Владимир Николаевич Положенцев
Голые танцы
–Ладно, Фишман, – она положила свою холодную ладонь на мою руку. В её взгляде я впервые увидел что-то живое, теплое. – Я знаю, что вы не Фишман. Но вы первый мужчина, с которым мне было хорошо. По – настоящему.
Она протянула мне мой телефон. Боже, в похмельной спешке я забыл в номере самое главное, без чего современный человек не может существовать. Расплачивался за билет я банковской карточкой.
Терминаторша вдруг поцеловала меня в щечку, и я почувствовал внутри разлив расплавленного металла.
–Здравствуйте товарищ, – произнесла она.– И до свидания, товарищ.
Встала, не оборачиваясь, пошла к выходу.
Уже в самолете я обнаружил в записной книжке под именем «Лина» её номер телефона.
Как звали «mother» я так никогда и не узнал.
Коллапс
Она была урологом и при этом нимфоманкой. Ко всем мужикам, что к ней приходили на прием, независимо от жалоб, она залезала в зад, проверяя якобы простату. При этом забывая иногда даже надеть перчатки. Некоторым гражданам это нравилось: молодая, красивая возбуждает, не требуя за это денег. Но нравилось не всем. Например, 40-летнему Савелию Пеструхину. Он жаловался на ломоту в пояснице, может, почку простудил? С ним она так увлеклась, что начала издавать характерные, неприличные для поликлиники звуки.
–Что вы там делаете? – не удержался Пеструхин после 10 минутной «проверки».
–Ищу узлы в простате. Один нашла, нет два, даже три. О-о…
Еще через 5 минут он не выдержал, попытался повернуться, но врачиха ухватила его за пышный черный чуб, обернула обратно.
–Не дергайтесь, пациент. А то может произойти коллапс.
–Какой еще коллапс?
–Ладно, вы еще не готовы к серьезным процедурам. Пока назначим вам настойку женьшеня, грецкие орехи, семена тыквы, рыбий жир и массаж. Да-да, регулярный массаж в течение двух недель. Думаю, к тому времени можно будет поставить на место вашу простату. Надевайте штаны, больной.
На слове «больной» она сделал акцент.
Застегивая брюки, весь красный от «процедуры», он сказал:
–Но меня не беспокоит простата, у меня с ней всё в порядке. Я хотел почки…
–Все так говорят. А потом – ах, ах, но уже поздно.
–Что поздно?
–Всё поздно. Делаешь людям добро, лечишь их, а никакой благодарности. Все мужики одинаковые. Еще удивляются, почему жены уходят к другим.
–Позвольте…
–Да, массаж простаты в перечень обязательных процедур не входит. С вас пятьсот рублей. Впрочем, если вы, так сказать, станете постоянным клиентом, то комплекс процедур будет для вас бесплатным. Понимаете?
–Понимаю, но не очень.
–Опять… Что же тут непонятного? Приходите, снимаете штаны, раздвигаете ягодицы и предаетесь прелести чувственного массажа. А я… ну это неважно.
Пеструхин побрел к выходу, сжимая в руке бумажку с рекомендациями. Рецептов она не выписала.
–На эти лекарства рецепты не нужны, – объяснила врачиха. – Но если откажетесь их принимать, разоритесь на жестких препаратах. Тогда от вас жена точно сбежит.
Напоследок она ему бросила:
–Помните о коллапсе.
По дороге домой, думал: а, может, правильно уролог сделала массаж, вдруг это простата отдает в спину, а кажется, что болит почка. И потом, говорит, что массаж бесплатный на целых две недели. А что? Мне вроде бы ничего, не противно, даже приятно и ей, очевидно, нравится… э-э, мужиков заводить. Прямо на рабочем месте. Нимфоманка. Ну, и ладно. От жены ведь такого не дождешься.
Зашел в супермаркет, купил орехи, семечки, в аптеке настойку женьшеня, рыбий жир. Грецкие орехи принялся жевать сразу, как только вышел из магазина. Семена тыквы стал грызть уже в аптеке, за что получил замечание: «Вы не на деревенской завалинке, гражданин». Опомнившись, Пеструхин извинился, прошептал: «Коллапс». Фармацевт поняла это по-своему, сдвинула на нос очки:
–Тогда лучше возьмите Виагру.
–Да, да, Виагру, – пробормотал Савелий и выскочил из аптеки с двумя пузырьками настойки женьшеня.
Один пузырек он выпил перед тем, как ложиться в постель. Наелся орехов, семечек, «закусил» рыбьим жиром. Стал ждать внутренних ощущений. Но ничего не менялось. Тронул супругу за бедро: может так поможет? Жена дернула ногой, больно задев ему колено, по привычке отвернулась к стенке, вскоре захрапела.
Пеструхину не спалось. Ему хотелось женских «заботливых» рук и страстного возбуждения. Но от жены Светланы, как он теперь понял, толку в этом плане никогда не будет. Даже утром, когда она, наконец, проявила к нему интерес как к мужчине, он довольно грубо снял ее руку со своего плеча, встал и, ни слова не сказав, пошел в ванную комнату.
–Ну и черт с тобой, – кинула ему в спину жена. – Угасаешь, Пеструхин. Видимо, возрастные изменения в простате, сходи к доктору.
Савелия будто облили кипятком: вот ведь бабы… Правильно говорят, что все они ведьмы. Сквозь стены видят. Он жене не сказал, что ходил к урологу. И что врачиха…
Ах, эта чертова врачиха, вот она ведьма так ведьма. Ну да, волосы черные как строительная смола, глаза – два финика: коричневые, с прожилками и сладкие. Губы желто-розовые, будто чайные розы. Не то, что у Светки, намажет рот красной краской, будто для панели и ходит…
Ему захотелось только одного: немедленно идти, нет, бежать в поликлинику. К этой, как ее… Только теперь вспомнил, что забыл фамилию врачихи. И в телефоне стер информацию о записи. Ладно, не проблема.
Несколько дней мучился в сомнениях, тем более, что работы было выше головы. В пятницу, сразу после обеда, дабы с делами удалось быстро справиться, поехал, не замечая светофоров, на № – скую улицу, где и находилась поликлиника. Взлетел на третий этаж, кабинет 315…нет, 316, точно. Ну да, за углом, там, где синие скамеечки.
У кабинета никого не было. Постучал в дверь: «Можно?» Никто не ответил. Приоткрыл дверь. Из кабинета с бешеным глазом, раскрасневшийся как рак, выскочил толстый, лысый мужик, подтягивая на ходу штаны.
–Это нечто! – выдал он, взглянув на Пеструхина.
–Знаю, – кивнул понимающе Савелий. – Не впервой.
–Проходите, – раздался из процедурной, смежной с кабинетом комнаты женский голос. – Вы по записи?
–Я…на массаж простаты. Сказали, две недели бесплатно.
–Снимайте штаны, ложитесь на кушетку. Встаете на колени, приподнимаете таз. Ну, вы, видимо, знаете.
–Знаю, конечно.
Он прошел в процедурную комнату, остро пахнущую эфиром. Врачиха что-то делала за ширмой. Видимо, какую-то мазь готовит, для лучшей смазки и возбуждения, подумал Пеструхин. Закрыл глаза.
Почувствовал, что в его зад словно вогнали деревянный дрын. Он охнул, врачиха засмеялась:
–Ничего, все поначалу охают, а потом даже нравится. Техника. Пальцем это не то, не достает до всех нужных областей. То ли дело израильский фаллос.
–Какой еще фаллос! – изумился Пеструхин.
–Это так просто среди нас, медиков называется. На самом деле, это урологический аппарат новейшей системы. Начальство новое оборудование закупило. Чувствуете?
Савелий обернулся. Над ним возвышалась огромная как гора, с руками, словно колбасные батоны врачиха. Ее маленькие глазки на широком, лунообразном лице, хитро улыбались.
–Это какой-то коллапс, – пробормотал он.– А где врач, ну такая, черненькая, на испанку похожая. Я у нее во вторник был.
–Во вторник? – удивилась врач. – А как ваша фамилия, вы по записи?
–Пеструхин,– ответил Савелий.
–Какой еще Пеструхин? – переспросила обиженным голосом уролог. – У меня сегодня нет такого пациента. Ну, раз уж вы пришли, и мы начали, продолжим.
–Нет!– крикнул Пеструхин. – Не надо! У меня вообще не простата… а почка. Да!
–Что вы так нервничаете, пациент? Не надо, так не надо. Делаешь им приятное, а они еще и морды воротят.
–Сами вы…– Хотел сказать «морда», но не посмел, сдержался. Вскочил с кушетки, натянул штаны.
У соседнего 315 кабинета пожилой медбрат в синем комбинезоне и бейджиком на груди менял табличку с фамилией врача. Снимал «И.В. Зайцева», собирался повесить «А.К. Волкова». Но у него не получалось, руки его тряслись, возможно, с похмелья.
–Позвольте, помогу,– предложил Пеструхин.
–Будьте так любезны, – вежливо отозвался сотрудник поликлиники.
Теперь Савелий вспомнил, что именно в этом 315 кабинете он был во вторник. Вот ведь память… Пора электричеством лечиться, как писали классики.
–А чем же госпожа Зайцева провинилась?– спросил Савелий.
–Ушла,– охотно отозвался медбрат. – По собственному. А хотели по статье.
–За что же?
–Так она всем мужикам, кто к ней приходил на прием, простаты проверяла.
–Работа такая.
–Ага, работа, щас… Не работа ее заставляла, сладострастие. Нимфоманкой оказалась. Залезет кому в это… самое, а сама себя тоже теребит. Разврат, одним словом. Ну, одному пациенту не понравилось, жалобу Гулькину, это наш главврач, настрочил.
–Что же этому гаду не понравилось?! – в сердцах воскликнул Пеструхин.
–Видать, перестаралась, ха-ха. – Медбрат заржал так, что табличка с фамилией «И.В. Зайцева» упала на пол. Пеструхин ее поднял, пошел по коридору.
–Куда! – крикнул ему вслед сотрудник медучреждения. – Зайцеву-то верни!
–Ах, да, Зайцеву надо вернуть. Непременно.
В регистратуре узнать номер телефона или адрес Зайцевой не удалось.
«Информация конфиденциальная, к тому же она у нас больше не работает»,– отвечали нервные девицы.
И тогда Пеструхин, сам себе удивляясь, решительно направился к главврачу Гулькину. На ходу просмотрел сайт Минздрава. Секретарша пыталась преградить ему путь, мол, начальник занят, но Савелий был настроен решительно.
Гулькин пил чай с грушевым вареньем, закусывал пирожком. Савелий захлопнул перед носом секретарши дверь, уселся напротив главврача:
–Вкусно? – нагло спросил он.
Руководитель поликлиники закашлялся, крошки полетели на стол с бумагами, часть на Савелия.
–Будет еще вкуснее,– продолжил Пеструхин, отряхнувшись. – Я подаю в суд на вашу медицинскую богадельню и лично на вас. А еще собираюсь написать самому министру. Нет, лучше я лично позвоню Кондратию Павловичу.
Недаром Савелий открывал сайт Минздрава, имя и фамилия министра значилась в первых строках.
