Виорэль Михайлович Ломов
Небывалый случай в зоопарке
Страница вторая
Христина
Для Христины было бы оскорблением узнать, что человек произошел от обезьяны. Разве только в том смысле, как кошка, измельчав, произошла ото льва. Впрочем, вряд ли Христина узнала бы об этом, так как при всём своем любопытстве была исключительно тупа. Даром что называлась шимпанзе. Ей было плевать на то, что, прежде чем человека запустить в серию, Господь создал обезьяну в качестве опытного образца. Христину, скорее всего, достали из «изолятора брака».
Христина была старожилом зоопарка, хотя родом из Африки, очень суетливой и, прямо скажем, недалекой обезьяной. Несмотря на цивилизованность места своего пребывания, от своих сородичей она далеко не ушла и умом не блистала. Понятно, с человеческой точки зрения. Сама же она оценивала себя высоко. Можно представить, сколько забавного рассказала бы она о себе, окажись среди родни или на телевидении.
Каждый зверь или птица хоть чем-то, но привлекали взор человека: самым красивым, сильным, что было у них, самым важным или цельным в их облике и характере. Христина же сразу отталкивала всем.
Все звери разные во время сна и во время бодрствования, когда они голодны или сыты, здоровы или больны. Христина же была всегда криклива, ненасытна и глупа. Она беспрестанно лазила, прыгала, корчила рожи, верещала, а во время приема пищи, когда успокаиваются даже макаки, не переставала передразнивать, прыгать с места на место, висеть на одной руке. После обеда носилась, как сумасшедшая, не заботясь о покое окружающих, а когда шла ко сну, то вопила и била палкой по прутьям клетки. К тому же обезьяна была страшная неряха и без всяких моральных принципов.
Пульхерия никогда не видела в глазах Христины и легкого оттенка чувства, которое могло бы расположить к ней человека. Ведь даже у ящериц глаза иногда светятся нежностью! Всё в ней было одно непрерывное кривлянье и дерготня. Своими прихотями, непослушанием, разнузданностью и бестактностью Христина достала всех. Она могла швырнуть на одежду посетителей свои экскременты и при этом смеяться так радостно, словно бросала подарки. Пульхерии часто бывало очень стыдно за поведение обезьяны, но она ничего не могла поделать с ней!
Короткое же знакомство Христины со сторожем Силантием вообще развратило ее: страж угощал ее выпивкой, от которой обезьяна была без ума.
Страница третья
Эксперименты над обезьяной
Два молодых человека, блондин и шатен, оба в светлых костюмах, не обращая внимания на здоровенную тетку с ведром, уселись на поребрик и взялись обсуждать какое-то ночное событие. Оба были возбуждены, как бывают возбуждены люди на последней стадии усталости. Красные глаза молодых людей говорили о том, что их не пришлось сомкнуть в минувшую ночь. По словам шатена Игоря и блондина Вячеслава (так звали их), с тех пор, как Щелкунчик подписал с крысиным королем договор, все эксперименты на крысах получили законное основание. Ночной эксперимент, о котором шла у молодых людей речь, был проведен именно на крысах и был завершен успешно.
– Прикинь, только ты включил, на пятой секунде они выстроились в каре, оскалили зубы, как македонская фаланга, – рассказывал Игорь Вячеславу, – первая шеренга, хоп, навстречу лучам, ам их, заглотнула и тут же уступила место второй шеренге. Ты вторую порцию дал, вторая шеренга, хоп, заглотнула ее, уступила место третьей шеренге…
– Видно, им облучение не в новинку, – высказал предположение Вячеслав.
– Да, Петров говорил, что в Лос-Аламо… – Игорь оглянулся и перешел на шепот.
Пошептавшись, они снова заговорили в полный голос:
– Ну, и где она? Петрову-то надо в обед доложить.
– А мы спросим сейчас. Хозяйка! Не подскажешь, кто тут Христина? Юрий Борисыч сказал, она где-то в клетке.
– А где же ей еще быть? Вон она.
– Которая?
– Да она там одна. С мордой нахальной. Шимпанзе. Вы ей конфетку покажите.
Молодые люди поблагодарили тетку, оказавшуюся совсем молодой симпатичной девушкой, и подошли к клетке.
– Христина! – позвали они дуэтом. – Покажи личико!
Обезьяна сделала круг и остановилась возле посетителей. Игорь протянул ей бублик. Христина всунула в бублик руку и поскакала дальше.
– Вот дура! – сказал Вячеслав.
– Вот и хорошо, – сказал Игорь. – Проверим, как скажется на ней.
– Что скажется? – спросила, подойдя, Пульхерия.
– Подслушивать, девушка, нехорошо.
– А эксперименты проводить на бедных зверушках хорошо?
Молодые люди переглянулись.
– Какие эксперименты?
– На крысах.
– Ах, на крысах, – с облегчением вздохнули молодые люди. – Да что же на них еще делать?
– Вы ветеринары, что ли?
– Да, в некотором роде, – отозвались те и почему-то ухмыльнулись. – А как вас зовут, девушка?
Пульхерии не понравились их ухмылки. Она ничего не ответила охальникам, закончила прибирать клетку и пошла сменить воду. Когда вернулась, молодых людей не было. Пожав плечами, девушка продолжила работу. Ходят тут всякие… Экспериментаторы!
Вечером она с удивлением увидела молодых людей вновь. Те пришли уже после закрытия зоопарка в сопровождении Юрия Борисовича и еще нескольких мужчин и женщин. Остановившись возле клетки с Христиной, они долго объясняли что-то мужчине с седыми висками. Юрий Борисович поддакивал им. «О чем они там?» – подумала Пульхерия и приблизилась к группе.
– А вам что тут надо? – спросил один из товарищей.
– Как что? – возмутилась Эйлер. – Я тут работаю!
– Пульхерия, не надо пока, – мягко сказал Юрий Борисович. – Потом, когда мы уйдем. Займитесь пока рысью.
Девушка не спешила уйти.
Вячеслав подмигнул ей.
– Вам же сказали – рысью!
– Вторую серию начнем завтра, – услышала Эйлер.
«Живодеры», – подумала она.
***
Когда Пульхерия пришла на работу, она уловила, что зоопарк чем-то недоволен. Так и есть, чужаки никому не дали выспаться. Заявились, похоже, ни свет ни заря. С шумом, небось, смехом дурацким. На дереве, над клеткой шимпанзе, Пульхерия увидела вчерашнего блондина со странным аппаратом в руках, шатен вертелся возле клетки. Рядом с ним стоял ящик с какой-то аппаратурой. Вместе с Игорем были еще двое, незнакомцы. Пульхерия, недовольно громыхая утварью, занялась своими обычными делами.
В положенное время зоопарк не открыли.
– В чем дело? – спросила она у Майи Федоровны.
– Профилактика, – ответила та и вздохнула.
Незнакомцы притащили Христине корзину бананов, большое зеркало, бросили игрушки, фломастеры, бумагу. Христина, как всякая женщина, сразу же стала смотреться в зеркало, вертеться около него, скалить зубы, а затем, убедившись, что других приматов нет, принялась за бананы.
– Давай! – скомандовал Игорь.
Вячеслав щелкнул рычажком. Никакого излучения Эйлер не заметила. Блондин то включал свой аппарат, то выключал. Христина на эти манипуляции не реагировала. Схватит банан и носится с ним по клетке, очищая его на ходу. «Вот и хорошо», – со злорадством думала Пульхерия. Однако ей вскоре показалось, что обезьяна стала бегать немного тише.
Примерно через полчаса Христина стала привередничать. Вдруг уселась, перестала чистить банан зубами, а стала чистить его пальцами, отковыривая шкурку ногтями! Отбросит шкурку и подолгу брезгливо разглядывает голое тельце банана, будто это и не еда вовсе, а некий зародыш еды. Поглядит-поглядит и только затем отправляет его в рот. При этом, сволочь, не целиком сует его в рот, а, интеллигентно скорчив рожу, откусывает кончиками зубов.
Насытившись, минут через двадцать обезьяна взялась изучать предметы, рассыпанные перед нею. Она по очереди подбирала их, вертела в лапах, рассматривала со всех сторон и бросала за спину, пока не оставила одни фломастеры. Поглядев на троих экспериментаторов, стоявших перед клеткой, Христина взяла картонку и нарисовала на ней неочищенный банан. Оскалила зубы и показала рисунок. Потом перечеркнула банан и рядом с ним нарисовала другой – очищенный – и снова показала всем.
«О! У! У!» – тыкала она черным пальцем в очищенный банан очень неприличного вида. Потом взяла, перевернула корзину с остатками бананов и сходила на них по-маленькому. На лице ее при этом была большая осмысленная радость. На этом облучение прервали. Чужаки посовещались и, не простившись с Пульхерией, ушли.
Через три часа экспериментаторы появились вновь, а с ними мужчина с седыми висками. Христине вновь принесли еду. Она тут же стала хватать всё без разбору. Прожорливая, как все обезьяны, Христина больше разбрасывала, чем ела. Надкусанные куски валялись по клетке и снаружи. Несколько раз включали аппараты.
Через полчаса обезьяна стала оценивать еду на глаз и куски, что хуже, не брать. Поначалу она набивала защечные пазухи и в четырех лапах уносила снедь, сколько могла захватить. Но потом перестала брать задними лапами и стала на них только передвигаться. Распрямилась и ходила походкой Силантия. Из пива, лимонада и вермута Христина предпочла вермут. Выпив вермут, она запила его лимонадом. Пиво попробовала, поморщилась, собралась вылить, но передумала и заткнула горлышко обгрызенным сучком. Когда у нее попросили бутылки назад, она спрятала их.
Потом мужчины ушли и снова появились ровно через три часа, уже вечером. Христину стали облучать с двух сторон: сверху и сбоку. И тут шимпанзе стала прыгать навстречу лучам и «глотать» их, как бы запасаясь ими впрок. Наглотавшись, через десять минут она ушла из зоны действия лучей и бросила вместо себя куклу. Потом поставила зеркало так, чтобы отраженные от него лучи попадали на Игоря.
– Завтра продолжим, – сказал Игорь. – Могилевский прав. Петров не поверит.
***
Ночью в зоопарке обворовали киоск, а из кассы утащили все билеты. Утром начались разборки. Люди в форме и штатские ходили по зоопарку, как дома. Игорь с Вячеславом, показав удостоверения, покружили по территории, покружили и ушли, отложив эксперимент на неделю. Следователь целый день задавал всем бестолковые вопросы.
