Владимир Вольфович Жириновский
Россия и Югославия
Использование данного вида оружия представляет серьезное нарушение основных принципов международного гуманитарного права, потому что оно вызывает страдания и чрезмерный ущерб. Использование этого типа боеприпасов абсолютно жестокое, и с точки зрения немедленного результата и с точки зрения отдаленных последствий.
Американское военное руководство выражает большое беспокойство относительно общего протеста против использования оружия с обедненным ураном, в связи с загрязнением территорий иностранных государств и отравлением гражданского населения. Пентагон знал, что протесты могли бы сделать это оружие «политически недопустимым» и вынудить военных прекратить использовать данный тип оружия и поэтому рекомендовал, чтобы Армия участвовала в «установлении связей с широкой общественностью, чтобы предотвратить возможную неблагоприятную международную реакцию». Использование ядерного оружия в Югославии значительно увеличило список преступлений НАТО против проживающих в Косово людей.
Война против Югославии велась с использованием одних лишь военно-воздушных сил и запускаемых с сопредельной территории крылатых ракет и не привела к значительным потерям среди личного состава НАТО. В то же время Югославии были нанесены громадные потери как среди населения, так и социально значимым инфраструктурам.
Бомбовые удары вызвали лавину беженцев из Косово, которые шли в разных направлениях ‑ в Македонию, Албанию, Сербию и Черногорию. Нескончаемый поток беженцев грозил перерасти в огромную проблему для многих стран балканского региона. Военный путь решения проблемы расширения автономии Косово, предложенный западными странами, оказался нерезультативным.
После окончания натовской агрессии, по решению Совета Безопасности ООН, подтвержденному резолюцией №1244 (1999), на территорию Сербии были введены силы международной безопасности, чтобы уважая суверенитет и территориальную целостность Республики Сербии и Федеративной республики Югославии, гарантировать физическую безопасность ее гражданам, гарантировать мир, порядок и правовые нормы, защиту этнических и религиозных объединений в Крае Koсoвo и Meтохия.
Однако в результате их присутствия в Крае преобладающим стал хаос и ненадежность, преступления и этнические чистки неалбанского населения. С момента размещения сил международной безопасности 1500 человек было убито, более чем 360000 сербов и черногорцев, членов других неалбанских этнических групп были высланы, около 100 церквей, монастырей, и средневековых культурных памятников было разрушено и сожжено. Осквернены кладбища. Частная и госсобственность насильственно захвачена. Область Косово превратилась в центр организованной международной преступности, в центр торговли оружием и контрабанды наркотиков.
Преступные действия, совершенные албанскими террористическими группами, часто выполнялись с помощью пособников из сил международной безопасности, и это было основной причиной, по которой виновные в самых серьезных преступлениях против сербов и других неалбанских этнических групп не были привлечены к суду.
Таким образом, стало совершенно очевидно, что сколько бы военных объектов ни разрушили удары альянса США – НАТО, после окончания операции пришлось возвращаться к политическому диалогу. Мировое сообщество вынуждено было искать новые варианты урегулирования кризиса в Косове, самым эффективным из которых, на наш взгляд, является путь продолжения переговоров, каким бы долгим он не был.
Югославия и политика России в перспективе
С начала 90-х годов внешняя политика России в отношении Балканского региона прошла несколько этапов. 1991-1992 годы были периодом неопределенности во внешнеполитической ориентации после распада СССР. До февраля 1992 года российская политика была невмешательством во внутренние дела Югославии и поддержкой единства СФРЮ. После Беловежских соглашений в декабре 1991 года и распада СССР из-за отсутствия общефедерального механизма разработки и принятия внешнеполитических решений власть по решению внешнеполитических проблем все больше концентрировалась в руках министерства иностранных дел. Конституция России определяет, что внешняя политика страны формулируется Президентом, а исполняется Министром иностранных дел. Однако на деле Президент практически не принимал активного участия в выработке балканской внешнеполитической тактики, а стратегия вообще отсутствовала. Поэтому на начальном этапе кризиса основным разработчиком внешнеполитического курса РФ был А.Козырев.
При отсутствии научно обоснованной внешнеполитической концепции нового российского государства, политика отдельных направлений, в том числе и балканского, часто складывалась спонтанно. «Балканская проблема» возникла тогда, когда в стране преобладал антикоммунистический пафос, когда отрицались все элементы внешней политики предшествующего периода, включая «сферы влияния», когда были отвергнуты все союзники бывшегоСССР. Впрочем, формально не стало и противников.
Проблема Балканского региона возникла тогда, когда молодая дипломатия новой России налаживала дружеские отношения с лидерами западных стран, стремясь не противоречить и не конфликтовать с ними. Как писал А.Козырев, российскими дипломатами в самом тесном контакте с их английскими и другими западными коллегами была разработана «концепция нового государства ‑ продолжателя СССР в ООН», и России удалось унаследовать статус, привилегии и одновременно ответственность одной из пяти великих держав ‑ постоянных членов Совета Безопасности. Министр желал оправдать данный кредит доверия к демократическому руководству в Москве.
Для этого он стремился «перейти на другую, цивилизованную, демократическую сторону баррикад», зная, что от демократов в Кремле Запад ждет подлинного союза с теми, кто стоит на страже международной законности. Главной целью политики этого периода было введение России в качестве великой державы «в семью наиболее передовых демократических государств…, в так называемое западное общество…».
Следующий этап строительства дипломатических отношений начинает отсчет с февраля 1992 г. Тогда Россия резко изменяет свою оценку событий в Югославии, признает факт распада федерации. Однако участия в урегулировании кризиса Россия не принимала, самоустранившись от данного международного политического процесса. Россия достаточно пассивно участвовала в разрешении балканского кризиса. Поэтому рассматриваемый период отличался противоречиями и непоследовательностью в подходе к событиям на Балканах.
Период с 1993 по 1995 гг. характеризовался попытками включиться в формирующуюся систему европейской безопасности, в мировое сообщество в качестве равноправного демократического государства. Для этого в условиях тяжелейшей обстановки на Балканах Россия полностью согласилась с выбранным США и другими западными партнерами путем. Российская дипломатия осуществляла политическую активность в дозволенных ей границах, выполняя роль инструмента давления на сербскую сторону, когда никто другой уже не мог повлиять на несговорчивых сербов. Основной характеристикой этого периода была несамостоятельность внешней политики России, ее зависимость от ведущих стран, прежде всего, Америки. Россия в этот период не вела «самостоятельную партию в оркестре», о чем мечтал министр, а лишь выступала во второстепенной роли.
Следом за этим наступил период разочарования в быстрой интеграции в западную систему европейской безопасности. Наряду с другими факторами, влиявшими на изменение внешнеполитической концепции, анализировались и итоги балканского кризиса, которые уже были очевидны к началу 1996 года. Среди негативных результатов деятельности мирового сообщества на постюгославском пространстве следует отметить закрепление в международных отношениях «права и закона силы», которые опираются на отсутствие партнерских отношений между ведущими государствами в решении кризисных проблем. К числу негативных последствий проведения международной политики относится признание международными организациями административных границ многонационального государства как межгосударственных по просьбе субъектов федерации без согласия на то центра. Вместе с этим произошло изменение сути миротворческой концепции ООН, которое заключалось в переходе к применению силы для наказания непослушной или несговорчивой стороны конфликта. Именно «благодаря» деятельности мирового сообщества НАТО получило возможность использования своих войск в миротворческих операциях. К концу 1995 года Россия перестала быть фактором, влияющим на ход событий в этом регионе.
С изменением руководства МИД и назначением на должность Министра иностранных дел Е.М.Примакова в начале 1996 г. начинают вырисовываться новые параметры внешней политики России. Столкнувшись с последствиями политики Козырева, Е.М.Примаков уже в марте 1996 года заявил об активной политике по всем «азимутам», целью которой было создание наиболее благоприятных условий для того, чтобы сохранялась целостность России. Россия готова была играть роль контрбаланса тех негативных тенденций, которые проявляются в международных делах, и пытаться быть противовесом доминирующей одной державе в мировом международном процессе при переходе от двухполюсного системы к многополюсной. Именно Россия могла бы гасить те дестабилизирующие факторы, которые есть в мире, активно участвовать в ликвидации конфликтных ситуаций. В августе 1996 года впервые зашла речь о национальных интересах России.
Впервые прозвучали идеи стремления отстаивания национальных интересов России. При этом рассматривался также вариант возникновения и вступления в полосу разногласий с некоторыми странами, в первую очередь, с США. Однако подчеркивалось, что возможные разногласия будут оставаться в рамках партнерства и не перерастут в конфронтацию. Россией было выражено недовольство складывающейся системой главенства одной державы в системе международных отношений, когда право миловать и казнить принадлежит только одной стране. Подчеркивая необратимость перемен, Россия обозначала свою позицию в процессе строительства межнациональных и межгосударственных отношений и формирования новой мировой системе. Особо отмечалось, что двухполюсный мир ранее соперничавших двух сверхдержав и блоков должен эволюционировать не к однополюсному под командой США, а к многополюсному, где у России больше маневра для защиты национальных интересов.
Россия определяла свое участие в международной политике как активное, считая свою внешнюю политику многовекторной, и не ограничивающейся одним направлением. Россия стремилась теперь играть роль одного из ведущих государств на международной арене и ее внешняя политика была направлена на сохранение и укрепление международной стабильности и безопасности. Россия не соглашалась с миропорядком, определяемым одной державой. Вместо маневрирования между великими державами, отжившего свой век, вместо создания коалиций Россия должна добиваться конструктивных партнерских отношений со всеми образующимися мировыми полюсами.
Отношениям с США придавалось большое значение. Россия открыто заявляла, что отношения эти должны строиться на взаимовыгодной основе. «Наша страна не может отказываться от равноправного и взаимовыгодного партнерства с ними, игнорировать и не защищать свои интересы, приносить в жертву накопленные за всю историю России позитивные ценности и традиции, в том числе и в имперский, и в советский периоды» – так Е.Примаков выразился о желании российской дипломатии вспахивать поля совпадающих интересов. Целью новых ориентиров внешней политики России должно стать, по словам министра, укрепление территориальной целостности страны.
Участие в Контактной группе, необходимость наблюдать за постдейтонским пространством, а также нестабильность на Балканах, новые очаги конфликтов обусловили появление среди приоритетов внешней политики России балканского направления. Это совпадало с целым рядом других соображений: необходимостью восстановления партнерства после пяти лет его разрушения, поиском стран, которые могли бы сохранить военный нейтралитет в условиях всеобщего стремления в НАТО, определением своего места в складывающейся системе европейской и мировой безопасности. По уровню экономического развития, формам транзиции и связанными с ней проблемами Россия ближе к странам балканского региона, чем развитым странам Европы.
