Владимир Васильевич Зенков
Земля незнаемая. Сборник
В седьмом классе Натаха Сырцова, издерганная бесконечными родительскими ссорами, забилась в истерике прямо на уроке. Николай Иванович, проведя несколько раз ладонью перед ее лицом, мгновенно успокоил ее, и она проспала до самого звонка. После этого повеселела и перестала обращать внимание на грызню предков.
Каждая такая маленькая демонстрация вызывала тихую бурю восторга, и класс долго не мог успокоиться. Слухи дошли до учительской и Николай Иванович заработал у коллег презрительную кличку “фокусник”. Директриса Аркадия Павловна стала косо посматривать в сторону математика. Впрочем, она была человеком с огромным административным опытом и не спешила с приговором, ибо тот всегда был окончательным.
В пустой рекреации на третьем этаже гулко перекатывалось эхо. В окна бил сильный и нежный свет от недавно выпавшего снега. В этом свете Николай Иванович был виден ярко и празднично, очень отчетливо – до последней веснушки.
Он стал благожелательным и уверенным в себе. Это до такой степени не шло ему, что у Витьки где-то внутри отчетливо скреб по стеклу здоровенный ножик. Такое с ним постоянно случалось при виде какой-нибудь фальши.
Сейчас он мрачно выговаривал учителю:
– Николай Иванович, что это вы вытворяете? Ладно дуру Натаху вылечить – сам Бог велел. Но зачем вы биологичке вместо пирожка розу подсунули – она два часа в себя прийти не могла. Упекут вас в психушку, верьте моему слову. Эх! – Витька огорченно махнул рукой.
Николай Иванович рассеянно покивал:
– Витенька, да все я знаю. Но что я могу поделать – оно лезет из меня.
***
В знании взрослого мира Витька был на голову выше учителя – гроза разразилась.
В маленькой “дежурной” учительской сидел физик Василий Пантелеевич – человек неколебимый духовно и физически. Мария Константиновна, биологичка и профсоюзная деятельница, женщина чрезвычайно нервная и впечатлительная, что-то шептала про себя, лихорадочно перебирала многочисленные свои бумажки.
Николай Иванович просматривал тетради. В маленькой комнатке пахло нагретой пылью и старой краской. В окна, навсегда затянутые шторами, струился желтый скучный свет.
Василий Пантелеевич благожелательно, поверх очков, взглянул на Николая Ивановича:
– Э-э, коллега, приношу глубочайшие извинения. До меня дошли слухи о ваших этаких… фокусах что ли. Простите великодушно, но не пристало это как-то учителю. Ну, скажем, на вечере художественной самодеятельности – куда ни шло. Но на уроках… Ай-ай – Василий Пантелеевич огорченно покачал головой.
– А почему вы решили, что это фокусы?
– А что по-вашему, чудеса что ли? – мгновенно взъярилась биологичка, вспомнив как она испугалась, уколов руку о розовые шипы, – Скажите, какой чудотворец нашелся!
Николай Иванович взял со стола толстый синий фломастер и медленно приподнялся над стулом. Деликатно постучал друг об
дружку башмаками, стряхивая несуществующий сор, и легко взмыл к потолку. Осторожно, боясь испачкаться, облетел по периметру комнату и отчетливо расписался маленькими буковками под самым потолком. Потом так же легко опустился на стул.
–Что вы на это скажете, Василий Пантелеевич?
Биологичка остолбенела, на лице же Василия Пантелеевича не изобразилось ровно ничего.
– Видите ли, голубчик, я не специалист по трюкам, хотя признаю – трюк замечательный.
Рассерженный Николай Иванович вскочил:
– Но как я его сделал, этот трюк? Объясните, вы же физик!
Василий Пантелеевич равнодушно укладывал очки в футляр:
– Ну, голубчик, искусство факиров насчитывает не одну тысячу лет. Откуда я знаю, как это делается? Мне твердо ведомо: чудес не бывает, а значит все остальное – трюкачество.
Раздался истошный визг – это Мария Константиновна пришла в себя:
– Прекратите, прекратите свои мерзкие штучки! Вы монстр, отвратительное чудовище, вам не место в школе – биологичка с немыслимой быстротой стучала рукой по столу, взметая целый вихрь разлетающихся бумажек.
На этот раз Аркадия Павловна среагировала мгновенно: Николай Иванович вылетел из школы “по собственному желанию”. Уход сильно огорчил его, он потерял твердь под ногами. В поисках хлеба насущного он устроился в цирк, где в него мертвой хваткой вцепились двое оборотистых ребят. На новом поприще успех был ошеломительный – Николаю Ивановичу вначале очень понравилась полная свобода и возможность исследовать свои новые способности. Шестиклассники с контрамарками бегали в цирк, где Николай Иванович, словно распоясавшийся Хоттабыч, творил невероятные чудеса. Все это, однако, ему быстро приелось, и он задумал уходить. Не тут-то было: оборотистые циркачи, вкусившие огромных денег, просто-напросто заперли капризного иллюзиониста в старой львиной клетке. Витька с товарищами потратил немало усилий, чтобы вызволить его оттуда. Соблазнившийся необычным делом, начальник местного отделения милиции, был на вершине славы: о шумном процессе писали центральные газеты.
Скандальная известность вовсе осточертела Николаю Ивановичу: он устроился дворником, занял крошечную служебную квартирку и зажил уединенно и замкнуто. Изредка встречался с Витькой и, к его большому огорчению, стал попивать.
После томительной вереницы промозглых октябрьских дней, полных холода и неживого серого света, сердитый ветер растащил ошметки грязных туч и утих. Ночью вызвездило и похолодало еще сильнее, а утром малиновое солнце неохотно всплыло над озябшими крышами. Повисело, маленькое и негреющее, потом разозлилось и полыхнуло в полную силу. Заблистало старое серебро инея на пожухлой траве, воздух стал тонок и сух, быстро наполняясь нежным теплом. Задымили дворницкие костры, дымы расползлись плоскими тучами, пронизанными золотыми широкими стрелами солнечных лучей.
Витька, моментально отогревшись под скоротечным осенним солнцем, легкомысленно подпрыгивая, шел по бульвару. В правой руке он нес пакет, в нем, заботливо укутанные в старые газеты, помещались пирожки с капустой и картошкой – бабка была великой мастерицей по этой части. Пирожки предназначались для Николая Ивановича. Витька перемахнул невысокий забор и оказался во дворе автошколы, где в одном из флигельков квартировал учитель.
Огромный широкий двор был засыпан ослепительно-желтыми кленовыми листьями. Николай Иванович пригорюнившись, сидел на скамейке в курилке. Витька остановился за деревом, острая жалость царапнула сердце – Николай Иванович сильно сдал за последнее время. Под глазами мешки, не брился дня три, не меньше, стал совсем неряшлив в одежде. У скамейки валялись метлы, лопаты и прочий дворницкий инструмент.
Перед учителем кружился маленький смерчик из кленовых листьев. Николай Иванович поворачивал голову, и смерчик послушно перемещался за его взглядом. Вот он стал разрастаться, лезть в высоту, к нему змеясь, ползли ручейки листьев со всего двора. Вдруг весь ковер зашевелился и стал стремительно стягиваться к основанию мерцающего извилистого столба. В воздухе нарастал гулкий рев, уши закладывало. Взлетели с крыш листы ржавого железа, решетки штакетников, ударяясь о землю, карикатурно шагали к центру гигантской воронки. Сорванное с веревок белье, всякая балконная дребедень, хлам из сараюшек, да и сами сарайчики, развалившиеся на доски, ныряли в бешено крутящуюся муть и мгновенно уносились куда-то ввысь. Витька в ужасе мертвой хваткой вцепился в ствол огромного клена. Тот ощутимо трещал, наклонившись в сторону смерча.
Николай Иванович, как король Лир, гневно потрясал поднятыми к небу кулаками, что-то орал широко открытым ртом. Витька, до боли зажмурив глаза, отчаянно заверещал тоненьким заячьим голосом. И сейчас же все стихло, только стучали и громыхали падающие с неба ржавые листы железа, да кружилась над городом, медленно опадая, гигантская туча осенних листьев.
“Провинциальные ведомости”, 10 октября. В нашем городе произошло удивительное явление,которое метеорологи никак не могут объяснить – они в полной растерянности. Вчера, в половине одиннадцатого, в районе второй автошколы возник гигантский смерч, наделавший немало бед – ущерб оценивается в сотни тысяч рублей. По счастливой случайности обошлось без жертв. Впрочем, один пострадавший есть. Вскоре после исчезновения смерча, в ближайшее отделение милиции в совершенно невменяемом состоянии прибежал молодой мужчина, как впоследствии выяснилось – дворник муниципального хозяйства, и стал кричать, что
это он вызвал такую ужасную беду и должен нести за это ответственность перед людьми. Да, здоровье нации сильно подорвано нелегкими временами. Бедняга отправлен в психиатрическую клинику.
Обложка полностью выполнена автором.
-
