Яна Сокол
Дэниель
– Я исправилась, – согласилась она, и я увидел, как дернулись уголки ее губ.
Время обеда пролетело слишком быстро. Я выбирал нейтральные темы для разговора. Хотел, чтоб она чувствовала себя непринужденно рядом со мной. И, кажется, мне это немного удалось. Она расслабилась и даже смеялась над моими шутками.
Такой она мне нравилась даже больше, чем в гневе. Улыбающаяся и расслабленная. Как же хотелось перетащить ее к себе на колени и впиться в этот рот поцелуем. Но здесь и сейчас абсолютно не подходящее время. Когда я ее поцелую, ничто не должно ее отвлекать. Боюсь, что ограничиться только поцелуем мне не удастся.
Сам себе удивляюсь. Я такими порывами не страдал. Раньше. До нее. Что же ты со мной делаешь, моя Нимфа?
Глава 2
Дэниель
После работы летел к ней как угорелый, но все равно не успел застать ее в офисе, моя снежная леди уже уехала домой. Что ж, прекрасный повод провести разведку на территории врага. Уже подъезжая, подумал о цветах и тут же отмел эти мысли. Зная Миру, мог запросто представить, что она меня ими же и отходить может. Хотя нет! Она, все с тем же надменным выражением на своем миленьком личике просто закроет перед моим носом дверь. Пока ехал, прокручивал в голове сценарии того, как она может меня встретить. Вроде бы просчитал все варианты и был готов ко всему. Наклеив на лицо широченную улыбку, позвонил в дверь. Каково же было мое удивление, когда на том месте, где должна быть Мира, ее не оказалось. Перевел взгляд ниже и обомлел. К такому сюрпризу я точно был не готов. Маленький пацан смотрел на меня, округлив от удивления глаза. Сомневаться в том, кто он, не приходилось, на меня смотрела уменьшенная копия Миры. Начиная от волос и заканчивая его глазами. Мы оба таращились друг на друга целую минуту.
– Ты кто? – все же вырвалось у меня.
В личном деле была пометка только о том, что она разведена, но про ребенка там не было ни слова.
– Это ты кто? – спросил он, не выговаривая все буквы. – Мама сказала, чтобы я всегда спрашивал, кто там. Так ты кто?
Несмотря на шок, не смог удержаться от улыбки.
– Думаю, твоя мама имела в виду не совсем это. Ты должен был спросить, кто там, до того, как открыл дверь.
– Как? За ней ничего не видно, – кажется, меня посчитали глупцом.
– Как зовут твою маму?
– Мама, – удивился малой.
– А имя у твоей мамы есть? Меня вот зовут Дэниель. А тебя?
– Николас.
– А маму?
– Миранда.
– Окей! Это мы выяснили. Можно ли мне войти, Николас? А то держать гостя в дверях не очень хорошо, – придя от первичного шока в себя, решил, что поплыву по течению, посмотрю, куда это приведет.
– А ты гость?
– Конечно. Я работаю вместе с твоей мамой, и мне нужно поговорить с ней.
– Ну ладно, – сказал он, пропуская меня в квартиру.
Квартира была небольшая, если судить по гостиной. Не знаю, чего я ожидал, но точно не того, что увидел. Бежевый диван с розовыми подушками. И под цвет к ним белые с розовым шторы на окне. Огромный светлый ковер на всю комнату. Небольшие подушки разных цветов, разбросанные по полу. И много комнатных цветов. Единственное, что не вписывалось в эту чисто женскую гостиную, – большое темно-зеленое кресло. Я не мог представить в этом теплом интерьере снежную Миру. Она всегда одевалась в строгие костюмы темных тонов. Ни одной лишней детали типа браслета или сережек, на что были падки все женщины. А если и надевала, то только то, что и под лупой не рассмотришь. Строгие прически, из макияжа – только гигиеническая помада. Она, как всегда, меня удивила. Чтобы отвлечься, перевел взгляд на мелкого. Тот с интересом рассматривал меня. Что ж, союзник в тылу врага мне не помешает.
– Ник, можно мне тебя так называть? А ты можешь называть меня просто Дэн. Ведь друзья обращаются друг к другу по-дружески.
– Ты хочешь со мной дружить?
– Конечно, а ты разве нет?
– Ну не знаю, – протянул он, оглядывая меня сверху донизу. – Ты большой, – вынес он свой вердикт.
– Разве это может кому-то помешать стать друзьями? – деланно удивился я, усаживаясь в единственное место, где, как мне показалось, я не выглядел бы комично, – кресло.
– Ну не знаю, – протянул он опять. – У тебя есть игрушки? Мы с друзьями играем вместе и даем друг другу машинки, поиграть. А у тебя, кажется, нету, – он заглянул мне за спину. Не знаю, что он хотел там найти, но явно этого не нашел и грустно так вздохнул.
– Конечно, есть. Просто ты же сам сказал, что я большой, а у больших – большие игрушки, и их нельзя принести с собой. Моя машинка внизу припаркована.
– Ну, это неинтересно. Я дам тебе свою, а ты что мне дашь?
– А я дам тебе свою, когда выйдем на улицу.
– Правда? – от его недоверчивого взгляда чуть не засмеялся в голос, он напомнил мне Миру в этот момент.
– Честное слово. А я свое слово держу.
– Всегда-всегда?
– Всегда-всегда.
– Ну ладно.
– Так мы друзья?
– Друзья, – милостиво согласился мальчик.
– Скажи мне, ты слушаешь советы своих друзей?
– Не знаю. Наверное, слушаю.
– А можно я дам тебе совет как друг?
– Ну не знаю. А какой?
– Когда в дверь звонят, нужно позвать маму.
– Но мама в ванной.
Ох, малец, зря ты это сказал. Моя буйная фантазия уже нарисовала обнаженную Нимфу под душем. Капельки воды, стекающие по нежной коже… Еле отогнал от себя это соблазнительное видение. О чем это я? А, точно!
– Тогда надо спросить, кто там?
– Но я так и сделал.
– Да, ты так и сделал. Молодец. А теперь скажи мне, дверь была открыта или заперта?
– Когда?
– Когда ты спрашивал о том, кто там?
– Открыта, – немного подумав, выдал малыш. – Я ее открыл.
– А чего нельзя делать, когда звонят в дверь?
– О-о-о! – его глазки округлились, так же, как и его губы. – Я открыл дверь.
– Именно. А как ты должен был поступить?
– Позвать маму.
– А если она в ванной?
– Спросить, кто там?
– Покажи мне, как нужно это спрашивать?
Николас соскочил с дивана, на котором сидел, и побежал в сторону входной двери. Я, естественно, за ним. Он подбежал к ней и схватился за ручку, но, подумав, отпустил и спросил, смотря на меня:
– Кто там? Вот так?
– Именно так! Ты молодец. Дай пять!
– А что это?
– Иди сюда, покажу.
Подхватив малыша на руки, я понес его в сторону гостиной и тут наткнулся на Миру, которая стояла, открыв от удивления свой соблазнительный ротик, и смотрела на нас. Интересно, как долго она тут стоит? Судя по шоку, недолго. Оглядев ее, сам впал в ступор. Она стояла в банном халате, с распущенными волосами. Сколько раз я представлял себе их в таком виде, даже не помню. Правда, все чаще распластанными на моей кровати, ну да ладно, и так сойдет. Они влажно поблескивали после душа. Такая свежая и теплая. Она была такая домашняя в этот момент, с растерянным выражением лица, что только Бог знает, каких усилий мне стоило делать вид, что я не обращаю на нее внимания. Сев на диван, посадил Николаса рядом и показал, как давать пять. Тому этот процесс так понравился, что он все протягивал мне свою руку с растопыренными пальчиками, требуя повторения.
– Что вы здесь делаете? – наконец отмерла хозяйка квартиры.
– А не видно? Играю со своим другом, – давая мелкому пять, ответил я, пытаясь на нее не смотреть.
– Мам, это мой друг Дэниель, – восторженно продолжая давать мне пять, представил меня малой. – Он обещал дать мне покататься на его машинке, – гордо выдал он, улыбаясь своей маме.
– С тобой, молодой человек, я поговорю после.
– Почему после? Можно и сейчас, – сказал малыш серьезно, всем видом изображая раскаяние. – Осознал, больше не буду.
– Тебе пора в кроватку. Иди переодеваться в пижаму, а я сейчас провожу этого мистера на выход и приду, – ее настрой и строгость в голосе не сочетались с ее домашним, таким трогательным видом.
Пока она выговаривала сыну, я жадно впитывал ее образ. От нежного овала лица до кончиков маленьких пальчиков на ногах. Она была без тапочек и так мило поджимала их. У меня внутри полыхнуло и во рту пересохло, едва только их увидел, эти маленькие перламутровые ноготки.
– Это Дэн, мой друг, – вырвал меня из нирваны голос Ника.
– Да, я уже это слышала, – она не смотрела на меня, но, судя по румянцу на ее щечках, мой интерес не остался незамеченным.
– А можно он меня уложит?
– Нет, нельзя, – слишком быстро ответила она. – Он занят и уже уходит.
– Я с удовольствием тебя уложу, – выдал я.
Если бы взглядами убивали, я бы уже валялся бездыханным телом.
Прости, милая, но я только пришел и еще не готов тебя покинуть. Поэтому, несмотря на ее недовольство, не смог сдержаться и подмигнул ей.
Под восторженные крики Ника направились в его комнату. Вполуха слушал рассказ о его любимой пижаме с лошадками. А когда он, замолчав, выразительно уставился на меня, понял, что пора прекращать витать в своих мечтах и вернуться к моему невольному союзнику. Но, черт возьми, как же это было сложно. Она была такой очаровательной с мокрыми волосами, горящими от ярости глазами. Мысли о том, что под ее халатом ничего нет, сводили меня с ума.
– Я ведь первый раз у тебя в гостях, так что веди меня в свою комнату, – чтобы не отвечать на вопрос, который умудрился прослушать, решил дать ему поручение. И он с энтузиазмом первооткрывателя поскакал впереди меня.
– Моя комната самая лучшая, а мамина самая большая, – рассказывал он, пока вел меня в сердце квартиры.
В коридоре было три двери, по бокам и в конце. Ник стоял около левой, из чего я сделал вывод, что одна из двух других – ванная, а вторая… При мысли о спальне Миры сердце забилось у горла. В чем она, интересно, любит спать? Полупрозрачном неглиже, пижамке с короткими шортиками или совсем голенькой? В себя снова привел голос Ника:
– Я не люблю купаться, но мама говорит, что это полезно, – малой при этих словах смешно сморщил свой пятачок. – Не люблю это слово, – шепотом признался он. – Она и про брокколи так говорит, а она жутко невкусная.
Он достал из светло-серого шкафа пижаму и разложил ее на кровати, застеленной красным одеялом с лошадками. В детстве у меня была точно такая, только с мишками, а у Маркуса – с лошадками, но синего цвета.
– Скажу по секрету, – прошептал я, как будто и правда делился с ним секретом. Добившись его полного внимания, продолжил: – Мама права, если есть эти невкусности, то очень скоро ты станешь большим и сильным.
– Как ты? – задумавшись на секунду, спросил малой. Дождавшись от меня кивка, кивнул и сам.
– Да и купаться надо, чтобы не заболеть, – весомо выдал я.
Это его не обрадовало, но он все же поплелся в ванную, которая оказалась в конце коридора. Значит, напротив – ее спальня. Пытаясь отогнать видение о ней в кровати, поплелся следом за малым. Совершив все нужные манипуляции, мы наконец-то вернулись в его комнату.
– Ты любишь лошадок? – почему-то шепотом спросил малой. – Я очень люблю, – в его словах не было необходимости, стоило зайти в его комнату, где на любой поверхности были изображения лошадей разных пород и мастей.
– Я видел их в телевизоре. Правда, мама запрещает мне его смотреть.
– Твоя мама права. На лошадок лучше смотреть не в телевизоре, а вживую. А еще лучше – на них кататься, – подоткнул ему одеяло, как это часто делал нам с братом отец.
– Что? – спросил, увидев его шокированный взгляд.
– Ты катался на лошадке? – он с такой надеждой смотрел на меня, что даже если бы это было не так, я бы, наверное, соврал.
– Катался. Мой отец разводит лошадей, и я помогаю ему, когда приезжаю в гости.
– А мне можно ему помочь? Правда, я не знаю как. Я ведь маленький. Так мама говорит. – Да уж, эта женщина умеет занизить мужскую самооценку. – Но я бы очень, очень старался. Может, он разрешит мне на них посмотреть?
– Ты, конечно, маленький, но и маленькие много чем могут помочь. Думаю, что папа не только разрешит посмотреть, но и научит тебя кататься.
– Правда? Честно-пречестно?
– Правда. И честно-пречестно. Тебе пора ложиться спать, а то твоя мама выгонит меня взашей.
Если бы у малого были крылья, он бы сейчас как стрекоза выделывал бы по комнате виражи.
– Не выгонит, она хорошая, – шепотом выдал Ник, снова ложась в кровать.
– Ты в этом уверен? Мне кажется, она на меня разозлилась, – вспоминаю сияющие яростью глаза моей Нимфы.
– Ты правда отвезешь меня покататься на лошадках? – он, кажется, даже затаил дыхание в ожидании ответа.
– Конечно. Даю слово.
– А ты свое слово держишь.
– Точно. Дай пять!
Дав пять, малыш обнял мою руку, как дети обычно обнимают свои любимые игрушки, заставляя меня наклониться к нему.
– Ты просто обними, – прошептал он, закрывая глаза и сжимая мою руку сильнее своими маленькими ручками.
– Что? – от удивления не знал, что сказать.
– Когда мама злится или расстроена, ее нужно обнять, и все пройдет, – как глупому объяснил он мне простую истину, все так же не открывая глаз.
– Какой ты умный.
– Мама тоже так говорит.
– Спи, умный, – улыбнулся я.
– Спокойной ночи, Дэн.
– Спокойной ночи, Ник.
Интересно, ему не нужно там книжку почитать или еще что? Через минуту он уже спал, видать, сильно переутомился. Я вышел и тихо прикрыл за собой дверь.
Миру застал в гостиной почти на том же месте.
– Мистер Холл, я просто в шоке, – выдала она, оборачиваясь ко мне лицом.
– Ты в шоке?! Это я в шоке! – выдал я ей в ответ. Лучшая защита – это нападение. – И когда ты собиралась мне сказать, что у тебя есть сын?
– Что? – удивилась она и отшатнулась от меня, отступая. – С чего бы мне вам об этом говорить?
– С чего бы тебе мне об этом говорить? Как с чего? С того, что я с первого дня говорил и показывал, что ты мне интересна.
Э нет, малышка, я хочу быть ближе. Потому, воспользовавшись ее шоком, встал рядом. Но мне этого было чертовски мало.
– А я вам с первого дня говорю, что мне это неинтересно. Не тратьте свое время. Этому не бывать.
– Чему не бывать? Можно поконкретней? – у меня от ее растрепанного вида руки зачесались, так сильно мне хотелось сжать ее в объятиях. Но всему свое время.
– Нет, нельзя, – она вся порозовела от смущения. Мне так нравилась эта ее черта – умение смущаться.
– Сказала «а» – говори и «б». Нельзя вот так отмалчиваться, – наседал я, впитывая ее эмоции как губка. Холодная снаружи и такая горячая внутри. Она будет страстной любовницей.
– А вот и можно, – насупилась моя красавица.
– Ты ведешь себя как ребенок.
– Это я веду себя как ребенок? Это все вы! Заявились без приглашения, вломились в мой дом, еще и командуете тут. У вас должны быть очень веские причины для такого поведения, – все сильнее распалялась она.
– Я пришел поговорить, и я не вламывался, меня пригласили.
– Вы себя вообще слышите? Я вообще похожа на того, кто кого-то пригласил к себе в гости?
– Ну откуда же мне знать, как ты привыкла встречать своих гостей. Я у тебя в первый раз, вообще-то, – ухмыльнулся я, отчего ее лицо пошло пятнами. – Мне пока нравится то, как ты меня встретила.
Мне безумно нравилось с ней пререкаться. Обычно она просто отмалчивалась и делала вид, что ничего не слышит, а тут, кажется, забылась. Ну и обстановка, конечно же, поспособствовала. Как я и надеялся, дома она была совсем другой.
– Мистер Холл, думаю, вы и сами прекрасно понимаете всю абсурдность данной ситуации.
Ну уж нет! Хочет, как всегда, укрыться за своей броней из вежливости и безразличия. Не тогда, когда я увидел, какой живой и огненной ты можешь быть, малышка.
– Да ладно тебе. Мне открыл Ник, он пригласил, я и вошел.
– Ему всего пять. Что значит пригласил?
– А что такого? Мы должны были дожидаться твоего эффектного появления из ванной на пороге? Между прочим, он не должен был открывать дверь незнакомцу, – она открыла рот, чтобы возразить, но, не найдя слов, снова его закрыла.
– Я знаю. И только поэтому вы сейчас не на улице, а стоите и умничаете тут.
– Я не умничаю, а пытаюсь вести с тобой конструктивный диалог.
– Это все что угодно, но не конструктивный диалог.
– А по-твоему, чем это еще может быть?
– Мистер Холл! Спасибо за то, что уложили моего сына спать, хоть я вас об этом и не просила. Но теперь не могли бы вы уйти? Обо всем, в том числе и о том, зачем вы приходили, мы можем поговорить и в другой раз. Уже поздно.
Было видно, как она пытается взять себя в руки и вернуться к старой манере общения со мной. Не позволю!
– Такой неблагодарности я еще не видел.
– Что? – от возмущения она чуть дар речи не потеряла, открывала и закрывала свой соблазнительный ротик, как маленькая, выброшенная на сушу рыбка. – Это я должна возмущаться! – негодовала она.
– Я уложил ее сына, а она выставляет меня, даже не предложив стакан воды, и это она должна тут возмущаться?
– Я вас не звала! И не просила укладывать моего сына.
– Меня попросил об этом Ник, я разве мог отказаться?
– Вы… Вы… – тыкала она в меня пальцем, а я был доволен как никогда. Именно такой мне хотелось ее видеть. Живой!
– Вы сводите меня с ума, – прошептала она, казалось, сама себе, при этом нервно заправила локон за ухо, и это стало для меня последней каплей. До этого момента я как мальчик, который толкает или дергает понравившуюся девочку за волосы, распалял в ней ярость, а сам все это время не мог оторвать от нее взгляда.
– Если бы ты знала, как ты сводишь меня с ума, – секунда, и я стою вплотную к ней, так близко, что могу ощущать ее запах. Свежести и женщины.
– Мистер Холл, – предупреждающе просипела она, пытаясь оттолкнуть, положила ладошки мне на грудь.
С того места, где она меня касалась, по телу расходились разряды, превращая мою кровь в кипучую лаву. Она дрожит в моих руках. Не так уж и безразлична ты ко мне, девочка.
– Если бы ты знала, как я хочу свести с ума тебя, – я обнял ее за талию, игнорируя ее попытки отстраниться. Прижал к себе, ощущая, что под ее халатом все же было нижнее белье, по крайней мере, трусики.
– Не… – набросился на ее рот, не дав возразить.
Она пыталась не отвечать на поцелуй, сжимала губы и отворачивалась. Маленькая, пугливая и такая сладкая! Моя! Запустил одну руку ей в волосы, фиксируя ее голову, и смягчил поцелуй, она с тихим полу стоном сдалась. Почувствовав, как ее губы раскрываются мне в ответ, сошел с ума. Поцелуй из нежного превратился в жадный, покоряющий. Я тонул в ней, и мне хотелось ещё. Опьянял ее поцелуями и опьянялся сам. Мне было её мало.
– Какая же ты сладкая, – я поцелуями исследовал ее нежную шею и вновь возвращался к ее губам. – Такая сладкая, моя малышка.
Дрожащей от нетерпения рукой накрыл ее грудь, и мы оба застонали от удовольствия. Я хотел почувствовать ее всю, без преград и помех. Моя рука медленно сползла с талии и обхватила ее соблазнительную попку, прижал ее еще ближе к себе.
– Я хочу тебя, девочка. – Потерся об нее членом, давая понять и почувствовать всю силу своего желания. – Безумно хочу.
Мне и этого было мало. Развернулся вместе с ней и, сделав несколько шагов, смог прижать ее к стене. Ощущая ее еще ближе.
– Впусти меня глубже, – пробормотал, властвуя у нее во рту. Мои руки были везде и всюду, все равно этого мало. Я стремился к средоточию всех ее желаний, и в тот момент, когда положил руку на ее холмик, она пришла в себя.
– Боже! Не надо, – упираясь руками мне в грудь, она пыталась меня оттолкнуть. – Хватит. Ну, пожалуйста. – Паника в ее голосе привела меня в себя. – Пожалуйста, отпустите меня.
Не отпустил, но замер, позволяя ей успокоиться в своих объятиях. Ее голос дрожал, как и вся она в моих руках, будто листик на ветру. Заглянув в ее глаза, понял: она смущена и растеряна. Мне нужна была минутка, чтобы прийти в себя. Чего мне стоило взять себя в руки! Она замерла в моих объятиях, как испуганная лань, готовая в любую минуту сорваться и убежать. Соприкасаясь с ней лбами, я пил ее прерывистое дыхание, пытаясь хоть таким образом продлить этот момент.
– Отпустите меня, пожалуйста, – похоже, не только у меня во рту пересохло.
– Успокойся, и отпущу, – лишь бы побыть с ней так еще немного. Хоть и продлял свою агонию, но не имел сил ее так сразу отпустить.
– Как мне успокоиться, пока вы меня держите? – уверен, что она не поняла, в чем только что шёпотом мне призналась.
– Так я тебя все же беспокою? – она не ответила, да и не было в этом нужды. Ее тело мне отвечало за нее, ее стоны сказали все, что я хотел знать.
– Пожалуйста, – тихий шёпот.
– Пожалуйста что? – таким же шёпотом.
– Отпустите, – она отвела взгляд.
– Посмотри на меня, – дождавшись, когда наши взгляды пересекутся, поцеловал краешек ее губ. – Я так давно о тебе мечтал.
– Не надо, – она не дёргалась, только просила.
Она настолько наивна? Не понимает, как на меня действуют ее мольбы и тихий шёпот?
– Как же хочется дать тебе то, что тебе действительно нужно, – снова опустил голову к ней, соприкасаясь лбами и заглядывая ей в глаза. – То, что нам обоим нужно.
Напоследок коснувшись в легком поцелуе ее лба, отступил. Она пыталась дрожащими руками затянуть распахнутые мной в порыве страсти полы халата. Я же еле отвел от нее взгляд.
– Может, нальешь мне чего-нибудь выпить? – попросил, прежде чем она выставила меня за дверь.
– Я не думаю, что это хорошая идея.
– Я тоже. Но если я сейчас уйду, то ты меня обратно уже не впустишь, – мне не нужно было смотреть на нее, и так знал, что это так. – Поэтому я не уйду.
С этими словами сел и откинулся на спинку дивана. Запрокинул голову на его подголовник и, прикрыв глаза, пытался успокоить себя и решить, что делать дальше.
– Это просто смешно. Вы так и будете здесь сидеть? Уже поздно. – Не получив от меня ответа, она продолжила: – Мистер Холл, нам обоим завтра на работу, – слишком быстро пришла в себя моя малышка. Назвать ее снежной после того огня, что она мне показала, язык не повернулся, даже про себя.
– Только тебе.
– Что это значит? – я не ответил, потому что не мог решить, как поступить. Одно я знал точно – отступать я не собирался. – Что бы это ни значило, не важно. Пожалуйста, уходите.
– Дай слово.
– Что?
– Дай мне слово что, завтра я приду и ты меня впустишь.
– Что? Нет.
– Именно.
– Боже. Все, что только что… – при этих словах краска смущения покрыла ее лицо. – Все это было всего лишь…
– Если скажешь, что это было ошибкой, я встану, но только в этот раз… – дождался момента, когда она посмотрит мне в глаза, и продолжил: – Я не остановлюсь.
Она была растеряна и пыталась взять себя в руки, но у нее это плохо получалось.
– Я… Вы… Я не…
– Не заставляй меня доказывать тебе, что ты хочешь. Так же, как и я.
Я был зол, но молчал, хоть и хотел сказать ей многое за то, что мучает и меня, и себя.
Она смотрела на меня расширенными глазами, и страсть все еще плескалась в их глубине.
– Боже мой. Что за сумасшествие? Вы должны уйти.
Я понимал, что она хочет, оставшись одна, снова собрать свою броню, и завтра она как обычно будет вежливой и холодной, недоступной Снежной Нимфой. Сделав шаг вперед, я не собирался делать два назад.
– Должен? Правда?
– Пожалуйста, – прошептала, прикрыв глаза.
– Что пожалуйста? О чем ты меня просишь?
– Я согласна, что это физиология и что мы оба отреагировали. Но это не повод что-то начинать. Просто давайте забудем об этом. Хорошо?
– Забудем об этом? Интересно, как? Я не собираюсь ничего забывать и тебе не позволю, – не смог с собой совладать и, вскочив, вновь оказался рядом с ней. – Как мне забыть вкус твоих губ? – провел пальцем по ее нижней губе. – Шелк твоих волос? – пропустил между пальцев локон, смотря в ее глаза. – Твои стоны? То, как ты дрожишь в моих руках и отзываешься на меня? Как мне забыть, если все, о чем я сейчас мечтаю – это наплевать на все и взять тебя так, как я хочу. Как мы оба хотим.
Я не отрывал от нее взгляда, как и она не могла отвести своего. Осознавала ли она, как участилось ее дыхание, как вызывающе торчат соски из-под ее халата, как затуманились ее глаза?
– Мира, малышка моя, я очень далек от того, чтобы забыть хоть что-то, связанное с тобой.
Она прерывисто дышала, приложив свою маленькую ладошку к груди. Она смотрела испуганной ланью, но ее тело кричало об ее желании. И как бы мне ни хотелось, я не предпринимал никаких действий, потому что всем своим нутром чувствовал, что сейчас мне нужно отступить. Внутри она еще не приняла меня, нас.
– Я говорил тебе тогда и говорю тебе сейчас: я не отступлюсь и тебе не позволю. Ты моя малышка. – Взяв ее лицо в чашу своих ладоней, коснулся ее опухших губ в легком, едва ощутимом поцелуе. – Пообещай, что завтра впустишь меня, и я уйду, – прошептал я, а у самого от собственных же слов все внутренности скрутило узлом.
– Обещаю, – прерывисто прошептала она, и я отступил.
Отступил и ушел не оглядываясь, чтобы не передумать.
Только в машине перевел дыхание, я физически ощущал нужду в ней. Не помню, чтобы хоть раз мне приходилось так долго добиваться женщины. Несмотря на мой не самый веселый характер, у меня был богатый опыт общения с женщинами. Я любил секс, правда, в отличие от Маркуса, предпочитал качество количеству. Хоть и не так часто, но одна любовница сменяла другую, и я считал это нормой. До нее!
Что в ней было особенного и почему я так на нее реагировал? В моей постели были и красивые, и умные женщины, но ни с одной я не ощущал и толику того, что почувствовал от одного такого короткого, но такого сладкого поцелуя с ней. Сейчас, получив от нее только намек на страсть, слегка почувствовав ее вкус, я как человек, не знавший до этого страсти, проснулся от глубокой спячки и загорелся.
Все эти месяцы я не мог думать ни о ком, кроме нее. А я пытался. В тот же вечер, после первого ее отказа, я был в постели с бывшей. Я получил физическую разрядку, и только. Поцелуи, стоны, удовольствие – все было не то и не так, из секса пропали все краски. Пресно! Одна перепалка с Мирой возбуждала меня больше, чем весь процесс соития с любовницей. Я не знал вкуса ее губ, ее тела, но шестое чувство мне подсказывало, что с ней все будет по-другому. После я пытался еще пару раз вернуть, так сказать, свою жизнь в прежнюю колею, но это как есть пасту, когда тебе хочется сладкого. Насытиться можно, но желание никуда не пропадает.
И сейчас, сидя в машине под ее окнами, я все еще чувствую ее губы на своих, ее тело в своих руках и слышу ее тихие стоны. С ней определенно все будет иначе. Острее, ярче. Другую я бы уже подмял под себя, но с ней… Почему с ней я так не могу? Не хочу. Хочу, чтобы желала, сходила с ума и горела так же, как и я. Почему? Об этом я не хочу задумываться. Я знаю одно: она нужна мне, и я ее получу.