Владимир Николаевич Положенцев
Голые танцы
Он тоже был как из утробы матери. Постучал себя по лбу, покрывшегося испариной. В голове звенело, мысли путались, разбегались в разные стороны. Мы же собирались снимать мизансцену прихода домой полячки. Точно! Полячки…
Петя вгляделся в профиль девушки. Не может быть! – вырвалось у него. Это была та самая Линда из трамвая.
Девушка приоткрыла правый глаз:
–Может. Дай поспать, Власик, задрал как волк овечку. Разве что не съел.
–Какую еще овечку? Ты, вообще, откуда здесь?
–Никакой ты не Маркус, – ответила она невпопад, поворачиваясь на спину, – тем более не Софийский. Казанова рядом с тобой и близко не стоял. Кайф.
–Да что здесь происходит!
Очнулся опер Кулачков:
–Всё под контролем. Хронометраж 2 часа, 15 минут, 40 секунд. У меня не забалуешь.
Линда прижалась к Пете, поцеловала его в колено.
–Милый, мы же теперь с тобой неразлучны, правда?
–Кривда! – воскликнул Петя, вскакивая с «сексодрома».
–Иди ко мне, – поманила его Линда.– Я тебя снова хочу.
–Где мои штаны?!
Власкин начал натягивать джинсы, забыв про трусы. Запутался в штанине, не удержал равновесия, рухнул головой в дверь. Отскочил от нее словно мячик для гольфа – дверь была крепкой, из африканского дерева.
Перед глазами побежали синие паучки, заметались белые мухи. И темнота.
–Какие наши дальнейшие действия?– услышал он, наконец, голос «девушки из трамвая».
Я не такая, я жду трамвая,– вторил ей Петин внутренний голос.
–Будет упираться, – ответил приятель Митя,– пообещаю слить секс-видео на сайт Щепки, Щуки. ГИТИСа, мхатовской школы-студии. Пусть народ посмотрит экстремальное порно. Перекроем ему всю театральную сферу. Навсегда. Ты, Линок, конечно, шедевральная порноактриса. Куда там до тебя австралийке Бонни Блю.
–А если и тогда Петька на мне не женится? Скоро у меня брюхо округлится, врачи говорят – двойня. А то и тройня.
–Куда он денется! Власкин добрый, сердобольный, мягкий. Потому я и выбрал его тебе в мужья. Кому ты еще почти на сносях нужна. Нет, только Петя. Кстати, а где тот проныра, что тебе…ну свои ДНК подарил?
–Где был, там уже нету. Мне Власик нужен. Пойдем с ним по жизни рука об руку.
Нет! – закричал Петя. – Не хочу, не буду!
Он открыл глаза.
Рядом никого не было. В комнате – только камера на штативе. Голова раскалывалось, во рту – пустыня Сахара.
–Очухался, наконец,– услышал он голос Метёлкина.
Приятель сидел на подоконнике у открытого окна, курил папиросу. По запаху – с травкой.
Выбросив окурок, подошел к Пете.
–Что же ты, брат, съемку срываешь? Выпил-то всего ничего и в осадок выпал. Нет, ты бросай свой ресвератрол, иначе дуркой закончишь, а не Щепкой.
–Где Линда?
–Какая Линда?
–Ну, порноактриса, что со мной лежала. А до этого…Оператор 2 часа снял.
–Да, брат, плохо дело. Кулачков камеру на завтра здесь оставил, сам уехал домой вместе, кажется, с Галкой. Имя забываю. Очень уж ругался, что день из-за тебя потерял. Пришлось заплатить.
–С Галкой?
–Ну да, с моего курса. Симпатичная девочка. Всё имя забываю, – повторил он. – Вроде, Галка. Какая разница. Еле уговорил тебе подыграть, а ты от глотка шнапса в нирване оказался. Тоже ругалась. Ладно, с кем не бывает. Завтра ровно в девять очередной сбор. Мизансцена, разумеется, прежняя. Можешь остаться здесь.
В Петину пятую точку словно вонзились иголки. Он подскочил, схватил свою одежду, бросился к «африканской» двери:
–Нет! – крикнул он.– Никаких Галок! Я Линду люблю.
После того как за ним захлопнулась дверь, Метелкин пожал плечами:
–Любишь Линду – люби, кто ж тебе запрещает.
Он достал из кармана флэшку на черном кожаном шнурке, повертел на пальце.
–2 часа 15 минут, славно. Никуда ты, Петенька, от нас не денешься, даже и не мечтай.
Из соседней комнаты высунулась Линда, обмотанная простыней на голое тело, подмигнула брату:
–Я не такая, я жду трамвая.
Они рассмеялись.
P.S. Законный вопрос: как Петя узнал о разговоре брата и сестры после своего ухода? Вот и мне интересно. Наврал, наверное, всё…
Голые танцы
Если мы, люди, разумная, мыслящая часть Вселенной, почему же остальная часть Великого Пространства должна быть не разумной и не мыслящей? В бесконечности не может быть исключений, рассуждал Витя Пилюгин, поглаживая любимый бинокулярный телескоп-рефлектор.
Витя задрал голову к звездному августовскому небу, пытаясь найти созвездие Орион, где в 548 световых годах от Земли горит, пылает гигантская звезда Бетельгейзе. Может быть там, на одной из планет этой звезды сейчас смотрят на нашу Солнечную систему и гадают, есть ли на Земле жизнь.
Бинокулярный рефлектор известной иностранной фирмы с большими ахроматическими объективами, возможностью передавать изображение на компьютер и телефон, Витя приобрел недавно, по бешеной цене. Если бы жена узнала, сколько телескоп стоит, она бы натянула оба объектива на его голову. Теперь Наталья находилась в длительной командировке на Дальнем Востоке и Витя мог отвести душу.
Но о цене «астрономического прибора» знала тёща Алёна Ивановна, которая извлекала из этой тайны выгоду для себя. То попросит зятя сбегать за лекарством, то заказать ей в маркетплейсе шампунь от перхоти, ножки, вилки, прочую ерунду, сбегать за папиросами… За все платил, разумеется, Витя. При этом, тёзка старухи-процентщицы нещадно дымила, не выпуская папиросы изо рта, кажется, даже ночью. Но ночью, слава богу, Пилюгин наблюдать её не имел возможности, он был занят звездами.
Однажды Алёна Ивановна попросит заказать ей новый телевизор и еще игровую приставку к нему, с ужасом думал Витя. И он ошибся.
Бабка не стала требовать телевизора. Она сперла из телескопа линзы Барлоу, ну те, что увеличивают изображение в несколько раз, и сказала, что вернёт их только при одном условии: Пилюгин должен исполнить одно ее сокровенное желание.
Вне себя от гнева, Витя воскликнул:
–Какое желание? Может вам мальчика – стриптизера ещё привести?
Эх, святая простота. Даже и не предполагал астроном-любитель, что попал в самый центр старушечьих мозговых туманностей.
Она взяла его под руку:
–А что, можно? Буду очень благодарна и верну тебе твои стекляшки. А Наташка никогда не узнает, сколько ты угрохал на это дурацкое железо с линзами.
Витя разинул рот – шутит? Старушке уже пора к встрече с архангелами готовиться, тапки белые покупать, а она о мальчиках мечтает. Нет, конечно, у некоторых женщин с возрастом даже возрастает либидо, это так называемый, «гормональный взрыв», но то большая редкость… Что, и у Алёны Ивановны бабахнуло?.. Он никогда не замечал за вдовой с двадцатилетним стажем сексуальной активности, даже разговоров на эту тему не вела и вдруг прорвало. Прям, солнечный взрыв, выброс плазмы.
Хотел спросить, не пила ли она сегодня своего ликера на еловых шишках, но бабка больно ткнула его в бок: мол, слов на космический ветер не бросаю.
Пилюгин заставил изобразить на лице серьезность, сказал:
–Сегодня всё возможно: хочешь девочку, хочешь мальчика… либеральная экономика…
– А ты не ёрничай, – перебила старушка, отличавшаяся от своих сверстниц широтой демократических взглядов. – Либеральная экономика нынче выдерживает удары полсотни самых развитых стран мира, а вот твоя советская сдохла от дефицита и коррупции. Дунул западный волк посильнее, и она разлетелась, как соломенный домик Ниф-Нифа в сказке «Три поросенка».
– Нам не страшен серый волк, серый волк…– пропел известную песенку Витя. «Советская» не моя…
–Рассказывай.
Бабка отрыла шкафчик, наполнила рюмочку темной жидкостью, смачно опрокинула, занюхала рукавом халата.
– Так как насчет мальчика?
–Мо-ожно, – протянул Витя. – Но это будет очень дорого стоить.
–Сколько?
В голове Пилюгина уже созрел план.
–Если в трусах одна цена, без трусов другая.
–Мне на его трусы смотреть надобности нет. На твои нагляделась.
–Ну, тогда… Тысячи полторы – две.
–Это что, это нам под силу, – дыхнула бабка на Витю табачно-ликерным ртом. – Я-то думала. Пенсию, слава мэру, платят исправно.
–Евро! – крикнул Витя. – За рубли перед вами и таракан не разденется.
–Мне тараканов не надобно.
–Поэтому две тысячи. И ни центом меньше!
–Это европейских денег что ль? Совсем озверели. Ну что ж, делать нечего, заказывай!
Пилюгин дернулся, пытаясь отцепиться от бабки, чуть не опрокинув свой драгоценный телескоп. Мозги вертелись, как звезды в туманности Орион. Жадная старуха, у которой сухого калача в праздник не выпросишь, вдруг готова раскошелиться на немалую сумму. Нет, такого случая упускать нельзя, значит, припрятала ведьма где-то кубышку с «золотыми червонцами». «Удовлетворим возросшие потребности населения!», вспомнил он советский плакат.
–Ладно, будет вам, Алёна Ивановна, мужик без трусов, но деньги вперед.
–Ага, щас. Может, у него там с горошину и плясать не умеет, а я плати. Нет уж, сначала гляну.
«А деньги при вас? – хотел спросить Витя словами персонажа бессмертного произведения.
Спросил же другое:
–Он что, еще и танцевать перед вами должен?
–Кто платит, тот вправе требовать полноценную услугу, – сухо ответила старуха языком «активного покупателя». – Жду.
–Готовьте монету.
В тот же вечер, забросив любимый телескоп, Витя позвонил своему старому школьному приятелю Мите Кутепову. Митя гордился тем, что был якобы потомком белого генерала от инфантерии, дравших, по его словам, большевиков как «сидорову козу». Вот накоплю денег, мечтал Митя и поеду в Париж на его могилу. Митя не имел образования, работал на стройке, что для москвича большая редкость, а все деньги благополучно пропивал. Так что Париж ему явно не светил. А тут…
Словом, Витя рассказал вкратце Мите, что от него требуется: всего лишь раздеться догола перед одной дамой и исполнить какой-нибудь незамысловатый танец. Но есть одно «но» – дама пожилая.
–После литра я и перед Бабой Ягой спляшу. Сколько?
Пилюгин пообещал ему триста евро – с Мити и этого за глаза хватит.
–Четыреста, – сказал, как отрезал Кутепов. – И деньги попрошу сразу.
–Спляшешь, получишь.
К закату следующего дня Митя приехал к Пилюгину на дачу. На участке было два дома: хозяйский и гостевой. Бабке велел сидеть в гостевом, ждать его команды «на выход». А Митю проводил в дом напротив, налил ему полстакана конька для «разогрева».
