Xoma Sleepy
Путь Тьмы
– Идите за мной, ваши покои уже подготовлены. Прошу никого не покидать замка и не попадаться на глаза посторонним людям, – проговорил он, поворачиваясь к магам спиной и беря факел в руку.
Разместив новоприбывших, император с личем заперлись в покоях Шахриона.
Сам Властелин хотел обсудить важный вопрос верховного чародея, не выбираясь из подземелья, но Гартиан не желал торчать в склепах и сейчас он стоял возле окна, глядя на город, расположившийся внизу.
К ним присоединилась и Тартионна, которая сидела в кресле и рассеянно перекатывала в пальцах фигурку венценосца, взятую с игральной доски, время от времени бросая неприязненные взгляд в сторону лича.
Шахрион сел напротив советницы и машинально передвинул пехотинца на клетку вперед. Тартионна улыбнулась и кивнула, принимая предложение, без слов высказанное императором. Некоторое время они играли блиц-партию без кубиков, а мертвый чародей молча смотрел в окно и в комнате царила тишина, нарушаемая лишь мерным стуком искусно вырезанных костяных фигур, отполированных до зеркального блеска сонмом предыдущих владельцев.
Наконец, Гартиан не выдержал, и, резко отвернувшись от окна, пересек расстояние, отделяющее его от игравших, нависнув над Шахрионом.
– Обязательно играть, когда я хочу с тобой поговорить?
– Почему нет? – пожал плечами император. – Спать сегодня мы все равно не будем, так отчего бы не развеяться партией-другой?
– Я хотел поговорить с глазу на глаз.
– У владыки нет от меня секретов, верховный, – елейным голосом произнесла Тартионна, бросая в атаку на позиции Шахриона рыцаря.
– Ты слышал ее, Гартиан, говори.
– Хорошо. – Лич сунул руку в недра балахона и извлек оттуда коробку. – Тут пять.
Шахрион раньше времени закончил ход и потянулся к простому медному ларчику, трясущимися от предвкушения руками открыл его, и не сумел сдержать вздоха восхищения. На бархатной подушке покоились пять небольших, с куриное яйцо размером каждая, бутылочек, внутри которых плескалось нечто мутно-зеленое.
– Это то, о чем я подумала? – задала вопрос Тартионна.
– Оно самое, – кивнул император, не скрывая торжества. – Концентрированная смерть. Просто великолепно, Гартиан, ты гений!
Некромант клацнул нижней челюстью от удовольствия.
– Жалко, что мы начали делать их так поздно.
– Раньше не получалось, – с сожалением проговорил Шахрион.
– Я считаю, что и позже не надо было, – надула губы Тартионна, заканчивая ход.
Шахрион осторожно погладил один из флакончиков, затем закрыл ларчик и, поднявшись из-за стола, взял его и поставил на книжную полку, одновременно с этим бросив через плечо:
– Рыцарь с в6 на в9, атакую твоего копьеносца.
Тартионна фыркнула и сняла фигуру с доски, после чего моментально поразила всадника с помощью лучника.
Шахрион улыбнулся – советница возражала против применения любых заклинаний из арсенала высшей некромантии. Концентрированная смерть – магическая бомба, способная уничтожить все живое в радиусе ста шагов от эпицентра взрыва, естественно попадала в эту категорию.
Делался один флакон не менее года и требовал принесения в жертву по крайней мере ста человек, более того, кроме Гартиана ни у кого на изготовление столь мощного артефакта просто не хватало опыта. Отсюда и смехотворное количество этих полезнейших бомб, которым в прошлом Черные Властелины, бывало, забрасывали осажденные города.
– Спасибо, Гартиан, – вновь проговорил он. – А тебе, Тартионна, следовало бы спокойнее воспринимать создаваемое верховным оружие.
– Это не оружие, это самое настоящее зло! – ответила та. – Хуже только то, что вы затеваете к весне.
Император с некромантом переглянулись, и Шахриону показалось, что в зеленых безднах глаз лича промелькнуло нечто похожее на сочувствие. Да, временами с Тартионной было тяжело – упрямство к этой извечной перешло от родителей вместе с кольцом.
– Это война, – ответил он, подходя к столу и делая следующий ход. – А на ней приходится мараться кровью.
***
Восьмой день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны, утро.
Передовые отряды исиринатийцев появились спустя несколько часов после рассвета. Первым их обнаружил разъезд, дежуривший на подступах к городу, бойцы которого и передали важную весть первому кольценосцу, а точнее – кольценосице. Тартионна сочла своим долгом дать повелителю, задремавшему после беседы с Гартианом, выспаться, поэтому, когда Шахрион открыл глаза, был уже полдень, а возле его столицы как грибы после дождя росли три осадных лагеря.
Ругать верную слугу не было смысла, поэтому Шахрион, прихватив ее с собой, отправился на внешние стены – посмотреть на врага вблизи. Там их встретил генерал Иритион и все трое прошли на башню, расположенную над западными воротами. С нее открывался прекрасный вид на главный вражеский лагерь, стремительно ощетинивающийся частоколом и дозорными вышками – вражеский генерал был человеком осторожным и обстоятельным. К сожалению.
– Как думаешь, владыка, будут парламентеры? – Иритион почесал заострившийся в последние годы подбородок. Возраст изрядно иссушил некогда могучего воина, в молодости способного на равных биться даже с легендарными воинами, отмеченными Шестью, вроде благородного Мирола.
– Придут, никуда не денутся. – Шахрион напряг зрение и указал пальцем вперед, указывая на приближающиеся черные точки. – Собственно, вот они. Полагаю, благородный генерал решил почтить нас своим присутствием. Возможно даже, что в компании благословенного Этита и благороднейшего Ритона.
– Владыка, неужели генерал будет так рисковать?
– Думаю, что будет. Бирт Тавриэн – хороший вояка и порядочный человек, он с самого начала был не в восторге от затеваемой венценосцем авантюры. – Да, генерал мог бы стать хорошим вассалом при иных обстоятельствах, он чем-то напоминал Шахриону самого себя.
– Это опасно.
– Не очень. И пока они едут, генерал, расскажи, как дела с солдатами?
– Мы поставили в строй почти тридцать тысяч человек. Еще десять тысяч определили подносить оружие, ухаживать за ранеными, разгребать завалы, тушить пожары и кашеварить.
– Для хозяйственных нужд, извечный, – подсказала Тартионна.
– Да, извечная. Именно что для нужд. Но поток добровольцев не иссяк, я думаю, что мы сумеем увеличить число воинов до пятидесяти тысяч, вот только… – генерал замялся.
– Да? – Шахрион с любопытством заглянул ему в глаза, в которых без ошибки различил неуверенность.
– Пока враги будут под стенами, от арбалетчиков с пращниками еще будет толк, но как только леопарды заберутся на них, твои ополченцы станут тем, чем являются – смазкой для мечей. За пару дней нельзя превратить пахаря в солдата.
– Не волнуйся, генерал, время у тебя будет. – Тридцать тысяч стрелков в строю и еще двадцать на подходе…Исиринатийцам придется узнать много нового и неожиданного.
– Полагаешь, что они осмелятся штурмовать с ходу?
Шахрион засмеялся – генерал думал совсем, как Гартиан. Вот уж воистину – разрыв поколений.
– И еще как! Осадные лестницы у них с собой, пылятся в обозе. Вот только завтра утром котам будет не до нас. – Он перевел тему разговора. – Ты уже распорядился приступить к сборке метателей?
– Да. А также привел в готовность весь гарнизон. И все же я не понимаю, каким образом же образом мы получим обещанное тобой время.
Шахрион загадочно улыбнулся.
– Дождись ночи генерал, когда тьма опустится на землю, ты все увидишь.
– Очередное секретное оружие, которое до срока нельзя никому показывать?
– Нет, скорее, умение манипулировать людьми и работать с донесениями шпионов.
Генерал хмыкнул и отстал. Он ненавидел все, что касалось тайной войны, и считал доносчиков червяками, достойными только удобрять землю. Как ни странно, многие поколения императоров и генералов разделяли его убеждение. И это с эльфами-то по соседству! Надо полагать, потому Империя и развалилась.
Парламентеры, меж тем, остановились на безопасной, как они думали, дистанции. Небольшой отряд – всего два десятка всадников, двое из которых выделялись богатством доспехов, а один – белоснежными одеждами.
Вперед выехал рыцарь с белым флагом, примотанным к древку копья. Он проехал еще несколько десятков шагов и остановился, опустив свой импровизированный символ переговоров в раскисшую землю, после чего извлек из-за пояса рог и три раза подул в него, а затем повернул к отряду.
– А вот и приглашение. – Шахрион не без удовольствия отметил, что славные дожди хорошо потрудились и пересечь новоявленное болото наступающим будет нелегко. Конечно, будь у кошаков сильный маг воды или земли, те могли бы попробовать просушить почву, но Академия Исиринатии традиционно делала ставку на огонь и молнии. Хотя с этих безумцев сталось бы попробовать возвести огненную стену, чтобы погнать ее через поле, или призвать ураган, будь у них достаточно магов.
– Владыка, – повысил голос Иритион. – Смею заметить, что тебе не стоит идти на переговоры. Они могут оказаться ловушкой.
– Я уже говорил, что генерал не такой человек. К тому же, кошаки думают, что победа в кармане. Исиринатийцы – не эльфы, они не всадят нож в спину, если уверены, что могут вышибить мозги ударом палицы.
– И это хорошо.
– Для нас – безусловно, потому что лично я пойду и не на такое. Спускаемся.
В сопровождении кольценосцев и небольшого отряда телохранителей император выехал навстречу врагам. Когда оставалось двадцать шагов, один из них жестом отпустил солдат подальше. Император повторил его жест и вперед они поехали уже втроем.
Обе стороны остановились возле завязшего в грязи копья с намокшей белой тряпкой.
Шахрион с любопытством изучал исиринатийцев.
Первым на мощном гнедом жеребце ехал высокий мужчина средних лет, под плащом которого виднелось сюрко красного и желтого цветов, а на щите красовалась черная куница на клетчатом поле – генерал Бирт Тавриэн собственной персоной. Его черные коротко стриженые волосы топорщились ежиком, открывая шрам, тянущийся наискось от макушки и до затылка. В глазах командующего исиринатийской армией читалось любопытство. Справа зыркал волком дородный жрец в белоснежном балахоне. Благословенный заочно ненавидел императора, не понимал, зачем нужно высылать каких-то парламентеров и даже не пытался скрыть свои чувства. За ним, приосанившись, на дорогом тонконогом лиосском скакуне восседал темноволосый хлыщ, разодетый в парчу родовых цветов и не озаботившийся накинуть плащ. Роскошное одеяние размокло под дождем, делая его обладателя похожим на нищего, завернувшегося в украденное рубище.
Судя по всему – благороднейший Китит Саргилэн, по приказу папочки возглавивший добрую половину армии вторжения. Прихлопнуть бы их сейчас, но не выйдет – наверняка орденцы и академики точно также, как и его собственные маги, собрали круг и готовы в любой момент прийти на помощь командирам.
– Приветствую Черного Властелина, – произнес генерал. – Я – Бирт Тавриэн, командующий армией его величества, пришел к тебе, чтобы предложить капитуляцию.
– Приветствую благородного генерала и его спутников, благословенного высокого сына и, – короткий взгляд на ряженого, – благороднейшего родича венценосца.
Мальчишка позеленел от злости.
– Я – благороднейший Китит Саргилэн, сын Цигда Саргилэна, Хранителя Востока! – без запинки выпалил взбешенный дурак.
– Да? Действительно, я ошибся – забыл, что благороднейший Ритон – блондин и считается красавцем.
Парень схватился за меч.
– Успокойся! – Рявкнул на него генерал, сцапав благороднейшую кисть и чуть-чуть сжав ее.
Послышался легкий хруст и Китит скривился от боли, но ярость в его взгляде никуда не делась. Это было слишком просто, как ударить ребенка, честное слово.
– Исчадие зла, хватит играть. Сдайся, чтобы принять нашу милость! – подал голос жрец.
– Милость, подобную той, что была оказана жителям Ривитена?
– Да! – повысил голос жрец. – Я окончил их греховное существование и отправил к Отцу, благодаря мне души порочных прошли очищение через боль.
– Ценю оказанную честь, благословенный, но я и мои подданные предпочтем ходить грязными. – А ведь за это ты еще ответишь, мразь. Жестоко ответишь. – Это все, что ты и твои спутники хотели сказать, генерал?
– Мне больше нечего предложить, Властелин, – в голосе воина послышались нотки сожаления.
– Тебе жалко меня?
– Не люблю добивать слабых.
– Не волнуйся, генерал. Ты и твои люди будут теми, кого добьют, – пообещал император, вызвав дружный рык спутников генерала. – Можете отправлять солдат под стены, они станут неплохим удобрением.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и пришпорил коня. Хорошо обученный скакун сразу перешел на кентер, получилось весьма эффектно.
Ну вот, враги должны быть достаточно обозлены, по крайней мере, спесивый дворянчик и жрец, осталось еще немножко подергать их за усы, и результат будет достигнут.
– Владыка, а не слишком ли это было резко? – проговорил Иритион, когда городские ворота закрылись за ними.
– В самый раз, – заверил верного слугу властелин. – Не вижу смысла церемониться с захватчиками.
***
Восьмой день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны, ночь.
Китарион внимательно разглядывал занятую врагами Пауковку. Последние, впрочем, особой активности не проявляли – выставили по периметру часовых, которые грелись возле костров, а сами отправились отдыхать под крыши. Небольшая деревушка, располагалась недалеко от столицы, возле которой лагерем встали главные силы захватчиков, отсюда и отношение, но, все же, презрения к кошакам у капитана прибавилось. Мишень была выбрана не из легких – в деревне засели, по крайне мере, две сотни, помощь которым могла прийти в течение часа-полутора с момента атаки, поэтому действовать предстояло быстро и предельно жестоко. И Китарион верил в успех – возле деревушки собралась вся гвардия, подкрепленная магом. Сил для штурма должно хватить.
Но, все-таки, император – гений. Он умудрился все рассчитать так, что каждая засада гвардейцев достигла своей цели, а бойцы подошли к столице почти одновременно. Сейчас по плану все партизанские отряды легионеров занимают позиции вокруг захваченных городов. В эту ночь они поприветствуют котов, так поприветствуют, что те долго не забудут гостеприимства Империи Таараш!
Главное, чтобы в гарнизонах не было вражеских магов, впрочем, даже в этом случае найдется чем ответить. Капитан гвардии бросил короткий взгляд на сидевшего рядом Кштиритиона, погруженного в свои размышления. Или тот попросту спал?
Последние деньки выдались напряженными, приходилось урывать каждую минуту покоя, но ничего не поделать – отдохнуть можно будет и после войны. Или в посмертии.
Китарион ткнул мага в бок.
– Да, чего тебе? – встрепенулся тот.
– Эй, Кштиритион, новых приказов владыки не было?
– Ни одного! Не мешай спать.
– А ты не должен проверять округу птицами?
Маг фыркнул и отвернулся, укрывшись точно таким же зеленым плащом, какой был у каждого воина гвардии. Отвечать надоедливому командиру он, по-видимому, счел ниже своего достоинства.
Китарион вздохнул и отпил из фляги немного холодной ключевой воды. Ему тоже следовало прикорнуть, но не получалась – ответственность за людей не давала завалиться на бок и окунуться в забытье, поэтому приходилось делать над собой усилие. Ничего, злее будет драться.
Капитан ухмыльнулся, последняя мысль показалась весьма забавной. Как же медленно тянется время, когда нужно ждать!
Он зевнул и прикрыл глаза. На один миг.
– Капитан, просыпайся. – Кто-то трясет за плечо. Что такое? Зачем? – Просыпайся!
Китарион дернулся – на мгновение показалось, что он ослеп, – но это была всего лишь ночная мгла. Выходит, он все-таки отключился.
– Пришел в себя? – осведомился некромант.
– Я спал?
– Как видишь, – колдун не желал проявлять ни малейшего уважения к командиру. Проклятые труповоды боготворили лишь своего дохлого учителя.
– Гвардия готова?
– Да, твой подручный уже предупредил всех. Ждем сигнала.
– Будет вам сигнал, – кольценосец приподнялся. В деревне ничего не изменилось, разве что часовые сгрудились под самодельными навесами вокруг костерков.
– Сами выкопали себе могилу. – Капитан поднес руки к губам и трижды гулко ухнул филином.
Краем глаза он заметил тени, вынырнувшие за спиной из мглы. Хорошо, его первая сотня готова, пора. Атака планировалась в два этапа. Первый отряд по возможности тихо убирает часовых и врывается в деревню. После этого дается сигнал, и все остальные гвардейцы присоединяются к товарищам, дабы учинить резню.
Кольценосец первым выступил из леса, шепча молитву Матери, и перебежками двинулся вперед. Сердце стучало кузнечным молотом по наковальне нервов, высекая искры страха. Не за себя, за то, что враги обнаружат, поднимут тревогу, и куча парней – его парней – погибнет.
Обошлось! К околице они подобрались, не потревожив стражу.
Китарион замер, приблизившись к опасной близости от кромки света, отбрасываемого ближайшим костром.
Враги толпились вокруг живительного тепла, о чем-то шутили. Частое бульканье подсказывало, что одного костра для согрева леопардам было мало. Он ухмыльнулся и аккуратно достал из ножен длинный изогнутый кинжал. Все бойцы первой группы должны быть на местах, можно начинать. Гвардейцам не было нужды говорить что-либо и поэтому, когда капитан смазанной тенью метнулся вперед, его с боков прикрывали товарищи. Стражники ничего не успели сделать – их зарубили, точно свиней.
Капитан выхватил из костра горящее полено и подкинул его вверх. Сигнал к общей атаке был подан.
На другой стороне деревни послышались звуки схватки – не все прошло гладко, ну да ладно, главное – не медлить, теперь можно не таиться. Кинжал в левую руку, меч – в правую. Вперед!
– Не теряем время, вперед! – прокричал Китарион, подбираясь к двери ближайшего дома, которая начала открываться – несколько рыцарей облюбовали для себя эту хибарку и, разбуженные шумом снаружи, они гурьбой вывалились наружу, схватив только оружие.
Первый же исиринатиец получил в живот болт, вылетевший из-за спины Китариона, и завалился, крича и хватаясь за древко. Его второй товарищ поймал лицом кинжал, брошенный другим гвардейцем, но третий все-таки сумел выбраться, чтобы бесславно напороться на меч капитана.
– За Империю! – проревел капитан, отталкивая оседающее тело мощным пинком. – В атаку!
Китарион побежал к центру деревни. Повсюду сражались и умирали люди. Ошеломленные внезапной ночной атакой кошаки, выбегавшие на улицу, становились легкой добычей и гибли один за другим, почти не оказывая сопротивления. Это не было схваткой, скорее избиением. Наперерез бросился кто-то в грубой холщовой рубахе с копьем наперевес. Кольценосец увернулся от выпада, сократил дистанцию и всадил кинжал врагу в горло, после чего добавил мечом по животу.
«Следующий»!
Рядом просвистела стрела, и сзади кто-то застонал от боли.
«Откуда прилетела? Из окна! Бегом к дому»!
– Трое за мной! – Он не видел, он знал, что на штурм с ним пойдут три гвардейца.
Меч был брошен в ножны, дверь слетела с петель, повинуясь могучему удару, и капитан влетел внутрь. Враги не охраняли вход, и это было их большой ошибкой. В доме находилось всего двое парней, растерянных и напуганных. Один стоял у окна с луком, второй – судорожно сжимал топор.
«Обозный, слуга? Его проблемы»!
Кинжал полетел парню с топором в лицо, Китарион перепрыгнул через падающее тело и метнулся вперед, к стрелку, натягивающему тетиву. Руки сами впились в шею.
«Как же горяча и податлива живая плоть», – подумал он.
Откуда-то справа раздался шум, но кольценосец не собирался разжимать смертельных объятий. Там управятся остальные, а ему сейчас главное – продолжать давить.
– Что, кошак, не нравится? – Осведомился Китарион. Исиринатиец не отвечал – его лицо покрылось пятнами, а неестественно выпученные глаза начали стекленеть.
Когда все было кончено, капитан поднялся и осмотрелся – гвардейцы уже покончили с врагами, засевшими во второй комнате. Пора было выбираться наружу.
Китарион вернул кинжал и поспешил прочь из дома. Горячка боя постепенно выветривалась из головы и на ее место приходило раскаяние – не дело командира бросаться вперед. Владыка не раз говорил об этом, но кольценосец был слишком молод, чтобы внять советам своего повелителя.
– Извечный, – на выходе из дома к нему подскочил вездесущий Лисирион, все больше и больше свыкающийся с ролью ординарца при кольценосце.
– Что у тебя?
– Вся деревня кроме амбара очищена. Тела и все более-менее ценное наши уже уносят в лес.
– Хорошо, – совесть снова кольнула, намекая, что управлять должен заниматься он, капитан гвардии, а не зеленеющий при виде крови юнец. Но тогда этому мальчишке придется подставлять шею под мечи котов, в то время как доблестный кольценосец будет отсиживаться в тылу. Ну уж нет! Плевать, что так неправильно, он все равно станет командовать так, как считает нужным. – Что с потерями?
– Трое убитых и двенадцать раненых.
– Пленные?
– Пятеро.
– Ясно. Что насчет амбара?
– Сам посмотри, капитан, амбар там. – Парень указал в сторону центра деревни, где возвышался большой деревянный дом, крытый соломой. Возле него разыгрывался последний акт драмы – вражескому сотнику удалось организовать какое-то подобие обороны. Солдаты врага отстреливались через узкие окна, вынудив гвардейцев искать укрытия.
– Сотники, ко мне! – скомандовал Китарион. – Сколько их?
– Два десятка, не меньше.
– Где колдун? – Видит Мать, он не станет подставлять своих людей под стрелы.
– Я здесь, капитан, не нужно кричать. – Кштиритион возник словно из-под земли. – Командовал, пока ты проявлял чудеса героизма.
– Должен же кто-то, – пожал плечами капитан. – Сможешь подпалить хибару?
– Да.
– Тогда приступай. Всем остальным – факелы на крыши, почтим Брата достойной жертвой! Потом – ноги в руки и к горам, на отдых!
Одна за другой занимались соломенные крыши, гвардейцы словно ждали приказа. Хорошо. Теперь можно и на колдуна посмотреть – всегда было интересно, как те творят чары.
Кштиритион вышел из-за укрытия и встал напротив амбара. Три стрелы устремились к нему, только затем, чтобы вспыхнуть и развеяться золой, не долетев нескольких шагов. Чародей расставил ноги на ширине плеч и вытянул вперед правую руку, ладонью с растопыренными пальцами вперед.
По его плащу запрыгали искры, с шипением встречающие падающие с неба капли. Медленно шевелились губы мага, и на кончиках пальцев появились мигающие огоньки. Постепенно они набирали силу, становясь из голубых, слабо горящих, алыми, гордо поднимающимися навстречу воде.
Пламя с пальцев начало перетекать в центр ладони, сматываясь в ослепительно яркий клубок, который все рос и рос.
Маг побледнел, волосы его слиплись от пота и дождя, но он упорно читал заклинание, не обращая внимания на ливень стрел – кошаки поняли, что их ждет, если не остановить колдуна и лихорадочно пытались того подстрелить.
Пламенный шар в руке чародея стал размером с голову взрослого мужчины, когда Кштиритион накрыл его второй рукой и с видимым усилием начал сжимать.
Судорожно пульсирующий комочек с хлопком исчез меж ладоней, и деревню накрыла тишина.
Капитану показалось, что мир замер. А потом небо над амбаром взревело, и все вокруг затопило взбесившимся пламенем. Столб огня, размером с вековой дуб и обхватом в башню, накрыл деревянное строение, но даже он был не в состоянии заглушить кошмарный вопль десятков людей, угодивших в рукотворную печь.
– Вот и все, – самодовольно произнес некромант. – Меня не просто так приглашали остаться в Академии. Поверь, капитан, по силе в Империи я уступаю только верховному и Ледяной Ведьме.
– Верю, – потрясенно произнес капитан. – Собираемся, нам пора.
Глава 7.
Восьмой день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны, ночь.
Командующий армией Исиринатии сидел, склонившись над картами города, любезно предоставленными Орденом. Черная Цитадель по праву считалась самой непреступной крепостью мира и вызывала восхищение. Три ряда стен, высотой до десяти человеческих ростов и в два роста шириной, нависающих друг над другом и дополненных многочисленными башнями, традиционной любовью имперцев к арбалетам и чудовищной грязью. Ах да, как он мог забыть про древние чары, наложить новый слой которых считал своим долгом едва ли не каждый Черный Властелин, из-за чего даже поцарапать стены, не то, что пробить брешь стало непосильной задачей, наверное, уже дюжину поколений назад. Максимум что у колдунов получится, так это спалить простых людей, обрушив пламя внутрь города.
Остается уповать лишь на малочисленность защитников. Если ударить сразу в двух-трех местах, у них может и не хватить солдат. Если, конечно, Властелин не поставит на стены всех мужчин, способных взять в руки оружие. В том, что этот тип умеет играть не по правилам и пойдет до конца, генерал успел убедиться еще днем, на переговорах
Шахрион внешне не выглядел ни страшно, ни внушительно. Начинающий лысеть полноватый император сошел бы за пожилого лавочника, если бы не глаза… Этот взгляд до сих пор заставлял вздрагивать Бирта, который в молодости ходил в кавалерийские атаки на орков!
На обратном пути благословенный Этит горевал, что ему не дали размазать Черного Властелина тонким слоем по стенам родной столицы в благородном магическом поединке один на один, и генерал не сомневался в силах мага Отца, ведь все, говорили, что император – чрезвычайно слабый чародей. Жаль, благословенный так и не понял того, что генерал увидел в пронзительных глазах Шахриона: честной борьбы не будет! Как не будет и поединков. Император ради спасения народа пустит в ход все, что успел заготовить за долгие годы своего правления, а в том, что владыка Империи Тьмы готовился, сомнений уже не оставалось. Победа будет куплена большой кровью.
Генерал со вкусом допил кубок и налил новый. Хмелеешь, конечно, зато, когда голова немного гудит, думается лучше. А темы для размышлений имеются.
Чем мог располагать Властелин? Первым в голову приходит, конечно же, золото. Горы Ужаса веками наполняли казну Империи. Безусловно, все хорошее имеет обыкновение рано или поздно заканчиваться, но разве не мог хитроумный Властелин в тайне найти одну или две богатых жилы? Или укрыть от победителей часть сокровищ в своих бескрайних горах? Да на худой конец заработать! Империя уже лет двадцать продает уйму оружия и брони едва ли не всем государствам Лиги! Правда, сразу же возникает вопрос: а что Орден? Как их облапошили-то? Сыны должны были следить за тем, чтобы военная, магическая и финансовая мощь Империи Тьмы никогда больше не смогла угрожать свободному миру, а купить орденских фанатиков…маловероятно… Но, чтобы было проще, предположим, будто императору удавалось четверть века водить мудрых и проницательных мужей Лиги за носы, время от времени наполняя карманы самых мудрых и самых проницательных.
Что из этого следует? Что у Черного Властелина скопилось много золота и серебра. Слишком много.
На что император мог потратить богатство? А как бы им распорядился сам генерал?
Оружие и доспехи высокого качества? Определенно. Особенно те, которые не способны произвести собственные мануфактуры. Камнеметы и баллисты в свою столицу? Однозначно. Запасы еды на десять лет вперед? Скорее всего.
Что еще? Сидением в Цитадели войны не выиграешь, а в то, что Властелин нацелился на победу, сомнений у генерала уже не оставалось. Наемники? Об этом не могло быть и речи. С одной стороны, вольные латники никогда не станут драться за более слабую сторону, с другой стороны – им нельзя доверять. Перекупит кто-нибудь побогаче, и недавние союзники первыми же откроют ворота врагам.
Тогда что?
Генерал глотнул еще вина, и его озарило: а мог ли император спеться с Раденией? Вполне вероятно, с северян сталось бы пообещать помощь в обмен на золото. Да что там, они могли и сами приплатить, лишь бы Властелин приковал часть армии ненавистных исиринатийцев к своей твердыне.
Реально? Реально. Леопарды и волки друг друга ненавидят еще с имперских времен. Благороднейшие готовы пустить кровь и безо всякой оплаты, а тут часть армии намертво застревает в заднице мира. Но его величество тоже не дурак, отсюда и такое слабое магическое прикрытие, и слишком малочисленное войско, и приказ разобраться до первого снега.
Генерал налил себе еще. Несмотря на весь свой опыт, талант и даже должность, Бирт не был вхож за закрытые двери на разные государственные собрания, где благороднейшие вершили дела страны, обменивались слухами и донесениями лазутчиков, а иногда просто напивались. С последним проблем у генерала не было, принять за воротник тот мог и самостоятельно, а вот нехватка информации иногда ставила в неловкое положение. Как сейчас, например. До него доходили слухи об очередном обострении отношений с северным соседом, но он не принимал их в расчет, полагая, что многажды битый Гашиэн не полезет в очередной раз на рожон. Выходит, он ошибался – его величество не из тех людей, которые будут осторожничать понапрасну.
Что из всего этого следует? Следует то, что осада действительно недопустима – даже двадцать тысяч солдат в умелых руках способны натворить дел, а поэтому придется идти волна за волной на приступ! Придется, забери их всех Мать!
По спине прошел холодок от неожиданного озарения. А что, если заберет? Смог Шахрион скрыть золото, а ну как и пару некромантов припрятал в рукаве? Труповоды живут долго, почти как кольценосцы, а за тридцать лет можно много народу обучить, если такой целью задаться. Нет уж, об этом лучше даже и не думать, пяток высоких сынов на всю армию – верное поражение, если, упаси Отец, его предположения верны. Да и не могли орденцы прозевать подобную угрозу! Отец с ним, с золотом, ненавистных магов смерти сыны бы точно ни за что не пощадили!
Четвертый кубок, пожалуй, будет лишним, но такие мысли лучше запивать. Кувшин послушно наклонился, и багряная жидкость полилась внутрь, оставляя на зеленоватых медных стенках рубиновые капли. Как было бы здорово набраться, как свинья, и забыть обо всем…
Генерал откинулся на стуле и прикрыл глаза, но передохнуть ему было не суждено. Снаружи послышался шум. С каждым мгновением он все усиливался и усиливался. Такие знакомые звуки: сотни голосов, орущих на разные лады, ржание лошадей, бряцанье оружием, злые короткие команды… Неужели ночное нападение?
Бирт влетел в хауберк, накинул на голову кольчужный капюшон, опоясался и только после этого подхватил шлем и выскочил наружу.
По лагерю метались солдаты. В многоголосом гомоне было не разобрать, что же именно случилось, поэтому генерал отловил пробегавшего мимо пехотинца, схватил его за плечо и развернул к себе.
– Что стряслось? На лагерь нападают?