Виктория Балашова
Диана без глянца
Глава 4. Мачеха
Судьба в очередной раз посмеялась над Дианой, не просто «подарив» ей мачеху, но мачеху, которая являлась дочерью ее любимой писательницы, Барбары Картленд. Читатели уже поняли, что с самого первого появления в доме Рейн не снискала себе славы, несмотря на попытки установить все-таки с детьми если не дружеские, близкие отношения, то хотя бы нейтральные.
Рейн родилась в 1929 году, и позже ее мать утверждала, что отцом является не первый муж, а пятый герцог Сателенд, а то и сам принц Георг, четвертый сын короля Георга V (писательница сама не была уверена в отцовстве). Но брак с первым мужем распался, а дочь превратилась в красавицу и стала дебютанткой года в 1947 году. Сразу же после дебюта Рейн обручилась, а в 1948 году вышла замуж за наследника титула графа Дартмутского Джеральда Легги. В этом браке, несмотря на активную жизненную позицию Рейн, родилось четверо детей. В 1962 году ее муж унаследовал титул и стал девятым графом Дартмутским, а Рейн, соответственно, графиней.
В 23 года Рейн уже заявила о себе: она была самым молодым членом Вестминстерского городского совета, и посвятила этой работе семнадцать лет, занимаясь планированием городской архитектуры и ландшафта. Затем Рейн избрали представителем Ричмонда в совете Лондонского муниципалитета. На данном посту она заинтересовалась вопросами защиты окружающей среды и охраной старинных зданий. Кроме того, будущая мачеха Дианы председательствовала в комитете по развитию Конвент Гарден, а также ездила в Стокгольм на заседание рабочей группы исторической конференции ООН 1972 года по защите окружающей среды. Впечатляет, неправда ли?
Яркая личность Рейн вызывала к себе разное отношение. Одни ее позицию называли «воинствующим консерватизмом» и «бессмысленным максимализмом». Другие считали Рейн замечательной женщиной, энергичной и умеющей добиваться поставленных целей. Несмотря на консервативные взгляды и аристократическое происхождение, она каким-то чудесным образом умудрялась сочетать большую общественную работу с воспитанием четверых детей и организацией светских приемов. «Слишком легко недооценить эту женщину, – писала тогда о Рейн газета «Гардиан»,– красивую, безукоризненно одетую, принадлежащую к высшей аристократии, которой все достается легко и без усилий. Но за лакированной внешностью скрывается исключительно способный политик, умеющий вежливо, но твердо настаивать на своем».
С Джонни графиня Дартмутская познакомилась в 1972 году, когда возглавила комитет по защите исторического архитектурного наследия Великобритании. На этом посту она познакомилась с седьмым графом Спенсером, а затем и с Джонни. Старый граф к Рейн относился очень хорошо, и она не раз посещала Олторп, привозя в подарок трости, пополнявшие его любимую коллекцию. А вот с детьми отношения не заладились с первой же встречи. Не очень значительное, но запомнившееся Диане событие произошло тогда же – в 1972 году. Рейн пригласили летом в гости в Парк-Хаус, где за столом дети, сразу почувствовав к женщине неприязнь, начали отвратительно себя вести. Рейн старалась не обращать на это внимание, но к концу встречи из-за стола удалились и Сара, и вечно подражавшая ей Диана…
Второй раз младшие Спенсеры увидели Рейн в следующем году на праздновании совершеннолетия Сары в Касл-Райзинг. Приглашенных было около четырехсот человек, но Рейн заметили: она помогала Джонни в организации торжества и даже выбрала наряды для отца и Сары. Гости пару заметили, и слухи об их романе с тех пор не утихали. Однако только после смерти седьмого графа Спенсера Рейн окончательно утвердилась в жизни Джонни. Начиная с лета 1975 года она постоянно появляется в Олторпе, помогая отцу Дианы осваивать замок и окрестности.
Детей в ее поведении выводило из себя все. Рейн вела себя как хозяйка, устанавливая в семейном гнезде свои порядки. Вроде и старый дед Спенсер их не устраивал, будучи донельзя консервативным, а соответственно не желая менять в принятом укладе ни йоты. Но и Рейн, пытавшаяся вносить изменения, категорически им не подходила. Дом, конечно, требовал немалых вложений. Именно Рейн начнет поворачивать дело так, чтобы замок приносил хоть какой-то доход. Первым нововведением стали экскурсанты, которым позволили осматривать старинный Олторп с его картинной галереей и коллекцией антикварной посуды. Говорили, Диана во время подобных визитов сидела тихонько у камина, от души изображая роль несчастной Золушки. На примыкающей территории открыли кафе и киоск с сувенирами, количество прислуги сильно сократили, к тому же распродали за бесценок (по мнению детей) картины, антикварную мебель и посуду…
Естественно, свадьба с Джонни, состоявшаяся после развода Рейн с графом Дартмутским, не прибавила ей популярности среди детей. Они были в ярости! Диана посчитала такой поступок отца настоящим предательством. «Отец женился, не просто не спросив нас, нравится ли нам эта мегера в качестве мачехи, но и вообще не поставив в известность, даже не пригласив на свадьбу! Интересно, чего они ожидали в ответ? Ответом могла быть только ненависть! Разве можно любить ту, которая подло забрала у тебя любимого отца, так пренебрежительно отнеслась к тебе, словно ты вещь в кладовой, которую можно задвинуть подальше и забыть».
Если забыть обо всей подоплеке данной истории, то понять «праведный» гнев Дианы можно. Но, зная о негативных чувствах, которые питали к Рейн дети, об их умении шкодить, хулиганить и выживать неугодных им людей из родного дома (стоит вспомнить вереницу нянь, многие из которых ушли из Парк-Хауса далеко не по собственной воле), удивительно ли, что молодожены (заметим, люди на самом деле немолодые) не пожелали рисковать и ставить под угрозу собственное бракосочетание.
Судить о чувствах других людей сложно, но некоторые выводы напрашиваются сами. О Рейн пишут: «Она страстно желала выйти замуж за Джонни», «Рейн твердо решила сделать Джонни своим мужем», «Рейн буквально околдовала Джонни». Но с какой стати жене графа Дартмутского так желать нового бракосочетания? Она не состояла в разводе, имела детей и приличный достаток, титул и общественное положение. «Ей всегда хотелось иметь грандиозный загородный дом – у Джеральда Дартмута ничего подобного не было», – пытаются объяснить поведение Рейн и таким способом. Родовое поместье Дартмунтов – Блейк Ли – проигрывает по размаху Олторпу, но стоило ли ради замка ломать копья? Друзья пары вспоминают, что Джонни и правда влюбился, а Рейн заботилась о нем всеми силами (несчастье, случившееся с графом в 1978 году докажет, насколько новоиспеченная супруга была сильно привязана к нему, как всеми силами начала борьбу за его жизнь).
В тот момент, когда Джонни решился подумать о себе, он по большому счету имел на это полное право. Дети подросли: Саре в 1976 году исполнился двадцать один год; через четыре года после ряда неудачных романов она выйдет замуж за племянника ненавистной мачехи. Джейн было девятнадцать, но замуж она вышла раньше старшей сестры – весной 1978 года, за помощника личного секретаря королевы. Из всех детей личная жизнь, хотя бы на поверхности, удастся лишь у нее. Диане в 1976 году – пятнадцать. Она заканчивает школу Уэст Хит, отец намеревается отправить ее в Швейцарию в частный пансион для девочек, далее, видимо, надеясь удачно пристроить дочь замуж. Чарльзу, самому младшему из всех детей, двенадцать. Он прекрасно учится, его будущее в качестве наследника титула предопределено. И хотя Чарльз с удовольствием озорничал на пару с сестрой, все же был более сдержан в проявлении своих эмоций.
Мать Дианы оставила супруга, как мы помним, в 1968 году, закрутив роман с Шанд-Кидом. Конечно, за подобный проступок ее осуждала Диана, жалея одинокого отца. Но почему же тогда не дать и отцу возможность тоже построить свою личную жизнь, которая доселе была подчинена детям, оставшимся на его попечении? Джонни было нелегко принимать на себя управление огромным замком Олторп. Рейн, готовая взвалить на себя (по каким бы то ни было причинам) заботы по благоустройству дома и старавшаяся еще и получать от него прибыль, пришлась как нельзя кстати. «Джонни всегда тянуло к сильным женщинам, а Рейн была куда динамичнее и энергичнее Френсис. После развода Джонни был очень одинок. Элегантность Рейн, ее остроумие и красота сразили его наповал. Неуверенный и медлительный он предоставил Рейн полную свободу действий… Она могла стать для него матерью и организовать его жизнь. Кроме того, между ними возникло сильное физическое влечение…»
Активность Рейн безумно раздражала детей, хотя они фактически в Олторпе не жили. Диана пишет, что мачеха лишила ее родного дома, но тут скорее всего она грешит перед истиной: родным домом на протяжении всего детства являлся уютный Парк-Хаус. В Олторп въехал Джонни, а дети уже разъехались и собирались в замке раз-два в месяц, что объясняется их поочередным пребыванием на выходные и каникулы то у отца, то у матери. Не чудовищным ли преувеличением кажутся следующие слова Дианы: «В моих резких сменах настроения, приступах булимии и неспособности к усидчивой учебе виноваты мои родители и эта женщина! В шесть лет почувствовать себя брошенной матерью, в пятнадцать преданной отцом и затем выкинутой из дома чужой женщиной и остаться спокойной и уравновешенной едва ли возможно».
Диана была твердо уверена: ее предали мать и отец, воспитывая чужих детей, растрачивая любовь на кого угодно, но не на собственных отпрысков. У второго мужа Френсис было трое детей от первого брака, у Рейн – четверо. Сказать с уверенностью, что Френсис и Джонни уделяли им повышенное внимание, пожалуй, нельзя. Двое из четверых детей Рейн были старше Спенсеров (на шесть и два года старше Сары), а дети Шанд-Кида вообще постоянно проживали с его первой женой. Даже приняв во внимание тот факт, что истина всегда кроется где-то посредине, очевидно одно – не так уж ужасно было положение Дианы, как она его рисует в воспоминаниях.
Надо отметить, дети не сидели сложа руки. Они пытались выжить мачеху всеми способами им доступными. Диана и Сара открыто, прямо в лицо высказывали ей свое мнение. Однажды, Чарльз во время приема пригласил мачеху на танец и попытался на глазах у гостей столкнуть ее в бассейн. Ему это не удалось, но факт остается фактом. В присутствии приглашенных дети в принципе вели себя отвратительно. Они старались избегать мачехи и не обменивались с ней и парой фраз. Гости всегда ощущали холод в их отношениях. В присутствии Рейн дети любили достаточно громко, чтобы она слышала, напевать песенку «Рейн, уйди» – по-английски «дождь» и имя мачехи произносились одинаково. В свою очередь дети жаловались, что им не хватает места в собственном доме из-за расселившихся на ночлег по многочисленным комнатам гостям, на формальность организуемых праздников.
Пребывание Рейн в Олторпе Диана называет «наглым хозяйничаньем». А Сара не скупилась на комментарии газетчикам с самого начала семейной жизни Джонни и Рейн. Сара не выбирала выражений: «Когда ее спросили об отношениях лорда Спенсера с леди Дартмут, она ответила, что ее отец сейчас находится в постели с леди Дартмут и она не хочет их беспокоить». Позже Диана свалит часть вины за плохие отношения с мачехой на старшую сестру: «Сейчас я думаю, что если бы она тогда нашла со мной общий язык, либо я не поддалась бы давлению Сары и стала воевать с мачехой, я выросла бы совсем другой, и многих проблем моей жизни удалось бы избежать». Помните, точно также Диана рассуждала и про остальные события своей жизни – «если бы я стала балериной…»
Отец Дианы умер в 1992 году, за пять лет до гибели дочери. До этого он успел прожить счастливую жизнь со второй женой. Дети их, наконец, оставили в покое, но как покажет будущее, Рейн они не простили. Последние годы чета Спенсеров устраивала приемы и много путешествовала. Эти годы спокойного семейного счастья подарила Джонни именно Рейн. Ее заслугу не отрицают, но и не трактуют однозначно…
Осенью 1978 года граф Спенсер неожиданно упал во дворе своего дома на землю. В больницу его отвезли со страшным диагнозом: кровоизлияние в мозг. Все дети быстро приехали к постели отца. Врачи были настроены пессимистично. Они не давали больному шансов, предсказывая скорую смерть. Возле палаты, естественно, находилась и Рейн. Но Джонни прожил один день, потом другой, и Рейн решила перевезти его в лондонскую больницу, где ему могли помочь более квалифицированные специалисты. Мгновенно Джонни сделали сложнейшую операцию, но его состояние не улучшилось. Несколько месяцев он лежал там в состоянии комы. Рейн не отходила от постели больного, но одновременно прилагала все усилия, чтобы не допускать детей к отцу. «Сиделки получили указание не допускать детей в отдельный бокс, где лежал почти без признаков жизни граф Спенсер». Сара, как самая задиристая, отправлялась на «сражения» с мачехой, дабы прорваться к отцу. Джейн, как самая вежливая и спокойная, при встрече с Рейн продолжала здороваться. Диана? Диана постоянно рыдала. «Преданность Рейн не тронула сердца детей Джонни». И даже потом, когда состояние его стало критическим, а Рейн, использовав все связи, сумела найти в Германии недавно открытое, новое лекарство, могущее помочь в данном случае, ее не приняли и не простили. Рейн рисковала: лекарство еще не было апробировано в полной мере и не было пущено в продажу. Но она убедила как производителей, так и врачей в Лондоне. Лекарство совершило чудо – зимой 1979 года Джонни выписали из клиники, и Рейн продолжила ухаживать за ним дома.
Возникает вопрос: чем руководствовалась Рейн, не позволяя детям видеть отца? Диана честно признается, что слов благодарности за спасение отца Рейн от них не услышала. Война продолжалась. И месяцы вражды, когда Джонни в коме лежал в больнице, не забывались. Не исключено, что мачеха просто не хотела дать детям возможность воспользоваться состоянием отца и заставить его изменить завещание, лишив ее каких-либо имущественных прав. Может быть, она в принципе боялась негативного влияния детей на отца, зная их невоздержанный характер, истеричность и упертость. Точно сказать сложно, но ей, несмотря на одержанную над болезнью победу, этого не простили.
Много лет спустя Аль-Файед попытается примирить Диану с мачехой. Отец уже будет покоиться в могиле, и Диана с удивлением заметит слезы в глазах Рейн: «при упоминании о папе я увидела в глазах у Рейн настоящие слезы». Однако благодарна Диана будет мачехе вовсе не за любовь к отцу: «Теперь, подумав, я поняла, что Рейн действительно не воспользовалась возможностью заработать на воспоминаниях о моем детстве, а ведь могла бы наговорить репортерам уйму всяких гадостей о моем поведении». Диана в свою очередь мачеху не щадила, во всю рассказывая о ее ужасном «внедрении» в семейство Спенсеров.
После смерти Джонни Рейн выкинут из Олторпа в одночасье. Туда переедет Чарльз, унаследовав замок вместе с титулом девятого графа Спенсера. Лучше чем Диана описать происходившее в 1992 году нельзя: «Мой брат Чарльз… сразу после смерти отца… буквально вышвырнул мачеху из Олторпа! Я с удовольствием помогала. Мы запретили ей выносить любую вещь, если она не куплена лично ею, а все ее личные вещи засунули в мешки для мусора и выкинули вниз с лестницы. Я лично проследила, чтобы в нашем семейном замке не осталось никаких следов пребывания этой женщины и ее мерзких отпрысков. Когда через несколько месяцев в каком-то углу обнаружилась книга, забытая кем-то из ее детей, я буквально растерзала несчастный предмет, чтобы сжечь его в камине!»
Да, иногда мачехам достается куда больше чем падчерицам. Золушки бывают жестоки, хладнокровны и злопамятны. Рейн получила в наследство немалую сумму денег и дом в Лондоне, но саму суть происходившего в Олторпе это не меняет: любимица всего мира, мать двоих сыновей, женщина, которая фотографируется с больными и обездоленными, произносит пламенные речи во имя всеобщего добра и взаимопонимания, жесткого и хладнокровно выпроваживает из дома женщину, спасшую ее отца от смерти и сделавшую его жизнь счастливой.
Рейн и по сей день здравствует. Она вышла еще раз замуж, но развелась, вернув, вопреки обыкновению, предыдущий титул и нынче вновь именуется графиней Спенсер. Во время суда, происходившего в Лондоне после гибели Дианы, она была немногословна, так и не сказав ни одного дурного слова о ненавидящей ее падчерице. Леди Спенсер входит в совет директоров магазина Harrods, принадлежавший Аль-Файеду, и в котором установлена мемориальная доска в память о Диане и Додди Аль-Файеде. Говорят, иногда даже приходит поработать за прилавком…
Глава 5. Швейцария и Принц
На фоне происходивших внутрисемейных изменений происходили изменения внешние: Диана взрослела и, как говорилось выше, уехала продолжать обучение в Швейцарию. Уехала, как водится, вопреки собственной воле: создается ощущение, что Диана вообще бы не училась, если бы не вечно отправлявшие ее в школы родители. Но так как Диана в Швейцарию попала в шестнадцать лет, то ей хватило настойчивости убедить отца вернуть ее очень быстро обратно.
Пансион в Швейцарии, несмотря на желание девушки оттуда удрать, был не чета предыдущим школам: в нем особенно на учебе не настаивали, делая акцент на занятиях по кулинарии, кройке и шитью, ведении домашнего хозяйства и изучении французского. Также в школе девушки занимались спортом, а именно лыжами. Пансион «Institut Alpin Videmanette» закрылся в 1991 году, но до того здесь учились дочки из обеспеченных семей. Он расположен в местечке Ружмон, которое находится в регионе Женевского озера неподалеку от других знаменитых швейцарских горнолыжных курортов. Французскому здесь учили не зря – это, так называемая, французская часть Швейцарии. По большому счету Ружмон представляет собой маленькую деревню (население в 2014 году составляло около 900 человек, основная часть которого люди среднего и пожилого возраста).
В свое время подобных пансионов в Швейцарии насчитывалось более тысячи. Finishing school можно перевести как «частная школа для девушек из состоятельных семей, в которых учат правильному поведению в обществе» – длинно, зато полностью отражает суть этого явления. Считалось, что для девушки важно закончить свое обучение (оттого и слово finishing в названии) именно подобным образом: научившись этикету, правилам сервировки стола и аранжировки цветов, девушки были полностью подготовлены к замужеству. Подобную школу в Швейцарии посещала и Камилла, вторая жена принца Чарльза.
Уже в шестидесятых популярность швейцарских «институтов благородных девиц» начала падать. Феминизм, акцент на настоящей учебе, а не на подготовке к семейной жизни сыграли в этом важную роль. Как видим, Диане уже было скучно в рамках узкой, весьма специфической направленности пансиона, да тем более в крохотной горной деревушке. Сейчас подобных школ практически не осталось, но те что есть начинают перестраивать свою политику, принимая на обучение женщин любого возраста, предлагая им курсы любой длительности. Жены бизнесменов, дипломатов – то есть женщины, которым опять потребовалось знание этикета и других тонкостей ведения «высокого» домашнего хозяйства, приезжают в такие школы восполнить пробелы в своем «женском» образовании…
Диана, отметим, чувствовала необходимость (а скорее, у нее к этому была природная склонность) научиться хорошо готовить, она умела прибраться в доме. Но скука, навеянная пребыванием в Альпах, заставила Диану умолять отца вернуть ее домой. Единственным развлечением в пансионе стали горные лыжи. Как и ранее, спорт не переставал привлекать юную леди. «На деле Диана целыми днями каталась на лыжах и болтала по-английски с соседкой по комнате Софи Кимбол. Изнывая от скуки и бессмысленности школьных занятий, Диана не чаяла, как удрать из Швейцарии. Она засыпала родителей письмами, умоляя позволить ей вернуться домой. В ход был пущен самый веский аргумент – они бросают на ветер немалые деньги. И это возымело свое действие: Диана вырвалась на волю».
Несмотря на настойчивость Дианы, вернулась она из пансиона практически через год после отъезда из Англии. И за это время случились важные события, одно из которых является ключевым в ее биографии, а именно, Диана познакомилась с принцем Чарльзом. Приехав в ноябре 1977 года на каникулы, она попала с корабля на бал: в их доме в Олторпе собирались принимать принца. Сара успела с ним познакомиться летом на скачках. К тому моменту ее роман с герцогом Вестминстерским закончились, и она пребывала в глубокой депрессии. На сей раз депрессия выражалась в отказе от еды: Сара страдала не только от приступов булимии, но и от приступов анорексии. Любые нервные срывы приводили к печальным последствиям.
Сара серьезно исхудала, и на скачках принц Чарльз даже напрямую спросил ее, не анорексией ли она страдает. А Саре постоянно казалось, что она неимоверно растолстела. Ведь согласно моде тех лет следовало быть худышкой. Иконой для девушек стала знаменитая модель Твигги, которая при росте 169 сантиметров весила 45 килограммов. У Сары параметры были еще хуже: «рост Сары составлял сто семьдесят сантиметров, а весила она чуть больше тридцати шести килограммов». Думается, Чарльз был в курсе современных тенденций, и отношениям с принцем Сарина страшная худоба не помешала. Впрочем, курс лечения ей пройти пришлось: в той же клинике, где позднее будут лечить Диану, Сара оказалась в 1977 году.
Нельзя не остановиться в двух словах на ни к чему не приведшем романе Чарльза и старшей сестры Дианы. Неизвестно, в принципе познакомилась ли бы Диана с принцем, если бы вначале не случилось его знакомства с Сарой. Тогда ей было двадцать два года, за плечами пьянки и многочисленные любовные истории, толком никакого образования и взбалмошный характер. Но Сара отличалась привлекательной внешностью и, кроме взбалмошности, веселым нравом. «Не знаю, что с ней было бы, не появись принц Чарльз, – вспоминает Диана. – О… это было совершенно немыслимо. Сара снова на высоте! Рассталась с самым богатым наследником Англии, зато получила самого завидного. Чарльз умный, спортивный, вежливый, сдержанный, но главное – он принц! Никакие Гросвеноры не могли годиться ему в подметки уже из-за одного этого. У Сары всегда и все было лучше всех, она молодец». Вот такой странный комментарий напишет позже Диана, описывая начало знакомства сестры с принцем.
Таким образом, о любви никто и не заикался. Сара – молодец, потому что сумела понравиться принцу, что, однозначно, важнее денег, так как тут они явно проигрывают титулу и положению в обществе. Несколько раз Сара встречалась с принцем в течение лета, и многие посматривали на нее, как на возможную кандидатуру на роль невесты. Тут, правда, следует оговориться: Чарльз был влюбчив, непостоянен и не склонен завязывать серьезные отношения. История с Дианой будет стоять особняком, непохожая на предыдущие. Впрочем, Чарльз будет последователен. Еще в 1975 году, загнанный в угол и понимающий, что от него ожидает страна и королевская семья, он рассуждал в интервью о браке и любви: «Большинство людей имеют неправильное представление о том, что такое любовь. Это намного больше, чем просто влюбиться и так прожить всю оставшуюся жизнь. В основе брака лежит дружба. Вы разделяете интересы и мысли друг друга, возникает чувство привязанности. И по-настоящему счастлив тот, кому удается встретить человека красивого как внешне, так и внутренне. Для меня брак – один из самых ответственных поступков в этой жизни. Совместная жизнь – это то, над чем нужно работать… Выбирая себе спутницу, я не позволю, чтобы моим разумом руководили чувства».
Могла ли Сара или любая другая девушка принца сыграть подобную роль? Однозначно, нет. Думается, Сара это прекрасно понимала, однако, как и ее сестра, любила витать в облаках, к тому же ей льстило внимание публики и прессы, сделавшей из нее звезду сезона. Она позабыла о своем не самом прекрасном «послужном списке», включавшем алкоголь и нервные расстройства, и наслаждалась вниманием принца. Нельзя сказать, что его внимание безраздельно принадлежало Саре. Они не так часто встречались те два неполных года, пока длился их платонический роман (или некое подобие дружбы). Но каждая встреча происходила во время мероприятий, которые широко освещала пресса. В свете рамп блистала и Сара.
«В это время Чарльз встречался с множеством красивых девушек из высшего и не самого высшего общества… Все его романы начинались на матчах по поло». Для иллюстрации сказанного можно привести лишь несколько примеров. Самый известный – Камилла, нынешняя жена принца, отношения с которой начались в 1970 году и, как мы видим, не закончились по сей день, отчасти подтверждая слова принца о дружбе и любви, которая «намного больше, чем просто влюбиться». Следом идет Аманда Натчбулл, с которой принц встречался время от времени с 1974 по 1979 год и даже делал ей предложение (девушка мудро ответила отказом). Девина Шеффилд приходила на ланч с королевой, но тут ее бывший друг рассказал прессе, что жил с ней, и все рухнуло. Анна Уоллес также удостаивалась чести быть представленной королеве, но рассталась с Чарльзом вовремя увидев его неугасавший интерес к Камилле.
Из принца ухажер был никудышный. Разбалованный всеобщим вниманием, он палец о палец не ударял, чтобы завоевать девушку или ее удержать. Они липли к нему сами, как и Сара, ослепленные статусом: «главное – он принц!». «Он мог делать все, что захочет, и держать девушек на расстоянии. Он назначал свидания тогда, когда это было удобно ему, и никогда не заезжал за своими избранницами. Девушка приходилось самим заботиться о транспорте – эта участь миновала только самых близких подруг. Чарльз никогда не дарил им цветов и крайне редко делал подарки». А и зачем все это, в самом деле? Главное – он принц!
Сара была неглупа. Понимала ли она, что ее взаимоотношения с Чарльзом бесперспективны с точки зрения брака? Прошлое невесты принца должно быть безупречно, а Сарино прошлое никак не назовешь идеальным. Сара сама положила конец истории, понаговорив репортерам и об анорексии, и о пьянках, и «тысячах бойфрендов». Ее воображение, видимо, было не менее богатым, чем Дианино. Она усугубила положение, приврав про бесплодие, и предложив опубликовать откровенные фото, демонстрировавшие страшную худобу. Какой принц захочет жениться на девушке после подобных признаний?
А главное, Сара разглагольствовала и о своих чувствах к Чарльзу: «Я не влюблена в принца Чарльза. Я – девушка легкомысленная, меня не устраивают старомодные долгие ухаживания. Если бы помолвка между нами произошла, то вы бы об этом уже знали. Я не собираюсь замуж, я ни в кого не влюблена – ни в мусорщика, ни в короля Англии. Если он сделает мне предложение, я откажу. Он еще не готов к браку… Наши отношения похожи на отношения брата и сестры, ничего больше…» Трудно сказать, была ли это игра на опережение – предложения Чарльз Саре не делал и, судя по всему, делать не собирался. Или Сара в очередной раз попросту сглупила. Но после этого интервью, которое она давала после приезда из поездки в Швейцарские Альпы, куда Чарльз пригласил ее вместе с другими гостями зимой 1978 года, отношения пары разладились.
Впрочем, на тридцатилетие принца Сару все же пригласили… вместе с Дианой. Судя во всему, она всегда была частью компании, сопровождавшей Чарльза. Красивая, общительная девушка из знатной семьи, почему нет? А вот серьезные намерения принц по отношению к Саре вряд ли когда-либо имел.
***
Известна фраза Сары о том, что она выступила в роли эдакого Купидона, сведя вместе принца и свою младшую сестру. Отчасти это действительно так, но лишь отчасти. На самом деле, конечно, подобных планов Сара не вынашивала. Когда Чарльз начал оказывать Диане знаки внимания, пусть вначале пустяшные и ничего незначащие, Сара сердилась и ревновала принца к сестре. То ли завидовала зарождавшемуся успеху шестнадцатилетней Дианы, то ли предчувствовала, что именно она может сделать невозможное и заполучить Чарльза в качестве мужа.
Скорее всего верно первое предположение. В семидесятых еще действовало правило, по которому, если девушке за двадцать, и она не замужем, ее записывают в старые девы. Становиться бизнес леди тогда большинству в голову не приходило, а вот уютно устроиться за мужем, жаждали многие. Сара начала сдавать позиции. Она видела, что на сцену выходит младшая сестра, которая скоро станет первой на ярмарке невест от семьи Спенсеров.
Вторая сестра Джейн в апреле 1978 года вышла замуж. Надо сказать, что она никогда не пыталась конкурировать с сестрами. В супруги ей достался сын управляющего Сандрингема Роберт Феллоуз, старше невесты на шестнадцать лет. Никаких скандалов, никаких проблем с нервами – Джейн спокойно обручилась с ним за год до свадьбы, затем также спокойно жила в браке, без скандалов, измен и разводов, родив супругу троих детей. На свадьбе Диана выступала в роли подружки невесты, и по ее собственным словам, грезила о принце… Придется вернуться все-таки в ноябрь 1977 года.
Диана вспоминает, что увиделась с принцем практически в чистом поле. Чарльза пригласили в Олторп на охоту, после которой подразумевался обед в замке. Именно во время охоты принц и наткнулся на «очаровательную девочку-подростка». «День был ненастный, и Диана оделась по погоде: высокие резиновые сапоги поверх вельветовых брюк, ветровка с Сариного плеча. Она чувствовала себя нелепой и старалась держаться на заднем плане». Правда, биографы принца утверждают, что он увидел перед собой не нелепое создание, а веселую и энергичную девушку, радостную и уверенную в себе.
Нестыковка в описании Дианы похожа на те, что ранее описывали гости и друзья Спенсеров, когда видели ее в детстве: то она несчастная и печальная, то озорная и счастливая. В ситуации с Чарльзом, видимо, Диана и правда робела, но внешне уже достаточно владела собой, чтобы не показывать свою застенчивость. В год ее шестнадцатилетия многие отметили, как девушка изменилась: «Она заметно похорошела, повеселела, стала вести себя более раскованно – словом, расцвела… Конечно, Диана не превратилась в светскую львицу, отнюдь: она по-прежнему легко смущалась. Не знала, как себя вести. Но уже теперь было видно, что она будет пользоваться большим успехом».
Внутренняя зажатость сохранялась, что нормально для шестнадцати лет. К тому же, пока Диана большую часть времени проводила в школах, где царили строгие нравы, девушек обязывали одеваться и причесываться определенным образом. Диана признает, что к моменту знакомства с принцем не умела ни толком одеваться, ни пользоваться косметикой. Однако именно это и могло его привлечь. После толпы девиц, умело кокетничавших с ним, простота и искренность Дианы безусловно подкупали.
