Виктория Волкова
Шиворот-навыворот
Глава 7
Лиля затормозила около салона красоты на центральном проспекте. Сколько себя помнила, парикмахерская на этом месте находилась всегда: жуткая, с ужасными колпаками и грубыми тетками, стригущими всех под одну гребенку. Чтобы сделать маникюр, приходилось записываться за неделю. Теперь же на серой стене, сверкая неоновыми буквами, красовалась надпись: «АФРОДИТА». Лиля повернула к парковке и еле – еле уместила машину.
– Нам сюда? – притворно ужаснулась Светка. – Здесь теперь тетя Зина работает? Афродитой?
– Толкай дверь, чудовище!
Внутри стрекотал кондиционер, наполняя помещение свежестью и прохладой, вдоль стены стояли кожаные диваны и кресла. Посетителей встречала администратор, маленькая строгая женщина с точеной фигурой. Бывшая балерина – почему-то решила Лиля.
– Чем могу помочь? – Любезность и доброжелательность «Балерины» зашкаливали.
– Юлия Дмитриевна у себя? – уставший и хриплый голос выдавал хозяйку, явно не клиентка.
– По какому вопросу? – притворное радушие уступиломесто едва прикрытой враждебности. «Балерина» демонстративно осмотрела Лилю в мокрой от пота майке, крепко спящего Мишку на руках у матери, Свету в мятых джинсах и таком же топе. Одним словом, картина называлась «Сами мы не местные, отстали от поезда».
– По какому вопросу? – строго повторила «балерина».
– По личному.
– Юлии Дмитриевны уже сегодня не будет. Зайдите завтра, – отмахнулась администратор и пошла открывать дверь, тем самым незатейливо выпроваживая незваных гостей.
– У нее есть мобильный? – ни с того – ни с сего разозлилась Лиля, плюхнувшись на диван.
– Да, есть, но не для посторонних!
– Вы наберите, пожалуйста, номер и дайте мне трубку, – попросила Лиля.
– С какой это радости? – Женщина негодующе передернула плечами.
– Наверное, чтобы вас не уволили, – вежливо предположилапосетительница.
– Ладно. – Администратор тяжело вздохнула. – Раз вы настаиваете. Я скажу Юль Дмитриевне, что вы устроили скандал.
– Да хоть погром.
«Балерина» набрала номер по автодозвону.
– Юлия Дмитриевна, вас тут спрашивают… Нет, первый раз вижу. Нет, ни сэс…
Лиля одним движением перехватила трубку.
– Юль, это я! Мы у тебя в салоне.
В трубке воцарилось молчание.
Лиля выругалась по-шведски. Само ругательство в прямом переводе означало лишь число «восемнадцать». Шведы – одна из немногих стран мира, где принято ругаться числительными. Можно употребить число «семнадцать», но это бы прозвучало так грязно!
Подружка недоверчиво охнула:
– Цагерт, ты что ли?
– Да, – устало вздохнула Лиля.
– У меня в салоне? – уточнила Юлька.
– Ага, приезжай быстрей! И не называй меня по фамилии, пожалуйста!
– Пять минут, мин херц! – радостно взвыла трубка и отключилась.
«Балерина», забрав трубку, деловито осведомилась:
– Что сказала Юлия Дмитриевна? Будет?
– Через пять минут. – Лиля устало опустилась на кожаный диван рядом с дочерью и сыном, и так же, как и дочь, вытянула длинные ноги.
Возмущенная «балерина» пошла в атаку.
– Не знаю, у Юлии Дмитриевны очень напряженный день. Вам все-таки лучше прийти завтра. Давайте сделаем так: вы подождете пять, нет, уже четыре минуты, и повторите свой визит завтра.
– Займитесь своими непосредственными обязанностями и оставьте нас в покое, договорились? – отбрила Лилия.
«Балерина» хмыкнула и отошла с видом оскорбленной добродетели.
– Ну, ты даешь! Где же твои дипломатические способности, умение найти подход к любому клиенту? – ерничала Света.
– Знаешь, я очень устала, спать хочу, сил нет.
– Поехали б сразу к Зине.
– Мы не можем вот так просто разгуливать по Городу. Сейчас дождемся Юлю, позвоним Зине, а потом уже поедем и притом на автобусе.
– Здесь нам тоже придется шифроваться?
– Ага.
– Хотелось бы знать, что такое отчебучил наш папаня, раз мы теперь в бегах?
Ответить Лиля не успела. Дубовая дверь распахнулась и влетела Юлька, маленькая пухлая рыжуля.
– Господи, а я подумала, что кто-то разыгрывает! Лилька, твою ж мать!
Администратор салона в изумлении наблюдала, как хозяйка, всегда томная и важная, прыгает в объятия высокой блондинки, невесть откуда появившейся в «Афродите».
Они обнялись, всплакнули и поплелись в кабинет.
«Хорошо, что не выставила из салона всю эту странную семейку!» – в сердцах подумала «Балерина» и поспешила снять телефонную трубку.
– Да, Ольга Николаевна, – проворковала она. – Узнала вас по голосу.
– Значит, так! – Юлька остановилась на середине кабинета и решительно рассекла ладонью воздух. – Никакой Зины, поживешь у нас. И Говоров возражать не станет. Он сильно переживал из-за Иштвана. Горе-то какое! Мы же вам вроде не чужие, а даже на похороны не попали. И ты не позвонила. Из новостей узнали.
В голосе подруги слышался явный укор.
– Я боялась навлечь неприятности и на вас.
Юлька тихо охнула.
– Что происходит? И как это связано с гибелью Иштвана?
– Я ничего не знаю! – в отчаянии взмолилась Лиля. – Его застрелили прямо в кабинете, а ведь кругом, понимаешь, полно охраны! В офисе все перевернули вверх дном, что-то искали.
– Что?
– Понятия не имею! – простонала Лиля. – У Иштвана хранился компромат на одного дядьку, и теперь тот требует вернуть.
– Верни…
– Если б я знала что! – в отчаянии воскликнула Лиля. – Во всех сейфах и тайниках, которыми муж пользовался, я посмотрела. Там ничего чужого нет. Дома – тоже. И на даче. Нигде. А мне звонят и угрожают. И ей угрожают! – Лиля кивнула на Светку и, усмехнувшись сквозь слезы, добавила – Мы сбежали. Пусть сами ищут, что хотят. Я вернусь, когда все утрясется.
– Что за угрозы? – нахмурилась Юлька.
– Убить обещают, – пожаловалась Лиля, пожав плечами. Как будто говорила о ссоре с соседкой.
– Обещать, не значит жениться, – философски изрекла подружка. – Правильно сделали, что удрали! А жить будете у нас!
– Нет, ты как не слушаешь меня!
– Не привлекай к этому делу свою Зину. – Попросила Юля. – Она может сказать по секрету общим знакомым, те – еще кому-то. И через пару дней весь город будет в курсе, где именно живет Лиля Цагерт с детьми. Еще киллера по доброте душевной до самой квартиры проводят!
– Да, я тоже этого опасаюсь, но ты пойми…
– Ум-ни-ца! – перебила Говорова. – А у нас с тобой общих знакомых нет. Разве что Стасик. Сейчас я ему позвоню. Он все обтяпает в лучшем виде.
Юлькин звонок застал Стаса в кабинете Бессараба. Иван уже полчаса метал громы и молнии. Стасу порядком надоело слушать вопли шефа, поэтому и взял трубку. Но теперь заорали прямо в ухо. В голосе жены слышалось непонятное возбуждение.
– Стас! Сейчас же приезжай ко мне в салон! Это очень важно! – скомандовала она.
– Я занят, Юля! – полушепотом отрезал Говоров.
– Ты разбираешь русские слова, проклятый идиот? Ты должен приехать прямо сейчас! – завопила жена.
– Я вообще-то на работе, – попытался он ее утихомирить, не понимая причины криков. – Скажи, что случилось?
– Не по телефону! – выпалила Юлька и отключилась.
– Проблемы, Стас? – насмешливо полюбопытствовал Иван.
– Я смотаюсь в «Афродиту», – пробурчал Говоров, пытаясь прийти в себя. – Буду через час, не возражаешь?
– Езжай, – небрежно бросил Иван, поморщившись, и отвернулся к монитору.
Дорогой Стас злился на себя, на свою взбалмошную жену, на Ивана. На себя – за мягкотелость, никогда не умел отказать жене. На Юльку – кто знает, какая блажь пришла ей в голову на этот раз? Сердился на Ивана, что у него появились какие-то секреты и испортился характер. И от этого сложнее стало работать.
И, уже подъезжая к салону, он чуть не врезался в «девяносто девятую» с московскими номерами, которую какой-то баран поставил прямо на повороте.
Рванув дверь в Юлькин кабинет, пробасил вместо приветствия:
– Какой-то дурак бросил на углу тачку!
– Я, Стасик! – устало призналась Лиля Цагерт, поднимаясь из огромного кожаного кресла и направляясь навстречу. На диване сидели Света с братом. Малыш увлеченно разбрасывал вокруг себя бигуди, выданные Юлей. Когда маленькая ручка тянула пластмассовый цилиндр в рот, старшая сестра аккуратно отводила ладошку в сторону.
– Привет, красавица! – Стас распахнул объятия. – Соболезную тебе. Как ты пережила все это?
– Пережила?! – фыркнула Юлька и посмотрела на него как на умственно отсталого. – Ей нужна наша помощь.
– Так, подруга, – подытожил Стас, выслушав обо всех Лилькиных неприятностях. Никому звонить не надо, это раз. Поживете у нас, это два. Твою машину сейчас мои парни отгонят в гараж. Тут ее оставлять нельзя. Это все равно, как с желтой звездой выйти из еврейского гетто.
– Но… – слабо пыталась возражать Лиля.
– Никаких «но». Пункт второй – самый подходящий по нескольким причинам. Первое, у нас свой дом. Забор высокий. Семь комнат и три санузла, так что нас ты не стеснишь. Второе, вероятность, что ты встретишь на улице кого-нибудь из старых знакомых, практически равна нулю. Тебе не придется ходить в магазины и на базар. И район другой. Ты же никогда не жила в Степановке? Все необходимое привезем мы с Юлькой. Лиль, я рассуждаю логично?
– Вообще-то да, но…
– Тогда быстро собирайтесь и через черный ход выходите, я сейчас подгоню тачку.
Лиля зашла во двор и залюбовалась. Двухэтажный дом, отштукатуренный и покрашенный в белый цвет. Большие окна и терраса придавали ему европейский вид. Недалеко от крыльца стояли массивные кадки, засаженные белыми и розовымидиковинными цветами. На ступенях, отделанных светлой узорчатой плиткой, дремал мастифф.
– Фу, Эдвин, – предупредил Стас. – Свои, запомни!
И внутри было хорошо и уютно. Юлька, как экскурсовод, провела Лилю со Светой по всему дому.
– Выбирайте понравившиеся комнаты, – весело предложил Стас.
На обед ели борщ и салат. И еще выпили несколько стопок водки. За встречу и за упокой. И от этого приходило спокойствие. Как курс психотерапии. Поев, Лиля сразу завалилась спать. И проспала до следующего утра.
– Ну что, соня? – рассмеялась Юлька, когда подруга спустилась на кухню, белую и блестящую, словно операционная. – Как спалось?
– Знаешь, здорово, первый раз со дня смерти Иштвана, – зевнула Лиля. – Спасибо, что забрали нас к себе. – Лиля подошла и обняла подругу, на глаза навернулись слезы. Минуту-другую постояли молча, пытаясь справиться с переполнявшим обеих горем.
– Ну-ну, Лилек, – прошептала хозяйка, понимая, что такое горе словами не залечить. – Давай завтракать! – скомандовала она Лильке.
Юлька поставила на стол тарелки с овсяной кашей с тертым яблоком и налила кефир в маленькие белые кружки.
– А дети?
– Поели, будут они тебя дожидаться! Мишке сварила гречневую кашу. Света коробку дала. А ей персонально натерла морковки и дала бурачный сок.
– Уже можно не давать! Это ты по старой памяти, да? – через силу улыбнулась Лиля. – Спасибо! Ты на работу идешь? – опомнилась она.
– Иду, конечно. Я ведь играющий тренер. За салоном присматривать приходится, иначе начнут левых клиентов принимать. Только, умоляю, никуда не выходи. Скажи, что нужно, я все куплю.
– Мне ничего не надо, – пробурчала Лиля.
Уложив Мишку спать, она позвонила Олегу.
– Наконец-то! Ты зачем рушишь все договоренности? – заорал он в трубку.
– Ты о чем, Олег Иваныч? – удивилась она.
– Где ты сейчас, а? – возмутился собеседник. – Почему не поехала в Город? Где вы вообще?
– Светка на море захотела, мы в Сочи поехали! – повинуясь инстинкту самосохранения, соврала Лиля.
– Зачем ты все время ее слушаешь? – не унимался Олег. – Это несерьезно, понимаешь? Мне тебя искать, что ли?
– Какая разница, где я? – Лиля старалась сохранять спокойствие, не выказывая ни малейшего раздражения. – Пропажа нашлась? Мы можем вернуться?
– Лиля, – тут же застонал в трубку Олег. – Что ты со мной делаешь? У меня пока нет ни одной свободной минуты! Я уже созвонился с нужным человеком.
– Спасибо.
– Не за что. Иштван был моим другом. В память о нем я пытаюсь помочь тебе.
«Ага, в память о своих деньгах ты «пытаешься» помочь мне», – мысленно уточнила Лиля.
– Только очень прошу, точно скажи, где вы остановились, я пришлю вам охрану! – снова принялся уговаривать Олег.
– Олежек, мы еще нигде не остановились, пока ничего не приглянулось. Едем по побережью.
– Езжай в «Юргу» или в «Белую Русь»! – приказал он.
– А мы уже проехали «Юргу», а в «Белую Русь» не хотим! И зачем мне охрана? И почему ты сразу не предложил?
– Остановитесь, позвони! Все, Лиль, у меня начинается совещание! – отрывисто оборвал Олег разговор и отключился.
Лиля с минуту смотрела на потухший экран, а в голове роились тревожные мысли. Нашлось, о чем подумать.
Она спустилась вниз и вышла во двор, где дети – Юлькин сын, Павлик и Светка – играли в карты. Дочка пыталась научить младшего Говорова играть в преферанс.
– Кто ж так ходит, болван? Ты ж вистующий! – негодовала она.
Лиля подошла к ним, поцеловала Светку, потрепала по голове Павлика.
– Мам, давай с нами играть, нам третьего не хватает.
– Не хочу, – отмахнулась Лиля и одной рукой обняла дочку, другой – Павлика. – Пойду под кондиционер. Здесь очень жарко. Вы бы тоже пошли в дом.
Лиля включила телевизор. Шел какой-то сериал, незатейливый сюжет которого можно было предугадать заранее. Но это не мешало мысленно разложить все по полочкам.
«Итак, номер раз: Олег почему-то уверен в их местонахождении. В Сочи они поехали, как же! Что, скажите на милость, заставило его так думать? Она не решилась встретиться с Зиной и даже не позвонила ей. Сегодня Юлька свяжется с Кондратьевой, возместит ей залог за аренду квартиры. Может, ее и там ждали? Кто и зачем? Во-вторых, Дунаев настоятельно требовал сообщить, где они остановятся в Сочи? Почему его это так интересует? Вот в чем вопрос!»
Ответов она не знала. По привычке подумала: «А чтобы сделал Иштван на ее месте?» Но одернула себя: «Муж сам влип в дрянную историю и расплатился за ошибку жизнью. Иштван – миротворец и дипломат – за несколько дней нажил лютых врагов. Как же это ты умудрился, любимый? Хорошо бы попросить Говоровых смотаться на кладбище, просто постоять у могилки». – И с ужасом осознала, что путь туда заказан. Если на нее тоже объявлена охота, то там ждут наверняка. Эх, покопаться бы в интернете! Может удастся найти нужную информацию?
К дому подъехала машина. Лиля подошла к окну. На обед приехал Стас.
«Попрошу его купить ноутбук, а то Пашкин компьютер занимать неудобно! И это меня отвлечет»! – мысленно усмехнувшись, решила она.
В компьютерный магазин Стас заехал сразу после обеда. Расплачиваться пришлось по карточке. Лиля настояла на таком условии.
– Пойми, вещь не дешевая, я не могу позволить, чтобы вы с Юлькой тратили на меня деньги. А наличных у меня не хватит.
– А если вычислят тебя по этой покупке?
– Нет, – уверенно отмахнулась Лиля. – Банк шведский, и к информации о счетах там не допустят ни папу римского, ни шведского короля.
Стас протянул карточку сильно накрашенной кассирше.
– Нет соединения с терминалом, – деловито оповестила она, – попробую еще раз. Пришлось ждать, пока зачислятся деньги.
– Хорошо! – согласился Стас.
«Ничего не поделаешь, терминал – капризная штука», – подумал Говоров, силясь представить, как это может быть? Деньги лежат себе на счету в Швеции, а на другом конце Европы можно потратить их на любую покупку.
Он оглянулся. Позади уже собралась очередь человек пять. А в самом конце обреченно стояла Лена Могилевская, секретарь Бессараба. За перерыв она точно не успеет вернуться в офис, а потом подвернется под горячую руку Ивану.
– Идите сюда, Лена, – позвал Говоров.
– Кто же остался в лавке? – насмешливо поинтересовался Стас, когда она подлетела к кассе. Лена не нравилась ему. При очень маленьком росте она умудрялась сутулиться, не умела одеваться, стеснялась носить очки и поэтому постоянно щурилась. Но самым ужасным Стасу казался ее тембр голоса. Визгливый, пригодный лишь для пытки ультразвуком.
– Иван Григорьевич уехал обедать. За ним Марина Сергеевна заехала. А у меня как раз закончился картридж, и я оставила вместо себя ГелюСамойлову.
– Прошла оплата, – возвестила кассирша.
– Еще пробейте чек за картридж, пожалуйста, – попросил Стас.
– По карточке? – возмутилась кассирша. Ведь с таким трудом дозвонились до этого проклятого терминала.
– Нет, за наличные, – отрезал Говоров.
– Распишитесь, пожалуйста. – Кассирша протянула ему чек.
Стас изобразил Лилькину роспись. Дома пришлось потренироваться.
– Я вас подвезу, – предложил он Леночке, когда оба с покупками вышли из магазина. – А то, не дай бог, Иван Григорьевич вернется раньше, устроит вам нагоняй.
– За что? – жалостливо пропищала Леночка. И даже растерялась.
– Ему не нравится, когда вас подменяет Самойлова.
– Да, он ее терпеть не может, – согласилась Могилевская. – Только я никак не пойму почему? Геля – прекрасный человек, очень исполнительная.
– Вы еще скажите, что хороший товарищ, – подначил Стас.
В конце рабочего дня сильно разболелась голова. И Иван попросил принести ему крепкого чая. Только что заваренного и сладкого. Он сидел, откинувшись в кресле, и отпивал маленькими глотками темную жидкость из большой кружки, размышляя о том, кто же все-таки ворует. Огульно обвинять Ивану никого не хотелось. Нужны точные факты! Когда же этот чертов Стас наймет аудитора? Он позвонил главному бухгалтеру и дал указание готовить документы для проверки. И, отхлебывая обжигающий горло чай, представлял, как толстая Дора Соломоновна бежит из своего кабинета в бухгалтерию, как кричит на подчиненных. Голова понемногу начала проходить и настроение улучшилось.
«Я, наверное, энергетический вампир», – самокритично решил Иван.
Но тут позвонил Юра Грибов, хозяин автостоянки и небольшой автомастерской. Вернее, он звонил Стасу, но того на месте не оказалось. По старой дружбе попросил переключить на Ивана. И своим звонком все испортил.
– Иван, тут история неприятная приключилась. Машину Стаса на стоянке стукнули.
– Сильно? – из любопытства и братской солидарности поинтересовался Иван.
– Сильно. «Волга» ржавая правый бок стесала.
– Ни фига себе!
– Ну да. Мои сторожа данные все записали, только у мужика, что стукнул, совсем денег нет. Я что думаю. Он этот у меня на стоянке покалымит, а Стасу мои умельцы все отрихтуют.
– Подожди, Юр! Ты там пьяный что ли? Если мужик ездит без бабок и вкатывается кому-то в зад, то это только его проблемы. Или твои работнички тоже причастны?
– Да, – признался Грибов с явной неохотой. – Кричали, блин, правее-левее. Чтоб их!
– И сколько ж этому бедолаге придется у тебя калымить? А, Юр? Крепостное право уже отменили, ты в курсе? Еще в позапрошлом веке.
– Ты о чем, Иван, я не пойму, – жалобно заскулил Грибов. Ему не нравилось, когда Бессараб говорил вот так насмешливо.
– Это я не пойму. Какой-то козел разбил Стасову «вольво», ты ее, значит, отрихтуешь, а он на тебя поработает. Прекрасно! А чем ты рихтовать собираешься, Юра? Молотком? У тебя оборудования нет такого, чтобы «вольво» рихтовать, – начал кипятиться Иван.
– Нет, это новую машину ударили, «девяносто девятую», что сегодня пригнали.
– Какую «девяносто девятую»? Ничего не понял! Давай с самого начала! – потребовал Иван.
Юра Грибов испугался. Стал путаться в словах, многословно объяснять:
– Белую. Стас сегодня взял, инжекторную, с московскими номерами.
– Ты хочешь сказать, что Стас сегодня купил машину?
– Ну да.
– А почему думаешь, что купил?
– Я спросил, чья, мол, тачка? А он говорит – моя. Сегодня, мол, купил.
– Ладно, Юр. Сделай, как ты хочешь, я думаю, Стас не обидится. Все, пока. – И бросил трубку. Крикнул:
– Лена, зайдите!
Леночка вбежала в кабинет и замерла у порога.
– Говорова ко мне!
– Станислава Николаевича нет на месте.
– А где он? – рявкнул Бессараб.
– Я не знаю, Иван Григорьевич, – обреченно пробормотала секретарь и подумала, что сейчас начнется. Иван терпеть не мог, когда его подчиненные сообщали, что они чего-то не знают.
– Вы у нас кем работаете? Дворником или секретарем?
Леночка проблеяла что-то не членораздельное.
– Тогда почему не интересуетесь, куда уходит персонал в рабочее время? – выплеснул свое раздражение Иван.
Леночке хотелось уточнить, что Станислав Николаевич Говоров не рядовой сотрудник, а второй человек холдинга, но она даже заикаться об этом не посмела.
– А где письма для администрации? Готовы?
– Я уже почти закончила. Распечатать осталось.
– Слова «уже» и «почти» означают, что не готовы. Там всего пять писем, по странице каждое. Если вы не справляетесь в рабочее время, сидите в перерыв!
– Иван Григорьевич, в перерыв я ходила за картриджем, – начала оправдываться Леночка.
– Не придумывайте! – оборвал ее Бессараб. – В перерыв вы ходили по своим делам, а потом пошли за картриджем. И вместо вас опять сидела эта дура, Самойлова.
– Нет! – Леночку охватило отчаянье. – Я действительно ходила в перерыв. Спросите у Станислава Николаевича.
– Угу, он тоже покупал картридж? – с издевкой поинтересовался начальник.
– Нет, ноутбук, и в кассе долго не проходила оплата, поэтому собралась очередь. Он заметил меня…
– Ага, старик Державин нас заметил, – перебил ее Бессараб. И вдруг лицо его приобрело выражение как у охотника, загоняющего дичь. – Он картой расплачивался?
– Да, – тихо сказала она, осознавая, что невольно подставила Говорова. На заводе зарплату по старинке выдавали из кассы. Ну, ничего. Она успеет завтра предупредить Станислава Николаевича.
– Ладно, идите. Письма мне будут нужны завтра к девяти утра, – смилостивился Иван и набрал мобильный Говорова. Но бодрый механический голос сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети.
«Что происходит? Неужели ворует Стас? Поэтому и аудитора не ищет, невыгодно!»
Он набрал другой номер и женский голос проворковал:
– Да, Ив, слушаю тебя.
– Марин, я уже освободился, сейчас приеду, – велел он любовнице.
– Какая программа на вечер? – радостно захихикала она.
– На твое усмотрение, но дома. Ехать никуда не хочу.
После ужина и любовных утех Иван включил в спальне телевизор. И тупо уставился в экран. Там Сталлоне бегал по лестнице с чемоданчиком, утешал жену, дочь и еще какую-то молоденькую девицу. Под его беготню Иван рассуждал о Стасе.
«Глупо так попался! И чего ему не хватало? И ведь вместе начинали. Зачем ему меня обманывать? Было много непонятного в этой истории. Если бы он, Иван, украл бы деньги, то врядли бы сунул их в банк, и не стал бы тайно купленную машину отвозить на стоянку к Юре Грибову а, покупая ноутбук, звать идиотку Могилевскую».
Во время рекламы Иван приподнялся на локте и потянулся за пультом. Переключил на другой канал. Там заканчивалась передача памяти Иштвана Цагерта.
«Вроде и сорок дней уже давно прошли, а эти журналюги никак не угомонятся», – раздраженно подумал Бессараб и уже хотел переключить.
– Ой, оставь, пожалуйста. Сейчас интервью с Лилькой будет в прямом эфире, я видела анонс, – попросила Марина и улеглась рядом.
Иван терпеть не мог смотреть телевизор, лежа в обнимку. Он нехотя поднялся и пошел на кухню.
– Как ты можешь это смотреть? – буркнул он недовольно.
– Ну, Ив! Мне же интересно, я же знала их обоих! – протянула Марина.
– Это тебя не извиняет, – пробормотал Иван и вышел на кухню.
Когда он вернулся обратно, жуя пирожок с мясом, по ящику шло интервью с Лилей. Она была в черном облегающем платье. Из-за волос, гладко зачесанных назад, лицо казалось слишком бледным.
Глупая журналистка задавала бестактные вопросы, а Лиля очень корректно на них отвечала, чем привела Ивана в восторг.
«Она всегда была умницей», – подумал Иван. Настроение почему-то резко испортилось. Он переворошил огромное количество документов, перечитал все воспоминания современников, и понял, наконец, что когда-то давно совершил глупость, самую большую в своей жизни. И теперь, наконец, осознал, что означал взгляд Иштвана Цагерта. Только зачем ему теперь это? Где сейчас Лиля и Света? В Москве или в Швеции? И вероятность почти нулевая, что когда-нибудь доведется свидеться снова. Он для них чужой человек, не их круга. Пройдет время, и Лиля выскочит замуж за какого-нибудь видного деятеля. Зачем ей нужны простые смертные вроде Вани Бессараба?
Иван отогнал от себя дурные мысли. Уже ничего не исправить и назад не вернуть, так зачем же надрывать себе душу? Он снова мысленно вернулся к Стасу.
«Ишь, как быстро помчался к Юльке в салон! Что же такого срочного могло случиться в парикмахерской? Салон! Почему я сразу не потребовал документы, а поверил на слово? Какие-то Юлькины друзья одолжили денег. Кредитная линия. Ну-ну! Откуда вообще у жены Стаса знакомые при бабках? А я поверил. Вот дурак!»
– Одевайся, поехали. Отвезу тебя домой! – еле сдерживаясь, завелся Иван, и словно раненый зверь заходил кругами по комнате. Все, хватит думать о всякой ерунде. Пора принимать меры!
– Ну, ты же собирался сегодня провести вечер дома, – робко посетовала Марина. – Я и своих предупредила, чтоб не ждали.
– Нужно срочно кое-что обсудить со Стасом.
– Я поеду с тобой, можно? Или подожду здесь?
– Поезжай, если хочешь присутствовать при мордобое! – огрызнулся Иван. И Марина поняла, что этот разговор не предвещает Стасу ничего хорошего. Может, и следовало позвонить Говорову и предупредить, но ушлая Марина предпочла этого не делать. Друзья помирятся, Иван узнает, что она влезла, и не простит.
