– Санёк, да ты чего? Всё ж нормально.
– Давай, наклоняйся, баран! Тебе говорю!
Хозяин квартиры отпер дверь, открыл её настежь и боязливо встал в позу «прыгающего в бассейн пловца». Александр отошёл на шаг назад и в прыжке отвесил Мирону мощного пинка, от которого тот полетел в коридор своей квартиры. Всем было очень весело.
Как и договаривались, в понедельник около двух часов дня, трезвый Ермоленков позвонил в дверь Лохматому. Хитрый тип показался на пороге.
– А, это ты. Ладно, сейчас. – С некоторым раздражением ответил «должник».
Лохматый вернулся, протягивая десять тысяч рублей.
– Э, да ты чего, охренел совсем? Я ж говорил тебе – мне на выпивон и закусон. А это что? На пузырь водки не хватит.
– Сколько есть. Больше не дам.
– Давай тогда закусон тащи!
С недовольным лицом барыга скрылся вновь, а когда показался – держал в руках отрезанный ломоть белого хлеба.
– Да ты чего?! Издеваешься, что ли надо мной?! Да иди ты нахрен! Я не голоден!
– Не хочешь – не надо.
Александр бросился вниз по лестнице, а ухмыляющийся Лохматый вернулся в квартиру. Хитрый тип как раз в тот момент обедал после учебного дня, и на десерт у него был тот самый кусок душистого белого хлеба и свежее молоко, очень жирное и вкусное.
Утро началось со стука в дверь снаружи. Внезапно для себя Александр обнаружил – что снова спал одетым. Протирая глаза, он вскочил с дивана и отпер дверь. У усатого круглолицего охранника заканчивалась смена. Пользуясь случаем, оставив пост на своего напарника, отставник решил принять душ и позавтракать, пока есть свободное время.
– Сейчас я приду в порядок и освобожу помещение. – Ермоленков открыл дверь. Он никак не мог смириться с тем, что наступивший день безжалостно прервал его сон.
– Да ничего, можешь оставаться. Ты мне не мешаешь. Я полжизни провёл в офицерских казармах. Пять семей в одних стенах. Фанерой отгораживались. Я ведь только почти перед самой отставкой отдельное жильё получил. Здесь для меня сущий рай. Так что – можешь не беспокоиться.
– Нет, я всё-таки выйду. Что-то не по себе мне. Пойду прогуляюсь, заодно перекушу где-нибудь.
– Ну, как знаешь.
Наспех собравшись, Александр покинул флигель. Его путь лежал в парк. Ночью, видимо – прошёл небольшой дождик. Вся окрестность утопала в густом тумане. Дальше, чем за сотню метров – ничего не разобрать. Молодой человек закурил, но быстро понял, что на голодный желудок это сквернодействие никакого удовольствия не приносит. К тому же – табачный дым вызвал сильное головокружение так, что пришлось присесть на корточки. Когда слабость прошла, Саша разглядел в дали от себя летний павильон. Оттуда доносился запах чего-то очень вкусного.
Павильон оказался летним кафе. В здании старой дворянской усадьбы в это время размещалась выставка картин современных художников. А чтобы публика не голодала, устроители – видимо, решили разместить крытый павильон неподалёку от вернисажа. По будням посетителей почти не было. Обслуживающие клиентов – совсем юные парень и девушка, скорее всего – студенты на подработке, не торопясь готовили свой «фастфуд», не ожидая большого наплыва голодающих. Александр оказался первым, и на тот момент – единственным их клиентом. Слегка побледневший от курения, он заказал два «хот-дога» и стаканчик кофе. Девушка почуяла неприятный запах, как из пепельницы, и отпустила свой товар невольно сморщив носик. Устроившись за столиком, единственный посетитель начал с жадностью поглощать свой завтрак. Студенты не обращали на него никакого внимания. «Да, Ушки хоть и дыра-дырой, но всё же люди там как-то более приветливы. А тут – все как муравьи, на одно лицо. Особенно – приезжие. Одни лишь только деньги на уме. А то: кто ты такой и чего у тебя внутри – дело десятое. Безликая серая масса. Как стадо овец.» – поразмыслил Саша и, доев до конца – в смешанных чувствах вышел наружу.
Внезапно нахлынули воспоминания прошедших событий за несколько последних суток и моему герою стало совсем не по себе. В его голове никак не убиралась мысль о том, что теперь потеряно решительно всё. Остаток имущества можно было уложить в большую сумку. Устроившись на прежней лавочке и наблюдая за уходящим туманом, лишенец стал размышлять над своей бесцельно проходящей жизнью. Голова наполнялась клубами мрака, настолько беспросветного, что каждая обнадёживающая мысль тут же гасла в кромешной тьме. Сознание отказывалось рисовать какие-либо планы на будущее. Ничего не выходило, даже самая осторожная мечта. Повинуясь инстинкту, Саша отбросил все мысли о настоящем. Ему хотелось хоть какого-то комфорта. Память сама собой выбросила очередную пачку воспоминаний о детстве. Когда было время беззаботных детских утех и все проблемы тогда – теперь казались ничтожными. Потоком проходили мысли: «Конец восьмидесятых. Учебный год заканчивался в мае месяце. По-летнему тепло. Последние уроки проходят без сильного умственного напряжения. Всем хочется поскорее на речку, пить лимонад, есть мороженое…»
На последнем уроке физкультуры перед учениками поставили задачу – пробежать кросс вокруг школы. Без отметки, просто – в качестве обычного легкоатлетического упражнения. Весь класс сорвался с места и пробежав метров двести галопом – быстро выдохся. У девятилетнего Саши Ермоленкова сильно заболели ноги в ступнях. Он присел на корточки от боли и застонал. Одноклассники сочувственно окружили его и взяли под руки. Дети побежали вместе, стараясь не обгонять корчащегося Сашу. Недовольный физрук замахал рукой, давая понять – чтобы ученики ускоряли темп. Ученики не торопились. Один лишь мальчишка по прозвищу – «Лохматый» побежал быстрее и пересёк финиш первым. Этот мальчик никогда не выделялся из общей массы. Всем стало понятно, что его первенство было явно – не заслуженно. Ермоленков тогда уже являлся лидером в классе. Ребятам стало не по себе, когда самый авторитетный их товарищ сел на асфальт и, сжимая стопы в руках, плакал горькими слезами. Даже не понятно, что было хуже – физическая боль или подлое поведение Лохматого. Учитель, обычно грубый по отношению к мальчишкам – присел рядом и, положив руку на спину плаксы, принялся утешать того, как можно заботливее. Вскоре у Саши Ермоленкова обнаружилось плоскостопие. Его навсегда отстранили от уроков физкультуры. Но Саша ничего не забыл…
Осень, как водилось в то время, началась с поездок учащихся в близлежайший колхоз на уборку урожая. Совсем юным доставалось – что попроще, уборка свёклы или капусты. Сашин класс дожидался автобуса рядом со школой. Подошёл и Лохматый. В приподнятом настроении он за руку поздоровался со своим приятелем, называемом всеми – «Рыжиком». За тёмно-рыжий цвет волос. В руках Лохматый держал тряпичную сумку с едой для перекуса.
– Привет! У меня мать где-то достала китайского чая. Очень ароматного. Я взял с собой целый термос. Будем на перерыве – угощу, если хочешь. Бутерброды с колбасой и китайский чай – это то, что надо!
– Хорошо, у меня тоже кое-что есть. Посидим. – Ответил Рыжик.
Сзади них стоял Ермоленков и внимательно слушал разговор двух друзей. Лидер класса сжал губы и злобно сузил глазки. Внутри его возник план мести. «Выскочка не долен был чувствовать себя вольготно. Совершенно необходимо было поставить его на место.»
Когда весь класс закидывал капустные кочаны в стоящий рядом кузов трактора, Саша Ермоленков сделал вид – что отошёл «по-нужде» в рощицу. На самом деле, его путь лежал туда, где ученики разложили свои вещи. Он без труда отыскал сумку Лохматого с термосом и бутербродами и несколько раз прыгнул по ней. Разумеется, термос разбился и сладкий чай вытек наружу. Когда Лохматый вернулся для того, чтобы поесть – он долго не мог поверить в то, что чая больше нет, а дома придётся объяснять порчу дорогого сосуда. Укладывая в рот помятые куски хлеба и колбасы и утирая руками слёзы, он услышал над собой голос Рыжика:
– Ну, что – давай, попробуем твой чай.
– Нет больше чая. Извини. Кто-то по термосу проехал. Вон – осколки валяются.
– Да, жаль. Говорят, тут какой-то пьяный тракторист на тракторе катался. Наверное, это он виновник. Девчонки говорили.
– Может и тракторист. Не знаю – что теперь матери говорить…
Проказа с чаем удалась на славу. Больше противный выскочка Лохматый не рисковал брать с собой что-то хрупкое. Жевал в сухомятку свои бутерброды, развлекая этим самым Ермоленкова, наблюдающего украдкой за одноклассником со злорадной улыбкой.
Началась учёба. Скверный тип с растрёпанной шевелюрой снова вышел из-под контроля. На это раз он явился в школу с новым модным портфелем, называемым – «дипломат». С запорами на ключ. Его даже можно было использовать как импровизированный стул. В классе ни у кого такого не было. Естественно, предмет сразу же вызвал ажиотаж в среде ребят. Каждый считал своим долгом – посильнее пнуть чемодан, когда он оставался без хозяина, чтоб он с хлопком упал на пол. Особенно в этом деле усердствовал Саша. Он, собственно – и подавал пример. Но портфель – не термос. Вещь прочная. Все усилия по порче имущества оказались тщетны. Ермоленков не находил себе места.
Как-то однажды на перемене в коридоре, Лохматый, придерживая свой дипломат на бедре, зачем-то перебирал в нём тетради и учебники. Мимо проходил Ермоленков с обычной плечевой сумкой. Он достал из сумки географический атлас, скрутил его в трубочку, и начал тыкать им в лицо обладателю дипломата. Лохматый поначалу шутливо отмахивался. Но вскоре понял – что просто так от него не отстанут. Махнув посильнее рукой, почти – наотмашь, вышло так, что ладонь слегка ударила Сашу по лицу. На какое-то время оба ученика застыли от неожиданности. Наконец, разозлившись, Ермолеков сделал шаг и что есть силы ударил своего противника в область солнечного сплетения. Как тогда говорили – в «поддых». Лохматый согнулся от боли. Учебники и тетради посыпались на пол. Происходящее вызвало у детей неподдельный восторг. Они стали швырять друг в друга учебники лохматого, попутно разглядывая его рисунки в альбоме и насмехаясь над ними. Не дожидаясь, когда пострадавший поднимется, мальчик по фамилии Слепченко подошел и сделал подножку Лохматому. Тот – под всеобщий смех – упал вслед за книгами и тетрадями.
– Сань, что случилось? Чего этому уроду опять надо?
– Да ты прикинь! Подхожу я к нему с вопросом, а он – бац! По лицу меня. Ни с того ни с сего! Совсем оборзел уже.
– Это вот это чмо болотное? Слыш, ты – тормоз! – Слепченко теперь говорил Лохматому. – Если ты ещё раз у меня полезешь с кулаками – тебя после школы весь класс встретит. Объяснит, как себя вести надо. Пойдём, Сань, а то уже звонок, на урок опоздаем.
– Пошли! – Радостно ответил Ермоленков. – Иду я как-то по улице. Смотрю – автобус едет. Раз, и – остановился. Думаю – что ж такое? Оказывается – это наш тормоз в нём ехал…
Собирая с пола учебники и тетради Лохматый на урок опоздал. Учительница сделала ему строгое замечание. В конце четверти неприятный растрёпанный ученик получил неуд по поведению. Общество старательно воспитывало мальчишку как могло. Постепенно, подобное отношение к Лохматому вошло в норму и все его попытки жаловаться вызывали они лишь насмешки и ещё большее озлобление у окружающих. Со временем неприятный ученик смирился со своим положением, надеясь – что рано или поздно этот кошмар закончится. «Жизнь – как тренировочный лагерь. Полоса препятствий и испытаний. Цель – закалить дух и воспитать определённые качества. Необходимо пройти все трудности. Только так можно достигнуть значимого успеха.»
Туман развеялся окончательно. Теперь Александр, сидя как барин – на скамейке, мог рассмотреть парковую зону во всех подробностях. Работая уже не один месяц в детском саду неподалёку, он так и не изучил всю прилегающую к учреждению территорию. Место выглядело прекрасно! Немного запущенно, но это лишь придавало особый шарм. Нетронутая природная красота окружала несколько старинных построек во главе с самим комплексом усадьбы. Асфальтированная аллея делила парк почти пополам. Имелись в наличии безымянные хозяйственные постройки, тоже – старые, непонятного назначения. Где-то в глубине маячила детская площадка. Всё остальное пространство представляло из себя заросли кустарника и кленовые насаждения. Дикий лес на окраине мегаполиса.
Когда стрелка часов перевалила далеко за десять – появилась группа детей в сопровождении молодой воспитательницы. Ребятишки шумно обсуждали между собой свои дела. У всех в руках виднелись современные игрушки, издающие всевозможные звуки с переливающимися цветными огоньками. Некоторые из ребят собирали на земле упавшие с деревьев листья. Особо красивые – они показывали воспитательнице, и та откладывала их в большой пакет для составления со своими подопечными осеннего гербария. Кто-то из детей решил продемонстрировать своё пластмассовое электронное чудо техники. Ребёнок нажимал на кнопку, а оно издавало трели, в которых угадывались всевозможные простенькие мелодии.
– Ребят, смотрите – какая интересная вещичка! – Воскликнула воспитательница. – А ну, иди-ка сюда, в середину. Давайте все вместе угадывать мелодии. Нажимай кнопочку!
Игрушка по команде начала воспроизводить известные всем аккорды.
– Угадайте – что сейчас играет?
– Это – «Собачий вальс»! – Хором прокричали дети.
– Хорошо. А это что?
– Это – «Ламбада»!
– Какие молодцы! А следующая?
Детишки немного призадумались над определением. Наконец, кто-то произнёс:
– Да это же – «Чижик»!
– Верно! Отлично! Давайте дальше…
Неизвестно: кто в детскую игрушку занёс весёлую песенку петроградских анархистов. Заслышав до боли знакомую мелодию, в голове Александра зазвенело, а сердце бешено заколотилось. В глазах потемнело он внезапно нахлынувшего воспоминания. В 1984-м году Саша был таким же ребёнком. Он так же ходил в детский сад. Однажды…
Яркий свет заливал игровой зал подготовительной группы. Ребята, сидя на ковре посередине помещения, были увлечены игрой «Весёлая рыбалка». Удочек на всех не хватало. Приходилось играть по очереди, а те, кто остался не у дел – наблюдали происходящее со стороны с большим интересом. В стороне одиноко стоял крупный мальчик со светлыми вьющимися волосиками, обиженным видом и сопливым носом. Красная клетчатая рубашка, серые шортики и хлопчатобумажные коричневые колготки ничем не выделяли его от остальных – таких же детей. В руках мальчишка держал грубо сделанную из жести машинку-самосвал. Некоторое время игрушка забавляла ребёнка тем, что каталась взад-вперёд по полу, но такое развлечение быстро наскучила и мальчик завистливо смотрел на сверстников, не обращавших не него ни малейшего внимания. Это был шестилетний Саша Ермоленков.
К группе ребятишек присоединился ещё один мальчуган, похожий на Пьеро из сказки про Буратино. Он достал из кармана яркую, фиолетового цвета – дудочку и обратился к детям:
– Смотрите, что я умею!
Мальчик заиграл на своём музыкальном инструменте. Сильно фальшивя, он продудел, вполне узнаваемо – мелодию «Чижик-Пыжик». Ребятишки замерли, открыв рты от восторга и удивления. В это время Саша собрал рукавом сопли с носика. Поставил грузовичок на пол. Затем – со злобным видом подошёл к юному музыканту. Маленький Ермоленков вырвал дудочку у мальчика похожего на Пьеро и попытался сломать её в руках. Игрушка оказалась слишком прочна для детских рук. Тогда сопливец бросил инструмент на пол и усердно запрыгал по нему. Под детскими сандальками пластмассовая дудочка, не выдержав нагрузки – раскололась на небольшие кусочки. У прыгающего озорника глаза светились яркими зелёными дьявольскими огоньками. После того, как игрушка сломалась окончательно – негодяй злорадно оскалился.
– Смотри, а вот что я могу! И ты мне ничего не сделаешь. Знаешь почему? Ты – слабый, а я – сильный. Я буду делать – что захочу!
Пьеро отошел к стене и заплакал. Саша указал на него пальцем и прокричал:
– Смотрите, он же плакса! Все ребята стали смеяться и тоже – тыкать пальчиками в того, чьей игрой минуту назад восхищались.
– Плакса, плакса, плакса!
Пришедшая воспитательница успокоила ребят. Наказания не последовало. Женщина лишь упрекнула музыканта за его проявление слабости. С тех пор Саша Ермоленков стал лидером группы. Тогда он и познакомился со своими друзьями – Юрой Мироновым и Денисом Кузьминым.
Вечером за Сашей пришла в садик его сестра, уже не только школьница, но и пионерка. Девочка с гордостью носила галстук под белоснежным фартуком коричневой школьной формы, а на её голове красовались большие белые банты, под которыми можно едва было разглядеть рыжеватые короткое волосы. Воспитательница отозвала девочку в сторону и что-то в течение минут пяти говорила ей шёпотом на ухо. Сашина сестра кивнула головой и ответила вполне различимо:
– Мама с папой на работе всё время, но я передам. Мама обязательно придёт. Где он сейчас? – Школьница увидела идущего с гордым видом брата и замахала ему рукой. – А ну иди сюда, сволочь! Иди-иди! Получи! – Девочка произносила слова грубым голосом, а когда Саша подошёл – отвесила ему звонкую затрещину. – Получил? Сейчас домой придём, я тебе уже по-настоящему всыплю!
Сестра взяла брата за ухо, от чего тот громко разрыдался. Из носа на рубашку потекли сопли, лицо было всё сырое от слёз, изо рта показались пузырики.
– А ну – марш домой, кому говорю!
– Он плохой был, плохой мальчишка!
– Этот мальчик что-то мог. Он – молодец! А ты – ничего не можешь. Только игрушки клянчишь у папы. Больше – ничего, пустое место. Ты – бестолочь! Ты – пустая глупая кукла, которая ничего никогда не сможет!
Воспитательница, покачивая головой, проводила детей взглядом. Каких она только не видела воспитанников?! В прежние времена в провинциальных Ушках не сильно деликатничали с детьми. По сути – детские коллективы представляли из себя звериные стайки, где царил «Закон джунглей». Прав тот, кто сильнее. Слабого надо загрызть, в этом участвовали даже взрослые. Ну и конечно – смотрели на родителей. Влиятельные папа с мамой, заботливые и оберегающие, могли кардинально повлиять на безопасность и судьбу своего чада.