Владимир Алексеевич Колганов
Кто?
А что если Марго представит меня Аглае Карповне как психиатра, тогда будет возможность проникнуть в её дом. Хотя нет, этот фокус не пройдёт – охрана обман установит без труда. Гораздо проще и надёжнее взять за основу реальную биографию, лишь немного изменив. Якобы было у меня аналогичное заболевание, всё потому что много пил, год лечили в клинике, но без толку, а потом один добрый человек посоветовал: пиши, все свои бредовые мысли и другие заморочки попробуй изложить на бумаге. Даже если Аглае эта метода не поможет, в её записях наверняка найдётся то, что представит интерес для компетентных органов. Тут главное даже не это – мне бы только добраться до неё, а уж дальше надежда на удачу.
Как ни странно, Марго на эту авантюру согласилась – видимо, уже разуверилась в том, что способна вылечить Аглаю. В таких случаях за помощью нередко обращаются к гадалкам, магам, знахарям, так что моё участие в процессе излечения вполне оправданно…
Надо признать, что поначалу мне и впрямь повезло – в состоянии Аглаи наступило просветление, словно бы достаточно было того, что я переступил порог её квартиры. Уже когда закончил рассказ о том, что со мной приключилось и как удалось преодолеть болезнь, в квартире появился ещё один гость. Фёдор Кузьмич регулярно навещал вдову, а в этот раз принёс новое французское лекарство, которое помогает при Альцгеймере. А не тот ли это «фрукт» из числа соратников покойного, что упоминался в файле, который мне передала Катрин, отец Жаннет? Похоже, зверь на ловца бежит. Узнав, что вдова пригласила знахаря, хотел было вытолкать меня за дверь, но Аглая не позволила.
И вот уже сидим за столом, пьём чай, а я рассказываю о себе, о том, какие книги написал, о том, как работал сценаристом в Голливуде. Вижу, Фёдор Кузьмич постепенно проникся уважением, даже выпить предложил. Дамы отказались от коньяка, поэтому мы перебрались в кабинет, там и состоялся разговор, ради которого стоило пойти на риск.
Глава 7. Кто кого?
Кое-что из тех сведений, что мне передала Катрин, в памяти ещё осталось. Любитель живописи, собиратель древних книг, высокого мнения о своих способностях – тут есть на чём сыграть, чтобы заслужить доверие Фёдора Кузьмича. Так опытный «следак» и поступил бы, ну а мне придётся рассчитывать на интуицию, да ещё «второе Я» может что-то подсказать.
Уже после того, как признались в любви к импрессионистам, согласились с тем, что русская литература находится в упадке, дошло дело и до политики. Я посетовал на то, что правящая элита не справляется с тем бардаком, который скоро может привести мир к глобальной катастрофе. Фёдор Кузьмич меня с жаром поддержал:
– В том-то и дело, что у них кишка тонка. Нужно искать оптимальные решения, которые устроят всех, а нынешняя элита на это не способна. Гнут свою линию, твердят: «мы лучшие!». А где бы они были без новейших технологий, которыми снабжал нас Запад? Щи варили бы из топора, а хлебали лаптем.
Это уже явный перебор, но я не возражал, дабы не разрушить то доверие, которое возникало между нами прямо на глазах. А Фёдор Кузьмич словно бы закусил удила, и понеслось:
– Но почему всё так? Да потому что у нас некомпетентное руководство ещё со времён Брежнева и Горбачёва. Надо в корне перестроить всю систему. Эту пустую говорильню под названием Госдума распустить, хотя там есть здравомыслящие люди, их переведём в правительство. В провинциальные регионы назначить генерал-губернаторов, а президента избирать пожизненно, причём делать это не всенародным голосованием. Пусть элита общества решает, кому доверить этот пост.
– А как же демократия?
– В топку её, как и многое из того, что завезено к нам с Запада.
С чем-то я готов согласиться, но тут всё словно бы свалилось в одну кучу. Чтобы детально разобраться, нужно много времени, поэтому молчу. А Фёдор Кузьмич от политики перешёл к новациям в искусстве:
– Нужно законодательно запретить демонстрацию в кинотеатрах и по телевидению зарубежных фильмов, а театры должны ставить спектакли только по пьесам современных русских авторов. Только тогда появятся новые Чеховы, Булгаковы, Станиславские, Козинцевы, Товстоноговы.
То же мне, эстет!
– А вы не слишком много на себя берёте? Чем вам не угодили Шекспир или Мольер?
– Для классиков сделаем исключение, согласно квоте.
Если так пойдёт, можно посочувствовать тем, кто будет жить при новой власти, за которую агитирует Фёдор Кузьмич. С трудом сдерживаю себя, чтобы не возразить, но коль уж напялил на себя одеяние разведчика в стане заклятого врага, нужно этой роли соответствовать:
– Что ж, всё довольно убедительно. Проблема в том, как воплотить эти грандиозные идеи в жизнь.
– Об этом не беспокойтесь. Мы готовы засучить рукава и провести необходимые реформы. Вот только Иван Петрович нас подвёл, не вовремя скончался.
– Говорят, наложил руки на себя.
– Враки! Это происки врагов, попытка нас запугать. Но мы не свернём со своего пути.
Выпили ещё по рюмке коньяку, и я решил задать вопрос, который вертелся на языке всё время, пока слушал галиматью, которая нескончаемым потоком лилась из глотки собеседника:
– И как всё это будет называться?
Фёдор Кузьмич ответил моментально, не задумываясь:
– Великая Римская империя.
У меня глаза на лоб:
– С чего бы это?
– Так ведь не зря же Москву называли «Третьим Римом». И этому не стоит удивляться! В латинском языке есть слово «rüssus», которое на русский переводится как «красный». На языке итальянцев, потомков римлян, это слово звучит уже как «rosso». Но ведь Владимира Святославича, крестителя Руси, называли «Красно Солнышко», а Русь со временем стали называть Россией. Неужели нужны ещё какие-то доказательства системообразующего предназначения русского народа, существовавшего еще с незапамятных времён?
В подобных случаях говорят, что без поллитры невозможно разобраться. Но вот допили коньяк, а у меня в голове такая мешанина, что впору снова бежать в ближайший супермаркет за «добавкой».
Читателям известно моё увлечение историей происхождения славянства и началом Руси, но даже в минуты непреодолимой интеллектуальной немощи не опускался до такого безобразия, чтобы натягивать сову на глобус – так в образной форме называют попытку выдать желаемое за действительное. А ведь таких «умников» у нас навалом! Всё бы ничего, можно не обращать внимания на их потуги, но тут ведь речь идёт о судьбе страны. Если придурки захватят власть, всем мало не покажется, поэтому растёт уверенность, что не зря влез в это дело. Вот прищучу эту свору и тогда уже можно будет говорить, что не напрасно прожил жизнь, хотя на признание своих заслуг не приходится рассчитывать.
Теперь всё зависит от того, какое впечатление произвёл на Фёдора Кузьмича. На прощание он сказал:
– Вы подумайте над моими словами, а потом продолжим.
И вот через пару дней раздался телефонный звонок – мне назначена встреча, пришлось тащиться на Рублёвку. Ну а там, в роскошном особняке снова приватный разговор, на этот раз трое против одного, причём все из списка, который мне передала Катрин. Помимо Фёдора Кузьмича ещё владелец банка и глава нефтегазовой компании. Серьёзные ребята, но и я не лыком шит.
Сначала, как водится, справились о моём здоровье, словно бы прикидывали, потяну или на меня уже нельзя рассчитывать, а потом разговор о том, о сём, причём ясно, что к основной теме «собеседования» это никакого отношения не имеет. Так подбирают на конюшне скакуна – слишком темпераментный и резвый им не подойдёт, куда надёжнее кастрированный жеребец, он поспокойнее, такой уж точно не взбрыкнёт. Видимо, потому и не решились делать ставку на молодых, да резвых.
Только оценив мои потенциальные возможности перешли к самой сути:
– А не хотите ли поработать ради благого дела? В некотором роде станете рупором, на телевизионных ток-шоу, в соцсетях и прочих СМИ будете пропагандировать наши идеи, объяснять народонаселению страны, как нужно реформировать политическую систему, чтобы Россия обрела прежнее величие.
Потом в три голоса стали убеждать, что мой отказ стал бы предательством интересов Родины, всех жителей страны:
– Кому, как не вам, популярному писателю, поверит и студент МГИМО, и оленевод в далёком Заполярье?
В самый неподходящий, можно сказать, критический момент, когда от моего ответа зависело, стану ли членом шайки заговорщиков, в гостиную, где мы расположились, вбежала Жанна и с ходу обратилась к отцу:
– Папа! Ты кого сюда привёл? Это же тот старый хрыч, который пытался затащить меня в постель, а потом выспрашивал, чем ты занимаешься, кто твои друзья, как относишься к нынешним властям.
Понятно, что сиятельная троица воззрилась на меня и ждёт, как отреагирую. Но чем я Жанне не угодил, за что же на меня обиделась? Или ситуация гораздо проще, то есть всё заранее подстроено? Не могу поверить, что девица юркнула ко мне в постель только ради этой клеветы, причём по наущению своего папаши. Вот ведь стерва! И что мне делать? Понятно, что до крайности возмущён, но надо же как-то выбираться из этой западни.
«Второе Я», к счастью, тут-как-тут:
– Покайся! Они от тебя этого не ожидают, поэтому преимущество будет на твоей стороне.
Так я и сделал, признался, что хотел девицу соблазнить:
– Ну а все эти расспросы, сами понимаете… Если бы Жанна оказалась дочерью криминального авторитета, меня тогда могли бы закатать в асфальт.
Что удивительно, сработало. Теперь пришла пора раскрыть все карты – слово взял банкир:
– Как вам известно, радикальная смена власти может произойти только силовым путём. Однако гибель Бокова стала для нас невосполнимой утратой, слишком многое было на него завязано, в том числе контакты в министерстве обороны. Мы-то не могли подставляться, а ему по должности положено общаться с генералами. На восстановление прежних связей потребуется время, поэтому надо изменить методы борьбы. И тут на первый план выходит обработка населения. Ну как, по силам вам такое дело? Финансовую сторону мы обеспечим.
– Почту за честь потрудиться на благо своего Отечества.
А что ещё мне оставалось? Жаль только, что в расследовании гибели Бокова ни на йоту не продвинулся.
