Виктория Балашова
Диана без глянца
После охоты Чарльз вернулся в замок, и во время танцев даже соизволил пригласить Диану. Она опять перечисляет, вспоминая этот эпизод свои недостатки: «Я была толстой, нескладной, абсолютно нестильной девушкой без макияжа, зато умела производить много шума, и ему это нравилось». Глядя на фотографии Дианы не скажешь, что она ужасно выглядела и точно не была толстой. Хотя, наверное, дух Твигги витал везде, да и на фоне Сары Диана смотрелась более пухлой. Но она уже тогда была фотогенична, и порой получалась весьма неплохо. А Чарльз вряд ли питал к анорексичкам большую симпатию.
После танцев, так или иначе, принц попросил Диану показать ему знаменитую картинную галерею Олторпа. Сара тут же «нарисовалась» возле сестры, и та, поняв намек, ретировалась. Диана трактует эпизод несколько иначе – сестра просто их сопровождала и не давала Диане слова сказать. Она, впрочем, не возражала: «я не сумела бы ничего путного рассказать о изображаемых персонажах, во-первых, потому что слишком волновалась, во-вторых, потому что просто почти ничего не знала». О Саре она пишет, что сестра вешалась принцу на шею, чем его и оттолкнула. Тут хотелось бы поспорить: Чарльза однозначно оттолкнуло откровенное интервью, датируемое 1978 годом. После охоты в Олторпе он продолжал приглашать Сару, но, как написано выше, скорее, он воспринимал ее как часть, говоря современным языком, великосветской тусовки.
После первой встречи с принцем Диана, по словам подруг, лишь о нем и говорила, а в школе над кроватью появились его портреты. Девушка принца считала грустным и печальным, а, как известно, это больше, чем красота привлекает молоденьких «Золушек».
Следующая встреча Дианы и Чарльза произошла на его тридцатилетие – то есть, в ноябре 1978 года. Пригласили и Сару, и Диану. Джейн уже была замужем, и если ранее еще какую-то угрозу сестрам представляла, то сейчас они остались один на один друг с другом. Чарльз на дне рождения не обращал внимания на обеих, приглашая на танцы разных партнерш, но ни разу сестер Спенсер. Казалось, Диану он даже не вспомнил (что неудивительно, ведь они виделись год назад), но девушка была на седьмом небе от счастья, окончательно потеряв голову от любви. Сара же потеряла голову от злости: она окончательно поняла, что ее время прошло.
После праздника по случаю тридцатилетия принца и вплоть до 1980 года, когда отношения Чарльза и Дианы начали стремительно набирать обороты, пара виделась случайно на различных мероприятиях, вроде охоты и балов, где кроме Дианы присутствовало еще множество народу. Чарльз не стремился к общению с Дианой и старательно пытался найти себе невесту – следовало выполнять данное народу и семье обещание жениться после тридцати.
В 1979 году Чарльз активно встречался сАмандой Натчбулл, а после с Анной Уоллис. Обеих общество воспринимало серьезно, но помолвки не случилось. Диана мелькала то тут, то там, над ее влюбленностью в принца насмехались, но пока из этого ничего серьезного не выходило. Однако Диана не сдавалась и упрямо шла к своей цели. На ее стороне были бабушки: королева-мать и ее подруга Рут Фермой. Они всячески пытались сводить принца с Дианой, но активные действия предприняли в 1980 году, когда стало ясно, что, во-первых, он сам их не предпримет, а во-вторых, когда он расстался с предыдущими пассиями. Если не считать вечную Камиллу, то путь для Дианы был расчищен.
Просто так подобные дела не вершатся. Диану, по ее же собственным словам, о готовящемся сватовстве предупредили заранее, «заручившись при помощи бабушки – леди Фермой, что взбрыкивания вроде Сариного не будет». Диана признает, что надеялась, со временем Чарльз влюбится в нее по-настоящему, а пока берегла себя, точнее свою девственность, как зеницу ока и не ввязывалась ни в какие сомнительные предприятия. «Я, наивная дурочка, полагала, что Чарльз, хорошенько меня разглядев, влюбился. Или, по крайней мере, откликнулся на мое чувство. А меня просто выбирали, как очередную лошадь для конюшни. «Лошадка» подходила – была крепка, здорова, родовита и, что очень важно, девственна. Это надо умудриться – сохранить девственность почти до двадцати лет! Никому в голову не приходило, что я всерьез собиралась замуж за принца».
Сложно судить, насколько искренне Диана полюбила Чарльза. Встречая его, она постоянно хохотала, привлекая внимание принца, и восторженно смотрела на него влюбленными, сияющими глазами. С одной стороны, девушка, начитавшись любовных романов Барбары Картленд, где скромные девственницы только и делали, что выходили замуж за принцев, вполне могла искренне полюбить. Ее интерес никто не пытался пошатнуть. Позже, как всегда, Диана обвинит всех и вся в том, что ей не открыли глаза на связь Чарльза с Камиллой, хотя Сара говорила об их отношениях, но, по мнению, Дианы не сделала на этом нужный акцент. «Я все равно не понимала: любовница до свадьбы, а когда женится, принесет клятву у алтаря, все изменится». И дальше: «Наверное, если бы Сара ожидала такого поворота событий, она бы поговорила со мной серьезно».
Историю Диана в школе выучила плохо: иначе бы помнила об адюльтерах, к которым были так склонны все английские короли – их никогда не смущали клятвы у алтаря. Потом незаконнорожденные дети начинали претендовать на престол, их то признавали, то лишали этой привилегии, но суть дела от этого не меняется. Наивности Дианы можно позавидовать, но учитывая ее изолированность от общества до определенного возраста, в нее можно и поверить.
С другой стороны, Диана была не так проста, как кажется. Стоит вспомнить отношения с родителями, нянями и мачехой. Диана с легкостью раскрашивала свою жизнь в черный цвет, обвиняя окружающих в ее во многом надуманных бедах, а значит могла с той же легкостью придумать любовь к принцу. Брат вранье Дианы назвал «приукрашиванием действительности». Здесь это выражение вполне уместно: Диана приукрасила действительность и упрямо пошла завоевывать сердце самого знатного холостяка Англии, на свою голову, как раз по ту пору и пообещавшему англичанам создать семью. За Дианой ухаживали, но она поддерживала с мужчинами лишь дружеские отношения – берегла себя для принца. В отличие от Сары, она понимала, что на карту поставлено многое, если не все.
Сестра, кстати, к 1980 году решит остепениться и выйти замуж, благо подвернулся достойный жених. Характер трудно изменить, поэтому неудивительно, что Сара отменила в последний момент свадьбу. В итоге ее перенесли с февраля на май, но в целом, несмотря на рождение троих детей, личная жизнь Сары так и не задалась. А у Дианы, которая была младше Сары на шесть лет, оставался запас времени, и с восемнадцати до двадцати лет она тратила его исключительно на завоевание принца…
Глава 6. За пределами королевского дворца
Золушкино счастье все-таки нужно заработать не только преданностью и верностью обожаемому предмету. Диана, фактически, жила двойной жизнью: борьба за сердце Чарльза борьбой, а веселое времяпрепровождение в компании друзей никто не отменял. Кроме того, Диана пыталась работать и жить самостоятельно. Мы оставили ее в 1978 году, когда она вернувшись в Англию, начала просить родителей позволить ей жить в Лондоне одной. Мать и отец проявили единодушие и пообещали дочке самостоятельность с восемнадцати лет.
Пока суть да дело, на три месяца Диану отправили пожить в семью друзей Спенсеров. Джереми и Филиппа Уайтекеры жили в графстве Хэмптоншир. Девушка следила за их маленькой дочкой, убирала в доме и готовила. Лондон, тем не менее, продолжал манить, и Диана в письмах родителям настаивала на переезде. Мать сдалась, предложив Диане пожить пока в ее квартире. Френсис с мужем большую часть времени проводила в доме в Шотландии, поэтому год до совершеннолетия Диана прожила на Кедаген-Сквер вместе со школьной подругой Лаурой Грейг и Софи Кимбол – той самой девушкой, с которой она проводила время в Швейцарском пансионе. Когда Диана выйдет замуж за принца, Лаура станет ее фрейлиной. Позже Диана будет выступать в роли крестной дочерей обеих своих подруг.
Район, в котором они поселились, известен на всю страну тем, что там расположены самые дорогие дома в Королевстве. Кроме жилых домов, там находятся образовательные и дипломатические учреждения. Дома из красного кирпича на площади строились во второй половине девятнадцатого века. Они образуют замкнутое пространство, внутри которого раскинулся сад, куда доступ имеют только жители домов Кедаген-Сквер.
Поселившись у матери, Диана, конечно, не имела возможности самостоятельно оплачивать возникавшие расходы. Родители не противились, и постоянно помогали дочери. Диана не бездельничала, но ее занятия существенного дохода не приносили. Сначала она пошла на трехмесячные кулинарные курсы. Проводя много времени в детстве на кухне, Диана часто готовила простые, незамысловатые блюда, потчуя ими слуг и близких. На престижных курсах дочек баронов и герцогов учили делать более замысловатые блюда. «Как бывало в детские годы, Диане трудно было устоять перед искушением полакомиться тем или иным «учебным пособием», и ее не раз заставали за дегустацией очередного экзотического соуса. Диана закончила обучение, прибавив в весе несколько фунтов, но зато получила диплом, официально подтверждавший ее кулинарное мастерство». Как раз в то время отец Дианы лежал в коме в лондонской больнице. Диана бросать учебу не стала, продолжая ездить на метро в Уимблдон, одновременно пытаясь навещать Джонни, чей покой строго охраняла Рейн.
В отсутствии отца мать пыталась найти Диане приличную работу. Ничего высокооплачиваемого или хотя бы престижного (сестры Дианы, например, работали в журнале «Вог») девушке без образования, а главное без особого желания делать что-то серьезное, придумать было невозможно. Зато тут имелся превосходный шанс поработать «Золушкой»: сидеть с детьми, убираться, работать официанткой на приемах. Правда, все это Диана делала исключительно в семьях богатых людей, в престижных районах Лондона. В качестве няни Диану любили приглашать к себе подруги старших сестер, также работа находилась с помощью агентства, специализировавшегося на подобных «работницах» из высшего общества. Пока девушки не находили себе мужей, многие из них старались не сидеть без дела, а активно тренировались вести хозяйство и ухаживать за детьми, пусть и чужими.
Кроме кулинарных курсов Диана посещала автошколу. С первой попытки сдать ей экзамены не удалось, но со второго раза она права получила. В свободное время Диана ходила в гости или вместе с подругами принимала друзей у себя. Несмотря на полученную свободу, Диана на сомнительные удовольствия время не тратила: она не курила, не пила и не любила шумные клубы. На выходные она частенько ездила к отцу или в загородные дома родителей подруг. Круг друзей в основном составляли девушки, с которыми Диана училась в школах. Сложно сказать, отчего она не окунулась с головой в загульные лондонские развлечения. Может быть, действительно, существовала договоренность с бабушкой, которая просила внучку немного подождать и побороться с искушениями в надежде выйти замуж за принца. А может, Диана на самом деле не была к подобному времяпрепровождению склонна.
Вскоре мать нашла для Дианы прекрасное место, которое стало бы для нее отличным приложением двух талантов: умения танцевать и умения ладить с детьми. Френсис пристроила дочь преподавателем балета в младшие классы в балетной студии на Бромптон Роуд. Принадлежала студия известному педагогу, преподавшей танцы не одному поколению детей из королевской семьи. Неудивительно, что студия оказалась на Бромптон Роуд – улице, на которой расположены дорогие дома, пятизвездочные отели, лучшие рестораны, множество известных магазинов, включая знаменитый универмаг Харродс, принадлежавший Аль-Файеду.
Балетная студия Бетти Вакани существовала несколько десятков лет. Сама Бетти родилась в 1908 году и преподавала танцы в королевском дворце даже во время второй мировой войны. Тогда умение танцевать считалось обязательным навыком для представителей аристократии и детей толстосумов. «Расцвет школы пришелся на пятидесятые, когда, как вспоминала Бетти, Роллс-Ройсы и Бентли выстраивались в длинный ряд возле школы в конце занятий, и как няни садились по периметру танцпола в ожидании, когда их подопечные закончат урок». А занятия в королевском дворце продолжались и после войны. Принц Чарльз по словам Бетти удивлял серьезным отношением и энтузиазмом.
Бетти никогда особенно не комментировала работу Дианы в ее студии. Она сказала одну лишь фразу, которая, однако, проливает свет на истинное положение дел: «Она (Диана) скорее вела активную социальную жизнь, что отвлекало ее от карьеры учителя танцев». А ведь балетная студия, казалось бы, была воплощением мечты Дианы: пусть она сама не стала балериной, но имела прекрасную возможность привить любовь к балету маленьким детишкам. Но Диана из студии ушла уже через три месяца – ее взяли на работу с января 1979 года, а уехала она во французские Альпы в марте. После поездки в студии Диану не видели.
Причин ухода называют две: официальная «прилизанная» версия состоит в том, что Диана во время катания на лыжах повредила ногу. «На крутом спуске Диана упала и получила серьезную травму: разрыв сухожилий в области голени. Следующие три месяца пришлось ходить в гипсе: поврежденные ткани срастались медленно. Травма перечеркнула мечты о карьере учительницы танцев». Судя по словам Бетти, Диана не особенно и стремилась к этой карьере. Конечно, травма ноги – причина уважительная, однако, девушки, выбравшие себе путь, связанный с балетом, берегут ноги, как зеницу ока, да и уезжать на отдых с друзьями по первому их призыву, только устроившись на работу, не самый лучший способ на ней удержаться.
Вторая версия представляется более похожей на истину. Диану работа напрягала. Все-таки пришлось учить с десяток двухлетних малышек! Понятное дело, в классе присутствовали бдительные мамаши и няньки. Диана смущалась и чувствовала себя не в своей тарелке. Покинула работу она без объяснений, а когда ей позвонили узнать, что произошло, сослалась на ту самую травму ноги. Понятное дело, девушки ее положения в обществе не считали себя обязанными отчитываться о прогулах и объясняться с работодателями. «К тому времени более чем когда-либо стало очевидно, что Диане трудно справляться с долгосрочными обязательствами, хотя она и не была склонна к безделью. «Она не болталась без дела, – говорил Роберт Спенсер. – В ее характере было заложено делать что-то полезное». Диане нужно было занять себя, но она меняла одну временную работу на другую – с низким уровнем стресса, ненапряженную, как, например, уборка в доме или работа приходящей няней, что находилось в согласии с ее приятной манерой вести себя. Позже, описывая свой опыт, она в насмешку называла своих работодателей «бархатными ободками для волос»1 и выражала возмущение из-за того, что никто не говорил ей спасибо за выполняемую работу».
Понять Диану можно – она, в конце концов, принадлежала к высшему слою британской аристократии, и в крови у нее не было умения работать изо дня в день, дабы заработать на хлеб насущный. К тому же, в школах она не отличалась усидчивостью, умением концентрироваться на поставленной цели, не делала ничего постоянно и подолгу. Даже длительное обучение танцам скорее походило на хобби – большую часть времени Диана танцевала для себя, не признавая своих способностей и талантов. По сути никакого долгого увлечения у нее никогда не было. А когда человеку не нужно обеспечивать себя, когда счета всегда оплачены и есть крыша над головой, то и беспокоиться по сути ни о чем, кроме как занять свободное время.
Диану за это нельзя осуждать: неумением трудиться отличались многие представители аристократии (да и сейчас отличаются). Ее друзья вели похожий образ жизни и, если она хотела ехать с ними кататься на лыжах, то почему какая-то работа должна ей мешать? В Альпы тогда Диану пригласила подруга – Мэри-Энн Стюарт-Ричардсон. У родителей Мэри было в горах собственное шале, где и поселилась вначале Диана. К сожалению, в семье в то время случилось несчастье, и обстановка не способствовала веселью. В тех местах отдыхают люди определенного круга, и неудивительно, что вскоре Диана получила новое приглашение, на сей раз от сына богатого виноторговца Саймона Берри. В доме Саймона гостило несколько человек, и практически все стали друзьями Дианы на многие годы вперед. Они вспоминают девушку, присоединившуюся к компании, как хохотушку, пытавшуюся за громким смехом скрыть застенчивость. Скорее всего, именно так и было: Диана и общаясь с Чарльзом громко разговаривала и смеялась: по ее же собственным словам она «делала шум».
Каталась на лыжах Диана хорошо, сказывался опыт, полученный в Швейцарии и ее любовь к спорту. Саймон Бэрри, явно унаследовавший у отца предпринимательскую жилку, основал тогда вместе с друзьями по Итону компанию по организации лыжного отдыха «Лыжник Боб». «Диана без труда завоевала почетный титул и вскоре вела себя, как заправский «Боб». Лихо лавировала на спусках, взвизгивая голосом мисс Пигги – персонажа юмористического шоу…» После полученной травмы Диана не уехала домой, а осталась коротать время с товарищем по несчастью, Адамом Расселом. Иногда Диане приписывают близкие отношения с Адамом (правнуком бывшего премьер-министра Великобритании). В 1979 году, окончив Оксфорд, молодой человек уехал на год путешествовать, что принято делать во многих западных странах (это так называемый gap year, который берут молодые люди либо перед поступлением в университет, либо после его окончания перед поступлением на работу). Какие бы отношения не связывали Адама и Диану, после возвращения в 1980 году у Адама уже был непобедимый соперник – принц Чарльз.
Некоторые авторы, писавшие о Диане, приписывают ей множество романов до обручения с принцем, помимо отношений с Адамом. Наличие пресловутой девственности, о которой столько говорит Диана, оспаривается. Первым ее мужчиной даже называют друга брата Чарльза, Даниэла Уигина (младше Дианы на три года). «Нельзя сказать с точностью, что именно он лишил Диану девственности, но точно не Чарльз». Откуда у авторов подобная уверенность, сказать сложно. Все друзья, как один, на редкость единодушно, утверждают, что Диана поддерживала с мужчинами в те два года, которые прожила в Лондоне самостоятельно, лишь дружеские отношения. Подруга Дианы вспоминает: «Не могу похвастаться особой проницательностью, но у меня всегда было такое чувство, что она знает, что делает, и сама отдает себе в этом отчет». Рори Скотт, который ухаживал за Дианой, вторит ее подруге: «Она была чертовски привлекательна как женщина, и мои чувства к ней отнюдь не были платоническими. Однако наши отношения не выходили за рамки дружбы. Приходилось соблюдать дистанцию…»
Думается, свидетельства друзей вполне соответствуют истинному положению вещей. Во-первых, вспомним о беседе Дианы с бабушкой и достигнутой «джентльменской» договоренности о пристойном поведении. Ставки были слишком высоки, чтобы рисковать блестящим будущим в качестве жены принца. Тем более, горький пример Сары стоял перед глазами сестры. Во-вторых, судя по многочисленным воспоминаниям, Диана и правда была застенчива и неопытна. Если Сара еще в школе умудрялась выкидывать вполне взрослые «номера», то Дианины шалости носили детский характер, не идя ни в какое сравнение с пьянками старшей сестры. В-третьих, если бы Диана была опытной и искушенной, то и с Чарльзом вела бы себя иначе, не как малое дите. Даже Камилла не принимала девушку всерьез, считая ее неопытной, серой мышкой. В-четвертых, «круг ее знакомых составляли порядочные, хорошо воспитанные молодые люди». В наше время фраза звучит несколько наивно, но факт остается фактом: юноши были ровесниками Дианы или чуть старше. Кто-то из них имел более богатый опыт в общении с противоположным полом, кто-то менее. Но в целом, это были юноши, которые в силу возраста (и, действительно, полученного воспитания) на первое место пока ставили не секс, а дружеские вечеринки, приятное времяпрепровождение и другие развлечения. Принц Чарльз, напротив, имел уже богатейший опыт, несколько подружек и многолетнюю любовницу. Однако он пристально следил (и ему в этом активно помогали) за репутацией потенциальной невесты. Если бы у Дианы и в самом деле была куча любовников, об этом, как и в случаях с предыдущими подругами Чарльза, стало бы точно известно репортерам и королевской семье…
При всей наивности, когда это было ей нужно, Диана проявляла чудеса настойчивости и упрямства в достижении цели. Скорее всего, на тот момент карьера учительницы танцев ее искренне не интересовала. Да, Диана взрослела в сложное время: в конце семидесятых в обществе еще не наступило отрезвление: если, как писал Карл Маркс, в его время по Европе ходил призрак коммунизма, то при Диане по Европе и Америке разгуливала самая что ни есть реальная сексуальная революция. Диана читала романтические романы Барбары Картленд, а на прилавках уже лежали сочинения Эммануэль Арсан, Сиднея Шелдона (его первые романы по степени откровенности эротических сцен сильно отличаются от последних), Джеки Коллинз (чьи романы Картленд назвала «грязными и отвратительными»)… Но Диана сумела избежать искушения и вела себя два года так, как и следовало себя вести потенциальной невесте принца. Впрочем, она практически ничем не рисковала. Если бы план бабушек провалился, то в двадцать лет Диана вовсе не осталась бы у разбитого корыта.
***
Летом 1979 года Диана, как ей и обещали, переехала в собственную квартиру. Точно назвать источник финансирования покупки сложно: с одной стороны, Диана получила наследство после смерти богатой американской родственницы, с другой стороны, родители не собирались отступать от данного слова и скинулись на квартиру. Третий вариант самый простой – квартиру купила мать (Френсис всегда была куда лучше обеспечена, чем Джонни Спенсер). Последняя версия вполне вероятна, так как всем дочерям первые квартиры покупала именно она. Так или иначе, Сара, работавшая риелтором в крупной компании, присмотрела для сестры приличную жилплощадь, и она была в июле приобретена.
Адрес той квартиры Дианы скоро станет известен не менее, чем Бейкер Стрит, куда когда-то поселил своего героя Конан Дойль. Коулхерн Корт, дом номер 60 – квартира с тремя спальнями и гостиной комнатой, в которой Диана жила с 1 июля 1979 года по 23 февраля 1981 года. Естественно, дом находится в престижной и дорогой части Лондона. В плохой район Диану ни родители, ни завидующая сестра не поселили бы – не комильфо. Описать дом, где располагалась квартира Дианы, можно следующим образом: «Коулхерн Корт – это блок шикарных зданий в несколько этажей, примыкающих друг к другу, построенный между 1901-1904 годами из красного кирпича и белого известняка. В нем расположено 213 роскошных квартир; блок состоит из трех домов, имеет ландшафтный сад, в который есть доступ только для жильцов. В 1979 году квартиру купили за 50 000 фунтов. В 1998 году квартира Дианы продавалась за 450 000 фунтов. Сегодня квартиры в этом блоке продаются за 1.4 миллионов фунтов. После свадьбы Дианы Френсис продала квартиру покупателям из Японии за 100 000 фунтов, что было по тем временам очень хорошей сделкой».
Очень быстро дом, в котором жила Диана, стал местом паломничества журналистов. Они даже снимали квартиру в доме напротив, чтобы постоянно иметь возможность следить и фотографировать потенциальную невесту принца. За день до то, как официально была провозглашена помолвка принца с Дианой, ее вывезли из дома в королевскую резиденцию. Подругам она оставила записку: «Ради Бога, звоните мне – я чувствую, вы мне будете нужны».
Кто же жил вместе с Дианой? Как всегда, старые подруги: знакомая со школы Кэролайн Бартоломью, уже упоминавшаяся Софи Кимбол, а затем, Анна Болтон и Вирджиния Питман. У всех подруг впоследствии Диана была крестной их детей. С девушек хозяйка взимала по 18 фунтов ренты в неделю. Все по очереди убирались в квартире, но Диана вносила наибольшую лепту: «Она надевала резиновые перчатки и хлопотала по хозяйству. Квартира ведь была ее собственная, и она страшно этим гордилась». Даже на двери спальни Дианы красовалась табличка «Chief Chick» – главная девушка (а говоря разговорным языком, главная «телка», «чикса»).
После переезда жизнь Дианы не сильно переменилась. Она разъезжала по Лондону на новой маленькой машинке, немного хулиганила в духе своих школьных проказ и умудрялась не переступить ту черту, которую строго отчертила для нее бабуля. «По вечерам они с Кэролин любили подурачиться: звонили наугад незнакомым людям, обнаружив смешную фамилию в телефонной книге, совершали набеги на квартиры и машины друзей… Несчастные вскакивали посреди ночи, разбуженные телефонным звонком или стуком в дверь, по утрам не могли открыть машину, потому что замки были чем-то заклеены. В одно прекрасное утро приятель девушек Джеймс Гилби собирался, как всегда, выехать в свой офис на новенькой Альфа-Ромео, но с ужасом обнаружил, что сверкающая полировка заляпана смесью муки и яиц, просохшей не хуже цемента». Друзья в долгу не оставались: могли прицепить в машине Дианы консервные банки, и она, сразу не заметив подвоха, гремела ими на всю улицу. Кого-то за подобные проказы и в тюрьму сажали, но детям из высшего общества, аристократам, прощалось все. Да и в полицию друзья на друзей жалоб не подавали.
Поселившись в квартире, Диана продолжала поиски работы, и вскоре ее пригласили воспитательницей в детский сад. «Юная Англия», так называлось учреждение, было основано в начале шестидесятых, неподалеку от Вестминстера. Дети от трех до пяти лет ходили в садик пять дней в неделю, а с двух до трех лет посещали его днем три раза в неделю. Именно с последними и работала Диана. Так как у нее оставалось свободное время, она устроилась няней к американской чете Робинсонов, которые и не подозревали, какую аристократку голубых кровей наняли. Согласно их воспоминаниям Диана никогда не говорила о своей семье, не раскрывала подробностей своего происхождения, хотя американцы и задавали ей иногда вопросы. «Когда ее спрашивали, как она провела выходные, она отвечала, что была «за городом», а если навещала Джейн в Кенсингтонском дворце, то говорила, что присматривала за племянником в Кенсингтоне». Про парикмахерскую, в которую ходит, говорила, что это «парикмахерская рядом с домом» (что, скорее всего, соответствует истине, только надо знать, в каком районе находится дом), про брата говорила, что он учится, не упоминая названия Итон.
Можно ли назвать подобное поведение истинной скромностью, ведь за пределами дома Робинсонов Диана не скрывала своего происхождения, да и круг друзей не позволял о ней судить как-то иначе. Видимо, здесь объяснение более простое и банальное: для американцев титулы ничего по сути из себя не представляют. Узнав позднее, кто работал в их семье, Робинсоны, конечно, решили вставить и свое слово в общий хор воспоминаний. Но так ли важно им было в конце семидесятых, кто сидит у них дома с детьми, тем более, учитывая тот факт, что сиживала Диана с множеством детей друзей и подруг. Сама Диана и вовсе опровергает мысль о простодушии ее работодателей. Девушка работала в садике и няней у Робинсонов фактически до последнего момента своей незамужней, свободной жизни. И Мэри Робинсон, по мнению Дианы, была «самой толковой» ее советчицей. «Мэри, относившаяся ко мне весьма доброжелательно, пару раз осторожно заводила разговор по поводу моих отношений с принцем, но вовсе не пытаясь что-то выведать. 2 Вернее, Мэри выведывала, но не для себя, а для меня самой. Она пыталась навести меня на размышления о том, что же я люблю в Чарльзе и люблю ли я его самого. Мэри осторожно намекала, что принц может оказаться несколько не таким, каким видится в грезах, что не мешает присмотреться к нему поближе».
Но куда интереснее другая подработка Дианы – вскоре после переезда ее наняла ни кто иная, как собственная сестра Сара. Мотивы у сестры могли быть самыми разными: от желания унизить сестру до банального желания сэкономить на приходящей прислуге. Платила Сара сестре один фунт в час, что все биографы считают крайне низкой оплатой. На сегодняшний день официальная зарплата помощницы по дому составляет десять фунтов в час (существует, конечно, и целый класс домработниц-нелегалов, которым платят сущие копейки, а то и ничего не платят, обеспечивая лишь едой и крышей над головой). Учитывая инфляцию, один фунт на конец семидесятых не представляется таким уж плохим вариантом. Впрочем, образ Золушки из Дианы все лепили весьма старательно, не принимая во внимание многие факторы, в частности тот, что ей в принципе не очень нужна была настоящая работа…
Сара на тот момент проживала вместе с подругой Люсиндой Крейг-Харви. Люсинде Сара посоветовала не стесняться и поручать сестре любую работу по дому. «Диане приходилось пылесосить, мыть полы, стирать и гладить». Многие домохозяйки в этом месте улыбнутся и будут не против получать хотя бы фунт в час за обычную работу по дому, которую они регулярно делают и совершенно бесплатно. Золушка из сказки действительно трудилась, перебирая крупу и пошивая за ночь платья для злобных сестер, но Диана, подъезжавшая к дому сестры на новом авто, чтобы там прибраться, не очень вписывается в образ несчастной замарашки. К тому же нельзя вырывать данный эпизод из контекста: Диана с удовольствием занималась работой по дому, с детства любила бывать на кухне, готовить и гладить.
Таким образом, к моменту помолвки с Чарльзом Диана мало изменилась по сравнению с детскими годами. Естественно, она повзрослела, но в ее характере сохранились те же противоречивые черты: она была застенчива и не любила шумных компаний незнакомых людей, она ничем серьезно не увлекалась и даже любимому занятию балетом не хотела предаваться всей душой. Диана по-прежнему любила спорт и работу по дому, не завязывала серьезных отношений с мужчинами, не любила учиться и читать серьезные книжки (подруги ей советовали хотя бы чуть-чуть читать газеты). Ее мир был скорее похож не на мир Золушки, а на мир Спящей Красавицы, которая ждала своего Принца. Два года прошли как во сне. Окунуться в реальность пришлось сразу после свадьбы, а точнее уже после официальной помолвки. Пришлась ли Красавице она по душе? Не очень. Ее не заставляли больше убираться за фунт в час и сидеть с чужими детьми, зато пришлось испытать неведанную доселе ответственность за собственную судьбу, судьбу детей и, как это высокопарно не звучит, за судьбу целой страны…
