Виолетта Якунина
Стихотропное
Вон «жигуль» несется по-собачьи.
У перрона в дрифт, не тормозя.
Из машины катятся горохом:
Две сестры и младшенький браток,
Батя руль доверил ненароком,
Ехать тихо Лешка наш не мог.
Встреча, слезы, поцелуи, охи,
Не видались долго, что уж там,
Дома ждут родители и Тоха,
Верный пес, снующий по углам.
Стол накрыт, еды тут до отвала,
Мать вокруг с тарелками снует,
Сколько же часов не приседала?
Кто же это все поест-попьет?
Сестры строчат бодро новостями,
Братец все про армию твердит,
Батя лишь вздыхает временами,
Тоха под столом слегка скулит.
Наконец, притихли разговоры.
– Ты надолго, сын? – отец спросил.
Я сказал: "Не будет больше споров!
Навсегда! Ведь там я был один» …
Сорванец
Мальчик Петя был в ответе
За разбитое окно,
Но наказан был Алеша,
Директрисе все равно,
Кто кричал «Давай, давай!
Лох педальный, отбивай!»
Ей плевать, что Алексей
Поддался на шквал страстей.
Если б Петя не кричал,
И толпу бы не качал,
Лешка б просто отдал пас,
Не рванул бы напоказ.
Где, скажите справедливость
В этой жизни, хоть бы раз?!
«Лох» разбил мячом окно.
Директрисе все равно,
Наказание будет строгим,
Алексей попал в ярмо.
Но картина, как в клозете,
Он намылит шею Пете,
Греет сердце сорванца,
Всем известно – он в отца!
Альбомы воспоминаний
Длинные пальцы листают страницы,
Кадр за кадром вся жизнь, как с листа,
Жаль, что былое больше не снится,
В прошлое нет разводного моста.
Фото, какое душевное вышло!
Помнится, это пикник на пруду…
Собственный смех с удивлением слышу,
Точно, играли тогда в чехарду…
Лица друзей: одни канули в Лету,
Кто-то на север, а кто за бугор,
Многие просто потеряны где-то.
Память кидает дровишки в костер.
В стопке альбомов один белоснежный,
Два голубка под сплетением колец,
Взгляд с фотографии ласковый, нежный,
Боже, какой же он, право, юнец!
Жизнь моя в этих альбомах эпично
Расположилась в порядке простом.
Старость подкралась весьма прозаично,
И с одиночеством вторглась в мой дом.
Изощренная натура
А ей манер не занимать,
Любому даст в культуре фору,
И трудно тут не спасовать,
Задать тональность разговору,
Когда надменный свет в глазах,
И королевская осанка,
И эта правильность в словах,
Она везде, как иностранка.
Не разгадаешь тайны той,
В изгибе губ порок желанья,
Но невозможно стать "простой",
Чтобы позвали на свидание.
Порода, гены, все в одно,
Плюс безупречная фактура,
Такой с рожденья суждено,
Слыть изощренною натурою.
И так всю жизнь, на расстоянии…
С нею непросто всем другим,
А что она? Как на заклании,
Когда вокруг сплошной мейнстрим.
В ней видят многие "гордячку",
И "задавакаю" зовут,
А ей бы погрузиться в спячку!
Затем проснуться, да не тут"…
Вдова на море
Дельфин, покровитель поэзии,
Резвился у всех на виду,
Сквозь заросли бурной гортензии,
Примчался мой мопсик Арду.
На пляже, в шезлонге, под зонтиком,
Любовью к Вселенной полна,
Я в шляпке с кокетливым кантиком,
Дремала на пляже одна.
Мой песик резвился с детишками,
Мой муж почивал на бозе,
Мой отдых немного с излишками,
Но я не такая, как все.
Моя философия жизни
Простая без всяких прикрас:
Не ждать своей собственной тризны,
А жить прямо здесь, и сейчас!
Воспоминания о Карменсите
Было время гулять до утра под фанфары
В кураже под порами шампанского,
Рестораны и клубы, пабы и бары,
Ну и что, что не знал я испанского?!
Ты была мне желанна, возлюблена мною,
Твои танцы, и жесты, и взгляды…
Я готов был сражаться и сдаться без боя,
Лишь с тобой танцевать до упада.
Ты моя Карменсита, пленен был тобою,
За тебя, хоть в огонь, хоть в полымя,
Ах, куда подевались шальные те годы,
Как же вспомнить теперь твое имя?
Без пяти минут в раю
Я с сентября об отпуске мечтаю,
И вот покинул нас беспечный май,
Под дверью у начальника скучаю:
«Ну, где же ты, зараза, открывай!»
В руке сжимаю нервно заявление,
Обещанный мне отпуск – подавай!
Вчера на почту, словно Провидением
Прислали мне купон со скидкой в рай.
Какие фото, братцы, загляденье!
Там солнце греет с самого утра,
И чистое прозрачное течение
Песочные умыло берега.
Себе билет удачно забронировал,
Какой-то неудачник утром сдал,
В кармане вдруг мобильник завибрировал:
От смс в осадок я упал!
Мой босс на целую неделю
С любовницей уехал в отпуск сам,
Меня за главного оставил пустомеля!
Так загремел мой отпуск в тарарам!
Штучный товар
Она сидела в кафе у окна,
Такая… опасно красивая,
Пила свой кофе. Была одна.
И видно по ней – строптивая!
О, этот взгляд в опахале ресниц,
И эти скулы точенные,
Мужчины, верно, падают ниц,
Ее совершенством сраженные.
Такие красавицы штучный товар,
Шедевр природы редкий,
И запах духов – восточный муар,
Манит ароматом терпким.
Она отрешенно смотрит в окно.
Внимание ей не мило,
Ее одиночество с нею давно,
Судьбе она это простила.
Ее красота… она с нею живет
С рождения. Что тут такого?
А счастья она, вот, никак не найдет,
Обычного счастья земного.
Своей красотой не торгует она.
Монета сея не размена.
Поэтому снова сидит у окна,
Пьет кофе, со взглядом надменным.
Сороковой рубеж
А вот и сорок – роковой рубеж,
Итоги подбиваю в одночасье,
Ну что ж, на вскидку, я довольно свеж,
Хоть соли пуд я съел в года ненастья.
Да, пил я горькую, и нажил сам врагов,
Друзьям я помогал всегда по жизни,
И даже было в поисках богов,
Я правил предкам памятные тризны.
Любил я женщин и от них страдал,
Разрывы жёг чредою развлечений,
Не скрою, дам, случалось, предавал,
Поддавшись зову плотского влечения.
Вот цифра «сорок» входит в обиход,
Ее не принято встречать застольем,
Ее я "сам на сам" пустил в расход,
Под рюмку водки с хрустом разносолья.
Квартира есть, машина, дом в Твери,
Счет в банке не заоблачный имею,
Карьера так себе, но с должностью в НИИ,
Подсчитывал я пьяно, чем владею.
Пока не знаю, где найду жену,
Но род продолжить нужно однозначно,
Сложился тост: «Чтоб быть не одному!»
И выпил рюмку я за будущее счастье.
Прощание с морем
Море упрямо на берег ползло,
Цепляясь за гальку волнами,
Чайки играли в игру «Повезло»,
За рыбой ныряя рывками.
Утро. На море еще никого.
Да впрочем, сезон завершился.
У пирса роман позабыли Гюго,
И мячик в камнях закатился.
Неспешно бреду вдоль кромки воды,
К ногам подпускаю я волны,
А море шумит, сменяя лады,
Мне кажется море довольным.
Устало оно за летний сезон,
Хотелось бы морю покоя,
Закутаться в зимний медлительный сон,
Под пеной пушистой в три слоя.
Поэтому море шипит и ворчит:
"Хочу одиночества, срочно!"
Оно слишком много секретов хранит,
Чтоб слушать мои многоточья.
– Я лишь попрощаться пришла, – говорю,
Ты будешь скучать?
– Непременно!
И даже на память тебе подарю,
Вот эту волну до колена!
Тихий вечер
А в городе весна прекрасная и чистая
Лучами бьет в окно, весёлыми, игристыми,
И в сердце солнца луч задел лиризма струны,
Забылась горечь круч, как предрекали руны.
Иду через дворы, сквозь скверы по брусчатке,
Итоги подвожу и ноль в сухом остатке.
Малиновый пирог, медовый чай с лимоном,
Наверно, посажу фиалки под балконом…
Я с книгой у окна так проведу весь вечер,
Мечты по венам в кровь, а время ведь не лечит!
Я музыку включу, зажгу огонь в камине,
Сегодня я грущу о нерожденном сыне.
Пригрезился Париж, там я не побывала,
И город красных крыш, туда с тобой попала,
Оттуда по домам, и вот, сижу, мечтаю,
Пропитана тобой и пряным с медом чаем.
А ночью пьёт Луна из звёздного кувшина,
И я обречена опять любить мужчину,
Того, кто так далёк, а может, слишком близок,
Порхает мотылёк у моего карниза.
И молнией мелькнёт, что скоро будет встреча,
А за окном в ночи растаял тихо вечер…
