Виталий Хрошин
Самые слики. Хроники «Формулы-1»
Глава 3
Жан Алези
Это судьба
Справедливо будет сказать, что та эпоха стала последней в «Формуле-1», когда большие деньги и большой бизнес еще не окончательно превратили этот спорт в мегабитву корпораций, практически не оставивших места былому романтизму. Еще не запустили в нее свои загребущие лапы такие гиганты, как Toyota, BMW и Mercedes. Разве что Honda и Renault приложились к этой «королевской» сокровищнице. А за 20–30 миллионов «вечнозеленых американских президентов» можно было не то, что место в команде, можно было саму команду купить.
Всегда ли чемпион становится главным героем в глазах болельщиков? Многие поклонники спорта удивляются, какой смысл болеть за парней, которые даже победить не в состоянии. Можно было бы ответить риторически, мол, каждый попавший в «Формулу-1» – уже герой, достойный уважения и своей порции внимания со стороны поклонников, но все, как всегда, намного глубже.
Он так и не стал чемпионом, да что там, он даже никогда не претендовал на титул, но у него было море фанатов и любили они его… парадокс, но именно за гоночный талант. Потрясающе одаренный пилот, обладавший просто удивительным невезением, пилот, который несколько лет подряд чуть ли не в каждой гонке стоял буквально у черты верхней ступеньки подиума, но переступить ее французу… или итальянцу, по мнению итальянцев, удалось всего лишь раз. Речь идет об одном из самых ярких гонщиков 1990-х Жане Алези. За 13 сезонов он отъездил в шести командах, но до конца карьеры в «Формуле-1» остался верен одной из них, в составе которой провел, пожалуй, самые сложные и счастливые свои годы.
Ну, и самое главное – еще не наступили времена, когда за гонщиками команд неотступно следовали пресс-секретари, непрерывно следившие за тем, чтобы они, не дай бог, не сболтнули чего лишнего. Поэтому такие пилоты, как Эдди Ирвайн и Жак Вильнёв, что называется, жгли напалмом, особо не стесняясь в выражениях и своих, как теперь говорят, оценочных суждениях обо всем вокруг происходившем. Не отставали от общего тренда шутник Бергер, борец за справедливость Сенна, бразилец-острослов Пике и любитель попасть в очередную нелепую историю Найджел Мэнселл.
В общем, в «Формуле-1» по современным меркам если не творился хаос, то уж точно царила атмосфера веселья и слабоуправляемой энтропии. Забавно, но спорта в таком серьезном и опасном деле тогда было куда больше, нежели сейчас.
«КРАСНЮК»
Жан Алези – французский гонщик итальянского происхождения, поэтому на французском его полное имя звучит как Жан Робэр, а на итальянском Джованни Роберто. Родился наш Жан-Джованни 11 июня 1964 года во французском городе Авиньон в семье итальянского автомеханика, иммигрировавшего во Францию. Всю свою карьеру Алези выступал под флагом Пятой республики, но итальянцы всегда считали его своим. Дело тут не только в том, что жилы нашего героя были наполовину заполнены итальянской кровью (есть мнение, что вместо крови там вообще циркулировал бензин). Ferrari – вот та команда, о которой еще юный Алези всегда мечтал. В душе наш герой был настоящим «краснюком».
Я с детства до безумия был влюблен в Ferrari. Помню, как однажды меня, сопливого пацана, дядя взял с собой на ралли, в котором участвовал мой отец. В его машине что-то сломалось, и до финиша он не добрался. Когда мы вернулись домой, я, помнится, закатил истерику: «Как ты мог проиграть? Ведь у тебя была красная машина!»
Отец, иногда сам выступавший в ралли на любительском уровне, дал сыну денег на покупку карта и разрешил выступать в гонках. Мол, попробуй сам, каково оно. На этом мудрые родительские советы закончились, и все остальное Жан Алези должен был делать сам. В том числе, подрабатывать рабочим в гаражах отца, чтобы оплачивать дальнейшие расходы.
Обслуживая папины шабашки, совсем еще юный парень, как и многие в те времена, прошел сито картинга, показав неплохие результаты. Набравшись опыта в серии «Renault 5», Жан продолжил выступления в «Формуле Renault Turbo», а в 1986-м дебютировал во французской «Формуле-3». В первом же сезоне Алези занял в чемпионате второе место, пропустив вперед лишь более опытного Янника Дальма.
В 1987-м Жан выиграл 7 гонок из 15 – он с легкостью завоевал титул чемпиона, после чего логично перебрался в международную «Формулу-3000». Дебют на более мощной технике получился неоднозначным: наш герой отметился одним подиумом, но так и не сумел найти общий язык с инженером команды Oreca и в турнирной таблице расположился только 10-м. Впрочем, это не помешало Алези поставить перед собой четкую задачу – победу в чемпионате. Успех дал бы французу возможность попасть в «Формулу-1». Да-да, в прошлом эта лестница реально работала.
В 1989 году Алези сменил на переправе коней и перешел под крыло молодого ирландского мечтателя Эдди Джордана. Жан выиграл титул в острой борьбе с соотечественником Эриком Кома, причем очков соперники заработали поровну, но титул достался Алези.
Тогда я плохо говорил по-английски, поэтому со мной поехал мой брат Жозе. Я всегда упоминаю брата, потому что именно он заботился обо мне, когда я был еще маленьким. Для меня это многое значит. Он оставался со мной два дня, а потом вернулся во Францию. На следующий вечер Эдди Джордан сказал, что мы должны встретиться с Риком Горном, работавшим с Эдрианом Рейнардом. Оба неплохо выпили. Очень неплохо! Я должен был усадить их в машину и проехать через весь Оксфорд. Тогда я подумал, что совершил громадную ошибку, связавшись с этими алкоголиками, но потом все наладилось… Славные были времена.
Правда, в финальной гонке сезона в «Формуле-3000» француз вообще не принял участия. Во-первых, Алези досрочно гарантировал себе титул, а во-вторых, в тот момент Жан обратил на себя внимание команд «Формулы-1» и в конце концов оказался вынужден выступать на два фронта – сезон-1989 стал для нашего героя первым в «королевских гонках».
1989. ТАЙНЫЙ ДЕБЮТ
Дебют французского гонщика в «Формуле-1» состоялся в год его 25-летнего юбилея. По тем временам это был оптимальный возраст, ведь в 18 вам не то что болид, даже полы мыть в боксах не доверили бы. Всю подготовительную работу провел Эдди Джордан – он договорился с Кеном Тирреллом, что тот попробует юного пилота в одной гонке, на Гран-при Франции, причем все договоренности были заключены втайне от Жана.
Лучшие годы Tyrrell остались далеко в 1970-х, радости побед команда не испытывала уже несколько лет, хоть периодически и выстреливала и даже изредка попадала на подиумы. Многие юные болельщики будут удивлены, но на французский этап 1989 года заявились 39 гонщиков из 20 команд, а стартовать имели право только 26. В квалификации Алези занял 16-е место, а его напарник, опытный Джонатан Палмер, стал 9-м, опередив Жана на 0,6 секунды.
На старте гонки произошел небольшой завал, в котором пострадало несколько машин впереди – в те годы в таких случаях гонщикам разрешалось пересесть в запасные шасси, после чего давался повторный старт. Так 16-я строчка превратилась в 13-ю. В первый поворот Алези входил уже 11-м, к концу первого круга шел 10-м, к концу второго – 9-м и вплотную преследовал своего напарника. Свой первый «боевой» заезд на скромном Tyrrell Жан Алези завершил в шаге от подиума, в одном круге с призерами, выступавшими на куда более мощных McLaren, Ferrari и Williams.
Наша встреча с Кеном Тирреллом состоялась только в боксах трассы «Поль Рикар». Конечно же, он сразу произвел на меня огромное впечатление. Он начал с того, что сказал: «Парень, не переживай. Даже просто пройти квалификацию тебе будет сложно. И если не получится – ничего страшного». Только на финише я увидел на лице Кена счастливую улыбку. Нас очень сблизил тот радостный момент.
После такого дебюта у Дядюшки Кена отпали все вопросы о дальнейшем продлении временного контракта с французским дарованием – он уволил основного пилота Микеле Альборето и взял молодого гонщика в постоянный состав команды. До конца сезона-1989 Алези за рулем Tyrrell принял участие еще в семи гонках, заработав два очка за пятое место в Италии и три – за четвертое в Испании. Попутно, как говорилось выше, он оформил титул в «Ф-3000», временно доверив кокпит Tyrrell Джонни Херберту.
1990. СХВАТКА С ВОЛШЕБНИКОМ
Как следствие, контракт с Tyrrell не заставил себя ждать и на сезон-1990. Машина получилась весьма интересной: да, двигатель не блистал показателями – это был все тот же Ford Cosworth DFR, подготовленный при участии компании Hart, но вот аэродинамика… Если не считать фантастические изыски 1970-х, Tyrrell 019 стал, пожалуй, первым болидом «Формулы-1» с характерным приподнятым носом. И надо сказать, что машина у главного конструктора команды Харви Постлтуэйта получилась неплохой.
Наверняка у каждого человека в жизни есть событие, которое запоминается навсегда. Первая гонка сезона-1990 оказалась именно такой – и для нашего героя, и для болельщиков. Состоялась она в американском Финиксе. Тот Гран-при получился необычным по нескольким причинам: если поул взял Герхард Бергер из McLaren, то вот со второго места стартовал Пьерлуиджи Мартини на Minardi, проигравший Бергеру меньше 0,1 секунды! Третьим на стартовой решетке расположился главный специалист по разбиванию машин Андреа де Чезарис на Dallara, а четвертым оказался герой нашего рассказа, опередивший стартовавшего пятым Айртона Сенну.
Трасса была городской, кочковатой, а вместо зон вылета ее окружали бетонные отбойники с небольшими вкраплениями в них средств безопасности в виде старых покрышек – мечта современного болельщика. Мощность мотора особого значения не имела, зато определяющими в подобных условиях стали качество шасси и мастерство гонщика. На старте Бергер, вроде бы, обезопасил себя от атак конкурентов, но Жан сумел-таки нырнуть в послестартовый поворот первым и начал медленно, но верно уезжать от преследователей.
В той гонке у лидеров хватало проблем: Бергер вылетел в покрышки, у Проста и Мэнселла из Ferrari сгорел мотор, сломалась трансмиссия и произошел пожар. («Скудерия» уже тогда работала в своем репертуаре.) Из боксов Tyrrell, не веря своим глазам, за происходившем наблюдал собственно сам Дядюшка Кен – в последний раз его машина лидировала в гонке семь лет назад!
Оставался только один соперник, Айртон Сенна, признанный мастер городских трасс. Вырвавшись на оперативный простор, он стал настигать Жана. В какой-то момент Сенна все-таки обогнал нашего героя на торможении, казалось бы, не оставив ему шансов, но уже в следующем повороте Алези вернул себе позицию. Такой дерзости бразильский волшебник никак не мог ожидать. Пришлось на следующем круге снова доказывать, что он все-таки Волшебник. Однако и после второго обгона Жан не собирался сдаваться и атаковал изо всех сил.
Понятно, что в итоге силенок не хватило – ни самому Tyrrell, ни совсем еще молодому французу. Бразильский чемпион уехал к очередной победе, а Алези остался вторым. Подиум в своей первой гонке первого полного сезона в «Формуле-1»!
После гонки Айртон спросил меня, почему я был так быстр. Что бы вы ответили чемпиону на моем месте? Я глупо улыбнулся и пожал плечами.
Поговаривают, что на самом деле мастер психологической игры Сенна подошел к Жану и недвусмысленно намекнул: «Парнишка, не стоит так торопиться, твое время еще придет». В послегоночных интервью, правда, Айртон и Жан выписывали друг другу комплименты и были весьма довольны гонкой.
Четвертый этап сезона – на очередной городской трассе, теперь в легендарном Монако, – принес еще одну сенсацию: квалификацию Алези закончил третьим, позади Сенны и Проста. Улочки Монте-Карло всегда считались вотчиной бразильца, случалось, что даже Ален Прост уступал ему полторы секунды в квалификации. Гонка тоже началась традиционно: Айртон сразу уехал в дальние дали (если по отношению к княжеству Монако такой термин в принципе приемлем), Прост профессорски пилотировал на втором месте, а его юному соотечественнику не оставалось ничего другого, кроме как изучать чемпионскую технику пилотажа, преследуя Алена по пятам.
На 30-м круге Ferrari Проста… просто сломалась. Так Алези вышел на второе место, но оказался под атаками второго пилота McLaren Герхарда Бергера. Обогнать в Монако – это как взять кредит в банке и погасить его досрочно – практически нереально. Как вы понимаете, Алези отстоял свою позицию. Два подиума, два вторых места, за первые четыре гонки! Такого с Tyrrell не случалось с 1983 года
Кен Тиррелл был напуган, он предупредил меня: «Жан, я не хочу навещать тебя в больнице. Будет здорово, если все получится, но нельзя приезжать на эту трассу с уверенностью в победе». Я ответил, что хочу победить, чего бы это не стоило.
И хотя за оставшиеся 12 гонок Алези больше очков не набрал, его скорость никуда не делась. Четыре восьмых места и одно седьмое говорили о несомненном таланте. Зачастую мешали поломки автомобиля, но были и аварии: в Канаде, на еще не подсохшей после дождя трассе, преследуя Риккардо Патрезе, Алези потерял управление автомобилем при обгоне кругового. Отсутствие опыта зачастую не позволяло реализовывать высокие стартовые позиции – оставалось лишь набивать шишки.
Отдельно стоит сказать о Монце – той самой Монце, про которую еще будет сказано в этой главе не раз. Первый намек на то, что Жан Алези в «Храме скорости» даже на велосипеде оказался бы быстрее всех, появился еще в 1990-м. Казалось бы, без мощного мотора делать там абсолютно нечего, но в квалификации француз, которого тогда итальянцы еще не считали своим, показал пятое время. На старте Жан в первом повороте вырвался на четвертое место и практически сразу после этого опередил Проста… на Ferrari… По меркам тифози это тянуло на святотатство. Более того, он начал догонять лидировавших Бергера и Сенну. Правда, небольшая ошибка на торможении, и Жан закончил гонку в отбойнике. Тогда наш парень еще не знал, что слова «Монца», «Алези», «скорость» и «невезение» в скором времени станут синонимами.
На предпоследнем этапе в Японии, проходившем в Судзуке, Алези во второй квалификации (тогда их было две) попал в серьезную аварию и повредил шею. Врачи не допустили гонщика на старт.
Итогом сезона-1990 для Алези стало девятое место личного зачета с 13-ю очками. Tyrrell оказался пятым в Кубке конструкторов, но было ясно, что Жан перерос уровень команды, и настало время двигаться дальше, благо предложения о переходе от топ-коллективов сыпались как из рога изобилия. Интерес к настолько яркому и быстрому пилоту проявляли Williams и Ferrari. Конечно, сейчас, зная все то, что происходило с ними в 1990-х, особенно в первой их половине, выбор кажется очевидным – надо было переходить в Williams. К тому же с Железным Фрэнком была достигнута предварительная договоренность.
Но давайте не будем забывать два факта. Во-первых, Фрэнк Уильямс, несмотря на подписание базового контракта еще в феврале 1990-го, не спешил закреплять договоренность, а лишь уверял Алези, что дает ему свое слово. Как показала практика, Фрэнк свое слово мог как дать, так и в любое время забрать. А во-вторых, Ferrari только что вместе с Аленом Простом боролась за чемпионский титул. Ну и не стоит забывать – эмоциональный Алези всегда мечтал стать пилотом алой машины, той самой Ferrari.
Когда представители Ferrari обратились ко мне в первый раз, я ответил отказом из-за договоренности с Фрэнком Уильямсом, но сам Фрэнк не оставлял попыток заманить Сенну, а мое терпение подходило к концу. Я взял контракт Ferrari, но не подписал его, а пошел в боксы Williams. «Фрэнк, посмотрите, если я подпишу эту бумагу, все закончится» – сказал я. Он ответил: «Нет, у нас с тобой договоренность, так что будешь делать то, что я тебе скажу». Тогда я подписал контракт у него на глазах. Некоторые чуть ли не в глаза говорили мне, что я лопух. Я лучше кого бы то ни было отдаю себе отчет в том, что, наберись я тогда терпения, выиграл бы с Williams не один чемпионат. Но я выбрал Ferrari. И не жалею.
Отметим, что выше озвучена версия самого Жана Алези, но, как часто бывает в «Формуле-1», существует и версия второй стороны – непосредственно команды Williams. На самом деле еще в январе 1990-го Железный Фрэнк заинтересовался новичком из Tyrrell и действительно в феврале подписал с ним предварительный контракт на сезон-1991 с намерениями обсудить условия сделки летом.
После Монако британцы выплатили Кену Тирреллу 1,2 миллиона долларов, но дальнейшие переговоры забуксовали. Жану Алези обещали железный контракт сначала после «Сильверстоуна», потом после «Хоккенхаймринга». Одновременно поползли слухи, что Фрэнк Уильямс ждет ответов от Сенны и Мэнселла. Не желая становиться запасным вариантом, француз начал переговоры с Ferrari, у которых открылась вакансия, поскольку Большой Найдж объявил о завершении карьеры.
Вполне естественно, что к Фрэнку пошел не сам Жан – для переговоров юристы Ferrari встретились с юристами Williams. В Монце Алези поспешно заявил, что не будет выступать ни за Кена Тиррелла, ни за Фрэнка Уильямса. Сам Железный Фрэнк вовсю изображал удивление и намекал на некий февральский контракт, но после гонки в Италии уже сам долговязый Дядюшка Кен вынужден был пояснить, что Жан Алези переходит в Ferrari.
Как выяснилось позже, к тому моменту «Скудерия» действительно выкупила контракт у Тиррелла за пять миллионов долларов, а с Уильямсом рассчитались машиной Ferrari F1-90, которую он запросил даже не в целях исследования разработок конкурентов, а скорее как мзду. Этот алый автомобиль долгие годы стоял в музее Williams в Гроу как назидание потомкам – Железный Фрэнк своего просто так не отдает.
1991. ПРОФЕССОР И ЛОПУХ
Бывший пилот «Скудерии» Найджел Мэнселл начал в 1991 году очередной поход к мечте в составе Williams, а Жан Алези отправился за своим счастьем в компании с Аленом Простом под гордо реющими знаменами Ferrari.
Когда я только-только подписал контракт с командой, они организовали для меня тесты во Фьорано. Это было просто какое-то безумие – журналисты со всей Италии, Франции и остальной Европы съехались туда, чтобы просто увидеть меня.
Казалось, получается идеальная пара – два француза: один – признанный авторитет, второй – несомненный молодой талант. Алези предстояло учиться у старшего товарища, а заодно помогать ему в борьбе за титул.
Но если в 1990 году «алые конюхи» обладали самым мощным двигателем V12 и хоть какой-то надежностью, то в 1991-м все пошло совсем не так, как планировалось: мотор, несмотря на мощность, не давал преимущества ни над Honda, ни над Renault, надежность заметно ухудшилась, а уровень шасси заметно уступал McLaren и Williams. Вскоре стало ясно: жеребец из Маранелло не просто споткнулся, а как минимум сломал ногу, и впору чуть ли не прекращать его мучения всем известным способом.
Хотя, если говорить откровенно, сезон-1991 не был столь плох: болид Ferrari во всех гонках кроме тех, в которых выходил из строя, обязательно приезжал в очки, а нередко и на подиум, но о борьбе за первые места речи не шло. Не помогла даже абсолютно новая модификация машины, которую подготовили уже по ходу сезона. Побороться за победу удалось разве что в Бельгии, когда Жан уверенно лидировал с неплохим отрывом от Сенны, но за 12 кругов до финиша на его машине умер движок.
В итоге Проста техническое состояние машин из Маранелло доконало окончательно, и в одном из интервью после Гран-при Японии он назвал красный автомобиль «закамуфлированным грузовиком». Если вы смотрели фильм «Гонка», то можете примерно представлять, как на подобные слова привыкло реагировать руководство итальянской команды. Профессора моментально вышвырнули из кокпита, и на последней гонке его место занял Джанни Морбиделли.
Сам Алези на фоне Алена не только не затерялся, но зачастую смотрелся быстрее соотечественника и, если бы охладил пыл, мог бы набрать больше очков. Также за сезон Жан получил три кубка за три третьих места в Монако, Германии и Португалии и показал один быстрый круг.
1992. ХРОМАЯ ЛОШАДЬ
Про 1992 год можно сказать, пожалуй, только одно – лучше бы его не было. И ведь в Ferrari не сидели сложа руки. В Маранело из Tyrrell переехал Харви Постлтуэйт, благодаря которому F92А приобрела характерный вздернутый нос. Харви в соавторстве с другим специалистом по аэродинамке Жан-Клодом Мижо даже разработал для нового болида двойное днище, призванное имитировать эффект трубы Вентури (вариант граунд-эффекта).
На деле же весь болид оказался одним большим «днищем» – машине катастрофически не хватало скорости, а надежность… тут все осталось по-прежнему, то есть никак. Большинство сходов происходили по техническим причинам: ломался двигатель, коробка передач, топливная система, в Британии во время гонки у Алези сработал огнетушитель. За весь сезон коллектив набрал 21 очко, 18 из которых заработал наш герой. Карьеру его напарника Ивана Капелли тот год похоронил. Небольшим утешением для Жана стали разве что два подиума в Испании и Канаде.
Знаете, 1992-й получился для нас не слишком успешным. Машина вышла неудачной, мотор тоже оставлял желать лучшего. Я быстро понял, что мой единственный шанс – старты. Тактика была предельно простой: постараться обогнать максимальное число соперников на первых метрах, а затем как можно дольше получать удовольствие, сдерживая их. Но, как правило, машина не позволяла продержаться до конца гонки.
Надо сказать, что итальянские болельщики, как это принято на Апеннинах, не стали долго разбираться в причинах низких результатов и начали во всем обвинять пилотов. В Монце после квалификационных заездов Жан услышал обвинения в свой адрес от фанатов «Скудерии» с трибуны. Алези подошел к ним и эмоционально объяснил всю сложность положения команды. В общем, разговор получился чисто итальянским – с активной жестикуляцией и обилием нецензурной брани.
Мне они нравились. Да, они опускали меня, когда я этого заслуживал или когда им казалось, что я этого заслуживал. Ну а что с этим можно сделать? Тифози – это часть философии Ferrari.
1992 год вошел в историю как один из самых провальных для «Скудерии», и очевидно, что причиной этому стала именно машина, а Алези выжимал из нее все, что мог, и даже больше. К тому времени за Жаном прочно закрепилось звание лучшего стартера и мастера дождевой езды. Это при живом-то Волшебнике.
Не будет лишним напомнить, что именно в 1992-м армия поклонников французского пилота пополнилась болельщиками из бывшего СССР. Да, многие с ходу начали переживать за Мэнселла, особые знатоки боготворили Сенну, а остальные разделились между Шумахером и Алези.
1993. НОВАЯ МЕТЛА
Спасение «утопающего коня», помимо плеч пилотов, возложили на вполне конкретные плечи опытных менеджеров. К 1993-му руководство всей «формульной» программой доверили Луке ди Монтеземоло, а тот летом того же года назначил Жана Тодта на пост спортивного директора. Машину опять проектировали Постлтуэйт и Мижо, но уже по ходу сезона их уволили и пригласили обратно Джона Барнарда. Новым напарником Алези стал Герхард Бергер, перешедший из McLaren, где тоже наступили смутные времена.
Поговаривают, что в боксах Ferrari тех лет вполне обычным явлением была стоящая где-нибудь в уголке бутылка Prosecco, к которой в процессе работы периодически подходили механики, прикладывались и шли дальше ковыряться в узлах и агрегатах. Впрочем, в эти слухи верится с трудом: в них фигурирует всего одна бутылка, тогда как результаты команды намекали на то, что пили там ящиками. Жан Тодт, словно Михаил Горбачев в 1986-м, первым делом объявил в команде сухой закон – в «Скудерии» началась перестройка.
Каждый раз, садясь в новый болид Ferrari, я испытывал тревогу. Особенно в 1992-м и 1993-м, когда у нас была активная подвеска, и не удавалось добиться ее нормальной работы. Если честно, мы тогда даже не всегда могли завести машину.
Что касается нового напарника, то все ждали трений между Алези и Бергером, ведь Герхард приходил в команду аки мессия, призванный спасти заблудшие гарцующие души, но эмоциональный француз и балагур австриец достаточно быстро нашли общий язык на почве любви к экстравагантным выходкам и очень скоро стали хорошими друзьями.
Мы находились в Маранелло – я что-то улаживал в офисе, а Герхард должен был проводить тесты во Фьорано. Он зашел в комбинезоне и спросил, не подброшу ли я его до трассы. Он никак не мог найти машину. На улице на парковке стояла совершенно новая Lancia в коже и со всеми наворотами. Я сказал: «Окей, берем эту!» Миновав здание завода, мы выехали на улицу, и тут он внезапно потянул за ручной тормоз! Так как скорость была небольшой, машина лишь немного проползла по асфальту. Проехав ворота и дом синьора Феррари, мы на полной скорости направились к трассе. Когда я проходил следующий поворот недалеко от боксов, он снова дернул ручник. В этот раз скорость была высокой, поэтому машина перевернулась на крышу. Я не был пристегнутым и лежал на полу, а Герхард, наоборот, оказался прижат ремнем к потолку. Он смеялся, как сумасшедший. Машина была настолько разбита, что механикам пришлось разрезать заднюю дверь, чтобы вызволить нас. Приехали Жан Тодт и Джон Барнард. Я понял, что мы в полном дерьме, так как Герхард как раз сообщил мне, что машина принадлежит Жану.
Результаты на новой машине вышли ненамного лучше, чем на прежней – 28 очков на двоих: 16 – у Алези и 12 – у Бергера. Очередной подиум в Монако и второе место в Италии достались нашему герою. Именно в Монце во время квалификации произошел нелепый инцидент между напарниками – по истечении сессии Жан возвращался в боксы, приветствуя публику, а Герхард успел уйти на последний боевой круг и мчал на полной скорости. Когда наш герой понял, что австриец еще не закончил свою попытку, то сдвинулся влево, освобождая место, но именно туда же сместился и его напарник. В итоге Бергер принял решение на полной скорости выехать еще левее, на обочину, в результате чего пролетел весь газон, трассу, гравий и впечатался в покрышки.
Я вернулся в боксы, там все очень переживали. Кто-то даже сказал, что Герхард погиб. Мы с Жаном Тодтом сели на мопед и помчали в госпиталь. Внутрь нас не пустили. Я сказал: «Не уйду, пока не узнаю, что с ним». И сидел на лавочке, когда дверь вдруг открылась, и из нее вышел Герхард собственной персоной. Живой и невредимый! Я увидел его, и мне дико захотелось съездить этому типу по физиономии. В этот момент Герхард поднял голову, мы встретились глазами, и я понял, что он испытывает то же самое желание. Мы обнялись и расцеловались.
Кстати, подобная авария, но уже с наездом на колесо и взлетом, в той гонке все-таки произошла, и это тоже были пилоты одной команды, тоже итальянской. Прямо на стартовой прямой Кристиан Фиттипальди заставил итальянских болельщиков говорить: «Посмотрите, Minardi сегодня просто летит».
1994. ДВАЖДЫ МИМО
Первые заметные результаты колоссальной работы начали проявляться в 1994 году. Машина получилась очень красивой и мощной, двигатель, все тот же 3,5-литровый V12, развивал, как говорили, 840 «лошадей» против менее 800 у Renault, но подвеска получилась настолько зубодробительной, что пилотам «Скудерии» приходилось на пресс-конференциях прятать разбитые в кровь руки. При этом гонщики сквозь зубы заявляли что-то вроде: «Шпащибо нашим любимым конштрукторам за крашную нашу мафину, шкоро мы начнем выигрывать».
При этом нельзя не отметить и произошедшую смену регламента – болиды стали очень капризными в управлении, что и привело к дальнейшим трагическим событиям сезона-1994. Первой ласточкой стал именно Жан Алези. На тестах в Муджелло он угодил в неприятную аварию и повредил шею – потерявшего сознание гонщика, закованного в гипсовый воротник, увезли в больницу, после чего переправили во Францию.
Нейрохирург профессор Сайант из парижской клиники сделал, казалось, невозможное: спас жизнь и снял опасность паралича, однако у Жана не работала левая рука, а часть тела потеряла чувствительность. В Ferrari его ненадолго заменил Никола Ларини.
Машина угодила на бордюр, и заднюю часть подкинуло в воздух. Помню, успел подумать, что до отбойника далеко и я сумею вернуться на асфальт. Очнулся я уже в госпитале.
В том сезоне абсолютно недосягаемыми стали Benetton и Williams. «Гарцующие жеребцы» блистали в основном на трассах, где определяющей была мощность мотора, а вот с надежностью все по-прежнему обстояло печально. В Монце, где Жан после яркого дебюта пять лет назад, впервые завоевал поул, Алези шел к верной победе, но коробка передач предпочла двигаться в другом направлении.
Это случилось на пит-стопе. Тогда коробку нужно было переводить в нейтральное положение. Когда я был готов, то выжал сцепление – в те годы мы использовали ножное – и переключился на первую передачу. Число оборотов было очень высоким, мотор просто закипел! На следующей гонке мы уже использовали ограничитель оборотов двигателя, такое больше не повторялось, но в Монце произошел облом.
В Германии пилоты «Скудерии» и вовсе заняли всю первую стартовую линию, но у Алези уже на стартовом круге сломался двигатель. Благо Бергер принес в той гонке Ferrari первую с 1990 года победу. В конечном счете команда набрала 71 очко и взяла «бронзу» в Кубке конструкторов. Впереди остались Williams и Benetton, позади – парни из McLaren, которые весь год мучились с двигателями Peugeot. Наш герой с четырьмя подиумами по итогам сезона стал пятым.
Настоящим украшением чемпионата стала дуэль Жана с Найджелом Мэнселлом из Williams, произошедшая под дождем в Японии. Алези в тот день смог укротить Британского Льва и приехать на подиум. Правда, следующий Гран-при в австралийской Аделаиде Мэнселл выиграл, а француз остался и дальше куковать без побед.
1995. ПЕРВАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ
Памятный 1995-й… «Формула-1» перешла на трехлитровые двигатели, и если принято считать, что в 1994 году Ferrari получила отличный мотор, но средненькое шасси, то теперь все стало с точностью до наоборот. Главный конструктор Джон Барнард вернулся к идее трубы Вентури, но опустил нос машины, что резко выделило Ferrari 412Т2 из всего пелотона – автомобиль быстро окрестили «муравьедом» (тогда человечество еще не ведало, какое чудо явит миру «Скудерия» в 2014-м). Несколько выросла надежность, но начал отчетливо проявляться фактор невезения.
Сколько было упущено в том году побед из-за досадных мелочей. Одна только гонка в Монце чего стоит – когда столкнулись Шумахер и Хилл, именно гонщики «Скудерии» возглавили пелотон. На пит-стопе механик Алези – между прочим трезвый, вы же помните про перестройку Тодта, – зачем-то стал размахивать задним правым колесом и слегка задел камеру, прикрепленную к правой торцевой пластине заднего антикрыла, надломив крепление. В итоге эта динозавроподобная праматерь Go-Pro не выдержала тряски во время гонки и отлетела в идущую сзади машину Бергера, фатально повредив ему подвеску. Через 12 кругов у Алези сломался копеечный колесный подшипник – верный дубль оказался упущен.