Владимир Владимирович Евменов
Знак Зодиака Змееносец
Глава 5
Ноябрь 1986 года, город Орел, СССР.
Любовь Кудряшова остановилась около обитой коричневым дерматином двери и, поставив на половичок авоську с продуктами, принялась с усердием искать в дамской сумочке связку ключей.
«Куда же они делись?.. Я хорошо помню, что брала их с собой, когда уходила из дома. Да и на работе несколько раз проверяла: они точно были на месте…»
В том, что память ее больше не подводит, она нисколько не сомневалась. За последние полгода, после того как в ее жизнь вошел ОН, все, буквально все изменилось. Она вновь стала похожей на прежнюю себя, на ту Любу-хохотушку, которой все ее знали.
«Память у меня сейчас что надо… Почти как в институтские годы, когда могла на спор выучить десять страниц с чистого листа. А все потому, что отказалась от этих чертовых таблеток! Нет у меня больше душевного расстройства. Прошло, как и не бывало. И все благодаря ЕМУ…»
Она смогла даже, наконец, устроиться на постоянную работу. Правда, всего лишь оператором подстанции повышения давления системы водоснабжения многоэтажных домов. Но и это для начала было неплохо. Хотя, работенка, конечно, так себе – низкой квалификации и не особо хорошо оплачиваемая. В любом случае, это стало ощутимой прибавкой к их скудному семейному бюджету. Спасибо, конечно, свекру, который все годы ее болезни практически содержал их с Яном, хотя сам был давно на пенсии.
В новой работе Любе больше всего нравился график – сутки через трое. Благодаря этому у нее оставалось свободное временя не только для семейных дел, но и для своего нового увлечения.
Астрология. Это слово обрело для нее не просто обозначение таинственного мира звезд и созвездий, непостижимым образом влияющих на людей, оно стало долгожданным билетом в новую жизнь, в которой есть ОН. Аркадий открыл для молодой женщины безграничную вселенную чудес и загадок, которым официальная наука так и не смогла дать точного объяснения. Новое увлечение настолько захватило Любу, что теперь, как послушная ученица, она каждый божий день корпела над книгами, стараясь глубже вникнуть в суть этого непростого вопроса. Это было настолько захватывающе, что порой ей казалось, что она изначально была создана именно для того, чтобы составлять гороскопы.
«И все же – не стану себе врать – главное для меня это ОН. И только ОН! От одной только мысли все внутри замирает и трепещет», – мечтательно вздохнула Люба.
Да, теперь у нее есть любимый мужчина. И главное какой! Буря! Нет, не верно… Ураган страстей – вот лучшее определение, которое смогло бы ему подойти. Неутомимый, страстный и вечно ее желающий! А еще… А еще – в этом она боялась признаться даже себе – подарившей ей то, чего она была всегда лишена. Да-да, вы почти угадали. Благодаря Кеше она смогла, наконец, познать, что же такое настоящее женское блаженство!
Оргазм… Нет, об этом она никому не расскажет! Ни за что! Да, в прочем, и некому… С той поры как недуг скрутил ее разум своими невидимыми клешнями, все подруги исчезли, словно их никогда и не было. А теперь, где их искать?.. Да и надо ли?..
«Ну и пусть, что про меня все забыли! Главное, у меня есть ОН, а это куда больше, чем все подружаки-однокурсницы вместе взятые. Даже сынишка, Янчик, хоть и школьник, и то увлекся астрологией. Что тут говорить – УЧИТЕЛЬ умеет вдохновлять людей! – с тихим восхищением размышляла Люба. – Ага, а вот и ключи нашлись!»
Она достала связку и вставила ключ в замок.
***
Однако обо всем по порядку.
События, столь резко изменившие жизнь Кудряшовой, начались с банальной истории. Как-то вечером, гуляя перед сном на свежем воздухе по рекомендации врачей, она повстречала в городском парке экстравагантного мужчину, неопределенного возраста, который крепил к доске объявлений исписанный неровным почерком альбомный лист.
Незнакомец сразу же привлек ее внимание необычной внешностью и одеждой, которая была выдержана в единой цветовой гамме. Удлиненное драповое пальто, брюки с безупречными стрелками, но почему-то заправленные в «дутыши», вязаный шарф, в два оборота обмотанный вокруг шеи и даже пижонская широкополая шерстяная шляпа – все они были гнетущего черного цвета. Мрачноватый вид усиливали жгуче-черные усы и такая же черная с проседью густая борода лопатой. Завершали портрет незнакомца темно-карие, практически черные, внимательные глаза, спрятавшиеся за толстенными линзами очков с массивной пластмассовой оправой.
«Лекция по занимательной астрономии.
Тема: «Астрология – наука ХХ века или шарлатанство?»
Лектор: кандидат философских наук, А.И. Тверд
ДК «Железнодорожников», начало 21 марта в 18-00, вход бесплатный».
Заметив подошедшую Любу, мужчина повернулся в пол оборота и, вежливо поздоровавшись, с улыбкой поинтересовался:
– А вы, девушка, верите в астрологию?
Находящаяся под воздействием седативных препаратов, да к тому же давно отвыкшая от мужского внимания, поначалу Люба даже не отреагировала на обращенный к ней вопрос. Уставившись перед собой отсутствующим взглядом и чуть растягивая слова, она растерянно переспросила:
– Что?.. Вы это ко мне… обращаетесь?
– Да-да, к вам, сударыня. Вы верите в астрологию?
– Нет, наверное… – неуверенно произнесла она, пытаясь сообразить, к чему тот клонит. – Но я верю, что есть люди, которые предсказывают судьбу.
– Ну, это уже что-то… – неопределенно ухмыльнулся в ответ бородач. – По крайней мере, вы не столь безнадежны, как кажетесь на первый взгляд. Между нами говоря, предсказывать судьбу другим – это слишком субъективно. И, как бы выразиться по-другому… э-э-э… в общем, довольно примитивный процесс интуитивной интерпретацией чувственного восприятия мира. При таком способе прогнозирования всегда есть место ошибке.
Он внимательно заглянул Любе в глаза, словно пытаясь прочесть: понимает она его или нет?
Взгляд Любы по-прежнему ничего не выражал: с глуповатым видом она лишь хлопала густыми ресницами.
Мужчина немного опечалился.
– Как по мне, гадания на кофейной гуще и прочая ворожба не являются достоверной оценкой вероятности развития грядущих событий. Настройка человеческого восприятия штука довольно тонкая и деликатная, а потому не всегда позволяющая попасть на нужную волну предвидения. Кстати, именно на этом моменте многие гадалки и прокалываются.
Он прервался и окинул ее с ног до головы быстрым взглядом. Как показалась Любе, на этот раз уже с какой-то завуалированной недвусмысленной заинтересованностью.
Однако уже в следующую секунду загадочный собеседник вновь посерьезнел и в профессорской манере заправского лектора на полном серьезе заявил:
– А вот астрология, сударыня, как относительно объективный инструмент познания мира, несомненно, куда более беспристрастна в вопросах прогнозирования событий и явлений.
Люба не знала, что и ответить. Ее мысли текли так вязко и тягуче, что ей с трудом удавалось уловить даже общий смысл произнесенных слов. И все же, чтобы проявить хоть немного вежливости, она согласно кивнула в ответ.
Человек «в черном» словно этого и ждал. Воодушевившись, он начал пространный рассказ о далеких звездах, планетах и зодиакальных созвездиях и о их влиянии на судьбы людей и, вообще, на все происходящее в мире. Он категорично утверждал, что все взаимосвязано и находится в невидимой гармонии, нужно лишь научиться распознавать эти факты и правильно интерпретировать полученные результаты. Его рассказ был настолько живой и образный, что, не заметив как, Люба целиком погрузилась в новые и до сей поры неизвестные ей аспекты человеческой жизни.
– А хотите, сударыня, я угадаю, кто вы по знаку зодиака? Впрочем, это и так у вас на лице написано! – широко улыбаясь, заключил незнакомец. – Шучу-шучу!.. Вообще-то, в основном все написано на ладонях и стопах.
– И кто же я, по-вашему? – недоверчиво поинтересовалась Кудряшова.
– Шучу-шучу!.. Вообще-то, в основном все написано на ладонях и стопах.
Произнеся это, мужчина смело, но деликатно взял ее за кисти.
Сама не зная почему, Люба не стала этому противиться.
Скрупулезно осмотрев ее ладони, он повертел их вправо-влево, согнул-разогнул кисти, изучил складки и линии, после чего стал по очереди пристально разглядывать каждую фалангу и ногти.
– Смею предположить, что вы Телец. Родились где-то в конце апреля… Здесь, как говорится, и к бабушке не ходи, – он улыбнулся обезоруживающей улыбкой. – В прошлом пережили большое горе… вероятно, смерть близкого человека… Да и сами были на краю гибели.
Люба молчала. От охватившего ее беспокойства она боялась даже шелохнуться.
– Так, что еще можно сказать?.. Ага! – было заметно, что новое открытие очень обрадовало бородатого хироманта. – У вас должно быть как минимум двое детей. Скорее всего, мальчик и девочка. Один ребенок наверняка невероятно изобретателен, а другой – очень артистичен… Впрочем, вы и сами наделены немалыми талантами. Вам определенно стоит познакомиться с астр…
Он запнулся на полуслове.
– Не может быть!.. А вот это уже не случайность…
С каждой секундой мужчина становился все более и более возбужденным. Кончики его пальцев задрожали, и он нервно облизнул губы.
Нервным движением руки поправив очки, он почти шепотом поинтересовался:
– Извините, а как вас зовут? Ваше имя, случайно, начинается не на букву «Л»?
Едва он это произнес, Люба ощутила, как у нее подкашиваются ноги. От этого, в принципе, безобидного вопроса ее охватил нешуточный страх. Точь-в-точь, как тогда в лесу во время встречи со зловещей старухой-оракулом.
– Люба, – прошептала она. – А как вы об этом узнали?
– Неважно, – быстро ответил незнакомец и отпустил ее руки.
Отвернувшись в сторону, он принялся беспокойно теребить свою бороду.
Так прошла минута. Затем другая.
Внезапно мужчина вновь оживился.
– Понимаете, – воскликнул он с горящими безумством глазами, – именно сегодня мой личный гороскоп сулил мне встречу с роковым Тельцом, которая даст то самое недостающее звено! Это просто невероятно!
Он принялся шагать взад-вперед по асфальтовой дорожке. После чего вновь подскочил оторопевшей Любе и с жаром схватил ее за руки.
– Признайтесь, ради всего святого, кто ваши дети по знаку зодиака?
При этом он так на нее взглянул и обезоруживающе улыбнулся, что Кудряшова растаяла.
Люба сдалась, так и не начав бой. Этот странный тип ее одновременно и смертельно пугал, и непостижимым образом притягивал к себе как магнит.
– Люба, пожалуйста, только не бойтесь меня! – в его голосе было столько искренности. – Меня зовут Аркадий Тверд. Я – ученый-исследователь, а не какой-то злодей-чернокнижник, как вы могли себе вообразить.
Все это было сказано настолько доброжелательным тоном, так убедительно, что, учитывая многолетний прием транквилизаторов и антидепрессантов, а так же полное отсутствие мужского внимания, критическое мышление женщины в эту минуту было явно не на высоте.
– Мои дети – Стрельцы.
– Когда именно они родились?
– Они родились в один день, двадцать восьмого ноября, – ответила Кудряшова и неожиданно расплакалась.
Уточнять что-то еще ее новый знакомый не стал, а вместо этого, приобняв Любу за плечи, слегка притянул к себе. Все это вновь было проделано настолько тактично и ненавязчиво, что не только не смутило Любу, а, наоборот, показалось ей приятным и уместным.
А она все плакала и плакала, по какой-то непостижимой причине рассказывая своему новому знакомому историю своей жизни. Люба плохо помнила, что он ей отвечал, но одно она запомнила точно.
– Люба, я жду вас в пятницу, в восемнадцать ноль-ноль, на лекции в ДК «Железнодорожников». Обязательно приходите – вам это точно понравится.
– Хорошо, – со всхлипами, размазывая по щекам слезы, ответила Кудряшова.
– И, запомните, ваши дети – не Стрельцы. Они – Змееносцы. Впрочем, как и я.
Люба непонимающе посмотрела на Тверда. Тот же, ничего не объясняя, по-военному развернулся на каблуках и уверенно зашагал по асфальтовой дорожке в сторону выхода из парка.
«Змееносцы?… Какие еще такие змееносцы? – путались мысли у нее в ее голове всю дорогу до дома. – А я-то хороша, дуреха!.. Вот чего, спрашивается, посреди улицы нюни перед незнакомым человеком распустила?.. Какая еще к дьяволу астрология? Дома Янчик не кормленный! Домой, домой, домой…»
И все же в пятницу она сделала свой выбор.
После той памятной лекции по астрологии она начала свою жизнь с нуля.
***
«Змееносец… Теперь-то я хорошо знаю, что это за знак такой», – улыбнулась Люба, поворачивая ключ в замке.
Толкнув входную дверь, она очутилась в маленькой прихожей. И первое, что ей бросилось в глаза, были огромные, сорок пятого размера, не меньше, начищенные до блеска осенние ботинки, а рядом незнакомые ей новенькие осенние женские полусапожки.
«А кто это у нас в гостях? То, что ботинки не Яна – это точно… У него сороковой… – удивилась она, рассматривая обувь. – У нас Аркадий, что ли, в гостях?!.. А что за женщина тогда?..»
И тут из глубины квартиры донеслись подозрительные шум и стоны.
От нехорошего предчувствия у Любы екнуло сердце.
Послышался ритмичный скрип дивана. Пауза, и вновь все повторилось.
Бросив авоську с продуктами на пол, не разуваясь, они кинулась в комнату. Открывшаяся перед ней картина заставила Любу потерять дар речи.
На диване в страстном переплетении лежали два обнаженных человеческих тела. И эти двое увлеченно занимались любовью.
– Учитель… – только и смогла вымолвить она. – За что?..
Тверд вздрогнул и, шустро вскочив на ноги, ничуть не стесняясь своей наготы, замер перед остолбеневшей хозяйкой.
– Помнишь, Люба, я говорил тебе, что наша мартовская встреча была неспроста? Вот, посмотри, это и есть то самое недостающее звено моего личного гороскопа.,
Произнеся это, он отошел в сторону.
С дивана на Кудряшову испуганно и одновременно с вызовом смотрели такие знакомые глаза.
– Яна?.. – только и смогла прошептать Кудряшова. – Да разве такое может быть?..
Ее сознание, как в быстро меняющемся калейдоскопе, стало стремительно рассыпаться на множество мелких фрагментов, чтобы уже в следующее мгновение собраться в абсолютно новый вариант воспринимаемого мира. А затем в новый, и в новый… И так до бесконечности.
Необратимый процесс потери разума был запущен. С тех пор сумасшествие стало для нее обыденной реальностью. Больше в нормальное состояние сознания Кудряшова так никогда и не приходила.
А потому, спустя пару дней, ее госпитализировали в психиатрическую больницу, где она так и осталась под наблюдением врачей на постоянной основе.
Глава 6
Март 1996 года, город Орел, Россия.
В комнате царил полнейший беспорядок. Но так могло показаться лишь на первый взгляд. Стоило присмотреться более внимательно, как неизбежно напрашивался вывод, что во всем этом хаосе присутствует определенный принцип и все здесь находится в строгом соответствии с жизненным укладом жильцов.
Главным принципом, которому здесь все подчинялось, была незримая черта, некая медиана, разделявшая комнату на две части – женскую левую и правую мужскую половины.
В левой половине на видном месте располагался темно-коричневый лакированный шкаф времен брежневского застоя, доверху забитый женскими вещами, причем так плотно, что одна из дверок – просто физически – была не в состоянии закрыться. Зато старенький трельяж, приютившийся в углу и сплошь заставленный разномастными иностранными косметическими средствами и дамскими аксессуарами, выглядел угрюмым старым воякой, с застегнутым на все пуговицы парадным мундиром.
Рядом с трельяжем на стене, увешанной вырезками из глянцевых журналов мод, в золотистой рамочке висела цветная фотография. С нее мило улыбалась молодая девица двадцати-двадцати двух лет в ярко-красном закрытом купальнике и зачесанными назад короткими темно-русыми волосами. Радостно сверкая идеально-белоснежной улыбкой, она выглядела абсолютно счастливой.
Чуть ниже, сильно диссонирую с фотографией, к серо-зеленым болотного оттенка обоям английскими булавками был приколот плакат с изображением Курта Кобейна – лидера известной рок-группы «Нирвана». Фронтмен, с ниспадающими на гитарный гриф волосами, был одновременно угрюм и печален. Но особую депрессивную нотку его образу придавала надпись в правом нижнем углу плаката. Чем-то буро-коричневым, сильно похожим на старую запекшуюся кровь, там были неразборчиво начертаны какие-то цифры.
Завершал антураж женской половины каскад из трех застекленных полок, под завязку набитых книгами. В основном это была литература эзотерического толка, а так же книги и руководства по прикладной астрологии.
В правой же половине комнаты во всем чувствовалась твердая мужская рука. Мебель была расставлена просто, удобно и практично, а личные вещи хозяина с педантичной безупречностью были аккуратно разложены по своим местам. Около стены стоял старенький комод, над которым, на покрытой лаком самодельной деревянной полке-подставке ютился зачехленный духовой инструмент – труба.
В углу располагался большой книжный шкаф. Только, в отличие от женской половины, здесь присутствовали издания совершенно иного толка. Руководства по криминалистике, судебной медицине, правоведению, делопроизводству и прочей юридической специфики, чередовались с учебниками по психологии, психиатрии и социологии.
Напротив окна стоял простенький письменный стол, а на нем, в массивной деревянной рамке большим пятном на выщербленной поверхности столешниц выделялась черно-белая фотография. На ней был запечатлен молодой человек с видеокамерой в руке.
Даже мимолетного взгляда хватало, чтобы понять, что он приходится родным братом девицы, чей портрет висел на стене в противоположной части комнаты. Сходство между ними было просто поразительным.
Завершала убранство комнаты классическая триада уюта развитого социализма: растопырившийся на кривых ножках диван времен позднего СССР, его ровесница – кресло-кровать и запыленный телевизор «Рубин» с водруженным на него новеньким видеомагнитофоном «Электроника».
В настоящий момент в кресле-кровати, поджав под себя ноги, сидела изящная миловидная девушка, облаченная в розовый банный халат. Выразительные ресницы ярко-зеленых «кошачьих» глаз были искусно подкрашены тушью, а на верхних веках металлическим отливом играли светло-серые тени. В тон им были накрашены и чуть полноватые капризные губы. Волосы же брюнетки были аккуратно уложены назад и зафиксированы гелем с эффектом мокрых волос.
Перед ней на журнальном столике была аккуратно разложена старенькая, местами уже затертая и выцветшая карта центральной России. В одном месте на карте маркером была нанесена жирная точка красного цвета, рядом с которой ярким пятном просматривался многократно обведенный вопросительный знак. Немного правее аккуратным женским почерком была сделана приписка: «Причина всего».
Кроме этого на карте, словно циркулем, был прочерчен практически идеально ровный круг, проходящий через два областных центра – Орел и Брянск.
Один из углов карты был придавлен перекидным календарем, на открытом листке которого читалась надпись: «21 марта 1996 года – День весеннего равноденствия». Тут же на журнальном столике находился двухкассетник «SHARP», из динамиков которого гремела «Smells like teen spirit» уже упомянутой выше группы «Nirvana».
Внезапно, перекрывая ритмичный грохот «гранжа», по квартире разлилась заливистая трель дверного звонка. Услышав ее, брюнетка выключила магнитофон, легко подскочила с кресла и, скинув с себя банный халат, принялась облачаться в заранее приготовленную одежду.
В черной полупрозрачной текстурной блузке и обтягивающей удлиненной юбке она вскоре стала выглядеть как звезда эстрады.
– Ждать нечего! – твердо скомандовала она сама себе. – Сегодня идеальный день для начала нашей задумки!
И хотя во взгляде «кошачьих» глаз мелькали тени сомнений, выражение лица молодой брюнетки оставалось налитым суровой решимостью.
Порывисто развернувшись, она твердым шагом направилась к входной двери.
Долгожданным гостем оказался высокий нескладный молодой человек с угревой сыпью на щеках. Смешные черные кучеряшки, торчащие из-под обтягивающей голову шапочки с большим помпоном, придавали ему забавный вид. Он смущенно переминался с ноги на ногу, словно не решаясь войти внутрь. , и робко улыбался хозяйке квартиры виноватой улыбкой.
– Яна, привет! Как хорошо, что ты уже готова! – начал он порывисто, робко улыбнувшись хозяйке квартиры виноватой улыбкой. – Я так боялся, что ты откажешься со мной пойти… Ты же знаешь, как я отношусь к маэстро. А сегодня такой день!.. Такой день!… У Сергея Георгиевича вышла новая концертная программа, где он лично исполнит соло на трубе. Поверь, это будет огонь!
Пока гость это произносил, он то и дело опасливо заглядывал вглубь квартиры, словно пытаясь понять: есть там кто еще или нет.
– А Ян дома? – не выдержав, осторожно поинтересовался он.
– Нет, уехал в Самару. У него экзамен скоро. Как сдаст, так и вернется.
Сказала, как отрезала брюнетка.
– Дима, а зачем он тебе? – в голосе девушки послышалась откровенная насмешка. – Насколько я помню, еще в прошлый раз он все конкретно тебе объяснил… Не твой это человек, и не твой знак зодиака, как бы ты об этом не мечтал.
Видя, что ее слова расстроили гостя, уже чуть более снисходительно добавила:
– Ладно, Дим, не топчись на пороге. Проходи и закрой за собой дверь. Нечего соседям наш разговор слушать. А то уши от сплетен завянут!
Последнюю фразу она произнесла нарочито громко, словно обращаясь к кому-то конкретно на лестничной площадке.
Молодой человек не стал дожидаться повторного приглашения и шустро юркнул в прихожую, тут же захлопнув за собой дверь.
– Молодец, – похвалила его брюнетка.
Посмотрев на себя в зеркало на стене в прихожей, она поправила прическу и, распылив на шею духи, игриво подмигнула своему отражению.
Реакция гостя оказалась немного странной. Чуть наклонившись вперед, он мечтательно потянул воздух носом. Ярко-синие глаза затянуло туманной поволокой, а пухлый рот чуть приоткрылся.
– Эй, дружок, не расслабляйся! – на ходу насмешливо кинула ему хозяйка, меж тем уже надевая клетчатое весеннее пальто. – Помчали, Ромео, а то можем и опоздать!
Вместо ответа парень вслед скривил кислую гримасу и, словно передразнивая ее, едва слышно фыркнул.
«Глупышка, неужели ты думаешь, что сможешь меня заинтересовать?» – от этой мысли ему стало смешно, и он едва заметно улыбнулся уголками рта.
И в то же время, желая подыграть, в привычной для себя манере он послушно промямлил:
– Уже бегу, дорогая… Ты ключи от машины не забыла?
Глаза брюнетки вспыхнули холодным огнем. Она подошла к гостю вплотную и с угрозой заглянула тому в глаза.
– Запомни, Димончик, я никогда ничего не забываю. Никогда… – произнесла она ледяным тоном.
Секунду подумав, она добавила уже более спокойно:
– Особенно, если кто-то сделал мне больно…
Бросив на нее короткий недоумевающий взгляд, молодой человек мгновенно распахнул входную дверь и пулей выскочил на лестничную площадку.
Он был так взволнован ее словами, что даже не заметил, как в этот момент тихонько захлопнулась приоткрытая дверь квартиры напротив. А следом кто-то тут же прильнул к дверному глазку.
Едва парочка спустилась вниз и покинула подъезд, дверь квартиры напротив вновь отворилась, и на лестничной площадке показалась грузная пожилая женщина со сдвинутым набок каштановом шиньоне.
Она на цыпочках подкралась к двери квартиры молодой брюнетки и осторожно прильнула к ней ухом.
Постояв так с минуту, пенсионерка разочарованно вздохнула и выдала одну лишь ей понятную фразу:
– Врет ведь, сучка, врет…
***
Тремя днями позже все та же досужая бабка вновь была на своем посту. Только на этот раз она караулила не соседку, а стоя у двери, вслушивалась в звуки на лестничной площадке. Она с волнением ожидала возвращения из гостей своего единственного и ненаглядного великовозрастного сыночка.
«Ну где же Вадик так задерживается?.. Уж половина третьего, а его все нет! Где его черти носят?!» – ругнулась она, и вот уже второй раз за сегодняшний вечер отправилась на кухню принимать «Корвалол».
Пока она отсчитывала положенные на прием двадцать капель успокоительного, за окном раздался звук подъехавшего автомобиля. Мотор заглох, хлопнула дверца и в ночной тишине послышались глухие нетвердые шаги – кто-то с трудом поднимался по лестнице.
«Ах, Вадик, ах, засранец! Опять напился и деньги теперь на такси тратит! А мне ведь пенсию только через две недели принесут!» – в сердцах воскликнула она, закрутила пробкой пузырек с лекарством и, насколько ей позволяла грузная комплекция, заспешила к заранее приоткрытой входной двери.
Шаги поднимающегося по лестнице человека приближались.
Наполовину высунув наружу голову, досужая пенсионерка уже собиралась разрядиться гневной тирадой, обращенной к загулявшему сыну, но в результате ей удалось лишь выдавить из себя:
– Здрасьте…
Перед ней на лестничной площадке стоял бородатый человек с усталым лицом в шляпе и очках. На нем мокрой тряпкой свисал черный плащ, а в руке он держал черный кожаный чемоданчик.
Пустым взглядом он окинул старуху с ног до головы, повернулся к ней спиной и принялся шарить рукой в кармане в поисках ключей.
Он открыл дверь, прошел внутрь и включил в прихожей свет. В задумчивости постояв на месте, мужчина повернулся к бабке и холодным голосом с металлическим оттенком, выделяя каждое слово, утробно изрек:
– Astra inclinant, non necessitant * (Звезды склоняют, а не принуждают)
После чего захлопнул дверь.
– Сам дурак, и не лечишься! Тьфу, на тебя! – огрызнулась в ответ разобиженная от непонятных слов пенсионерка, и с досады сплюнула на пол.
