Ярослав Васильев
Дети иного мира
Глава 4. Старые новые знакомые
Густой ночной воздух чуть посветлел, стал из чёрного светло-серым. Торопливо начал растворяться в асфальте, безликих стенах хрущёвок и девятиэтажек, в безмолвных зеркалах витрин магазинов на первых этажах. Всего несколько минут – и землю уже расчертили тени от солнца, ещё скрытого за домами, но готового вот-вот вступить в свои права. Пришёл рассвет…
Алексей Журавлёв спрыгнул с брони БТРа, посмотрел на валяющуюся под ногами табличку «Хрустальная ул. 52» и сплюнул на газон. Не из-за того, что во рту скопилась слюна – а скорее от горечи царившего повсюду бардака, и от злости. Сколько раз он видел, когда за неразбериху и чужую нерасторопность приходится расплачиваться кровью? Вот и сейчас капитан поёжился, прогоняя забытое чувство. Как давно оно не приходило? Да пожалуй, с Урус-Мартана, где он последний раз слышал противную дробь ночного боя. И опять. Смотришь на бритые головы и худые плечи вчерашних призывников, и начинаешь считать, кто не увидит завтрашний день…
«Чтоб вам черти погорячее сковородку подыскали», – ругнулся Алексей на сослуживцев.
Воспользовавшись тем, что командующий дивизией укатил на пьянку, чуть ли не половина офицеров тут же оформила себе увольнительные и тоже рванула отдыхать в город. Да там во время катастрофы и погибла. В итоге Журавлёву сунули наспех собранную роту из тех молоденьких солдатиков, что хоть чему-то научились за год службы, добавили несколько БТР и пнули в Ульяновск. Для «обеспечения порядка на улицах». В сухом остатке… На полторы сотни мальчишек он сам, приятель ещё по Второй Чеченской – Митька, плюс командир третьего отделения, тоже прошедший Кавказ. Да четверо мужиков из городского ОМОНа. Остальные, хоть и горят энтузиазмом, сопляки. Не знают тактики городского боя, даже сержанты не умеют стрелять как следует. Тем более не по мишеням, а по живым людям. Сколько из этих пацанов не успеет перебороть себя, когда понадобится спустить курок? В последний момент капитана, конечно, предупредили, что должно подойти подкрепление. Потому-то рота и стояла до сих пор на центральной улице, не втягиваясь в жилые кварталы. Вот толку? Приедут такие же ничего не умеющие срочники, пьяных отморозков только и годятся пугать.
А солдаты удивлённо рассматривали ставшее в один час чужим место. Вроде обычные улицы, одинаковые для любого города магазины. Разве что ненормально тихо и пусто. Ни единой легковушки, на весь длинный проспект не наберётся и десятка брошенных на обочине машин. Да ещё три столкнувшихся друг с другом иномарки перегородили мятым железом проезжую часть. И ни одного дворника или уборочной машины. Даже бездомные собаки попрятались. Зато повсюду мусор, какие-то пакеты и бумажки. На грани слуха непонятный шум, словно что-то строят или разгружают. Некоторые из бойцов, услышав звук, заулыбались ему как старому знакомому из прежней жизни. Алексей снова передёрнул плечами: мальчики ещё не поняли, что ничего хорошего теперь шум стройки принести не может. Наверняка это спасатели разбирают очередные обломки, пытаясь отыскать живых.
– Ещё раз увижу – два наряда вне очереди! – из БТР вылез Митя и прикрикнул на солдата, который расслабился и захотел перекинуть автомат за спину.
Алексей встретился глазами с заместителем. Митька прошёл ту же школу, что командир, и теперь взглядом выражал немое согласие. Очень скоро, уже сегодня всё изменится. Это в книжках негодяи обязательно ненавидят светлое время и стараются совершать злодеяния в темноте. В жизни они такие же люди. Как и остальные сразу после катастрофы и на ночь забились по щелям, спасаясь от ужаса внезапно умершего города. С утра осмелеют. Поймут, что старой власти больше нет, что больше никто на пути их желаний не стоит. А уж какой беспредел начнётся, едва все узнают самое страшное: их отрезало от внешнего мира на полгода…
Запиликала рация. Алексей тут же отозвался:
– Капитан Журавлёв на связи.
– Значит, так, капитан, – раздался хриплый от усталости голос заместителя временного командира дивизии. – Грузовики на подходе, со стороны это, как его, – секундная пауза, похоже читали название с карты. – Со стороны какого-то там Варейкиса. Не подстрелите случайно.
Через несколько минут с поперечной улицы, ровнёхонько между вторым и третьим бронетранспортёром, урча двигателями, вползли два «Урала». Алексей удивлённо отметил намётанным глазом, что брезент кузовов явно успели чем-то укрепить от шальных пуль и осколков. Да и сами приехавшие – ещё на ходу посыпались из кузовов… В городском камуфляже, незнакомой модели бронежилетах и шлемах с забралами, чем-то напоминающие ОМОНовские. Снаряжение явно подгоняли заранее, не наспех – не то что висящая мешком форма его солдат. Плюс выучка: бойцы сразу же растекались по окрестностям и занимали круговую оборону, перекрывая сектора, которые не простреливались с БТРов.
Командир пополнения выбрался последним, снял шлем и подошёл к Журавлёву… Алексея ждал ещё один сюрприз.
– Здорово, лейтенант! Или, как вижу, можно поздравить – уже капитан? Узнал?
– Не может быть! – и, повернувшись к Митьке и омоновцам, радостно добавил: – Живём, мужики! Это Андрей, он со своими парнями нас в девяносто девятом из самого пекла в Дагестане вытащил.
– Заранее отвечаю, – засмеялся Северин. – Я как и был, всё так же в чине майора. Петра, – Андрей показал на одного из своих ребят рядом с головным БТРом, – думаю, помнишь. Он тебе всё, как встретимся, обещал за ту осыпь, с которой ты его вытянул, бочку коньяка. Так что не забудь и тряси при случае. Заодно обмоете его лейтенантские погоны. Остальные парни тоже живы и здоровы. Правда, кто где.
Долгой беседы не получилось, летом светает очень быстро. Потому срочников перемешали с кадровыми военными Северина. Быстро согласовали цепочку командования, как раскидать пешие патрули, и где расположатся опорные точки под прикрытием БТР и грузовиков. И тут же разошлись по дворам и кварталам. Когда люди окончательно проснутся и начнут выглядывать на улицу, патрули уже должны быть на местах.
Своего заместителя майор Северин отдал в группу Журавлёва. Вместе с пятёркой бойцов. Шепнул:
– С Петром вы знакомы, остальные тоже из обстрелянных парней. Будет тебе если что огневой кулак.
Алексей принял помощь с благодарностью. Заодно вспомнил, что на Кавказе лейтенант Пётр Карпов исполнял обязанности штатного психолога группы. Сейчас общаться с ошалелыми и обезумившими жителями он сможет куда профессиональнее, чем остальные. Поэтому как только БТР заполз в колодец двора, Журавлёв кивнул Петру: «Действуй». Сам же, не слезая с брони, принялся осматриваться. Дороги плотно забиты машинами так, что вдоль тротуара лишь узкий проезд… Это плохо. Образовавшие коробку двора девятиэтажки выглядели достаточно новыми. На газоне в центре двора большая и ухоженная детская площадка. Значит, в округе много детей. Их необходимо эвакуировать в первую очередь… Знать бы кого. Списки и архивы в общей неразберихе сгинули первыми.
Словно подтверждая мысли, из ближнего подъезда выскочил мужчина лет сорока и помчался к военным. Кто-то из желторотиков-срочников дёрнулся, перехватывая автомат. Пётр остановил его жестом, а сам сделал два шага навстречу местному жителю.
– Лейтенант Карпов. Слушаю вас.
– Там, там, это, – затараторил мужик. – Дочке у меня плохо, температура, рвёт. А телефоны не работают, – и с надеждой посмотрел на лейтенанта.
– Сколько лет ребёнку? Сколько человек в семье?
– Э… Четыре. Ну, четверо нас. А дочке семь.
– Хорошо. Я вызываю скорую. Вы пока возвращайтесь и собирайте вещи. Не больше двух сумок. Сюда вы пока не вернётесь, объявлена эвакуация.
Мужчина часто закивал. Потом рысцой метнулся обратно. Вскоре все четверо уже размещались в жёлтой машине скорой помощи. Было тесно – кроме врачей там теперь сидели двое солдат в бронежилетах, но никто не жаловался. Как только карета скорой, не включая сирену, скрылась, Пётр негромко усмехнулся:
– Сейчас вылезут остальные. И найдётся как минимум один горлопан, который начнёт кричать всё не то, всё не так и почему до сих пор не приняли мер.
Журавлёв хмыкнул, потому что сам думал абсолютно так же. Только не стал произносить вслух.
Оба как в воду глядели. Стоило машине скорой помощи уехать, как во двор начали стекаться люди. С надеждой смотрели на военных, молча слушали доносившиеся из раций переговоры, спрашивали: «Что случилось?» и «Что будет?» Пётр на всё отвечал одинаково:
– В городе вышли из строя коммуникации и транспорт. В двенадцать часов подвезут воду и продукты. Успокойтесь и оставайтесь на местах. При необходимости срочной медицинской помощи сообщайте нам. В ближайшие дни начнётся эвакуация из пострадавших районов. Сначала семьи с детьми начиная с самых маленьких. Затем старики, потом остальные.
Жители в ответ соглашались, одни уходили, другие предлагали помощь. Журавлёв тут же самых активных попросил пройтись по квартирам и по возможности переписать жильцов. И, конечно же, в какой-то момент в ответ на информационное сообщение лейтенанта раздалась возмущённая ругань:
– А с какого х…я сначала семейных? У нас все равны.
Алексей брезгливо посмотрел. Здоровый мужик лет под тридцать, явно не бедный – на пальцах массивные золотые перстни. Судя по рукам, зарабатывает не физическим трудом. Обручального кольца нет, скорее всего, не женат. А ещё на лице крепко прилипла высокомерно-презрительная мина «я за всё заплатил».
– Значит, так, – холодно ответил капитан. – Персонально тебе могу устроить внеочередную эвакуацию: у нас в командах по разбору завалов рук не хватает, вот туда и отправишься, – в толпе раздались смешки, а мужик невольно сделал шаг назад и гневно сжал руку в кулак. – Не нравится? Тогда пшёл отсюда. Захарченко!
– Я! – отозвался один из солдат, стоявших возле БТР.
– Если этот хмырь через минуту ещё будет здесь, объясни ему права и обязанности. По моему опыту прикладом лучше всего бить в живот.
– Так точно! Понял в живот. По яйцам добавить можно?
– Нужно.
Солдат немедленно перехватил автомат для удара, а бледный как мел скандалист под общий хохот протиснулся сквозь толпу и зайцем метнулся в подъезд.
Всё затихло. Успокоившиеся люди понемногу начали расходиться. Алексея порадовало, что взамен из домов и из соседних коробок в их дворе начали появляться мамы с детьми. Видимо решили, что под защитой военных безопасно. Самое страшное – неконтролируемую панику – удалось погасить. Внезапно на весь двор раздался пронзительный истошный женский вопль. Журавлёв замер, пытаясь понять, откуда кричали. Пётр, видимо, обладал более тонким слухом. Тут же спрыгнул на тротуар, крикнул:
– Пятеро за мной!
И побежал к одному из подъездов. За ним двое бойцов Северина и трое срочников.
Вышли они через двадцать минут. Пётр прижимал к себе девчушку лет четырнадцати, укутанную в ветровку не по росту… Судя по разодранной футболке, но вроде бы целой юбке, солдаты успели. За командиром, заломив руки, волокли троих. Двух парней моложе двадцати пяти и мужика лет за тридцать – этого без штанов и даже без трусов. Что Алексея удивило: гулявшие во дворе мамы не стали ни возмущаться при виде голого мужика, ни требовать от детей отвернуться. Лишь сдержанный интерес, чем закончится? Возле БТР мародёров ткнули лицом в асфальт, а Пётр громко, чтобы услышали и зрители объяснил:
– На воскресенье к бабушке с дедом приехала, и вот. Стариков убили, а её уже разложили на кровати. Хорошо уроды неопытные, – лейтенант от души пнул ближайшего насильника в бок. – Девчушка вырвалась ненадолго и в окно крикнула.
Старший из бандитов, глядя на хрипящего от боли подельника, закричал:
– Это превышение полномочий! Издевательство, вы не дали мне даже одеться. Вас будут судить! Я требую адвоката! А-а-хр-р-р, – один из солдат, не дожидаясь приказа, саданул прикладом по почкам.
Пётр задумчиво потянул:
– Тут за гаражами в соседнем дворе место неплохое, берёза старая и не особо видно. Чтобы народ не пугать. Верёвка нужна.
Сопровождавший лейтенанта боец тут же отозвался:
– Я в квартире моток шнура видел. Не синтетика, жёсткий. В самый раз будет.
– Правильно. Давай ты за верёвкой, и сразу к гаражам. Мы пока этих туда оттащим.
Бандиты заорали в голос:
– А-а-а!
– Помогите!
– Не имеете права!
Алексей молча удивлялся своим старым-новым товарищам: и это одни и те же парни? Только что терпеливо, внимательно, с искренним сочувствием деликатно останавливали истерики. Сейчас равнодушно бьют прикладами и невозмутимо вешают мародёров. Так же удивительно для него была реакция местных жителей. Солдат, которые волокли визжащих от страха бандитов, молча проводили одобрительными взглядами и тут же про инцидент будто забыли.
Вечером, когда дневные патрули заменила ночная смена, а бойцов капитана Журавлёва отправили на отдых, давние приятели, наконец, смогли поговорить спокойно.
– В общем, ты только не падай. Началось всё… Ну формально годах в семидесятых, если откинуть скачок по времени…
Андрей рассказал почти без утайки. Всё равно скоро и про имперцев, и про гиперсферу узнают остальные. Сейчас же лучше, если напарником будет человек информированный. Дослушав, Алексей Журавлёв какое-то время молчал. Потом задумчиво взглянул в безжизненную темноту городских кварталов и начал рассуждать вслух.
– Охренеть. Генерал, который лично командует патрулями…
Северин пожал плечами:
– Какой я генерал… – он махнул рукой. – Из окопов на генеральскую должность, в войну и не такое бывает. К тому же у нас слишком мало командиров, на практике знакомых с городским боем. Сам же знаешь, самый дорогой опыт – который на своей шкуре. Плюс, когда через несколько дней начнётся эвакуация, меня должны знать в лицо… А ещё я лично должен проверить местность, если придётся эту эвакуацию прикрывать. От особо ретивых, которые решат «у кого пистолет, тот и прав».
Журавлёв сплюнул в темноту и повторил:
– Всё равно охренеть. Если бы сам здесь не оказался – не поверил.
Ещё раз сплюнул, посмотрел теперь назад, где трепетал единственный огонёк в ночи. До катастрофы в старой четырёхэтажной хрущёвке располагался один из «подшефных» детских домов, и потому здесь имелся и дизель, и всё положенное по нормам гражданской обороны. Сейчас, когда детей вывезли, территорию приюта превратили в нечто среднее между опорной базой армейских патрулей и больницей.
– Нет, с тем, что людей надо из города вывозить – не спорю. Как говорится, ежу понятно. Тем более если, говоришь, электричество не восстановить, – Журавлёв махнул рукой за спину. – Да и вонять скоро будет, хотя «двухсотых» здесь, конечно, почти нет. Это тебе не четырнадцатиэтажные новостройки на севере. Но вот насчёт того, что скоро бандюки делёжку начнут и нас подмять попытаются… Не верю. Кишка у них тонка.
– Как хочешь, – пожал плечами Андрей, бросил в темноту камушек и прислушался к шороху. – Только я ведь не из головы беру, в прошлой жизни меня подобные случаи заставляли изучать во всех деталях. Даже отдельный курс в училище был – «История потерянных колоний».
Глава 5. Его величество Граф
Двери лифта распахнулись и выпустили пассажиров на самый нижний уровень командного бункера. Белозёров шагнул в коридор и замер, в который раз еле удержался, чтобы не пощупать стены рукой и убедиться – это мираж. Он был в имперском центре впервые и никак не мог отделаться от ощущения, что всё вокруг ненастоящее. Интерьеры как в фешенебельной гостинице, каждый уровень роскошнее предыдущего. К примеру, если верхний этаж был отделан дубовыми панелями, то здесь драгоценная карельская берёза пополам с серебряными мозаиками и инкрустациями. На полу везде мягкие ковры. Генерал всё-таки осторожно провёл по стене рукой – тёплое сменялось прохладным, кожа прикоснулась к настоящему дереву и металлу.
– И всё равно не понимаю, – генерал помотал головой, – как можно отгрохать такое сооружение у всех под носом. Один вывоз грунта чего стоит. Да и все эти излишества… – он ткнул пальцем в особо красивую инкрустацию с имперским гербом: раскинувший крылья орёл сжимает в когтях звезду. – Сколько денег стоит заказать и привезти.
Сопровождающий имел приказ отвечать на любой вопрос, всегда говорил невозмутимо, развёрнуто. Идеальный гид. Но сейчас всё-таки не смог удержаться от улыбки, пусть и самым краешком губ.
– На самом деле натуральных материалов тут нет вообще. Как их не обрабатывай, всё равно будет скапливаться не очень полезная микрофлора и грязь. Это специальный фактурный пластик, на ощупь полностью идентичен тому же дереву или шерсти. Насчёт всего остального согласитесь, что долго в замкнутом подземном пространстве находиться тяжело, поэтому просто необходимо тщательно прорабатывать интерьеры.
Белозёров хмыкнул, вспомнил крашеные зелёной краской стены одной секретной «точки», где ему довелось служить после выпуска из училища. Сопровождающий тем временем закончил мысль:
– Да и тайную постройку подобных секретных сооружений освоили ещё в двадцатом веке. С грунтом же совсем просто. Объём небольшой, залегание неглубокое, вполне можно использовать технологию молекулярного уплотнения, заодно усилить прочность стен. Впрочем, – имперец вздохнул, – всё равно степень защищённости вышла невысокой, прямое попадание – самое большее десять мегатонн.
Белозёров опять скептично хмыкнул. По его меркам бункер, заглублённый на полсотни метров и при этом невидимый со спутников и способный без ущерба выдержать прямое попадание ядерной бомбы – самое настоящее техническое чудо и такого снисходительного отношения не заслуживает. Остаток пути до конференц-зала генерал молчал, хотя на языке и крутились ещё вопросы.
Генерал Гальба, попросивший собрать совещание, комнату выбрал небольшую, вокруг круглого стола поместилось всего шесть кресел. Три были уже заняты, сегодня собрался полный кворум: когда Белозёров принял помощь гостей из будущего, заодно согласился с предложением не изобретать велосипед и воспользоваться подходящим разделом инструкций для имперских колоний. В итоге вся полнота власти оказалась сосредоточена в руках четырёх координаторов. Самого Сергея Матвеевича, адмирала Рота, генерала Гальбы и его дяди Семёна Олеговича Кожина.
Как только Белозёров занял своё место, а дверь закрылась, Гай уточнил:
– Коллеги, появились ли какие-то неотложные вопросы, или мы можем сразу перейти к делу, ради которого я попросил сегодня собраться?
Все трое жестами показали, что ничего сверхординарного за последние несколько часов не случилось. Начальник службы безопасности продолжил:
– Я знаю, что сводки по всему происходящему под Куполом ложатся на стол каждого из нас. Но в силу последних событий времени, скорее всего, у всех нашлось только на поверхностное ознакомление с делами чужих секторов ответственности.
Остальные закивали соглашаясь. За последние две с половиной недели мир внутри туманных стен фактически раскололся на две половины. Правый берег Волги, где располагалась имперская промзона, реакторы, бункер и остальное – под контролем военных, левый же захватили люди самопровозглашённого губернатора. И сразу же «губернаторские» отказались принимать беженцев из мегаполиса. Попасть на левый берег могли только те, кто имел дачи или уезжал к родне в деревню. То есть способные сами себя прокормить. Подавляющая масса людей «легла» на администрацию правого берега. Поскольку Кожина и Белозёрова хорошо знали и уважали, то все гражданские дела повисли в первую очередь на них. Причём осложнялась ситуация тем, что «представители законной власти» сумели наложить руку на солидную часть запасов не только на своём берегу, но и в мёртвом мегаполисе. И если выкачивать из заправок бензин им особо не мешали – хранить его в нынешних условиях сложно и накладно, зато в городе нашлись большие объёмы сырой нефти и каменного угля, которые в промзоне несложно перегнать в топливо… То с продовольствием и предметами первой необходимости выходило намного хуже. Делиться с беженцами «губернаторские» не собирались.
От варианта надавить силой или попросту перестрелять главарей в первые дни вынужденно отказались. У Белозёрова вроде бы хватало танков и артиллерии раскатать разрозненные формирования из бывших бандитов, коррумпированной части милиции и просто любителей красивой жизни за чужой счёт. Но в условиях хаоса и массированной пропаганды «в сложных обстоятельствах временный губернатор Калинкин готов взять бразды правления в свои руки, дабы избежать воцарения на территории области кровавой военной диктатуры», открытое столкновение неизбежно привело бы к панике и колоссальным жертвам. Особенно среди запертых в мёртвом мегаполисе людей. Сейчас, когда в Ульяновске не осталось жителей, сформировались хоть какие-то властные структуры, а общественное мнение более-менее на стороне военных, можно зачистить и левый берег… Судя по тому, что Гальба созвал экстренное совещание, ситуация изменилась в худшую сторону.
– Я попросил собраться именно здесь, так как на данный момент иначе я не могу гарантировать полную секретность нашего разговора.
Белозёров и Кожин вопросительно посмотрели на руководителя службы безопасности. Александр на мгновение позволил себе улыбнуться уголком рта. На взгляд адмирала, секрет удачливости Гая был в том, что он умудрялся одновременно просчитывать и держать в голове десятки, а то и сотни вариантов развития событий. Вот только в силу характера, базовым обычно выбирал один из пессимистичных сценариев. Тем временем генерал Гальба продолжил.
– Последний доклад к вам ещё не попал. У нашего противника появился кто-то грамотный и обладающий реальной властью. Вчера мои подчинённые окончательно убедились, что на нашем берегу губернаторовцы сумели развернуть сеть агентуры. Старые знакомства, страх за какие-то грехи до катастрофы, просто глупый идеализм. Мы, к сожалению, здесь пока ограничены в аналогичных возможностях.
Трое коллег генерала синхронно скривились. Увы, для основной массы населения военная власть обладала непререкаемым авторитетом, она навела порядок… Но это же пока и не давало быстро обрасти мелкими бытовыми связями, необходимыми для вербовки агентов и осведомителей. И так будет, пока окончательно не сформируются постоянные, а не временные управленческие структуры. Левый берег – пусть там и собралась наиболее шумная и коррумпированная часть чиновников и руководства МВД из тех, кто не захотел встраиваться в новые структуры военной администрации – на текущий момент обладал хотя бы формальной, но легитимностью. И пока люди окончательно не поймут, что ничего хорошего эта псевдозаконная власть им не принесёт, время окажется упущено.
– Помимо всего прочего, я так и не смог выяснить, кто же именно руководит действиями нашего противника. Не самозванец Калинкин. Подозревал бывшего зама начальника областного МВД генерала Бектепова. Два дня назад мои люди удачно взорвали его машину, а стиль руководства не поменялся.
– Масштабное наступление немедленно? – уточнил Кожин.
– Невозможно, – сразу отказался адмирал Рот, занимавшийся военными делами. – Нет технической возможности. Хотя на нашей стороне преимущество в артиллерии и бронетехнике, нам просто не хватит людей для полномасштабной атаки. Основная масса солдат – это срочники, которые худо-бедно ещё в состоянии держать оборону, но не больше. Плюс учтите, мы должны прикрывать и промзону, и лагеря беженцев, и уцелевшие города, – Семён Олегович закивал, соглашаясь с адмиралом: обследование территорий внутри купола показало, что монтаж эвакуированного оборудования заводов возможен только в Новоульяновске и Сенгилее. В прочих местах пришлось бы строить корпуса и жилой фонд для рабочих «с нуля», да и с закладкой фундаментов и коммуникаций возникали проблемы. – Остальную территорию тоже желательно не оставлять без присмотра. Нет, наступать мы пока не готовы. Для начала хотя бы заминировать реку не только рядом с укрепрайоном «Прометей», но и прикрыть жилые массивы.
– Кроме того, – добавил Гай, – помимо неплохо натренированных боевиков из криминала, наш пока неизвестный противник набрал большое число пехоты. Пообещал возможность безнаказанного грабежа и просто обеспеченной жизни без лишних усилий. С учётом оставшихся на левом берегу военных складов, стрелкового оружия и боеприпасов хватит на всех. Да, формально такие бойцы ненадёжны – но поставить позади них заградотряды, и расходный материал нас просто задавит массой. Этот вариант считаю наиболее вероятным. Сегодня ночью с языком вернулась посланная на тот берег разведгруппа, они сумели взять человека из свиты Калинкина. Предварительные выводы на основании показаний и прочей информации – в интервале от пяти до десяти дней начнётся наступление на наш берег.
Белозёров с сожалением поцокал языком и побарабанил пальцами по столешнице. Вспомнил картинку, которую ему показали вечером знакомства. Увы, оборудование радара пришлось срочно пустить на запчасти для реактора: дать энергию было в разы важнее.
– Что вы предлагаете, Гай? – задал вопрос адмирал.
Гальба положил на стол две фотографии. Симпатичной женщины около тридцати – то ли настоящей, то ли крашеной платиновой блондинки. На второй был кряжистый мужчина ближе к пятидесяти годам. Широкий лоб, крепкий подбородок, тяжёлые челюсти и выдающиеся скулы. Снимок делали на каком-то фуршете, и смотрелся мужчина в пиджаке да в окружении двух дам в дорогих платьях от известных модельеров абсолютно неуместно. Его скорее получалось представить в телогрейке на разгрузке вагонов, чем с хрустальным винным бокалом в руках.
– Женщину зовут Анна. Моя одноклассница, последний раз мы виделись в девяносто пятом году. Тогда она только начинала карьеру содержанки. За прошедшие годы сумела неплохо устроиться, став любовницей некоего Геннадия Анатольевича Савушкина. Он на второй фотографии. С начала девяностых обеспечивал безопасность крупных бизнесменов.
Семён Олегович подтвердил:
– Помню такого. Матёрый волчара и очень серьёзный мужик. В своё время хотел переманить к себе, но не вышло.
– Спасибо, – продолжил Гай. – После катастрофы его пригласил начальником своей охраны наш самоназванный губернатор Калинкин. Вчера Анна, пользуясь тем, что со мной была знакома, прибыла с предложением. Только личная встреча, Савушкин хочет какой-то информацией купить себе место на нашем берегу. Но поскольку я вхожу в группу координаторов, мне необходимо единогласное одобрение.
– Это не может быть ловушкой на тебя? – поторопился уточнить Семён Олегович.
– Маловероятно. Во первых, Анна и остальные не знают про мою вторую специальность. Савушкин прислал свою любовницу именно как к племяннику дяди Семёна, чтобы я замолвил словечко перед одним из руководителей администрации. Кроме того, в своё время мне собрали очень полное досье на Савушкина. Он предпочитает избегать методов вроде киднеппинга, и вообще человек слова, работодателя защищает до последнего… Пока тот с ним честен и не предаёт. А на левом берегу, как я понимаю, вовсю запахло жареным. Данные разведки слишком неполны, только на них я прогнозы строить опасаюсь. Но в свите Калинкина за последнюю неделю сменилось три человека, причём на ключевых должностях. Если Савушкин понял, что его сдадут следующим, то без угрызений совести придёт к нам с информацией в обмен на убежище.
– Послать на встречу группу захвата? – уточнил Белозёров.
– Нет смысла. Согласно досье и прогнозам, Савушкин обязательно заминирует документы. А вытаскивать из его головы необходимую информацию – время, которого нет. Небольшой риск стоит возможности прояснить ситуацию целиком. Разумеется, с собой я возьму группу подстраховки.
– Согласен, – первым откликнулся адмирал Рот. – Кроме того, по войскам немедленно готовность два, в Ульяновск ввести ещё два батальона в готовности один. Они прикроют Новоульяновск, пока основные силы занимают рубежи обороны.
– Согласен, – тут же поддержал его Белозёров.
Кожин на несколько секунд задумался. Он хоть и знал, что племянник в прошлой жизни имел немалый боевой опыт по разным горячим точкам, всё равно за Гая откровенно боялся. Наконец Семён Олегович со вздохом сказал:
– Не возражаю.
Встретиться было предложено в небольшом парке, в нескольких кварталах от набережной Волги. Гай согласился. С одного конца парк упирался в забор школы, с другой в широкий проспект, по бокам – невысокие постройки. Расположенные поблизости пятиэтажку и здание Государственного университета взяли под контроль бойцы Северина, а от возможных снайперов на дальних высотках закроют раскидистые деревья. Сам же парк хорошо просматривался изнутри, тоже заранее посторонних не спрячешь. И всё равно приехал генерал раньше срока, так что пришлось не меньше получаса гулять по дорожкам. Остро не хватало современного импульсного оружия: пистолеты двадцатого века по меркам Гальбы были слишком тяжёлые и не обладали достаточной кучностью… Про лучевые разрядники вообще оставалось только мечтать. Но главный реактор запустили незадолго до катастрофы, и промзона так и не успела изготовить ни одной стрелковой единицы. Чтобы отогнать накатившее нервное раздражение, Гай обошёл парк кругом. Полюбовался памятником Александру Матросову. Заставил себя наслаждаться покоем. Заодно пожалел, что не догадался взять с собой булочку – воробьи и голуби по старой привычке сразу же окружили человека, надеясь выпросить у него хлебных крошек.
Наконец тишину мёртвого города нарушил шум машины, а в потайном наушнике прозвучал голос бойца внешнего охранения:
– Красный ВАЗ «четвёрка», паркуется со стороны Либкнехта. В салоне двое. Описание совпадает.
Через несколько минут гости показались на дорожке со стороны улицы. Савушкин, как и Гай, облачился в городской камуфляж и не скрывал кобуру с пистолетом. Анна наоборот надела роскошное платье и ковыляла по выбоинам в туфлях. Кроме того, чтобы оставить руки свободными, Савушкин большой пакет с бумагами сунул в руки спутницы. Женщина нацепила обиженное выражение лица, но пакет всё равно тащила. Завидев генерала, гость жестом приказал спутнице отойти подальше, сам в несколько шагов приблизился и замер на расстоянии трёх метров.
– Здравствуйте, господин Гальба. Или лучше господин генерал?
На лице Гая не дрогнул ни один мускул. Лишь в фигуре отразилась та самая внешняя расслабленность, которая у опытных бойцов означает готовность взорваться градом ударов. Ровным тоном генерал негромко поинтересовался:
– Вы прекрасно осведомлены. Даже слишком.
Савушкин поправил часы на руке, потом чуть торопливо ответил:
– Не беспокойтесь. Слухам про гостей из другого времени у нас пока верят немногие и с трудом. Хотя мне, если честно, хватило уже того, что на правом берегу практически мгновенно восстановили электроснабжение. Вы подставились ненадолго и в самом начале после катастрофы. Все доказательства, что начальник безопасности правого берега и племянник Кожина одно лицо, я уничтожил.
