Ярослава Осокина
Бумажные доспехи
Морген сощурилась. Не логика, нет, простая интуиция связала эти слова и недомолвки в четкую уверенность: Кирилл завел какую-то интрижку и теперь оправдывается.
Ей вдруг стало весело.
– Кирюш, – сказала она. – Меня задержали за то, что я помогла Эвано сбежать. А его обвиняют в пособничестве Лиге. И будут судить. Мне на самом деле наплевать, что ты мне изменил. Давай ты не будешь меня больше трогать и останемся друзьями?
Кирилл вздохнул и протянул было руку, чтобы взять ее за плечо, но охнул.
Горячий воздух колыхнулся между ними пеленой. Жалюзи на окне дернулись, затрепыхались от порыва ветра.
Морген быстро с собой справилась, взяла в руки, но Кирилл уже отступил.
– Я понимаю, что на тебя сейчас много чего свалилось, – серьезно сказал он. – Мне очень жаль, правда, что вчера я тебя не понял. Ты держись, если нужно, могу познакомить со своим одноклассником, он юрист.
Она отвела взгляд, посмотрев в окно. Все, что хотела, она уже сказала. Кирилл только пожал плечами.
– Зря ты так. Ну, я пойду. Как успокоишься, звони.
«Мне скучно, – мысленно сказала ему в спину Морген. – Я точно не смогу провести около тебя остаток жизни. Мы как два слишком выглаженных куска дерева – лежать рядом легко, но чуть тронь, и они легко сдвинутся, не задев друг друга».
Морген вздохнула. Им точно так же хорошо по отдельности, как и вместе, вот в чем проблема.
Наведенная красота
Часов в пять Галка поймала Морген в коридоре и затащила в ординаторскую.
– Слушай, помоги, пожалуйста, – зашептала она. – Женька меня в ресторан пригласил, а я не ожидала, у меня с собой только тушь… сделай мне очарованье, как в прошлый раз? Ну, пожалуйста, пожалуйста…
Морген улыбнулась, такой уж взбудораженной была Галка.
Уверять подругу, что она и так хороша, румяная от предвкушения, было бесполезно. Галка просто не верила в то, что кому-то может понравиться невысокая полноватая разведенка. Скрывала и возраст, и вес, и прошлое, а на свидания ходила в полном боевом раскрасе, пугая особо слабонервных хищным макияжем и крутыми волнами платиновых волос.
– А я думала, ты решила отказаться от макияжа, – сказала Морген. – На работу с ним давно не приходила.
– А, это… ну Женька не любит, если я сильно крашусь. Мало ли кто тут на работе, – Галка довольно улыбнулась. – Ревнует меня! Ругает, а потом так извиняется… Но ему нравится, если я на свидания красивая прихожу. И мне неудобно подводить его, все-таки важно соответствовать.
Морген отвела глаза, не зная как ответить. Она бы такому отношению не радовалась, но Галка это Галка.
– Хорошо, – сказала Морген. – Только давай в сестринскую.
В узкой сестринской она вымыла руки, усадила Галку на стул и сосредоточилась.
Галка закрыла глаза и старалась не хихикать от щекотки: Морген водила по ее лицу и волосам руками, едва-едва касаясь. Слабые уколы, словно от статического электричества, заставляли Галку ежиться.
Наведенное очарование было сродни искусному макияжу: простая, но в то же время одна из древнейших магий, используемых женщинами.
Морген, задумавшись о своем, привычно запускала узлы чар, привязывая их к волосам и лицу подруги.
– Ой, девчонки, балуетесь, – неодобрительно проворчала санитарка, заходя переодеться.
– Да ладно вам, Альбина, – сказала Морген. – Кто из нас этим не увлекался.
– В наше время наведенное очарование было под запретом, – вздохнула санитарка. – Мы так разве что, понемножку. Хотя смысл-то какой? Любой маг эту рябь разглядит.
– Так и краску на лице любой разглядит, – не согласилась Галка. – А тут смотришь на себя в зеркало и отойти не можешь – такая красотка! И вроде как еще не все потеряно.
– Молодая ты, зеленая. Какое еще «не все потеряно»? – расстроилась санитарка. – Вот лет через двадцать как над собой посмеешься!
Качая головой, Альбина вышла и загремела в коридоре тележкой с ведрами и чистящими средствами.
– Вот вечно влезет, – буркнула Галка. – Учить больше некого, что ли?
– Да ты тоже, – фыркнула Морген, – у нее дочка старше тебя. А ты ляпнула. Она небось себя древней старухой почувствовала.
– Ой, напридумывала, – отмахнулась Галка.
Морген шагнула назад, но слова замерли на губах.
Что-то не так.
Не удалось – будто поверх привычного лица подруги набросили тонкую маску с чужим лицом.
Старше, шире. На веках кожа обвисла, прикрывая тусклые зеленоватые глаза. Волосы будто совсем короткие, в рыжину.
– Что такое? – перепугалась Галка. – Ты чего так смотришь?
Она рванула к зеркалу, но Морген схватила ее за плечо и усадила обратно. Резко провела ладонью по ее лицу, снимая чары.
– Извини, – сказала она. – Сейчас. Ох, что-то я намудрила, губы аж фиолетовые…
Морген соврала, но Галка успокоилась, даже хихикнула. Морген успела навести очарование до того, как вернулись дежурные медсестры.
– А что вы делаете? – загалдели девушки. – Галина Па-ална, такая вы красивая! А можно нам тоже?
– Аньке не делай, – не разжимая губ, пробормотала Галка. – Она и так слишком смазливая. Пациенты с каталок спрыгивать будут.
Медсестры – и сама Анника – захохотали, но Морген покачала головой.
– Нет, девочки, – сказала она. – Я уже выложилась, сил никаких.
Уходя из сестринской, где девчонки хихикали и хвалили сияющую Галку, Морген взглянула в зеркало. Вздохнула и украдкой провела пальцами вокруг глаз, скрывая чарами мешки и покрасневшие белки.
До дома ехать полчаса на автобусе, всего ничего, но вдруг захотелось хотя бы это короткое время выглядеть немного лучше.
Чуть позже, выходя с территории больницы, спрятав руки в карманы теплой дутой куртки, Морген едва успела отскочить от широкого веера брызг. Черный автомобиль, не затормозив, вписался в поворот к автостоянке больницы, и более нерасторопным пешеходам досталась шедрая порция мутной воды из глубокой лужи.
Морген проследила глазами за автомобилем, и вдруг сердце пропустило удар.
На стоянке был припаркован большой зеленый «этланн». Его хозяин стоял, прислонившись к капоту и сложив руки на груди. Он глядел прямо ей в глаза, и Морген на миг почувствовала страх, потом досаду, что это не его напарник.
– Вы что тут делаете? – строго спросила она, подходя к «этланну».
Донно непроницаемо поглядел на нее сверху вниз, и Морген не сумела ничего прочесть в его темных глазах.
– Я приехал за вами. Мы ведь так и не поговорили.
Лесные рубаки и фоморы
После того как Саньку забрали из школы, Игорь впал в тоску, раздражая родителей унылым видом – или тем, что тоска и вынос мусорного ведра ну никак не состыковывались. Даже пройденный от скуки до конца «Гнилой дом-3» и пара миссий «Лесных рубак» не подняли настроения.
У Саньки в тот вечер навернулся мобильник, а звонить ему домой Игорь побаивался: во-первых, мамаша друга была горластой теткой, вдруг она его винит за то, что Санька тогда задержался? Уши ведь лопнут, как орать начнет. И еще он боялся, что Санька сам подойдет.
Ведь его теперь даже не Санькой звали. Как-то по-другому, по-дурацки, как из той игры про поморов… или фоморов? Скукотища была, типа цивилизацию строить и еще всякие волшебные штуки искать, чтобы защищаться от волшебного народа.
Санька нашел его сам. Игорь вышел как-то из школы, а друг ждал там, где обычно, – сидя на бетонной чаше клумбы у школьного крыльца, где летом росли редкие фиалки.
– П-привет, – неловко сказал Игорь и остановился.
Спрятал руки в карманы.
Санька был самый обычный, такой же, как в тот день, когда они последний раз играли. Без шапки, в зеленой «военной» куртке. Те же светлые волосы, торчащие ежиком вверх, щербатый рот, широко расставленные серые глаза. Он тоже засунул руки в карманы и смотрел на него исподлобья.
– Тебя как сейчас называть-то? – спросил Игорь.
– Лейтэ, – чуть запнувшись, ответил мальчик.
Потом спросил:
– Ты чего не звонишь? Я твоей матери передавал, что меня уже выписали из больницы.
– Я… звонил, – соврал Игорь. – Только каждый раз занято было.
Санька… то есть Лейтэ смотрел на него пару секунд, будто ждал совсем не этого, потом отвернулся.
– А ребята так и сказали, что все старые друзья фиг со мной общаться будут, – печально сказал он. – Да и пошел ты.
Он вскочил и быстро ушел. Ветер стремительно кружил вокруг него, вертя сор и прошлогодние листья.
Ни один из мальчиков не заметил внимательного взгляда.
Когда Игорь, пиная попадающиеся под ноги камни, поплелся домой, за ним следом двинулась тень.
Всего лишь женщина, обычная, полноватая дама с пакетом из продуктового магазина. Она обогнала Игоря почти у самого подъезда, но мальчик и не посмотрел на нее.
Забавное предложение
– Мы так и не договорили, – повторил Донно, когда Морген вздернула бровь.
– А мне это больше не нужно, – сказал она. – Мне уже юрист передал, какие тонкости бывают и что надо делать.
Донно моргнул. Всего на миг Морген показалось, что он растерян.
– Я могу поговорить с теми, кто ведет дело, – медленно сказал он, – и тогда на вашего сына ничего не будут дополнительно вешать.
– А мне наоборот подсказали, что никаким образом воздействовать нельзя… – и Морген осеклась, поняв, о чем он говорит. – «Дополнительно»? Что – «дополнительно»?.. Неужели… д-да только попробуйте! – зашипела она.
Донно поднял руки, с интересом глядя на нее.
– Я ничем таким не угрожал. Но он же сдался в обычную полицию. На него могут навесить какие-нибудь мелочи, которые давно болтаются нераскрытыми. В идеале, конечно, хорошо бы потребовать это дело нам, но…
– Но?
– Но зачем мне это?
– А если я попрошу?
– Мне это неинтересно, – отрезал Донно.
Морген не знала: Донно просто повторил фразу, что ему на днях сказал по телефону Каролус. Мороз пробежал по коже, когда она подумала, что ему наплевать на них с Эвано. Как и всем остальным. Насколько же она бессильна перед непонятной машиной судопроизводства. Как вертятся эти винтики? Где нужно толкнуть, чтобы она развернулась туда, куда нужно, а не переехала поперек тела? Галин Женька – специалист по бракоразводным процессам, сумеет ли он помочь? И как заинтересовать этого мага, чтобы он сделал то, что может?
Первоначально ведь он хотел расспросить ее о Роберте. Вряд ли он соблазнился ею самой.
– Я могу устроить вашего напарника на консультацию, – осторожно сказала она, внимательно следя за его лицом. – Могу сама посмотреть, я терапевт-диагност.
Донно как-то обмяк, засунул руки в карманы и посмотрел куда-то поверх ее головы.
– Не выйдет, – устало сказал он. – Роберт отказался ходить по врачам. Сначала вроде уговорились на одну консультацию, но после того, как этот старый некромант отказался смотреть, и Роберт тоже послал всех к бесам.
– Тогда что? Я даже не знаю, как тогда помочь.
– Сможете осмотреть его в частном порядке?
– Это как еще? На дому, что ли? – Морген даже фыркнула.
– Да, – ответил Донно. – Я представлю вас как свою девушку, и…
Тут Морген захохотала. Сначала прыснула, как девчонка, потом не удержалась и рассмеялась в голос.
Даже продавщицы в продуктовом магазине у дома перестали называть ее девушкой уже давно – и тут вдруг дядька, пусть и куда крупнее, но все же младше лет на семь, предлагает ей какую-то нелепость.
Сердито нахмурившись, он смотрел, как Морген вытирает выступившие слезы и пытается успокоиться.
– Я не предлагаю вам ничего личного, – отрубил Донно. – Не буду ничего делать, просто побудьте у меня и осмотрите его. Да я бы в жизни с вами не связался, но у меня дурное предчувствие, и как ни крути, оно не уходит.
– Может, сделаем проще? – спросила Морген. – Я могу научить вас несложной диагностике, на что обратить внимание, и…
– Нет, – прервал ее Донно. – Посмотрите на меня внимательнее. Я маг только номинально. Я перегорел.
Морген подалась ближе, щурясь и вглядываясь иначе. Ленты потоков энергии, почти иссякшие, тянулись и колыхались вокруг него, светлые и почти бесцветные. Морген машинально шевельнула пальцами, корректируя движение нескольких потоков, закрутившихся у плеча и висков Донно, потом опомнилась.
– Простите, – сказала она. – У вас, кстати, гастрит начинается, последите за питанием. И да, действительно, вам не хватит сил. А вам не выдавали комплекс упражнений, разработанный для таких случаев? Я не знаю, какой у вас прежде был уровень, но скорректировать можно где-то до тридцати-пятидесяти баллов.
– Я изначально нестабилен, – ответил он. – Ни фига это все не работает.
Морген пожала плечами. «Эвано», – вспомнила она. И еще о том, что скоро ей сорок будет. Вот это было невпопад, но неприятно.
– А давайте, – сказала она, и сама вдруг испугалась этой смелости. – Давайте попробуем. Когда? И когда вы сможете что-то сделать по поводу Эвано?
Донно на миг прикрыл глаза, потом криво, едва заметно улыбнулся:
– А я уже сделал, – и не стал уворачиваться, когда Морген, рассвирепев, ткнула его в плечо кулаком. – Его сегодня к нам в Чайный домик перевели.
– Так чего вы мне голову морочили?!
– Делать-то надо было сразу, – оправдываясь, сказал Донно. – Вы бы еще думали несколько дней, я же не знал, что вы сразу согласитесь.
Морген нахмурилась: действительно, ну вот вообще не подумав брякнула, ввязавшись неизвестно во что… хотя о чем речь? Просто тайком осмотреть и поставить хотя бы предварительный диагноз. Судя по всему, этот Роберт просто не ощущает опасности, но ведь мужик вроде умный, если услышит конкретные слова, то с ним можно будет работать.
Морген видала и таких.
– А к Эвано можно будет прийти? И ведь ему нужно будет вещи передать? Я смотрела, в сети советуют одеяла приносить, еду…
– Садитесь в машину, – сказал Донно. – Подброшу до дома и по дороге расскажу. Ваш номер телефона у меня есть, мой запишите. И… давайте сразу на ты, чтобы потом не сбиваться.
«А чего не позвонил тогда, а приехал?» – хотела было спросить Морген, но не стала. Когда еще удастся в тепле и сухости доехать до дому… да и такие щекотливые вопросы действительно лучше обсуждать лично.
А вот завтра наверняка девчонки с вопросами пристанут – чтобы никто из своих да не увидел, как ее увозят? Надо будет что-нибудь придумать, эта история слишком бестолковая, чтобы ее кому-нибудь кроме Галки рассказывать.
Или… так и сказать – что любовник приезжал?
Морген снова хихикнула и прикусила изнутри губу, заметив, как недовольно покосился на нее Донно.
Хорошая идея
Донно раздумывал так и эдак.
Больше всего ему не нравилось, что Морген может навоображать себе чего-нибудь, а он без привычного чтения эмоций не успеет понять. Надо будет просто сказать ей заранее, чтобы не выдумывала и что их отношения ни во что иное не перейдут.
Роберт ведь не поверит. Точно не поверит, не дурак же. Но при ней не полезет разбираться, а там всего-то четверть часа нужна. Морген сказала, что ей для предварительной диагностики хватит. «Если прямой контакт, то, конечно, быстрее, – задумчиво добавила тогда она. – Но вряд ли это удастся. А потом уже положим в больницу и надо будет взять полный спектр анализов. Может быть, все еще не так запущено».
За идею с поисками скрытых мест Артемиус долго хлопал Донно по плечу и громогласно ставил «всем остальным дармоедам» в пример. Плечо болело до вечера, будто кувалдой приложило, а Сова из вредности подсыпал соли в кофе Донно.
Донно долго думал, потом рассказал-таки коллегам, что видел во сне Джека.
– Как думаете, вдруг не сон? Я с Анной разговаривал, она сказала, что если раньше подобного не бывало, то это просто игра подсознания.
Роберт пожал плечами.
– У тебя слишком мало сил, чтобы держать такую связь. Скорее всего, Анна права, и это действительно разговор с самим собой, с подсознанием.
– Да почему именно Джек? Я и забыл, как он меня раздражал, – вздохнул Донно.
– Так именно поэтому, – рассеянно ответил Роберт. – Чтобы подсказать тебе то, что обычный ты никогда бы не подумал.
– Ну загнул! – хохотнул Сова.
Потом за работой не было времени болтать, но к вечеру Донно поймал минуту, пока никого в кабинете не было, и сказал Роберту:
– Слушай… Помнишь ту женщину, Морген?
– Ну.
– Я с ней вчера на свидание ходил, – почти не соврал Донно. – Завтра к себе в гости пригласил. Ты как, сможешь прийти? Просто чтоб ее не пугать сразу, я обещал, что ты тоже будешь.
– Да ладно? – вскинулся Роберт. – Это ты специально, что ли?
– Что – «специально»? – нахмурился Донно, пытаясь понять, где прокололся.
– Ты заметил, что она мне понравилась, да? Решил поиздеваться? Вот старый пердун, а еще друг, называется…
Роберт продолжил ворчать, но Донно сплюнул, поняв, что напарник не серьезен.
– Придешь или нет? – спросил он.
– Приду, конечно, – тут же сказал Роберт. – Неужели вас вдвоем оставлять? Попробую отбить, так и знай.
Донно вздохнул и проворчал: «Придурок». Роберт только оскалился в ответ, но когда Донно отвернулся, ухмылка исчезла с лица. Он постучал пальцами по телефону, но звонить не стал.
– Принести что-нибудь? – спросил он. – Небось, с дамочкой придется вино пить?
– По-моему, она не особо по выпивке, – неуверенно сказал Донно. – Я спрошу.
Про себя поставил галку в списке «Что нужно сказать Морген». Сразу после указания больше не пользоваться наведенным очарованием.
Утро началось с войны
С утра Морген ездила в Чайный домик, передала объемный сверток для Эвано. Вещи взяли, а к сыну не пустили. Пришлось записываться на свидание – оказалось, что день в день нельзя, вот дурацкие порядки. Потом она тряслась через полгорода в госпиталь, смотрела в окно автобуса на серые улицы и мокрые черные деревья, думала о том, что весна в этом году никак не придет.
Словно время застыло на месте.
Нелепая эта мысль приходила уже не в первый раз, но Морген привычно отогнала ее, задумавшись над тем, что надеть в гости. При мысли о следующем вечере ее пробирал нервный смех: ну ввязалась, старая корова.
Спросить совета у Галки? Ох, нет. Подруга захочет узнать подробности, а Морген обещала Донно никому не рассказывать. Врать Галке не хотелось.
Донно оказался на редкость придирчив. Прислал пару сообщений, спросил, что она будет пить. Потом прислал указание, чтоб макияж был обычным, – у Морген тут же засвербело между лопаток и захотелось сделать наоборот. Останавливало только то, что ее очарование будет всего лишь рябью в глазах и Роберта, и Донно.
Донно сказал, что как-нибудь познакомит ее со следователем по делу Эвано – тот работал в их отделе.
Морген рассеянно слушала Галку, описывающую роскошный ресторан у Княжеской заставы, где они обедали с Женькой, просматривала новые истории болезней перед обходом и размышляла, синее платье надеть или серое.
Серое – более открытое, шелковое, но цвет совсем неброский, придется что-то с украшениями мудрить. А синее – к глазам хорошо, но строгое слишком. Нет… синее не подходит, забыла, что именно в нем ее забрали в Чайный домик. Вот ведь выверт логики: нервничая, оделась как на торжественное мероприятие…
– Да ты что!.. – восхищенно ахнула Морген, уловив, что Галка рассказывает о намеке на предложение руки и сердца.
Так, а вот этот анализ надо будет переделать… слишком много белка. И на инфекции заодно мазок пусть сдадут…
– Док!
– Как дела, док?
Галка, улыбаясь, подняла голову – и взвизгнула. Морген стремительно обернулась.
«Утро началось с войны», – сердито подумала она.
– Посмотрите нас, ладно? – жизнерадостно сказал один из двоих юношей, стоявших в дверях.
За ними вилась непрерывная дорожка из капель крови. На одном – разорванная куртка, из дыр торчит пух. У второго – все лицо в мелких порезах, короткие красные волосы потемнели еще больше от спекшейся крови.
Рок и Тень, два боевых мага, работники архива при Институте. Головная боль начальства и почти всех окружающих.
Высокие, тощие ребята одинаково улыбнулись. Тени было двадцать два – недавний студент, Року – двадцать пять, и оба отбывали наказание в архиве за какие-то проступки. В чем суть дела, юноши тщательно скрывали.
– Мы тут рядом были, поэтому сами заехали, – бодро сказал Тень, протирая кровоточащую бровь. – Анника сегодня работает?
– Что ж вы сразу в травму не пошли? – рассердилась Морген. – Быстро в процедурную! У Анники сегодня выходной.
– У-у-у, – разочарованно протянули оба.
Морген сузила глаза и, не спрашивая, просканировала обоих (привет, Роберт, мысленно передала она). Молодые люди одновременно поморщились, но стерпели.
– Это ж надо, – сердито ворчала Морген. – Что с вами случилось?
– Думали, что полтергейст, а там оказалось гнездо кара́кушек, такие, знаете, как птички, только с железными когтями.
– Я скажу девочкам, чтоб к вам на работу позвонили, – крикнула вслед Галка, и молодые люди сокрушенно вздохнули.
– Знаю этих «птичек», – сказала Морген, вталкивая их в процедурную. – Раздевайтесь. Сейчас медсестра придет, обработает. Дурни, что ж вы чистильщиков не вызвали?
– Так мы сами справились, – оскорбленно ответил Тень и быстро подтер снова закровившие царапины на щеке.
Рок согласно кивнул, сдувая с лица длинную черную челку. Несмотря на раны, он хитро улыбался, щуря темные глаза, и Морген поняла, что оба довольны.
Покачав головой, она оставила их на попечение медсестры и вернулась в ординаторскую.
Видимо, начальник архива находился где-то неподалеку, потому что минут через десять в дверях появился невысокий молодой человек.
– Добрый день, – вежливо кивнул Унро.
Морген улыбнулась через плечо, а вот Галка тут же подхватилась и протиснулась мимо. Светловолосый и хрупкий Унро вызывал у нее инстинктивную неприязнь и страх.
Глядя в спину торопливо удаляющейся Галине, Унро печально поджал губы.
– Мои у вас? – спросил он, вздохнув.
– У нас, – кивнула Морген. – Ничего серьезного, я их в процедурный отправила, у Рока глубокий порез на плече, у Тени много мелких царапин.
– Ясно, – улыбнулся Унро. – Ложная тревога. Мне-то позвонили, сказали, кровь разливается реками.
– Крови-то много было, – подтвердила Морген, – да ничего страшного, уже вытерли. Но вы их заставьте выучить пару заклятий для таких случаев. Я в прошлый раз давала им брошюрку, как у нас студентам выдают, с простыми заклятьями для первой помощи, но эти балбесы, по-моему, выкинули ее сразу же.
Морген прошла к шкафу и вытащила из стопки методичек еще одну брошюру.
– Благодарю, – серьезно сказал Унро. – Я прослежу. Если что-то понадобится, обращайтесь, ладно?
Морген подумала, что скорее всего, к следующему разу оба бедокура будут знать все заклинания наизусть – начальства своего они побаивались.
– Хорошо, – сказала она, хотя вряд ли что ей могло понадобиться в архиве.
Надену черный костюм, решила Морген. Если налезет, конечно.
Спрятанные
– Сегодня придет Белая, – сказал Жук, хотя его никто не спрашивал.
Касьян треснул бы его по лбу, но шевелиться было больно.
Уж лучше Жук молчал бы.
Вот если бы сегодня пришла Придурковатая – это было бы хорошо. Конечно, она и сюсюкала тоненьким голосом, и разговаривала бес знает с кем, но зато одна из всех приносила еду.
Переваренные каши и пресные овощные пюре, свежая вода и мягкий, как вата, белый хлеб. Придурковатая раздавала всем поровну, порой оделяя еще пару-тройку лишних людей, которых видела только она, но это было ничего. Хуже, когда она давала еду только одному-двоим, а остальных не замечала.
Вот Бабка всегда за раз замечала только одного. И приносила теперь она одни конфеты – их никто не ел, уже научились, что без воды эта кислая сладость во рту просто сводит с ума.
С водой было плохо. Жук сказал, что человек никогда не умирает от голода, потому что раньше помирает от жажды. Первое время, когда еще были силы, Касьян с ним спорил – больно дурацким было утверждение, но потом перестал. Ребята спрятали один из стаканов, которые Придурковатая всегда собирала, пересчитывая по нескольку раз, и соврали, что он разбился.
И тогда все жутко перепугались: Придурковатая, услышав, что стакан разбился, вдруг взвыла, заметалась, притащила веник и начала махать им в разные стороны. Боялась, что они порежутся осколками.
Но зато теперь у них был стакан – его поставили в угол, где из кирпичной кладки выступал локтем изгиб трубы, с которой капало. Пусть и мерзкая на вкус, но вода у них была каждый день.
Жук завозился, а потом позвал его к себе. Касьян подполз на четвереньках, одной рукой держась за стену.
– Вот, – сказал Жук. – Нет, еще руку дай, я тебе покажу, где я тут чего помечаю. Идешь снизу, от этого места, где ямка. Два кирпича, на третьем влево – и доска. Пальцами проведешь по царапинам. Полоски – дни. Точки сверху, это когда Бабка приходит. Если Белая, то перечеркнуто. Придурковатая – галкой сверху. Чуешь? В ямке – гвоздь.
Жук помолчал, потом продолжил неуверенно:
– Я вот все думаю, ты сможешь выдернуть из доски еще гвоздь? Я хочу этот взять с собой, и… вдруг получится как-нибудь вырваться?
– А ты… ты вернешься за нами? – спросил Касьян.
Белая всегда кого-нибудь забирала, и с этим они не могли ничего сделать. Едва она входила внутрь, воздух тяжелел и вдавливал их в бетонный пол.
Жук сидел тут дольше всех, поэтому он каждый раз все больше боялся, что заберут его, но только сегодня настолько серьезно.
– Я вернусь, ты чего, – глухо ответил он, – но даже если сразу не получится, так я хоть наружу выберусь и позову кого-нибудь.
– Слушай, – сказал Касьян. – Давай я прям сейчас выковыряю гвоздь… если тебя не заберут, мы попробуем потом на придурковатую навалиться, а? Вдруг проскочим?
Жук долго молчал.
– До того, как ты появился, мы пробовали, – признался он. – Она хоть и глупая на вид, но сильная. Она стала отбиваться и орать, и прибежала Белая. Что-то сделала, и мы потом лежали не знаю сколько, двинуться не могли.
– Все равно, – сказал Касьян. – Давай попробуем.
Зеркальное
Морген весь день спотыкалась и задевала углы.
Мир был слишком медленным, а она – слишком быстрой. Нервная, чрезмерная энергия стремилась по венам, и Морген постоянно одергивала себя, пытаясь притормозить и унять дрожь в руках.
Каролус, узнав, что она едет на свидание с сыном, отпустил пораньше без разговоров. На прощание подсказал, какие еще вещи могут понадобиться.
Неудивительно, фыркнула Морген про себя, вспомнив, что старого некроманта один или два раза лишали лицензии. Не будь он гениальным врачом и специалистом по проклятьям, давно бы уже был на совсем не почетной пенсии.
Эвано выглядел неплохо. Морген придирчиво изучала его лицо, потом даже быстро просканировала – Эвано дернулся и оскорбленно посмотрел.
Н-да, дурной пример оказался заразительным – и ведь несколько дней назад Морген сама возмутилась таким же поступком Роберта.
Постоянно сбиваясь с выражения гордого достоинства на смущенное «мам-я-уже-большой», Эвано поблагодарил ее за вещи и книги. Планшетник с читалкой пронести не разрешили, и телефон тоже, но Эвано сказал, что у них есть городской аппарат, и разрешают звонить, если что. Морген тут же стала записывать для него свои номера.
– Да ладно, мам, – рассердился Эвано. – Хватит суетиться, я и так их помню. И домашний, и твой рабочий. Что я, дурак, по-твоему?
Неожиданно растрогавшись этим, Морген едва не заплакала. Ну надо же, помнит. И ведь когда-то было время без мобильных телефонов, и маленький Эвано звонил ей на работу каждый день, чтобы сказать, что он пришел из школы домой.
– Ты лучше скажи, чего там творится, – отворачиваясь, сказал Эвано. – Ну, в мире. А то телек тут не работает.
Морген пожала плечами: новости она давно не смотрела, не до того было.
– Я посмотрю сегодня… то есть завтра. И вообще, куплю тебе газету, – пообещала она.
Уходя, она увидела через лужайку перед Чайным домиком Донно с коллегами. Помня об уговоре, притворно радостно помахала ему рукой, а Донно – вот чурбан – удивленно уставился на нее. Из вредности Морген послала ему смачный воздушный поцелуй и двинулась дальше. Еще надо было успеть что-то придумать с прической, да и костюм она так и не примерила, и все боялась, что не влезет.
…И этого стоило ожидать.
Морген оглаживала и одергивала брюки, но они не сидели на бедрах, задирались выше, и черный топ нависал неровным пузырем над поясом. Морген сокрушенно вздыхала – а ведь лет пять назад она купила этот костюм за такие деньги, о которых и вспоминать было страшно.
Следить надо за фигурой…
Ага, было бы зачем. Или для кого.
Морген покосилась на серое платье, висевшее на створке шкафа, успела подумать, что слишком серьезно ко всем этому подходит… и вдруг краем глаза уловила мелькнувшую за плечом тень.
Она нахмурилась, оглядывая комнату. Отблеск чего-то? Птица мимо окна пролетела? Холодок пробежал по плечам, но Морген сказала себе: глупости.
Она повернулась к зеркалу, попыталась снова одернуть брюки, чтобы сидели правильно.
Пальцы замерли на поясе.
В зеркале за ее спиной в дверях комнаты стоял невысокий темный человек. Смутный и расплывчатый, видный словно сквозь пыльное стекло. Человек закрывал лицо ладонями.
Когда смазанные темные руки шевельнулись, опускаясь, Морген взвизгнула, отшатываясь в сторону. Ее до дрожи пронзила мысль, что он сейчас на нее посмотрит.
Морген наткнулась на кресло и едва не упала. Зажимая рот руками, она оглядела комнату.
В окнах по-прежнему серело небо за повисшими тонкими ветвями березы.
Было тихо. Ворчал и гудел город снаружи, негромко тикали старые часы на стене.
Комната была пуста.
Морген взяла себя в руки и расправила сканирующую сеть – не так, как с пациентами, а широкую, сферой от себя в стороны. Никого – ничего – не было кроме нее в комнате. И в квартире. Снизу пришел отклик – старушка этажом ниже, наверху, слабее, соседская собака спит.
Стараясь держаться спиной к стене, Морген поспешила в комнату Эвано. Она знала, чувствовала, видела, что никого рядом с ней нет, но смутный образ человека, закрывающего лицо руками, не уходил из головы.
У Эвано была целая полка с учебниками старших классов и справочниками. Морген вытянула пожеванную временем брошюру «Бытовые наговоры 1–5 ступени». Пальцы скользнули по нарисованным ручкой танкам и самолетам, которыми сын когда-то украсил скучную ему книгу, и Морген прикусила губу – воспоминание о том, как она тогда отругала Эвано за это, неожиданно согрело ее, напомнило о реальности.
Но не стерло из головы образ человека, закрывающего лицо руками. Он все еще стоял где-то за ее спиной.
Поддерживая сканирующую сеть, Морген отыскала нужную страницу и торопливо зачитала наговор от злых духов.
Потом вздохнула, свернула сеть и закрыла глаза, теперь повторяя наговор как положено. Спокойно, размеренно, наполняя слова силой. Она выдыхала звуки, и те неспешно растворялись в воздухе, наполняли комнату иным, морозным запахом. Губы заледенели, и на самой грани слуха Морген ощущала тонкое позвякивание, словно ледяные чешуйки ползли по стенам, съедая малейший след потустороннего.
Морген некоторое время посидела еще на полу, сжимая мягкую, вытертую до бархатистой поверхности книжицу, потом вернулась к себе. Быстро переоделась в платье, бросила в сумочку косметику, но краситься не стала – несмотря ни на что, снова заглянуть в зеркало, даже в пудренице, она не решилась.
