Янина Логвин
Ведьмин зарок
– Живешь, говоришь… – Ладонь теплая к щеке прижалась. – А служишь ли ты вере своей?..
– Служу? Нет, послушник мой милый. Это вера моя служит мне.
– "…Я, царь дома своего, подлинно говорю вам, что вернется сила и трон к тому, кто да уподобится мне…"
О-о-ой! Больно-то как. Вот оно и пришло – времечко за зарок платить, стоимость поцелуя душой своей грешной возвращать. Только что-то косточки ломит натяжно… Пальцы холодные судорогой огневой сводит… Скулы силой невидимой ломает. Зашевелились, поползли кудри по плечам, огненней да гуще прежнего. Взвились и опали волной на спину.
– Ты-ы?! – увидев меня, закричал Паланий голосом неживым и глянул всполошено на Дария. – Нет! – Затряс бесчувственные плечи безусого. – Не может того быть! Замолчи, барон! Смолкни сей же час, – приказал, – именем Вериговым!
Поздно. Рухнул барон телом горящим на плаху, пеплом по щелям рассыпался. Свиток мерцающий в свете лунном вспыхнул над ним огнивом синим и исчез.
– Ядюшка, милая… – Приник ко мне Левий лицом, руками ласковыми по телу провел. – Тебя люблю…
Ох, Лёвушка. Глаза-то у тебя какие говорящие, прежние глаза. Живи да радуйся, сокол мой, за меня. А я уж тебя, поди, и не коснусь, не вспомню в обличие новом своем.
Оттолкнула друга сердешного от себя, на колени пала.
– Не… смотр-ри. Хр-р-ристом-м Богом молю, Левий, уйди, – взмолилась в просьбе последней своей да обратилась, о землю плечами ударившись.
Справилась печать ведьмовская с пророчеством Вериговым. На себя покров тайный перетянула. Быть мне посему зверем вечным. Необращенным зверем, диким, без дома, без памяти. Что ж, про то цена ранее оговорена была.
