучшее, что я пытался сделать… и…
– Это не энергия, сын мой, это… – попытался вставить слово чиновник Канцелярии, но смутился и смолк.
– Но теперь я уже научился её нейтрализовывать, – спохватившись, добавил Каркушин. – Я ведь сначала хотел понять, что к чему, вот и наломал дров. Вы же не выдаете никаких инструкций.
– Что скажет Высокое Собрание?
– Высокое Собрание хотело бы посовещаться.
– Высокое Собрание удаляется на совещание! – объявил начальник.
И все, кто был в помещении, все кроме Каркушина вышли.
– Орел – выпускаем. Плата – нет.
Начальник подбросил монетку.
– Орел.
Вздох разочарования:
– Каркушину повезло.
– И что?.. будем выпускать?
– Придется.
– Надо было вызвать его на какой-нибудь поединок. Скажем, с червями. Теперь чего уж, – проворчал недовольный.
– Цепь случайностей привела к складывающейся ситуации. Случайности превратились в закономерность. То, что Каркушин должен был к нам попасть – закономерность. Но помешала случайность. Тем не менее, он всё равно к нам попал!.. Волнуюсь… Я понятно объясняю?.. – выдохнул начальник.
– Понятно!.. Понятно! – активно, даже слишком активно, закивали чиновники.
– Иными словами, что посеешь, то и пожнёшь. И если Каркушин не изменит свой характер и своё поведение, – продолжил свою речь начальник, – казалось бы, разные случайности вновь приведут к исходной ситуации. Так что нам недолго ждать. Он всё равно опять скоро к нам вернётся! Этот жребий ничего не решает. Как говорится: «И волки сыты, и овцы целы».
– Но свиток с судьбой уже сдан в архив. Архивариус разворчится, Судьбисты заартачатся, ничего не захотят дописывать. Скажут, много других проектов.
– Возможно, Судьбисты сами и налажали, – усмехнулись сбоку. – Вместе с Каркушиным было ещё несколько отказников, те, кто пережил клиническую смерть.
– Видите. Сделаем вид, что ничего не случилось, и тихо вернем его обратно. Те же вернулись!.. Бывают случаи, когда, как говорится, человек приказал долго жить.
– Бабушка надвое сказала.
– И постарайтесь с ним поласковее что ли. Напоследок. Как бы ещё чего… не натворил.
И вновь прозвенел звонок в зале заседаний.
– Волей случая проявление Высших сил оказалось к вам благосклонно! – торжественно провозгласил начальник в сторону Каркушина. – Но вам ставится одно условие: вы ничего не видели, ничего не слышали.
Каркушин закивал:
– Нем как рыба.
– В общем, вас здесь не было. Нарушите условие, автоматически вернетесь обратно. Согласны?
– Согласен! Во всем согласен! Как на духу.
– И ещё, – смущаясь, добавил начальник. – Раз уж так, постарайтесь жить в гармонии с миром что ли. Даже Судьбисты жалуются от всей этой вашей непредсказуемости.
– Хорошо. Постараюсь жить как все, – обреченно кивнул Кирилл.
– И когда встанет выбор между хорошим и не очень, не принимайте поспешных решений.
– Не буду, – заверил Кирилл.
– Этот выбор будет приближать или удалять вас от встречи с нами. Там уж сами решайте. Что ж, будем готовить к депортации?.. – заключил начальник.
8
Перед депортацией, полагаясь на обет молчания, сотрудники Канцелярии, расслабились, устроили Каркушину небольшую экскурсию.
На сцене одного из залов Кирилл увидел группу женщин, под руководством чиновника. Репетировали песню.
Каждому что-то хочется,
Каждому что-то хочется,
И каждое одиночество
Тайны имеет свои.
Давайте проявим творчество,
Пусть каждое одиночество
Имеет большие тайны
Каждые на двоих.
– Судьбисты работают с фантомами своих агентов, – пояснял сопровождающий. – У вас про таких женщин говорят, они от бога.
– Любопытно, – улыбнулся Кирилл.
Жизнь – это вещь не праздная,
В жизни бывает разное,
В жизни бывает разное,
Не прячьте же тайны свои.
Давайте же жить, доверяя другим,
Давайте же жить, доверяя другим,
Мысли свои поверяя,
Тайны делить на двоих.1
После исполнения песни Судьбист поморщился, стал репетировать с каждым фантомом отдельно, для удобства поставил портреты мужчин.
– Жизнь – это вещь не праздная, – пропела одна из женщин.
Судьбист поморщился
– Не так! Ни в одну ноту, то есть ни в одного мужчину ты не попала. Соберись! Посмотри на них повнимательнее. Сначала несколько, чтоб определить твой диапазон. Кто из них больше нравиться? Этот? Нет. Нет?! Этот?! Ну, хорошо, давай споём для этого монстра.
– Жизнь – это вещь не праздная, – пропела женщина.
– Разве твоя интонация сможет такого убедить? – расстроился Судьбист. – Давай ещё раз! Хотя нет! Давай, попробуй ты, – обратился Судьбист к другой женщине.
– Тайны делить на двоих, – выдохнула женщина и томно посмотрела на репетитора. – Ну, как?
– Чудовищно! – упав в кресло, исторг Судьбист.
– Кстати, когда с ними здесь работают, реальные женщины там иногда… как бы лучше сказать… в общем, вы это называете непонятной женской логикой. – сообщил сопровождающий.
– Да?! Как интересно! – удивился Кирилл.
– Интересно?! Пока готовят депортацию, мы могли кое-что ещё показать. Помните об условии?
– Да, конечно. Кстати, здесь нет моей жены? А то мне её логика в последнее время не совсем понятна.
– Не уверен. Пойдемте отсюда скорее!.. – сказал сопровождающий, вытолкав Кирилла в другое помещение.
В помещении с надписью «аппаратная» маленький лысый толстячок, тоже Судьбист, возился с проводами у спинок кроватей. В спинках – мониторы, транслирующие сновидения. На кроватях – фантомы, опутанные проводами.
– Опять провода запутались!.. – пожаловался толстячок.
В сердцах он отбросил провода, те заискрились, мониторы неожиданно включились. Тени с экранов, заиграли на лице Кирилла, взбудоражив воображение. А поскольку необычнее того, что происходило на экранах, представить было невозможно, воображение Каркушина заработало в обратную сторону.
Подошли к кровати с женщиной бальзаковского возраста, на мониторе та пыталась соблазнить нашего толстячка. На мгновение увиденное польстило Судьбисту. Он даже забыл про присутствующих. Потом сконфузился, стал оттеснять гостей в сторону, не переставая косить глазами в монитор, где женщина проявляла всё большую активность. И тут Кирилл увидел, что толстячок на мониторе тоже косит глазами.
– Что она делает… – растерялся толстячок в аппаратной. – Я ж ей показывал совершенно другой объект.
– У этой женщины будут серьезные проблемы, – вздохнул спутник Кирилла.
– Думаете? – растерялся Судьбист.
– Может и не найти необходимый объект.
– Я ей показывал, кого искать, она даже смотреть не захотела, – попытался оправдаться Судьбист, взмахнув над лысиной фотографией идеального мужчины.
– Кто поймёт этих женщин?.. – вздохнул чиновник Канцелярии.
– Это не женщины, это фантомы.
– Не вижу разницы.
9
Каркушина вывели в коридор, повели к веранде, откуда, по всей видимости, и предстояло депортироваться.
Любопытные лица сотрудников Канцелярии выглядывали из дверей, буквально пожирая глазами счастливчика. Во взглядах чиновников трепет и восторг, несмотря на то что и ситуацию, и героя они создали сами. Казалось, начни сейчас Каркушин советы давать, будут прислушиваться к каждому его совету.
На веранде природа порадовала буйством красок, воздух одарил озоном.
– Скоро опять очутитесь там, на своем месте, – улыбнулся сопровождающий и указал вдаль. – Очень не хочется с вами прощаться!
– Приезжайте в гости! – ответил Кирилл.
– Как это в гости?
– Ну, хотите, не в гости. Могу сдать вашим сотрудникам дачу в пригороде. Поживете немного. Час на электричке, и вы в центре.
– Как это «сдать»?
– Просто. За деньги. Как все делают. Я ж обещал начать жить как все.
– Нам?.. то есть мне? – растерялся чиновник.
– Да, и что?..
– Да, но… надо подумать… У нас же нет ваших денег?
– У меня их тоже нет. Заработаете! С вашими-то возможностями!.. Да с моими-то связями, то есть… со связью со мной.
Принесли одежду, в которой Каркушину предстояло депортироваться.
– Странная картина явилась мне во сне, – разоблачаясь от торжественных одежд, рассеянно произнёс начальник Канцелярии своему секретарю; на стене тут же включился экран, транслирующий сновидение. – Огромные рога. Огромные увесистые рога. Обрати внимание, прямо не рога, а лес какой-то, так они разрослись, ещё и продолжают расти. И вдруг, по мере роста, рога стали мякнуть, разжиживаться и превращаться в… обыкновенный человеческий мозг! И лишь множество извилин напоминают о том, чем этот мозг когда-то являлся. Они упрямы. Жизнь, как правило, дает предостережения в качестве образов, один раз и на все случаи жизни. Их задача разобраться и выбрать. Они же в порывах своих упрямых страстей не видят ничего вокруг!
– Они ленивы, – скромно вздохнул секретарь. – Из множества предостережений и знаков не хотят выбирать. Хотят, чтобы на каждый конкретный случай было конкретное предостережение.
– Так не бывает. Во всем должен быть выбор. Беда. А нам после этого расхлебывай, – начальник Канцелярии сокрушенно вздохнул и подошел к окну.
Облачение Каркушина заканчивалось.
– Ботинок из вашего времени наразу не нашлось, – как бы извиняясь, сообщил чиновник Канцелярии и протянул ботинки с длинными носами. – Модель из эпохи Возрождения. Ничего?
– Ничего, сойдет, – снисходительно махнул рукой Каркушин. – Я как худая модель. Подходят разные модели одежды. Только вот жизнь, выступая в качестве модельера, не всегда преподносит лучшие из одежд.
– Преподнесет ещё! – ласково улыбнулся чиновник, неожиданно оскалился и добавил: Да и ещё… Раз уж аварии не случилось, то есть… раз вы останетесь живы… придется вам выбить пару зубов что ли?.. Разумный компромисс между двумя сторонами.
– Валяйте!.. – согласился Кирилл.
– И чтоб кровь была. Крови побольше! – осмелел после такого согласия чиновник.
Кирилл рассматривал свою новую рубашку и ничего не ответил.
– В рубашке родился!.. – ласково заметили сбоку.
– Не забыл про взаимную услугу?.. – напомнил отлученный от дел, вынырнув у Каркушина из-за спины.
– Нет, что вы? У меня, повышенное чувство благодарности к тем, кто хоть в чём-то мне помог. Можно сказать, гипертрофированное чувство!.. Из-за этого я очень выборочно принимаю помощь. Только в крайних случаях.
– Будем надеяться, всё пройдет гладко, – погладив рубашку Кирилла, вздохнул отлученный от дел. – И не ходи ты в этот загс больше… во второй раз…
– Почему?..
Ответ Кирилл не услышал. Послышался звук передаваемых по телевизору новостей, шум волн, спуск воды в унитазе, ещё что-то.
– Очень странная картина явилась мне во сне, – повторил начальник Небесной Канцелярии, отойдя от окна, когда операция по депортации завершилась.
Ретранслятор тут же бросился отматывать назад недавно показанную картину сна. Через помехи мозг в ускоренном темпе вновь стал превращаться в увесистые рога. Но начальник промолчал, и повторять рассказ про сон не стал. Через паузу произнес:
– К чему бы это?..
Глава вторая
1
Память, вообще-то, часто откалывает с нами такие штучки, оставляя в сознании лишь фрагменты. Мы просматриваем эти фрагменты, как просматривают книжку в трамвае перед выходом на своей остановке. В зависимости от настроения память тасует эти фрагменты, появляется новая книжка, старую мы уже не помним, и вообще, иногда почти ничего невозможно вспомнить из своей прежней жизни.
Скрипя тросами, поднимавшими тяжелый груз, лифт прибыл на нужный этаж и распахнул двери. Внутри лифта никого не оказалось. Спустя время двери лифта захлопнулись.
И Каркушин распахнул глаза. Он лежал на кровати с разбитым лицом. Потребовалось время, чтобы прийти в себя. Кирилл осмотрелся вокруг, ещё раз осмотрелся. Понимание пришло не сразу. Он жил в этой комнате, когда учился в институте. С тех пор здесь ничего не изменилось. В углу стояли пустые бутылки из-под пива. Они поначалу и смутили. И тут Кирилл обнаружил свою новую одежду:
– Бог мой! Не туда вернули!.. общежитие… время перепутали… Вот тебе и Канцелярия! Небесная. Хорошо хоть, не в утробу… Почему бы ещё раз не прожить этот отрезок жизни?! – Каркушин улыбнулся и сморщился от боли. – Как зубы болят, и нос разбит, – он провел рукой по лицу, ещё больше размазав кровь.
Он попал в другое время, совсем другое, время своей молодости. Не было тогда ни компьютеров, ни мобильных телефонов, ни интернета, обычных телефонов тоже почти не было. Президентом страны был мало кому известный теперь Михаил Горбачев, и у страны той уже начинались серьезные проблемы.
Что мы ещё знаем про тот период? Тогда существовало пять континентов, 4 океана, около 200 стран, точнее сказать сложно, и одну шестую часть суши занимала страна под названием СССР. Да, было такое! И страна такая была! И туда, во вторую половину 20 века, по ошибке и вернули нашего героя.
Шатаясь, придерживаясь о стенку, Каркушин вышел в коридор общежития и направился к умывальнику. И столкнулся со своей женой, то есть со своей будущей женой.
– А ты чего здесь?! – от неожиданности растерялась Аня. – Ты ж должен был уехать.
– Ты тоже… здесь? – удивился в свою очередь Кирилл.
– Просили помочь абитуре. Чего на каникулы не уехал? Что у тебя с лицом? Опять подрался?..
– Споткнулся. На ровном месте.
– Знаешь, ты ко мне сегодня не приходи. Дел по горло и вообще.
– У меня тоже, – махнул рукой Кирилл, но не удержался и провел рукой по «интересному» месту девушки. И получил пощечину.
«Так, значит, у меня ничего с ней ещё не было, – лицо Каркушина расплылось в загадочной улыбке и тут же сделалось серьезным: Зачем тогда на ней жениться? Все равно потом придется разводиться. Хотя нет, нельзя упускать такой интересный момент!»
– Как твоя фамилия?
– Гребцова, – удивилась девушка.
«Точно, не было!»
– А зовут, значит, Аня?
– Да. Что с тобой?
– И вообще, – скрывая смущение, добавил Кирилл. – Не намерен вести больше никаких разговоров. Сколько можно? На разговоры теперь больше нет времени, время – деньги.
– О, ты в джинсах! Где достал? И ботинки – супер! Очень неожиданная модель! Из-за границы?
– Ну, в общем-то… Последний писк моды!..
– Суперрр! Какие остроносые!
– Нравится?
– Да!
– Может, тогда… сходим сегодня вечерком куда-нибудь, скажем, в ресторан, раз получилось так, что я уже при параде?..
– Кирилл, я тебя не узнаю! Какой-то другой, странный. Повзрослел что ли? Или помудрел. И вообще, откуда у тебя деньги на ресторан?
– У меня должны быть некоторые сбережения, в комнате. Их надо скорее потратить, пока…
Кирилл хотел сказать, что деньги надо скорее потратить, собрать всё, что есть в комнате и потратить, и все Анины деньги тоже собрать и тоже потратить, даже если она будет сопротивляться. Пока не наступила инфляция, и не произошел обмен денег, надо всё срочно потратить, иначе деньги вообще пропадут. Но вовремя сообразил, что Ане лучше об этом не знать. Потом сообразил, что деньги, которые у него тогда пропали, пропали, скорее всего, не от инфляции, а оттого, что он их сейчас вместе с Аней потратит. Как всё сложно! У Кирилла голова пошла кругом.
– Что значит «пока»?.. Что в этот раз ударило в голову?.. Не передумал?!..
– Все нормально. Ну что, гульнем?!
– Если честно, ты даже явился вовремя. Встретимся вечером! Я изменю планы.
2
Советник, долго претендовавший на повышение и, наконец-то, получивший особые полномочия, и ассистент-практикант, положенный ему теперь по статусу, предстали перед начальником Небесной Канцелярии. Советник ещё не привык к новым полномочиям, потому бережно и внимательно к ним относился. Непривычно было видеть рядом с собой ассистента, того самого, что, по словам начальника, «налажал» с Каркушиным. Занималось утро. Все выглядели невыспавшимися и хмурыми, все, кроме ассистента. Данный факт тоже не нравился советнику.
– Судьбисты говорят, никак не смогли обнаружить. Нигде не засветился. Никаких следов. Неконтролируемая личность, – выдохнул начальник Канцелярии и застыл с катастрофической растерянностью.
– Некрещеный, наверное, потому и сбои, – смиренно вздохнул советник.
– И что теперь?! Не так часто мы посылаем людей обратно. Может даже впервые. И на старуху бывает проруха. В общем, вам придаются особые полномочия. Нужно во что бы то ни стало найти его и доставить на место, откуда он попал к нам. И проследите, чтобы всё прошло как надо.
– А как надо? – поинтересовался ассистент.
– Я тебе потом объясню, – одернул советник.
Советнику не нравилась улыбка на лице ассистента. Казалось, эта улыбка оскорбляет не только его, советника, должность, но даже самого начальника Канцелярии. Покривлявшись, советник, как бы в оправдание своей непричастности, произнёс:
– Такое ощущение, смеется над старшими по должности, то есть над присутствующими.
– Улыбка сойдет с его лица, когда он всё познает, – грустно улыбнулся начальник. – А пока она будет его постоянным спутником. Не случайно там, куда вы направляетесь, говорят, смех без причины признак… того, что человек многое ещё не знает. Уж, не подведите!.. Присядем перед дорожкой.
Сели.
– Не надо бы вас туда отправлять, – вздохнул начальник. – Создается прецедент. Возникнут соблазны. Но – делать нечего. Как бы он не наломал дров там, где его вообще не должно быть. Какое тогда всему будет оправдание?! Надо торопиться!..
Встали.
– И это… – задержал напоследок начальник. – Постарайтесь, как бы… без шума…
Особнячок Небесной Канцелярии стоял на возвышенности у опушки леса. В низменности висел туман, напоминающий облака. Может, это и были облака, взгрустнувшие и опустившиеся вниз. Построен особнячок был в стиле постмодернизма. Точнее, он начал строиться давно и строился долго, потому в нём перемешалось множество стилей, но сейчас такой стиль назвали бы постмодернистским. Светало. Пахло свежестью ароматов реки и леса. Свистели птицы.
Зевая и поеживаясь, начальник Канцелярии со своим окружением вышел во двор к машине.
– Сколько уж она не ездила? – кивнул начальник в сторону машины.
– Давно уж!.. Поди, с самого потопа.
– Ну, ты загнул, с потопа! Это ж не ковчег, а машина.
– Я, наверное, чего-то перепутал. Ма-ши-на…
– Где ответственный за работу с этой штуковиной? – поморщился начальник.
– Он это… в Саду… на недельку. Путёвку выпросил.
– В такой момент и на курорт?
– Кто ж знал, что так срочно?
– Все приходится делать самому. Распустились, – проворчал начальник и пояснил отъезжающим: Тут где-то надо написать шесть экземпляров заявок, одинаковых, с указанием места, куда едете, положить их в бардачок. Потом ввести какой-то код. Вон там, кажется, – начальник указал на табличку под прикрепленным сзади пятым колесом.
– А что за код? – поинтересовался один из чиновников, почти с головой закутанный от предрассветного холода в плед.
– Код?.. Какой хотите! Кажется, персональный. Там разве ничего не написано?
– Есть какие-то цифры на наклейке, – снимая наклейку под колесом, ответил другой чиновник.
– Пусть их и напишут, – махнул рукой начальник, про себя добавил: Странно, они должны были знать этот код.
– Ой, под наклейкой, тоже очертания знаков, – удивился чиновник, заглянув под наклейку. – Других.
– Напишите тогда их! Наверное, от прежней поездки осталось, – отмахнулся начальник, он ничего не понимал в современной технике.
Обновив код ржавым гвоздём, советник с особыми полномочиями и ассистент, сели в автомобиль. Их окружили присутствующие, посчитав каждый своим долгом лично дать последние наставления.
Отлучённый от дел с небольшим рюкзачком за спиной, тенью отделился от особнячка, незаметно подкрался к автомобилю, тихо открыл багажник, спрятался внутрь и так же осторожно закрыл багажник. Если бы даже он совершал свои действия не столь осторожно, его всё равно б никто не заметил. Все были заняты наставлениями.
Советник с особыми полномочиями включил зажигание. Из щелей повалил густой дым, автомобиль затрясло. На отдельных предметах, окружавших авто, произошло выпадение цвета. Наконец, посланники полностью скрылись в облаке дыма и исчезли.
– Сработало!.. – по-детски обрадовался начальник.
Ёлка ещё долго стояла рыжей, пытаясь вернуть себе прежний вид.
3
Автомобиль чихнул, пару раз прокрутил вхолостую и заглох. Потом в кабине чихнул ассистент. А советник с особыми полномочиями, когда дым рассеялся, вытер слезы носовым платком. Автомобиль стоял посреди дремучего леса.
– Куда это мы попали? То есть, в какое время? – осторожно осматриваясь, поинтересовался советник.
– Стрелка навигатора – на нуле, – сообщил ассистент.
– Стукни по ней!.. – посоветовал советник.
После удара стрелки приборов скакнули, запрыгали, автомобиль снова чихнул.
– У меня, кажется, насморк, – произнес автомобиль металлическим голосом.
– Машина разговаривает! – удивился советник. – Хотя, конечно. Она же робот!
– Вылазьте! – произнес тот же металлический голос.
– То есть как это вылазьте?..
– Вылазьте! Вы меня раздражаете. Пока не остыну никуда дальше не поеду!
– Но у нас срочное дело!
– У вас всегда срочное дело! Жалуйтесь. Жалуйтесь куда хотите! Хоть в конюшню Канцелярии. Апчхи!.. Даже техосмотр не соизволили провести. Столько времени простояла в конюшне, ноль внимания. Не говоря о страховке. Отправляют непонятно куда.
– Что значит непонятно куда?.. Ты вообще-то отдаешь отчет, с кем разговариваешь?
– Ещё вы ввели чужой код, – перебила машина. – Сами теперь выкручивайтесь!
Пауза. Сотрудники Канцелярии недоумённо переглянулись.
– Код!? – рявкнул машина металлическим голосом.
– Час от часу не легче. Может, действительно, вылезем, разомнем ноги? Пусть успокоится, остынет, – растерянно пробормотал советник.
– Как скажете, – улыбнулся ассистент.
4
Кирилл с Аней торжественно вышли из общежития и направились в ресторан.
Студенты тогда ещё продолжали учиться в институтах при кафедрах марксизма-ленинизма, но страна уже давала сбои. В магазинах пропало почти все: холодильники, телевизоры, мыло, стиральный порошок, зубная паста, чай, сахар, конфеты. Вскоре в магазины вообще перестанут ходить, и те временно утратят свое назначение. Потом утратят своё назначение кинотеатры, стадионы, много чего.
Отворив массивную дверь ресторана, Кирилл с Аней осторожно вошли внутрь. На двери висела табличка «Придерживайте дверь», что они в точности и исполнили. Дверь грохнула. Задрожало всё здание.
– Мы её придерживали, а она всё равно, – вздохнул Кирилл.
– Такая дверь, – согласилась вахтерша – Но придерживать всё равно надо.
Женщина сидела под плакатом с головой Ленина и надписью: «Предприятие образцового социалистического обслуживания».
– Придерживать всё равно надо, – повторила вахтерша, отложив вязание. – Таков порядок. Иначе я б с вами разговаривать даже не стала.
– Я у вас заказывал столик, – обрадовался таким приемом Кирилл.
– Паспорта с собой? – спросила вахтерша.
– Здесь что, ресторан или что? – растерялся Кирилл.
– Ресторан, ресторан, – улыбнулась вахтерша. – Дайте-ка я на вас посмотрю. Хорошо, что покупаете вещи на вырост, – сообщила вахтерша, бережно оправив свитер Кирилла.
В руках у неё был свитер, похожий на свитер Кирилла.
– Сейчас сюда ещё придут, раз уж дверь хлопнула, – сообщила вахтерша. – Вот и он, наш исполнительный директор, собственной персоной, не заставил себя долго ждать. А это новые посетители, – представила вахтёрша Кирилла с Аней.
– Очень хорошо! – потирая руки, улыбнулся исполнительный директор. – Сейчас мы вас проверим.
– Как это «проверим»? – растерялась Кирилл.
– Проведем медосмотр, – уточнил директор.
– Причем здесь ресторан и медосмотр? – забеспокоилась Аня.
– Чтоб нам после вас посуду не дезинфицировать. По радио передавали, в мире появился смертельно-опасный вирус.
– Это из-за меня, – обреченно уронил голову Кирилл.
– Вы льстите себе, молодой человек. Этот вирус зародился где-то на просторах Африки и передается только половым путём.
– Точно из-за меня, – ещё тише вздохнул Кирилл. – Из-за сбоя в работе Канцелярии при моем возвращении.
– Насчёт посуды тоже есть подозрения. А дезинфицировать посуду, растворов нет, и с мылом проблемы. Потому такие правила, – заключил исполнительный директор. – А не хотите, не надо. Еды всё равно на всех не хватает.
– Не совсем понятно, зачем так себя вести с посетителями? Мы ж оставляем свои деньги.
– Разве ж это деньги?.. Вот у моей жены, я вам скажу, деньги! А у нас с вами, молодой человек, лишь карманные расходы, – приблизившись к Кириллу, в волнении прошептал исполнительный директор.
Дверь ресторана зловеще проскрипела, и на пороге встал военный патруль.
– Вон он! Хватайте его! – побегав глазами, скомандовал в сторону Каркушина начальник патруля.
Двое солдат схватили Кирилла, завернув ему руки.
– Не выполняем план по призыву на этот год, а вы его здесь укрываете! – с укоризной сказал начальник патруля директору. – Оголяете, можно сказать, тылы страны.
Директор хотел что-то возразить, но Каркушин его опередил.
– Произошла ошибка!.. Я уже служил в армии! – выкрикнул он и, побледнев, тихо добавил: В будущем.
– Что?! Чем докажете?
– Вообще-то, после развала страны, когда Украина откололась, мои документы остались там… то есть, может, здесь…
– Что?! – выпучил глаза военный. – Украина откололась?! Не мог придумать ничего более абсурдного! Может, ещё скажешь, и Белоруссия откололась? Или – страшно сказать – и Россия?!
Кирилл сглотнул.
– Могу, – не совсем уверенно подтвердил он. – Весь Советский Союз раскололся… развалился… и… Но я успел отдать свой долг государству! тому государству… то есть, может быть, этому…
Военный после такого смелого заявления от избытка чувств стал краснеть и надуваться. Солдаты разных национальностей тоже застыли в растерянности.
– Вот из-за таких как он… В дурдом захотел?! От армии косишь?! – прохрипел, наконец, военный. – Чего встали, тащите его скорей в машину! Суку такую!
