Владимир Мальмаков
Девушка из Нагасаки, или Куда деваются утки из пруда в Центральном парке
– Христофорыч, у меня просьба – обязательно скажи ему, что я приходил. Я сейчас на работу пока, а через час снова буду. И вот это я у тебя оставлю, хорошо? – сказал Трибулкин, отдал сторожу сумку и отправился в город.
По пути он позвонил Леночке и Константину Петровичу и попросил их срочно прибыть в контору. В офисе Трибулкин быстро оформил, распечатал и подписал несколько документов, а когда пришли заспанные и недоумевающие секретарша и помощник, он пригласил их в свой кабинет. Когда они уселись, Иннокентий сразу без предисловий сказал:
– Коллеги, простите, что так рано вас поднял, но дело не терпит отлагательства.
– А что случилось? – спросили они в один голос.
– Я должен срочно уехать, – сказал Трибулкин. – И надолго, минимум на полтора-два года.
Леночка ахнула и прикрыла рот ладонью.
– А как же мы? – спросил Константин.
– Я все предусмотрел, – сказал Иннокентий. – Вы будете работать, как работали.
Он подвинул Константину подготовленные документы.
– Это доверенности на управление конторой и на распоряжение счетами. Константин Петрович, вы уже опытный юрист и вполне можете вести самые сложные дела.
Леночка и Константин помолчали, осознавая сказанное.
– Вы можете взять на работу еще одного или двух юристов. – сказал Трибулкин. – Если будете чувствовать, что зашиваетесь с делами.
– Но куда вы уезжаете? – спросила Леночка.
– Я не могу этого сказать, – ответил Трибулкин.
Он встал и подошел к окну – высокая грот-мачта яхты «Айко» снова появилась на прежнем месте.
Иннокентий достал телефон и набрал еще один номер.
– Трибулкин, – ответила бывшая жена. – Неужели у тебя проснулась совесть?
– Катерина, – сказал Иннокентий. – У меня мало времени. Короче, жду тебя прямо сейчас в конторе с бумагами. Бери такси и приезжай.
– Ты же обещал приехать сам.
– Через полчаса я уезжаю из города и надолго. Если не приедешь, то останешься с неподписанными документами.
Через пятнадцать минут Катерина вошла к нему в кабинет.
– Трибулкин. – сказала она, бросая бумаги перед ним на стол. – В лесу кто-то сдох, или я чего-то еще не понимаю?
Иннокентий молча поставил подписи там, где нужно. Потом задумчиво посмотрел на бывшую жену, и спросил:
– Слушай, ты знаешь, что в городе Нью-Йорке есть Центральный парк, и в этом парке у Южного входа есть пруд?
– Блин, какой парк и какой, твою мать, пруд?
– И ты случайно не знаешь, куда деваются утки из этого пруда зимой, когда он замерзает? – серьезно спросил Трибулкин.
– Ты, блин, издеваешься! – сказала Катерина. – Я всегда знала, что ты больной на всю голову. И всю жизнь задаюсь вопросом – как я повелась на твои сладкие речи, как последняя дура?
– В одно окно смотрели двое, один увидел дождь и грязь, другой – листвы зеленой вязь… – сказал Трибулкин. – Я все сделал, как ты хотела?
– Да.
– Тогда прощай.
Катерина хотела еще что-то сказать, потом поджала губы и молча вышла.
Иннокентий взглянул на часы, висевшие на стене, и пригласил в кабинет помощников.
– Мне пора.
Они сердечно попрощались, Леночка даже всплакнула, а Константин Петрович спросил:
– Но вы ведь вернетесь?
– Возможно, – ответил Иннокентий. – Только точно не знаю, когда.
Когда Иннокентий подошел к яхте, шкипер нагнувшись возился с креплением одной из боковых вант, удерживающих мачту. Он был также, как и вчера, в шортах, но уже в тельняшке и на голове вместо шкиперской фуражки повязана бандана.
– Доброе утро, капитан, – поприветствовал его Трибулкин.
Шкипер выпрямился и широко улыбнулся.
– Привет, Иннокентий! – воскликнул он. – Я вижу, ты куда-то собрался.
– Капитан, – сказал Трибулкин. – Кажется, я нашел для вас матроса.
– Отлично! И где же он?
– Матрос перед вами. Если вы, конечно, не против.
Шкипер некоторое время задумчиво смотрел на него, потом спросил, глядя прямо в глаза:
– Это не простое решение. Ты хорошо подумал?
– Я очень хорошо подумал, капитан, – твердо ответил Иннокентий, не отводя взгляда. – Я хочу увидеть мост Золотые ворота, лабиринт Минотавра и Рапа-Нуи. И я хочу выйти из колеса сансары.
– И ты готов мерзнуть и мокнуть, не спать сутками, переносить морскую болезнь, не дрейфить в шторм и беспрекословно выполнять команды капитана?
– Да, я готов! – ответил Трибулкин.
– Стоять вахты, управляться с парусами, драить палубу, кухарить… ты, кстати, умеешь готовить?
– Конечно, я же давно в разводе.
– Хорошо, – сказал шкипер, подходя ближе и снимая рабочие перчатки. – Тогда я задам тебе еще два вопроса. Первый вопрос: ты умеешь обращаться с секстантом?
– Нет, – ответил Иннокентий. – Но я знаю, для чего он нужен, и думаю, что быстро научусь.
– Тогда второй вопрос: чем отличается поворот фордевинд от поворота оверштаг?
– При повороте фордевинд яхта меняет галс и поворачивает через линию ветра кормой, – сказал Трибулкин. – А при оверштаге судно меняет галс с направлением носа на ветер.
– Давай сумку, – сказал шкипер, протягивая руку. – И добро пожаловать на борт, матрос, с этого момента ты зачислен в команду.
Когда шкипер показал ему внутреннее устройство яхты, а Иннокентий оставил вещи в маленькой носовой каюте, они снова поднялись на палубу. Филипп посмотрел на посветлевшее небо и сказал:
– Топливом я заправил полные баки, водой тоже, матрос зачислен в команду, поэтому что?
Он достал из рундука в кокпите пару оранжевых спасжилетов и страховочные обвязки. Один комплект подал Трибулкину, и когда они облачились, шкипер продолжил:
– Поэтому мы отходим немедленно. Тем более, что по метеосводке сегодня попутный ветер в 15 узлов. Готова ли команда?
– Команда готова, капитан! – откликнулся Иннокентий.
Шкипер встал за штурвал, поколдовал с пультом управления.
– Отдать швартовы!
Трибулкин перепрыгнул с борта на пирс, отвязал с причальной тумбы на пирсе швартовочный конец, забросил его на палубу и вернулся на яхту.
– По местам стоять, с якоря сниматься! – скомандовал капитан, хотя яхта и не бросала никакой якорь. Потом подмигнул Трибулкину и сказал: – А твое место, матрос Иннокентий, сейчас на носу, будешь смотреть фарватер. – И добавил вдогонку: – И пристегнись, правила яхтинга ты знаешь.
Иннокентий был уже на носу, он пристегнулся страховочным концом к ограждению и прочно встал, расставив ноги и держась за форштаг. Мелко задрожала палуба – шкипер запустил двигатель, яхта медленно отошла боком от причала и, рассекая мелкую волну и постепенно набирая ход, по широкой дуге двинулась к выходу из порта.
– Впередсмотрящий! – крикнул шкипер. – Фарватер свободен?
– Да, капитан!
Когда яхта вышла из порта в открытое море, шкипер направил нос против ветра на восток, сбавив обороты двигателя.
