Владимир Александрович Андриенко
Проклятая корона: Новый фараон
– Его святейшество повелитель Юга, царь Верхнего Египта, избранник Амона, Секененра II, волею богов Кемета теперь наш всемилостивейший государь. Он коронован Белой короной Юга по воле бессмертного Амона!
– Как?! – вскричал Якубхер. – Князя короновали без ведома великого гика? Но вы данники Аварского царя и обязаны ему повиноваться!
– Теперь нет! – гордо ответил Минос. – Теперь наш царь равен вашему царю по своему положению.
– Равен? Великий гик повелевает двумя землями Египта! И в этих землях не может быть иного царя кроме великого гика.
Минос с достоинством ответил:
– Великий гик не носит титула царя царей.
– Что?! – вскричал Нубти-Сет. – Наш царь носит титулы Повелитель стран и Владыка народов! И я сегодня же отправлю гонцов в Авар! И клянусь, что скоро сюда придут наши войска и тогда князь Секененра запоет по-иному!
– На все воля богов, но наши боги не допустят, чтобы мы погибли окончательно.
– Дерзость твоя велика, наемник! Я видел тебя и раньше. Ты выбрал для себя плохого господина. И ты за это поплатишься.
– Там будет видно…
Глава 9
Первая схватка.
1558 год до н.э.
Из летописи князей Юга.
Фараон Секененра повел отряд колесничих вперед.
Легкие колесницы, изготовленные по приказу фараона в Фивах, в каждую из которых были запряжены по две лошади, обладали хорошей маневренностью при условии наличия хороших возниц.
И такие возницы были подготовлены азиатскими соратниками Миноса из египтян. Они справлялись с лошадьми не хуже чем кочевники хуриты, которые с раннего детства обучались этому искусству.
Многие придворные не советовали Секененра тратиться на это. Они говорили, что у Миноса и его слуг ничего не получится. «Разве из египтянина выйдет колесничий? На это потребуются годы и годы, а времени нет!». Но Минос утверждал обратное, и обещал фараону сделать из молодых египетских юношей отличных возниц.
«Колесница – оружие нападения! – говорил Минос. – Этот тот самый инструмент, что принес победу гиксам и сейчас самое время использовать его против них самих! Если у нас будут колесницы, то у нас будет победа!»
И Секененра II поверил критянину. Он не поскупился и давал все, что требовал Минос. Отряд был создан…
***
Армия фараона Юга Секененра II.
Фараон стоял позади своего возницы и держался за поручни. Старость отступила перед царем в этот период. Все его силы мобилизовались, и он жил только жаждой схватки и победы. Показать египтянам, что гиксов можно победить, это не значит достичь полной победы, но это значит сделать первый шаг к ней. А дальше, даже если он и не успеет разгромить гиксов окончательно, это доделают его сыновья.
Позади фараона ехал на своей колеснице его сын Камос. Он уже вполне уверено правил двумя горячими лошадьми, и его рука крепко сжимала поводья. Второго ездока с ним не было. Камос всегда хотел быть в колеснице один. Минос часто рассказывал ему, что многие военачальники гиксов показывали свое умение тем, что ездили без возниц. И тогда он дал себе слово овладеть этим искусством в полной мере.
За сыном фараона мчались 300 боевых колесниц. И еще 200 были у Миноса в Абидосе. Таких конных сил Фивы еще не выставляли никогда.
«Мы достигли многого за такой короткий срок, – мелькали мысли в голове царя, – и создали армию, которая способна бросить вызов гиксам и их могущественной коннице. Это своими колесницами они тогда разгромили армии египетских номов и покорили Дельту. И с тех пор прошло столько лет и сменилось столько князей в Фивах. Но почему никто не пробовал использовать силу гиксов против них самих? Почему они не хотели осваивать колесницы? Неужели никто из князей до меня не думал об этом? Думали! Думали! Но обстоятельства не давали им этого, и вот сейчас пришло время для победы. Просто пришло время. Вельможи боролись за власть, и грызлись между собой, деля княжескую корону, они копили средства, и склоняли головы перед гиксами, они готовили почву для борьбы, на которой я стою теперь. Но крепки ли мои ноги? Выстою ли я? Выдержу ли их первый удар? Вот что гложет меня день и ночь. Не ввергну ли я мой народ в новую бездну горя и унижения? Если будет так, то мое имя проклянут все. Проклянут и будут правы. Но неужели боги могут дать мне проиграть? Боги Египта стоят за меня! Так говорят жрецы. О, Амон! Великий отец богов и повелитель Солнца! Дай мне победу! И я восславлю имя твое во многих землях, и сотни храмов поднимутся в твою честь в стране Кемет!»
– Отец! – Камос догнал фараона и повел свою колесницу рядом. – Ты видел, как держатся наши молодые воины?!
– Видел. И что ты хочешь сказать, сын?!
– Только то, что получается неплохо, и мы можем ударить по врагу!
–Мы для этого и идем. Но недооценивать нашего врага нельзя. Гиксы сильны в бою и ведут их отличные военачальники!
– Ты знаешь кто?!
– Нет пока, но скоро это будет нам известно!
И фараон велел вознице, чтобы тот оторвался от сына. Владыка Юга показал, что более вести разговор на ходу не желает.
«Мой сын Камос, станет достойным царём и продолжит мою войну. Счастлив отец, что имеет такого сына. Яхмос не так настойчив и умен, как его брат. Но он младший сын и это не так страшно. И Камос, и Яхмос дружны и не станут вредить друг другу. Яхмос признает брата господином и мое царство не развалится после моей смерти».
Фараон улыбнулся про себя. Его распирала гордость за своих сыновей. И он был прав. И Камос и Яхмос были не просто его детьми, но и его единомышленниками. Его уроки не пропали даром, и он сумел внушить сыновьям жажду борьбы и жажду величия, которое невозможно без борьбы с гиксами.
Впереди показалась колесница. Она мчалась прямо на них.
– Смотри туда, о, великий фараон! – возница указал рукой вперед.
– Я уже вижу, что к нам едет посланец от Миноса. Над ним знак в виде диска Амона!
–Ты видишь это, государь? – удивился возница. – Воистину ты равен богам и они наделили тебя сверхсилой!
Но вскоре и он сам увидел на большом шесте знак бога солнца. Это были египтяне. Встречал фараона сам Минос, новый правитель Абидоса. Когда колесницы поравнялись, они были остановлены.
– Привет тебе великий царь, повелитель Юга!
– Привет и тебе, мой верный слуга Минос! Как все прошло? Моей воле никто не противился?
– Нет, государь, но номарх, тобою смещенный, сбежал. Скорее всего, он отправился к гиксам. Я велел его поймать, но мои люди не сумели этого сделать. Он ушел к Гермополю, а затем дальше на север.
– И ты мне не доложил об этом? Уже месяц прошел, как ты стал наместником. Почему не послал гонца известить меня о предательстве?
– Я не хотел тебя расстраивать, повелитель. У тебя и так много забот было в последнее время. Прости меня, государь.
– Ничего, – произнес фараон. – Что он может сообщить гиксам? О том, что ты, по моему приказу, взял его город?
– Эти сведения и так бы дошли до великого гика, государь. Можно ли скрыть такое? Купцы все равно разнесут вести.
– Гиксы и так и так идут к нам в «гости». Но в будущем всегда извещай меня о таких делах, Минос!
– Да, государь!
– Завтра выступаем!
– Уже завтра? – удивился Минос.
– Да. Не станем ждать. Мы встретим первый отряд гиксов там, и дадим им бой. А у тебя другое мнение, Минос?
– Слово и воля фараона!– ответил Минос.
– В твоём голосе неуверенность, друг мой. Что скажешь? Насколько мы готовы к решительной схватке?
–Если честно, то мы к ней еще не готовы. Наша пехота еще слишком рыхлая и в деле не проверена. Хотя секироносцы у тебя, государь, хорошие. Но у гиксов половина солдат – испытанные ветераны.
– Вот и пора и нашим стать ветеранами. А для этого стоит вступить в войну, Минос. Ты набрал хоть тысячу солдат из тех двух, что тебе было приказано набрать?
– Да, но они пока совсем не солдаты. Это вооруженная толпа.
– Ничего. У тех, кто останется жив, будет шанс стать солдатами. Твои колесницы пусть присоединяются к моим.
– Государь, позволь мне возглавить пехоту в первой схватке.
– Пехоту? Разве некому повести пехотинцев кроме тебя?
– Есть кому, но я бы хотел быть с секироносцами.
– Я всегда полагал, что ты рвешься в бой на колеснице, Минос. Неужели я ошибся?
– Государь, сейчас этого требуют обстоятельства.
– Я согласен! Идти с пехотинцами, Минос! И да будут боги Кемета24 к тебе благосклонны!
****
Армия великого гика Апопи II, под командованием князя Нубти-Сета.
Князь Нубти-Сет получивший командование благодаря великому жрецу Сутеха вел за собой 500 колесниц. Первоначально планировалось отправить против Секененра 1000, но затем Апопи передумал. Его больше волновал Север.
Он, будучи на пиру, заявил князю, перед тем как тот выступил:
– На северных границах зашевелились маитане, и мне придется послать к пограничным крепостям большое конное войско. Сам понимаешь, князь, что подданные царя Митанни сражаются на колесницах. И колесниц у них много, не то, что у фиванского князя. Так что тебе придется довольствоваться пятьюстами. Но зато пехоты у тебя будет предостаточно.
– Но решатся ли они напасть, государь? Не думаю, что царь Митанни отважится вот так просто напасть на наше царство. У нас много крепостей, а они не станут утомлять себя долгой осадой.
– Ты считаешь мое решение укрепить северные границы неверным? – Апопи сдвинул брови.
– Оно верно, государь, и укреплять северную границу нужно. Но, по моему мнению, первый удар стоит нанести на Фивы.
Но царь все-таки настоял на своем. И больше не дал Нубти-Сету ни одной колесницы. Пришлось двигаться с тем, что дали.
Они вдвоем с Якубхером ехали в одной колеснице и беседовали о предстоящей схватке.
–Как думаешь, Якубхер, почему царь не дал мне колесниц? Неужели он и правда верит в то, что царь Митанни начнет войну?
–Ни во что он не верит, князь. Апопи хитер, и умеет добиваться своего, если не силой то хитростью. Он понимает, что князья шасу стоят за войну с Фивами, а за князьями стоят жрецы Сутеха и Апопа.
–Вот именно, Якубхер! И Апопи решил для вида согласиться на войну. Но вести он её думает нерешительно, ибо ему не нужно сильно ослаблять и унижать Фивы. Сейчас он желает, чтобы Секененра отрекся от титула царя и снова стал князем.
–Это понятно каждому умному человеку, что, унизив Фивы, он унизит египтян и их богов. А тогда ни о каком соединении народов, о котором он так мечтает, нечего и говорить.
–Подмена царского письма ничего нам не дала. И он дал мне небольшие силы, чтобы я не мог примерно наказать зарвавшихся фиванцев.
– Князь, я скажу тебе правду, и не стану притворяться. Если у нас есть наследник, что мыслит, так же, как и большинство князей и военачальников гиксов, то почему не поступить проще?
– Тихо, – голос князя понизился. – Не стоит произносить такие слова столь опрометчиво, друг мой. Это уже государственный заговор.
– Я уже говорил тебе это и раньше, князь. И ты тогда не дал мне прямого ответа. Но то, что делает наш царь, есть заговор против нашего народа и наших богов!
– Может и так, но судить царя могут лишь боги, а нас с тобой может судить царь. Не забывай об этом Якубхер. Да и зачем действовать столь грубо и примитивно? Мы возьмем пример с нашего государя и станем делать все вроде бы и по его приказу, но и по-своему. Но это потом, друг мой. Потом! После моей победы! Сначала стоит обсудить план сражения.
– Ударим по врагу вот и весь план. Или ты сомневаешься в наших колесницах, князь?
– Ты хочешь сказать без пехоты? – князь посмотрел на друга. Он и сам был такого же мнения.
– Станем мы разве ждать пехотинцев? Пока они подойдут, мы три раза сумеем разгромить фиванцев.
– Я склоняюсь к такому решению, Якубхер. Хотя ливийская пехота нам бы не помешала. Это отличные солдаты и издавна сражались с египтянами.
– Ты знаешь, князь, мое отношение к наемникам. Они не сражаются за честь великого гика, а только за плату. Я бы понадеялся на наших стрелков из лука, что идут на кораблях. Но они понадобятся, если мы не сумеем смести врага колесницами с первого натиска.
Пехотные полки действительно задержались в пути и заметно отстали от колесниц. Приказы Нубти-Сета поторопиться не помогали, ибо командиры не могли их выполнить физически. Солдаты ливийского корпуса и так начали роптать, а это недовольство могло перекинуться и на другие части, и из него мог произойти бунт, совершенно не нужный перед сражением с Фивами.
***
Лагерь наемников ливийского корпуса.
– Эй ты! – солдаты грубо окликнули Эбану. – Стоять! Чего здесь шатаешься? Кто такой?
Эбана остановился и низко поклонился воинам. На них были только набедренные юбки и широкие кожаные пояса, к которым крепились кинжалы и мечи. В руках воины держали копья и щиты. Ни шлемов, ни иных доспехов у них не было.
«Вооружены по старинке, – мелькнула мысль в голове у воина. – Но по могучим торсам сразу видно опытных солдат, привыкших к оружию».
– Ты почему здесь шатаешься?
– Я слуга ливийского купца, который стоит в той деревеньке. Он ваш соотечественник и желает двигаться за вашим корпусом. С вами ему будет легче торговать после победы.
– И он приказал тебе здесь шататься?
– Да, господин. Он желает получить разрешение вашего командира отправиться вслед за вами. Я должен передать ему, где ваш командир может принять его.
– И ты считаешь, египетское чучело, что твоему купцу все можно? – усмехнулся один из солдат.
– Но он ливиец, – смиренно сказал Эбана. – У него приготовлено для воинов отличное пиво.
– Пиво? – воин сразу «подобрел». – Хорошо бы выпить пива, а то брюхо распирает от воды.
– И то верно. Стоит доложить нашему сотнику. Где твой купец?
– Он совсем рядом. Я могу его позвать. А вот вам, господа воины, небольшое подношение, – и с этими словами Эбана протянул им кувшин с отличным красным пивом.
Воины стали жадно пить, а рука египтянина легла на рукоять кинжала. Он двумя точными ударами прикончил наемников, так, что они не смогли даже вскрикнуть.
Эбана оттащил трупы в сторону и быстро забросал их песком. Теперь можно было приблизиться к лагерю наемников и наблюдать за тем, какое количество войск у противника. Часовых хватятся не ранее чем через полчаса.
Он незаметно пробрался в лагерь. Спали там не все. Многие воины жарили на кострах мясо и разговаривали.
– С чего они так торопятся? – услышал Эбана. – Гонят нас словно подлых рабов.
– Хотят наказать правителя Фив. Он, я слышал, провозгласил себя царем, – ответил кто-то.
– И чего так спешить? Куда фиванцы от нас денутся?
– У нас уже носильщики дохнут и бегут. Скоро нам придется тащить все на себе.
– А вот и нет! Стану я таскать мешки! Это не дело для воина!
– И я не стану! Мы солдаты и у нас должны быть силы для битвы. Ведь город придется брать штурмом. Колесничие Нубти-Сета на стены не въедут. Вот так.
– А говорят там добра сколько угодно!
Разговор перекинулся на извечную тему грабежа.
– Да, в Фивах всего в достатке и девки какие! Пальчики оближешь! Я там бывал и все видел!
– Чего ты мог видеть? Снова врешь!
– Я вру?! Да пусть твой поганый язык распухнет в гортани, за такие слова. Я служил три года назад у нубийского наместника. И мы на кораблях проплывали через Фивы. Я тогда целый день бродил по городу и его базарам. А в порту я был у местных шлюх, и говорю вам, я бы от пары таких рабынь не отказался. Что они вытворяют с тобой!
– Ты же женат и уже не так молод, а все на шлюх смотришь. Смотри, мясо сгорит.
Воины захохотали. Тот, к которому они обращались, стал чавкать, поедая горелый шашлык, а затем, прожевав, ответил:
– И что с того? Я и молодому не уступлю в этом деле. Хорошие девки горячат кровь настоящему воину. Тебе этого не понять, ибо ты молод и ни разу не сражался по-настоящему. А ещё собрался грабить Фивы.
– Мы все станем их грабить! – поддержали его другие.
– Ты сперва на стены взойди и ворвись в город, грабитель! Если не знаешь, что такое брать крепости, то и молчи.
– Да никто её не станет штурмом брать, успокойся. Город окружат, и наш командующий Нубти-Сет станет жать, когда город не сдастся сам.
– И долго же ему придется жать, – захохотал старый воин. – Такая крепость, как Фивы продержится не менее года, а то и поболее…
Больше Эбана слушать не стал. Эти ничего нового ему не скажут. Он узнал все, что ему было нужно. Носильщики недовольны и потихоньку разбегаются.
Он вернулся в деревню и проник в домик, где они с Атлой расположились. Девушка спала, раскинувшись на ложе, и он осторожно тронул её за плечо рукой:
–Атла, ты слышишь меня, Атла?
Девушка открыла глаза и увидела в полумраке лицо Эбаны.
– Что? – спросила он. – Что-то случилось?
– Случилось. Большой отряд ливийских наемников стоит лагерем недалеко отсюда. Здесь не менее двух тысяч воинов. Хотя вооружение у них и устаревшее, но по ним видно – многие ветераны, испытанные в сражениях.
– Ну и что? Для этого ты меня разбудил? Я и так знаю, что у них в армии много ветеранов. Чего ты всполошился?
– У меня возник план как их задержать.
– Задержать? Две тысячи наемников? Ты в своем уме, Эбана?
– С ними идут рабы-носильщики, которые тащат тяжелую поклажу. Там запасы пищи, и различное военное снаряжение. Я придумал, как нам разогнать их.
– О, боги! Ты точно спятил.
– Да погоди. Выслушай сначала. Я слышал, как носильщики возмущались тем, что им не дают отдыха. Они уже готовы дезертировать, если только нам с тобой подбросить им такую идею.
– И что это даст?
– Ты разве не понимаешь? Это задержит пехоту и к сражению они не успеют. Что толку от нашей с тобой миссии, если мы не принесем пользы Фивам? Сведения, конечно, также кое-чего стоят, но реальная помощь армии многократно больше.
– И что ты хочешь?
– Я принес вот эти тряпки, что носят рабы. Мы наденем их и присоединимся к носильщикам. Сейчас они сидят и жарят мясо на кострах вон там. Предложим им выпить, благо купец не поскупился на пиво, и сделаем свое дело.
– Но там часовые!
– Я знаю подходы к лагерю. С этой стороны там дежурят по три двойных поста. А со стороны стоянки слуг – один пост на участок. Но сам я не справлюсь, мне нужна твоя помощь.
– Идем, – она с отвращением протянула руку к мерзким и дурно пахнущим одеждам рабов…
***
Среди носильщиков были люди различных племен, и все они страшно устали. За последние пять дней им досталось.
– Вчера двое сбежало, – проговорил один из них. – И их никто не поймал.
– Пока не поймали, – возразил кто-то. – А если поймают, то им не позавидует никто. Помнишь того, кто сбежал в самом начале похода?
– Что ты вспоминаешь? Тогда все только начиналось. А теперь войска идут все быстрее и быстрее. Ловить беглых им некогда.
– А за нами идут пешие корпуса гиксов. И если мы попадемся им, то наша судьба будет еще незавидней. Эти церемониться не станут и казнят, не спросив имени.
– Если так дрожать, то подохнешь под ношей и тебя выбросят как падаль шакалам и крокодилам. Нужно уходить. Сейчас это можно.
– Уходить?
– Но как?
– Тихо! Вдруг солдаты услышат.
– Они далеко. Караулят только по черте нашего лагеря.
– И как пройти сквозь эти караулы? Кто нам скажет?
– Я! – к носильщикам вышел Эбана.
Слуги при виде незнакомого человека вздрогнули. Послышались голоса:
– Кто это?
– Шпион!
– Он подослан следить за нами!
– Убить его!
Но их успокоил пожилой носильщик и призвал к осторожности:
– Да, тихо вы. Раскричались.
– Но он слышал наши слова и может донести! – возмутился молодой и высокий парень.
Эбана не проявил ни враждебности, ни страха. Он знал, что насилие эти люди применят в самом последнем случае.
– Скажи нам, молодой человек, кто ты такой? – спросил пожилой раб.
– Я носильщик, как и вы, но из другого отряда. И могу вам показать, как отсюда уйти так, что вас никакой солдат не заметит.
– Вот как? Но откуда тебе это известно?
– И зачем тебе спасть нас? Бежал бы сам.
– Он точно подослан.
– Да замолчите вы. Снова заголосили. Дайте человеку сказать. Может из этого что-нибудь и выйдет. Пусть говорит.
Эбана продолжил:
– Я нуждаюсь в вас. Там у реки стоят два корабля, и мы можем их угнать и пройти к Южным городам свободным от власти гиксов.
– И что нас ждет там? – спросил кто-то.
– Свобода, – ответил кто-то. – И жизнь. А это не совсем мало.
– Мне нужны люди для управления кораблями. И много людей. Вот потому я не могу уйти один.
– Это не проблема. Люди здесь есть. Я сам некогда ходил на купеческих кораблях и кое-чего знаю в деле корабельного вождения.
– Тогда я пришел куда нужно, – открыто улыбнулся Эбана. – Ведь вам нечего терять. Большинство из вас подохнет по пути, если не уйдет от гиксов!
– Подыхать никому не охота. Это верно, – проговорил старый раб. – Но меня волнует, откуда ты знаешь про корабли? Скажи, друг, если ты такой же носильщик, то откуда тебе это известно?
– Я встретил здесь знакомую рабыню. Я видел её ранее, и она служит у купца на этих самых судах. Её хозяин сошел на берег и торгует с одним ливийским торговцем, который стоит здесь лагерем и собирается идти за армией. Вся его охрана сошла на берег и такой возможности уже завтра не будет.
– Но как быть с охраной нашего лагеря? Там ливийские караулы! Кто нас выпустит?
– Не бойтесь за караулы, – к Эбане подошла Атла. – Они попробовали отличного красного пива. Подарок от купца. И теперь все будут спать до утра. Но терять времени не стоит. Решайтесь!
– Я готов!
– И я!
– И я!
– Стоит рискнуть! Сейчас солдаты отдыхают, и если нет караулов, то все может получиться.
– Идем!
И они пошли…
***
В каюте капитана Эбана увидел спящую незнакомую девушку. Она была молода, не старше 16 лет, но весьма крепка телом. Её длинные черные волосы разметались по подушке, а тонкая рука лежала на рукояти кинжала.
– Это женщина из племени израильтян, – прошептала Атла. – Спит крепко и ничего не слышит.
– Но руку держит на оружии. Придержи её. Стоит разбудить, связать и заткнуть рот кляпом, а то еще поднимет шум в самый неподходящий момент.
Атла взяла незнакомку за руку, а Эбана рукой зажал ей рот. Незнакомка проснулась и хотела закричать, увидев посторонних людей, но не смогла.
– Лежи спокойно, девушка, – упокоил её египтянин. – Мы не причиним тебе зла. В том случае если ты не станешь делать глупости.
– А если дернешься хоть раз, я сама тебя зарежу без всякой жалости, – прошипела Атла.
– Ты хочешь знать кто мы такие? Я вижу вопрос в твоих глазах. Я привел сюда рабов-носильщиков ливийского отряда. И мы задумали бежать на захваченных кораблях. Мы бы не стали брать тебя с собой, но ты не сошла на берег с командой, а осталась на корабле. Так что это твоя судьба, девушка.
Незнакомку быстро связали, и Атла изготовила кляп, но та попросила не закрывать ей рот. Эбана разрешил.
– Я не стану кричать, финикиянка, не старайся, – произнесла она. – Ты ведь из Финикии?
– Да, израильтянка, я из Финикии.
– А я египтянин и меня зовут Эбана. А она – Атла. Не бойся нас, девушка. Мы не причиним тебе вреда. Ты назовешь нам свое имя?
– Сара, – произнесла девушка.
– Кто ты такая, Сара, и что делаешь на этом корабле?
– Я еду к своему отцу. Он военачальник в армии великого гика. Командует отрядами колесничих. Они уже громят вас египтян.
– Громят? Не спеши так, Сара. Навстречу твоим гиксам идет царь Секененра, – спокойно ответил Эбана. – Так что посмотрим, кто кого переиграет в этот раз.
– Армия гиксов непобедима. Князья шасу прирожденные воины и наш союз племен разгромит любого врага! – заявила Сара.
– Ты слишком хвастлива, израильтянка! – возразила ей Атла.
– Я из великого племени! Я не какая-нибудь финикиянка, что лижет сандалии каждому кто сильнее!
– Что? – Атла хотела ударить Сару, но, Эбана не дал. Он перехватил руку подруги.
– Стыдись, Атла. Она связана. Не унижай себя.
– Но эта девка унижает мой народ! И твой также.
– Не стоит спорить, кто сильнее, – ответил Эбана. – Скоро мы выясним это, и после битвы будем знать наверняка.
– Я уже это знаю, египтянин! – снова с вызовом заявила израильтянка. – Армия гиксов и их союзников раздавит армию Секененра. А ты почитаешь себя за воина? Ты хоть раз дрался хоть в одной схватке?
– Дрался и даже убивал, Сара, – спокойно ответил Эбана. – Но настоящие битвы у меня еще впереди. А что до того, какой я воин – покажет битва.
– И потому ты наносить предательский удар в спину? Так не поступают воины! – гордо заявила Сара.
– Военная хитрость – не подлость, Сара.
– Хитрость? Поднять подлых рабов?
– Многие из этих рабов в прошлом воины. Другие пираты. Люди отчаянные. Им просто не повезло, они попали в плен и стали рабами.
Сара произнесла с гордостью:
– Разве настоящий воин может стать рабом?
– Может. На все воля бессмертных богов. А военная хитрость способствует победе.
– И в чем она?
Эбана ответил:
– Если ты силен, притворись слабым, чтобы обмануть врага, если слаб – притворись сильным. Это слова моего командира, который учил меня. А он хороший воин родом с острова Крит. Я здесь без войска, Сара. И делаю что могу. Но ливийского корпуса в сражении не будет и это моя и Атлы заслуга. Так что, даже если мы и не будем драться, то пользу своему народу мы принесли и пользу немалую. Вот так-то.
Сара не нашла что возразить на слова египтянина…
****
В окрестностях Абидоса: начало битвы.
Колесницы Нубти-Сета достигли границ Абидоса, и князь даже не задумался о том, что его пехота была далеко позади. Он послал им приказ торопиться, но сам совсем не жалел, что их нет.
Князь заразился от Якубхера идеей показать свою удаль и разбить египтян малыми силами. Это подняло бы его воинский престиж.
– Сегодня во имя Сутеха, мы покажем, на что способны воины гиксов. И ты, князь, после этой победы станешь водить в бой армии. Ты станешь первым военачальником в армии великого гика, а может и наместником богатой провинции. Например, Нубии.
– Нубии? Богатая земля и власть над ней даст многое. Я бы не отказался от такого поста.
– Так сегодня сделай первый шаг к своему успеху, князь. А я стану тебе помогать. Кстати, князь, я приказал привезти сюда Сару, мою любимую дочь.
Нубти-Сет поморщился, но больше внешне ничем не показал своего неудовольствия. Князь хорошо знал эту главную слабость Якубхера. Он любил свою дочь и прочил её в жены князю.
«Как невовремя она едет сюда, – подумал Нубти-Сет. – Якубхер ждет от меня, что я стану просить отдать мне её в жены. И обидеть его нельзя. Тогда он сразу же станет моим врагом. Но и торопиться не следует».
– Ты не рад этому, князь? Я совершил ошибку, приказав Саре прибыть? – голос Якубхера дрогнул.
– С чего ты взял? Красавица – награда для героя. Видеть Сару – наслаждение. Такой девушки я не встречал уже давно, хотя повидал их немало.
– И моя дочь желает видеть тебя, князь. И я рад, что сумел тебе угодить.
«Чтоб ты пропал вместе с ней», – мысленно проговорил князь.
– И тебе представится возможность сделать её своей женой, князь. Сара дочь воина и не последнего человека в племени гиксов.
«А, он достаточно откровенен. И прямо говорит о том, чего ждет от меня. Но не так все скоро делается. Вот бы хорошо, если бы корабль, на котором она сюда плывет, захватили люди Секененра».
Но вслух князь произнес иное:
– Так и будет Якубхер, клянусь головой Апопа, так и будет! А вот наши разведчики вернулись. Что там?
– Они на колесницах, князь! – донес разведчик.
– И много их? – спокойно спросил Нубти-Сет.
– Кто знает? Похоже, что где-то тысяча.
– Что? – удивился Якубхер. – Тысяча? А ты ничего не мог напутать?
– Я точно не мог определить численность, но у них не менее 500 колесниц. За это поручусь головой. А это если в каждой повозке два воина – тысяча солдат.
Якубхер посмотрел на князя. Глаза Нубти-Сета по-прежнему горели решительностью.
– Князь, что станем делать? Если разведка не ошиблась, то….
– Наступать, и ещё раз наступать! Меня не пугает их число. Мои воины горят желанием битвы! Разве ты не видишь?
– Вижу, но если у них тысяча солдат, то нам могут понадобиться лучники.
– Ты же сам советовал атаковать сразу!
Якубхер пожал плечами:
– Я не боюсь наступать, князь. Но пешие лучники могли бы сохранить наших воинов. Египтяне наверняка не слишком хорошие возницы. И наши стрелы напугают их. А так при атаке погибнет около тридцати-сорока твоих солдат.
– Якубхер, даже если у них шестьсот или семьсот колесниц, я атакую!
Князь предложил Якубхеру занять место в своей собственной колеснице.
– Тебе пора, благородный Якубхер.
– Ты прав, князь.
Якубхер жестом подозвал своего возницу и соскочил с повозки Нубти-Сета.
Князь взялся за поводья.
– Воины! Враг перед нами! Бог Сутех отдаёт его в наши руки! Сомнём врагов и захватим их имущество! Перед вами города Юга! Сметите этих воинов, что осмелились заслонить вам дорогу и возьмите все сокровища Верхней Земли!
Воины ответили грозным боевым кличем.
Колесницы двинулись вперёд…
***
Секененра уверенно шел вперед. Он указал рукой на облако пыли вдалеке. Это были колесницы врага.
– Смотри, сын! – фараон обратился к принцу Камосу. – Вон там наши враги! И сейчас пришел час показать им кто хозяин в стране Кемет!
– Я готов следовать за тобой, отец и государь!
– Это твой первый бой.
– Я сын фараона и я умею смотреть в лицо опасности.
– Но не стоит тебе понапрасну совать голову в пасть смерти. Сражайся мужественно, но сохрани свою жизнь. Она еще будет нужна Египту после моей смерти, сын. Вперед!
И масса египетских колесниц, сохраняя дистанцию, устремилась в свой первый бой. Фараон приготовил лук, и его пальцы крепко впились в древко стрелы.
Царь Юга волновался.
Нет! Секененра не боялся за собственную жизнь. Он был готов принять смерть, но ему было нужно видеть победу его молодой армии, и знать, что борьба после его смерти продолжится.
«Главное, чтобы наши воины не дрогнули! Ведь мы еще не побеждали гиксов до этого!»
Секененра посмотрел на своего возницу и увидел, что тот совершенно спокоен и не проявляет признаков страха.
Колесницы сближались! И когда эти грохочущие повозки столкнутся, на песке появятся пятна крови и будут лежать окровавленные и исковерканные тела людей и лошадей.
Новая война была жестокой. И жертв теперь будет много.
Фараон прицелился, и острие его стрелы было направлено в грудь мчавшемуся вперед гиксу в ярком и дорогом шлеме. Стрела была выпущена и устремилась к цели!
Мгновение!
Но гикс отразил её щитом, что был прикреплен к его левой руке. Он увидел стрелявшего и метнул дротик. Фараон уклонился. Смертоносное острие не задело его.
Колесницы проскочили мимо друг друга, и битва разделили их. Позади послышались крики, и ярость битвы выплеснулась наружу вместе с предсмертными криками, надрывным ржанием лошадей, возгласами ярости, уханием, стонами раненных и умирающих.
Теперь командовать боем уже было нельзя. Каждый воин на колеснице сражался сам за себя и старался выжить.
Принц Камос поначалу держался подле отца, дабы оказать ему помощь, если понадобится. Но первое же столкновение разделило их. Камос сражался копьем и сумел поразить вражеского возницу. Колесница гикса перевернулась!
