Владимир Вольфович Жириновский
Россия и Югославия
Со своей стороны, албанцы сражались за свою независимость от Югославии, руководствуясь одним принципом ‑ правом нации на самоопределение. В свою очередь, сербы воевали за то, чтобы сохранить Косово как часть Югославии, руководствуясь другим принципом ‑ принципом территориальной целостности и нерушимости границ. В этом конфликте НАТО занимало абсолютно двойную позицию: настаивая на том, что Косово должно получить автономию, НАТО тем не менее, во всю декларировало необходимость сохранения края в составе Югославии. Получилось на деле так, что Североатлантический альянс вмешался в гражданскую войну, неся поражение одной из сторон, но при этом разделял позицию побежденных по основному пункту проблемы, ставшей причиной столкновения.
Вследствие этого «гуманитарные» цели операции НАТО не были достигнуты, а политические цели дали возможность албанцам, проживающим в Косово, вплотную подойти к вопросу о независимости, хотя против этого возражало само НАТО, в особенности его европейские члены. Совершенно очевидно, что натовская агрессия на Югославию представляет собой преступление против мира и человечества. Правительство Югославии предъявило иск Международному суду в Гааге против десяти натовских государств, которые совершили агрессию, бомбя территорию Югославии, нанося систематические преднамеренные удары по гражданскому населению и невоенным целям.
Какими будут выводы?
Самое главное, что показала война в Косово ‑ предательство как метод внешней политики всегда будет неправильным ходом. В надежде, что Запад поможет ему укрепить свою власть, С.Милошевич сначала предал хорватских, а потом и боснийских сербов, потом устроил чистку собственной армии.
Другим, наиболее показательным итогом развязывания альянсом США ‑ НАТО военных действий стало осознание того, что Европа, к сожалению, не может больше проявлять себя как самостоятельный центр силы. Рассчитывать на создание с ней как с сильным партнером стратегических альянсов недальновидно.
Еще одним, наиболее печальным, становиться вывод о бессилии международных политических организаций. Теперь уже никакие крупные мировые политические организации, такие как Совет Безопасности ООН и ОБСЕ, уже не могут являться Гарантами мира и безопасности. Мир и безопасность в нынешней ситуации могут обеспечить лишь военная сила и политическая воля. Это неудивительно: в конце нынешнего столетия после двух мировых войн должным образом воспринимается только военная сила, а такой силы у вышеуказанных организаций нет.
Многочисленные войны на Балканах также показали, что широко распространилось в последнее время уделение особого внимания общественному мнению по поводу определенных действий в международных отношениях и принятие его в расчет в западных демократических государствах. Это привело к тому, что принимающие решения политики все меньше готовы брать на себя ответственность за негативные последствия использования военной силы, то есть за риск потерь среди личного состава. Это обстоятельство стало определяющим элементом всей военной стратегии Запада при проведении операции «Решительная сила». Это стало одним из факторов, повлиявших на то, что боевые самолеты НАТО вплоть до самого завершения операции действовали в большинстве случаев на высоте свыше пяти тысяч метров, а размещенные в Албании 24 боевых вертолета «Апач», привлекшие большое внимание средств массовой информации, так и не были ни разу задействованы.
Логично, что в этих условиях была полностью немыслима наземная операция с использованием боевых соединений и даже угроза ее проведения. Таким образом, конфликт в Косово не отличался от того конфликта, что был в Боснии-Герцеговине.
Вывод, вытекающий из конфликта в Косово, в том, что в подобных этому конфликтах в будущем следует более своевременно и откровенно разрабатывать стратегию обращения с авторитарными правителями типа Милошевича и затем последовательно претворять ее в жизнь. Пустые угрозы, все новые и новые ультиматумы, проволочки с реализацией превентивных мер, например, размещение в кризисных регионах до начала боевых действий боеспособных соединений достаточной численности или уже исключение подобного варианта развития событий, чрезвычайно облегчают противной стороне задачу разработать соответствующую стратегию защиты.
Ошибки повторяются
История взаимоотношений Запада и Слободана Милошевича весьма любопытна и противоречива. С одной стороны, сербский лидер всегда ходил в почти главных западных врагах. Но с другой стороны, в самые сложные для Милошевича моменты Запад, вольно или невольно, помогал ему удержаться у власти.
В самый разгар противостояния с президентом Сербии Слободаном Милошевичем в 1990 году югославский премьер, реформатор Анте Маркович попросил у Запада заем в размере 4 млрд долларов. Запад тогда отказал, и С.Милошевич легко добился отставки своего противника. В 1992 году на Западе не поверили югославскому премьеру Милану Паничу, отказав ему в поддержке в борьбе с С.Милошевичем, и М.Панич проиграл выборы. В прошлом году после начала натовских бомбардировок Югославии рейтинг С.Милошевича резко подскочил, а оппозиция была загнана чуть ли не в подполье. Нынешним летом США долго уламывали президента Черногории Мило Джукановича участвовать в выборах по сценарию Милошевича, хотя это означало бы для черногорцев признание результатов конституционного переворота, который президент Югославии совершил в июле, превратив Югославию фактически в унитарное государство.
Со своей стороны С.Милошевич, объявляющий Запад исчадием ада, в ключевые моменты всегда помогал западным лидерам решить свои дела на Балканах. Если бы С.Милошевич не подтолкнул боснийских сербов к войне, войска НАТО врядли бы обосновались в Боснии. Если бы не начатые С.Милошевичем зачистки албанских сел в Косово, у Запада не было бы повода для начала бомбардировок Югославиии в Косово никогда бы не были введены войска НАТО.
Хотя вывод о том, что Запад играет на стороне С.Милошевича, несколько преждевременен. На самом деле С.Милошевич просто всегда переигрывал Запад, который никак не мог понять, что руководитель страны может идти на огромные для своей страны жертвы ради сохранения собственной власти. Цинизм С.Милошевича просто не укладывается в понимание западноевропейского политика.
Именно поэтому Запад всегда стремился расправиться с балканским лидером. Свою стратегию на Балканах Запад свел к простой схеме: или С.Милошевич, или мы. На этот раз его хотят не просто сместить с поста президента, но абсолютно устранить с политической сцены Югославии, еще лучше поместить его в тюрьму Международного трибунала в Гааге. Но до этого времени С.Милошевичу весьма успешно удавалось проводить свою политику, добиваться принятия и исполнения именно тех политических решений, что были ему необходимы.
В 2000 году были запланированы выборы в федеральный парламент, которому предстоит избрать нового Президента. Раньше парламент состоял из двух палат: в нижней представительство пропорциональное, в верхней – равное количество депутатов из Сербии и Черногории. Черногория была представлена в верхней палате союзного парламента двадцатью депутатами, столько же имели и сербы. Их делегировали парламенты обеих республик. Тем самым, и Сербия, и Черногория были равноправны в вопросе избрания Президента.
Но по предложению правящей коалиции парламент в экстренном порядке голосовал за принятие поправок к Основному закону. По сути, был произведен новый конституционный переворот. 8 мая С.Милошевич подписал секретный указ POV-221/00 о создании группы по подготовке проекта новой конституции Югославии. В первый день июня группа, готовившая все поправки, встретилась с Президентом СРЮ С.Милошевичем и вручила ему проект новой Конституции. Документ предусматривал превращение югославской федерации в жестко централизованное государство и гарантировал самому Милошевичу сохранение президентской власти еще на несколько лет. Весь этот проект держался в строжайшей тайне, и после опубликования произвел эффект разорвавшейся бомбы. Черногория потребовала объяснений, окружение С.Милошевича отказывалось от комментариев, а черногорцы, участвовавшие в подготовке новой конституции, уверяли, что изменений не будет. Однако 5 июля поправки были вынесены на обсуждение в парламент, а 6 ‑ приняты.
Новые поправки практически аннулировали равноправие двух республик федерации. Глава государства с этого времени должен был избираться прямым всенародным голосованием, а не парламентом, до тех пор дававшем президенту мандат на один срок. Эта «революционная» поправка дала возможность занимать этот пост два срока, по четыре года каждый. Это позволило С.Милошевичу баллотироваться на новый срок президентства.
На первый взгляд кажется, что всенародное избрание Президента является наиболее демократичным механизмом. Но, по сути, Черногория, где население составляет около 650 тысяч, тем самым была отлучена от этого процесса «избрания». Она теряла возможность влиять на выборы, так как в Сербии, другой составной части Югославии, могут голосовать свыше 4 миллионов граждан.
Черногория не признала конституционного переворота. Ее Президент Мило Джуканович заявил, что Союзной республики Югославия больше не существует. Такая реакция было на руку Сербии. Более того, Сербия ждала объявления референдума о независимости Черногории, что дало бы властям Сербии повод ввести в республике военное положение. Тогда размещенные в Черногории верные Белграду войска были приведены в состояние боевой готовности. Но руководство Черногории объявило референдум об объявлении моратория на исполнения решений центральных органов власти, включая и принятые к Конституции поправки.
Черногория явочным порядком отделилась от Югославии, правящая коалиция участвовать в выборах не желала. В Сербии также сильнейшая партия обновления В.Драшковича склонялась к тому, чтобы отказаться от участия в выборах. Вука Драшкович считал, что при отсутствии свободной прессы и международных наблюдателей проведение честных и свободных выборов невозможно.
Для чего это было сделано? Это был своеобразный акт укрощения оппозиционного С.Милошевичу черногорского руководства во главе с Мило Джукановичем. Черногорский лидер Мило Джуканович откололся от партии С.Милошевича после подписания мирных соглашений по Боснии, когда экономические и политические связи с Сербией стали рушиться. Тогда М.Джуканович выиграл выборы на пост Президента республики во главе коалиции «За лучшую жизнь». В 1998 году Черногория впервые не поддержала Сербию в войне, не стала участвовать в конфликте в Косово и приняла более 100 тысяч беженцев. Памятуя об этом, Милошевич отлучил Черногорию от федеральной власти. Граница Черногории и Сербии тогда была закрыта для провоза грузов, финансовые потоки были практически перекрыты. В 1999 году с ужесточением правил въезда в Сербию, граница фактически стала государственной. Почва для войны была совершенно готова. С.Милошевич мог в любой момент отдать приказ армии о взятии власти в Черногории.
В случае победы С.Милошевича на выборах Черногория наверняка бы заявила о намерении выйти из состава СРЮ, воспользовавшись своим правом на проведение референдума о независимости. Дальнейший ход событий мог бы повторить уже опробованный сценарий со вводом войск в непокорную республику и далее по накатанному плану вплоть до распада СРЮ.
В связи с этим чрезвычайно симптоматичным является то обстоятельство, что НАТО, хотя и высказывало свою озабоченность нарастающей напряженностью в Черногории и «предостерегало» Белград, но одновременно начало вывод сконцентрированных на Адриатике военно-воздушных сил.
Что касается чисто военной стороны, то «Решительная сила» показала, что без доминирующего вклада США, НАТО в настоящее время не в состоянии проводить операции такого масштаба. Четыре пятых всех использовавшихся в боевых действиях самолетов выставили Соединенные Штаты Америки. Европейские системы разведки и управления боевыми соединениями также в значительной мере зависели от американской поддержки. Высказывание нового председателя военного комитета Североатлантического союза Гвидо Вентуриони о том, что в конфликте в Косово НАТО подошла к границам своих возможностей, высвечивает, кроме того, принципиальную проблематику современной военной стратегии, базирующуюся почти исключительно на использовании высокотехнологичных систем оружия. Это предъявляет особые требования к Европе, которая должна предпринять более активные усилия для разработки заслуживающей доверия внешней политики и политики обеспечения безопасности, включающей в себя и подходящие военные инструменты. До сих пор существовали лишь соответствующие заявления о намерениях, однако, путь к самостоятельной европейской идентичности в области безопасности долог и тернист.
