Ярослав Васильев
Дети иного мира
Глава 2. Шаг через порог
Курьер отыскал Андрея в кабинете руководителя срочно созданного департамента погранвойск при Службе безопасности. Шло рабочее совещание по организации застав и границы: начальник и оба его заместителя пробовали разные схемы, а майор Северин как главный специалист по диверсиям искал бреши. Лейтенант вручил приказ, дождался, пока адресат его прочитает, затем уничтожил бумагу на месте, откозырял и ушёл. Андрей со вздохом извинился:
– Прошу прощения, господа, но меня срочно вызывают.
И отправился в Сенат. Там Андрея уже ждали адмирал с помощником и ещё шестеро военных. Причём все приглашённые сегодня – офицеры либо из космодесанта, либо из погранвойск ещё российской армии. Вывод напрашивался сам собой: разговор пойдёт об исследованиях прилегающих территорий. Подтверждая мысль, как только майор Северин подошёл к большому прямоугольному столу в центре кабинета, помощник сразу же расстелил две карты. Андрей присмотрелся. Левая, вся зубчатая и неровная, была составлена из аэрофотоснимков, правая – расчерченная схема более крупного масштаба, компиляция из бумаг Агенора и фотоснимков. Тем временем адмирал заговорил.
– Господа, я хочу поручить вам разведку за пределы колонии. Наиболее приоритетными являются белое пятно на востоке и горы на юге. Майор Северин, за вами восток. Капитан Исламов, – кивок в сторону немолодого пограничника: он командовал заставой на Кавказе, заехал в гости к родне в Ульяновск, так и остался, – за вами юг. Ваши группы комплектуются в первую очередь. В том числе за вами первоочерёдное право на отбор нужных специалистов…
Полторы недели спустя Андрей трясся в кабине тяжёлого грузовика и думал, что им повезло. Причём не один раз. Сохранила свойства уйма разных полезных мелочей вроде газовых горелок и мембранных тканей одежды. Один раз, ещё в прошлой жизни, Андрей вынужден был после аварии пару тысяч километров выбираться через джунгли к поселениям колонистов, что называется, «голым» – и от воспоминаний до сих пор передёргивало. Пользоваться же снаряжением какого-нибудь восемнадцатого или девятнадцатого века, или даже середины двадцатого, спать, завернувшись в плащ-палатку из мокрого брезента – удовольствие для мазохистов. Как и разжигать после дождя костёр отсыревшими спичками. Даже то, что на себе придётся тащить ламповую радиостанцию, и передавать ежедневные отчёты морзянкой, воспринималось скорее как плюс: группа не останется без связи. Если придётся совсем уж туго, свои хотя бы будут знать, где их искать. Второй крупной удачей было то, что электроника метеозондов выходила из строя не сразу. Пусть кусками, но получилось разведать местность километров на двести и наметить путь для грузовиков – как минимум сотню километров точно удастся проехать, а не идти. Ну и третье – рухнуть Барьер мог только примерно в то же время года, когда и возник, а в мае дальний рейд пешком делать проще, чем в январе.
Грузовик тряхнуло, машина резко тормознула. Андрей чуть не прикусил язык, ругнулся: «Чтоб тебя!» И вместо размышлений сосредоточился на местности за стеклом. Изумрудный ковёр молодой весенней травы словно отрезали ножом и убрали, дальше начинался голый, жирный, уже подсыхавший чернозём. Лишь местами его усыпали мелкие камни и пучки ковылька. Первым в колонне шёл пассажирский УАЗ с пулемётом на крыше, и сейчас он тоже притормозил и выпустил пешую группу разведки. Те неторопливо двинулись вперёд, выискивая путь для машин. Если первую сотню километров разведчиков встречали сначала полоса тайги – там уже прорубили дорогу, потом ровная как стол лесостепь, не считая редких балок и оврагов, то сегодня с утра всё чаще попадались аномальные островки леса – характерные для тайги, а не для лесостепи. Причём если одна половина таких пятен была условно нормальной – самые обычные дуб, клён и бук, то вторая состояла из странных берёз с типично кленовыми листьями, а земля вокруг них была довольно рыхлой и всегда без травы. Такие куски старались объезжать, но сейчас выбора не было: клёно-берёзы поднимались и справа, и слева. Колонна теперь еле ползла по свободному пространству вслед за разведчиками.
Чистое, прозрачное до выцветшей голубизны высокое небо излучало сухой зной. Встречного ветра теперь не хватало, чтобы через слегка приоткрытое стекло задувать прохладный воздух, кабину сразу затопило жаром нагретого металла, поднятой колёсами пылью и кислым запахом солярки. Хотелось открыть окно полностью, но по правилам безопасности нельзя.
Машины пробирались через полосу леса больше трёх часов. Дальше местность изменилась. Всё то же прежнее яркое небо теперь до самого горизонта упиралось в простор широкой однообразной равнины, покрытой редкой и местами уже подсушенной до желтизны травой. Машины набрали ход, то поднимаясь, то спускаясь с пологих возвышенностей. Километры дороги незаметно полетели назад. Стало жарче, не помогал даже встречный поток ветра: слишком сухим был воздух. Мелкие речки или ручьи исчезли, вместо них попадались только широкие сухие русла от пересохших потоков талого снега. Чем дальше, тем бесплоднее становилась степь, трава встречалась всё реже и реже, вскоре пошли голые, покрытые однотонным темно-коричневым щебнем и глиной участки.
Уже под вечер дала о себе знать река. Воздух наполнился влагой, особенно заметной после сухости глиняной пустыни. Сначала зажелтела, а вскоре и позеленела трава под машинами. Из-под колёс начала разбегаться разнообразная живность, похожая на сусликов. Когда багровый диск наполовину скрылся за горизонтом, показалась и сама река: широкая серебристая полоса не меньше сотни метров в поперечнике. Оба берега низкие, но если грузовики выехали из полусухой степи, то по другую сторону воды непроницаемой тёмно-зелёной стеной поднимался густой ельник.
Едва замолкли двигатели, из машин сразу же посыпались люди: пока не стемнело, надо обустроить лагерь. Причём обустроить надолго. Вторая половина экспедиции станет промежуточной базой и ретранслятором – ламповые радиостанции имели недостаточный радиус действия, чтобы дотянуться до колонии, если придётся сильно глубоко уйти в брошенные земли. Андрей как и всегда на стоянках в первую очередь приглядывался к двум парням, которые пойдут с его группой как научные специалисты. Задача гражданских – снять карту и геологию местности, изучить животных и растения. Они должны определить, какие опасности ждут колонию с востока. А полтора десятка военных под командой Андрея на всё время пути обеспечат связь, охрану и условия для исследований. Оба учёных что такое дисциплина знают и понимают: первый из бывших туристов-горников, второй спелеолог. С оружием тоже обращаться умеют, других бы не взяли… Только вот ни навыков исследования чужих планет, как у Андрея и его заместителя, ни опыта горячих точек, как у остальных бойцов, у гражданских специалистов нет. Увиденным майор остался доволен. Обиды, что без охраны их никуда не пускают, мужики не показывали. К правилу «даже в туалет ходят по трое – один сидит, два других охраняют», тоже отнеслись с пониманием. Большего, на взгляд Андрея, от гражданских требовать нельзя. А то, что оба учёных сразу нашли себе нужное дело в лагере – на весь поход взяли на себя обязанности поваров – вообще можно считать удачей: высвободили группе минимум одну боевую единицу. К тому же даже на придирчивый вкус Андрея готовили оба для походных условий весьма прилично, а хорошее настроение от вкусного обеда на долгих маршрутах вещь немаловажная.
Летом в средней полосе темнеет поздно и долго, а тело после долгого сидения в машине жаждало разминки, движения. Андрей заставил себя лечь и уснуть. Завтра начнутся тяжёлые дни. Сначала переправляться, потом всего через сорок километров закончится карта, полученная с воздуха. Идти же группе – пока хватит припасов или пока не разберутся, есть ли для колонии угроза с востока. Надо пользоваться последней возможностью отоспаться с комфортом. В стационарной палатке, а не прямо на земле завернувшись в плащ-палатку, да вдобавок с перерывом на ночное дежурство.
Андрею показалось, что он прилёг всего на минутку, когда его разбудил шум. Несколько мгновений разум отходил от сна, потом сообразил: «Хвост им в зад, палят же!» – снаружи грохотали взрывы и коротко, зло лаяли автоматные очереди. Когда Северин выскочил на улицу, всё уже закончилось. Лишь пару раз ещё вспыхнули трассёры, да медленно догорали в небе осветительные ракеты. Заметив одного из руководителей экспедиции, командовавший часовыми офицер тут же подошёл с докладом:
– Атака со стороны реки. Сработали растяжки и мины. Потом кинулись неизвестные зверюги. Нападение отбито, потерь личного состава нет.
Утро база встретила в тревожном ожидании, но второго нападения не последовало. После чего в одной из палаток охваченные научным энтузиазмом биологи экспедиции принялись кромсать похожих на полутораметровых крокодилов тварей, а остальные под прикрытием автоматчиков закапывали ненужные остатки. На поле боя валялись полтора десятка туш, и на жарком солнце они очень быстро завоняют.
Отчёт руководитель научной секции предоставил только вечером. Брифинг назначили в большой палатке-кухне, там за брезентовым столом могли поместиться все пятеро – кроме Андрея и начальника базового лагеря сидели и их заместители. Профессор устало опустился на ближний к выходу стул, закурил сигарету и устало начал:
– Вся флора и фауна непосредственно возле нашей территории вполне укладывается в земные стандарты. В принципе логично, раз и здесь венец эволюции – хомо сапиенс. Вчера ночью к нам заглянула биологическая хрень, простите за мой французский. Или результат искусственного вмешательства в геном, за несколько часов и без детальных исследований настаивать на этой версии не возьмусь. Против версии, что это искусственный мутант, говорит то, что предварительно он часть такой же не очень нормальной экосистемы. Выглядит это создание как крокодил, но на самом деле млекопитающее. При этом откладывает двухкамерные яйца – половина нора для живого детёныша, вторая половина – запас молока.
– Максим Юрьевич, – остановил его Андрей. – Нам сейчас важнее другое. Полезут ли они опять, когда, где живут и когда активны. Можете это сказать?
Учёный пожал плечами и выпустил в потолок дым.
– С большими допусками и экстраполируя аналоги… В общем, я так понимаю, это стайные животные. Реагируют на движение, жрут всё. В желудках нашли камушки, один ночью умудрился даже проглотить гранату с растяжки. Обитают стаями, в рационе рыба и всё, что отловят на берегу.
– Базовый лагерь переносить, – озабоченно подумал вслух начальник стационарной партии. И посмурнел: у групп ближней разведки, задача которых обследовать реку вверх и вниз по течению, сходу намечались проблемы. – Только как далеко переносить?
– И вопрос ещё, сколько их в реке? Они могут напасть во время переправы? Преследовать нас на том берегу?
Учёный опять затянулся сигаретой – это хоть и выглядело не очень вежливо, все понимали, что профессор за десять часов работы без перерыва сильно устал, и сигарета нужна как способ не уснуть.
– Думаю, плотность не очень высока. Чтобы прокормить такую ораву, надо довольно много еды. За каждой стаей свои охотничьи угодья в реке – в воде они явно проводят почти всё время и лишь с наступлением темноты выбираются на сушу. Но близко, три – пять километров самое большее. Плюс ещё одно соображение. С человеком эти крокодилы явно не знакомы, но после сегодняшней бойни станут опасаться. Несколько дней у нас есть, пока непуганые соседи не сообразят, что «наша» стая ослабла, и начнут её теснить. Вот тогда точно жди новой атаки.
– Тогда предлагаю с переправой не медлить. На рассвете обработаем реку, в обед переправимся, до темноты успеем отойти километров на пятнадцать и подыскать место для ночлега, – подвёл итог Андрей.
Утром на выбранном участке реки возле лагеря загремели взрывы. Биологи научной секции морщились, но молчали – все понимали, сейчас не до «экологических» переживаний. С грустью на берег смотрели и солдаты: берег усеяла оглушённая рыба, но есть её было нельзя. На определение съедобности здешней флоры и фауны даже с реактивами и методиками завтрашних уйдёт не меньше недели – а перед этим сверх того добавить несколько дней на перемещение и обустройство нового базово лагеря. К тому времени рыба стухнет. Радовались лишь подчинённые Андрея. Вместе с рыбой на берегу лежало штук шесть крокодилов, и можно было не сомневаться – уцелевшие попрячутся. Переправляться начали сразу после полудня. Когда сапёры закончили свою работу, уже были собраны несколько катамаранов, которые начали курсировать между берегами.
Оказавшись в лесу, группа Андрея двинулась вперёд. До темноты ещё оставалось немало времени, но далеко отходить не планировали. Судя по речным хищникам, встретиться в лесу могло что угодно. Если придётся срочно эвакуироваться, лучше оставаться вблизи радиуса действия миномётов.
Выглядевший с другого берега ровной зелёной стеной, лес внутри распался на стоявшие довольно далеко друг от друга обычные земные лиственницы и ели. Пахло хвоей и мхом, который проминался под ногами, километров через шесть пришлось обходить небольшое болото. И как положено в нормальной тайге, людей сразу окружила туча мошки и комаров. Лишь слегка опасаясь репеллентов, гнус живым плащом кружился вокруг каждого человека, упорно пытаясь лезть в глаза, нос и уши. Только когда нашли подходящую прогалину и запалили костёр – дрова горели и грели плохо, огонь шипел, сильно дымил – серые клубы отогнали мошку, позволяя свободно вздохнуть.
После ужина геолог экспедиции, ещё до катастрофы несколько раз ездивший с друзьями на археологические раскопки, обвёл рукой прогалину и неожиданно попросил Андрея:
– Командир, похоже, на этом месте раньше жили люди. Разрешите, пока есть час светлого времени, покопать? Поискать следы.
Андрей задумался. То, что когда-то места считались обитаемыми, рассказывал Агенор. Как и то, что страна была густонаселённая. И дольше всего непонятной катастрофе люди пытались сопротивляться именно на западных границах. Но стоят ли затраченные усилия, с учётом завтрашнего перехода, возможности отыскать какие-то подсказки куда идти? В это время вмешался биолог.
– Согласен. Точно жили. Трава другая, растёт всё медленно и плохо. Я такое видел на старых полях, где химикаты сыпали или отходы. Кстати, я тут замерил. Радиационный фон повышен. Сейчас ненамного и безвредно, но пару сотен лет назад он был куда выше. Возможно, химикаты были на основе урановых солей.
– Хорошо. Рыжик, Сом, поможете. Копать по очереди.
Час спустя поляну изрыли несколько траншей, а люди возбуждённо передавали друг другу находку: диск из серебра. Чеканка почти стёрлась, но пальцы чувствовали чей-то выдавленный профиль и вязь незнакомых букв. Никто не сомневался, что им попалась монета. Геолог тем временем комментировал, жестикулируя и показывая направление руками.
– Здесь, похоже, большое подворье было. Тын, вон там хозяйственные постройки. Там дом, а туда дорога уходила. Я прикинул, могу примерно сообразить, как она шла. Командир, я считаю, нам надо по ней. Она наверняка вела в крупное поселение. Там наверняка велись храмовые записи или летописи. Хрен с ним, если не поймём, наверняка картинки будут. В Средние века надписи любили картинками дублировать, грамотных-то мало.
Назавтра уже через полтора часа группа убедилась, что геолог не ошибся. На полузаросшей прогалине попались несколько явно обработанных человеком плит, лежавших на остатке гравийно-песчаной подушки, разломанной деревьями и кустарником. А к вечеру разведчики вышли к самым настоящим развалинам. От деревянных домов города остались лишь фундаменты – они хорошо угадывались на огромной поляне небольшими холмиками и чёткой планировкой улиц, разбросанных вокруг центральной крепости. От внешней стены остался лишь оплывший вал, от внутренней тоже. Зато два каменных строения в центре натиску времени и оплетавших камень кустарников сопротивлялись куда успешнее. Башня донжона гордо возвышалась аж до уровня второго этажа. Похожее на церковь вытянутое прямоугольное здание лишилось только купола крыши и одной стены.
По команде Андрея четверо, взяв автоматы наизготовку, неторопливо двинулись к развалинам. Остальные заняли позицию так, чтобы отразить как возможное нападение со стороны леса, так и помочь огнём передовой группе. Разведчики шли неторопливо, на взгляд геолога даже слишком. Андрей видел, как от нетерпения мужик закусил губу, но молчал – в вопросах безопасности решающее слово было за военными.
Две стремительные тени вынырнули из развалин башни, метнулись к людям и упали, остановленные автоматными очередями. Андрей мысленно ругнулся: «Ну что за зоопарк! Нормальное зверьё человека бояться должно, а не жрать, едва увидит». Будь люди вооружены холодным оружием, твари успели бы добежать. Разведчики тем временем подобрались к развалинам. В провал двери башни полетели несколько гранат, следом активированный брикет сухого напалма. Пыхнуло жаркое пламя, к нему поднялся жирный чёрный дым, нестерпимо завоняло горелым мясом. Один из бойцов заглянул внутрь и крикнул:
– Там гнездо, похоже, было. С выводком.
Андрей кивнул и присмотрелся к животным. Очередные химеры. Размером с кавказскую овчарку серые крысы на собачьих лапах и с пушистыми хвостами. Судя по половым органам – самцы. Тогда понятно, отчего они самоубийственно кинулись на гостей, и почему в округе такая тишина. Хищники, и похоже из опасных.
В подступающих сумерках развалины наспех обследовали, но никого больше не нашли. Лагерь всё равно организовали подальше, на открытом пространстве. Горелым воняло всю ночь и утром, но даже возле развалин за ночь запах выветрился и уже не вызывал приступов непроизвольной тошноты.
У храма разломана была именно западная стена, внутренности хорошо освещались рассветным солнцем. Утробу здания кустарники оплели намного сильнее, чем снаружи. Но даже они не смогли до конца скрыть хорошо сохранившуюся мозаику на восточной стене. Древние мастера постарались на славу. Отлетели лишь немногие стеклянные чешуйки, остальные как и столетия назад, искрились на свету сочными цветами всех оттенков радуги. Андрей несколько секунд всматривался, потом задумчиво произнёс:
– Что-то мне это напоминает…
– Карта, ей богу карта! – догадался один из бойцов. – Смотрите. Если продолжить вот эту синюю полоску – это наша река. А дальше на северо-восток два холма, они на наших картах есть.
– Тогда чистим, – принял решение командир. – Только… Учить никого не надо, но сначала тыкаем лопаткой, а потом рубим. Был у меня в молодости нехороший опыт с живностью на одной планетке.
Аккуратная работа заняла несколько часов, пока карта, наконец, не засияла во всей красоте. Две части. Подробный план окружающей местности и общий план всей страны. Там были нарисованы крупнейшие города, самые главные храмы и замки. Пусть за прошедшие столетия многое изменилось, пусть картина не выдерживала масштабы – совместив её с данными аэрофотосъёмки, можно хотя бы примерно понять, что и где находилось. Геолог удивлённо присвистнул:
– Обалдеть. Словно нас специально ждали, и подсказку дали.
Андрей покачал головой.
– Памятник гордыни. Крупно показана провинция и страна. Это по-прежнему всё наше, хотя, я так понимаю, к моменту постройки давно только на карте и в головах. Зато если карта не врёт, до столицы самое большее две недели ходу. И не зря главный храм на ней выделен особо. Начнём разведку с него.
День за днем потянулась размеренная, однообразная тяжёлая работа. Впечатления скользили мимо сознания, бездушным грузом оседая в памяти. День отличался от следующего или предыдущего только числом преодолённых препятствий и количеством пройденных километров, да очередной химерой, которая пыталась закусить неведомо как попавшими в её владения чужаками. Причём экспедиции на север, юг или запад – а отчёты группа Андрея получала из базового лагеря регулярно – ничего подобного не встретили.
Сегодняшний день дался особенно тяжело. В целом похожий на тайгу западной Сибири лес с самого утра представлял собой сплошной бурелом пополам с кустарником. И ни одного подходящего места для ночёвки. Обе встреченные поляны были забракованы: слишком малы. Третья, похоже, тоже из бывших поселений – разведчики научились их отличать по бледному желтовато-зелёному цвету травы на пустырях – давала надежду на отдых, поэтому командир приказал её проверить.
– Тут кровянка, – раздался с дальнего края поляны голос одного из бойцов.
Андрей задумался. С одной стороны, кровянка вещь поганая. Они познакомились с ней на четвёртый день разведки: полуживотное-полурастение, которое может, хотя и медленно, двигаться, выдирая корни. Оплести жертву, впрыснуть токсин, а потом выпить кровь, да и остальное по возможности поглотить. На человека её, конечно, не хватит, но биолог экспедиции выдал заключение, что серьёзное отравление и пара дней головной боли и тошноты попавшемуся неудачнику гарантированы. Зато кровянка – опасность известная, понятно и как её обезвредить. Хотя занятие и неприятное, чтобы выжечь термитными патронами основное «тело», нужно выманивать тварь на поверхность свежей кровью, а потом сжечь. Но скоро вечер, а в темноте бродит гадость посерьёзнее. И встречать её лучше не на марше, а в лагере, ощетинившись растяжками и автоматами.
– Выжигаем, – принял решение Андрей.
«Сюда бы излучатель-стерилизатор… Ага, ещё скафандр биозащиты, комплект скаутов и, чтобы не мелочиться, вездеход планетарной разведки», – ехидно прокомментировал внутренний голос. К сожалению, даже базовый набор колонистов иных планет был делом не отдалённого будущего, а линией горизонта – к которой стремишься и которая всегда ускользает. Им хотя бы до уровня двадцать первого века дотянуться.
Вечером оба кашевара превзошли сами себя, и наутро все проснулись в приподнятом настроении. Последний марш-бросок сделали без задержек, почти не останавливаясь, и уже к обеду вышли к древнему городу. Время не пощадило творенье человеческих рук. И всё равно при виде крепостных стен, оплетённых непривычными для климата средней полосы лианами, дворцов, храмов и домов охватывало благоговение. Рисковать вести разведку на узких вертлявых улочках в преддверии заката не стали. Ранним утром Андрей отправил шестерых бойцов под командой заместителя и в сопровождении биолога экспедиции. Прежде чем начинать археологические изыскания, необходимо убедиться, не спряталась в развалинах ли очередная гадость.
Утреннее солнце золотило стены, постепенно прогоняя ночные тени с безмолвных улиц. Лишь изредка раздавался шум то ли какого-то зверя. А может вездесущие крысы задевали и роняли очередной камень. От шума все замирали, ощетинившись стволами автоматов. Но тревога проходила, и отряд шёл дальше. Тёмными провалами дверей и окон смотрели постройки, на некоторых улицах превращаясь в разрушенные «пеньки» фундаментов или ветхие обломки развалин. И не понять, постарались это прошедшие столетия, или их разрушили ещё когда город был жив. Недалеко от центра раскинулась широкая площадь, половину которой занимал дом, похожий на громадный крытый рынок – купола давно провалились, но камень стен и прилавков устоял. Плиты мостовой сопротивлялись натиску времени хуже, местами уступая деревьям. Да и там, где кладка осталась целой, сквозь стыки пробивалась трава. Несколько минут все обсуждали, куда двинуться дальше – прямо к дворцу правителя или на соседнюю площадь, где виднелся шпиль какого-то грандиозного сооружения… И решили направо: всё-таки на карте мозаика указывала именно на главный храм.
Едва разведка вернулась обратно в лагерь, биолог поспешил с докладом к начальнику экспедиции:
– Мы поняли, в чём дело! Там, в храме, мы фрески нашли. Причём если старые, до катаклизма, больше условные такие, то чем дальше – тем реалистичнее. Смотрится, конечно, не очень красиво, зато фотография позавидует. И ещё дары. Причём вот ведь: я по датам прикинул, когда делали подношения – народу всё меньше должно было оставаться, жить всё тяжелее, а на храм тратили всё больше.
– Ну, это-то как раз понятно, – усмехнулся Андрей, – задобрить богов и оставить память о себе в веках хоть так.
– А ещё вокруг храма защита стояла, недавно совсем рухнула, лет тридцать назад. Я узнал по рисункам Агенора, там «сферы времени» стояли вокруг. Пока действуют – внутри всё замедляется в тысячу раз. Тоже ресурсов и даже человеческой крови требует, особенно заклятие очистки – если внутри периметра окажется хоть что-то живое, не сработает. Так в храме радиационный фон высокий. Не знаю, от чего всё пошло, разбираться надо. Но в результате огромный кусок земли стал, как в Припяти: от лучевой болезни не умрёшь, но на детях скажется. И раком болеть многие будут. А ещё мутации среди растений и животных. Нежизнеспособные или бесплодные уроды должны были в основном рождаться. Так, судя по всему, здешние маги «лечить» природу пытались. Вот в результате химеры всякие и поползли, и новая экосистема образовалась. Ни на что не похожая. Вы представляете, что означает наше открытие для науки? Особенно биологии? Например, в плане управляемых жизнеспособных мутаций. Надо осмотреть и найти в руинах…
– Я чётко понимаю другое, – остановил его Андрей. – Задача экспедиции выполнена, угрозы колонии с этой стороны нет. День отдыха, и мы возвращаемся домой.
