Эд Кузиев
Погружение
– А что там Саныч про припасы говорил? – неожиданно вспомнил Владислав. Отодвинув циновку в сторону, подцепил потайное кольцо люка. Тяжёлая дверь откинулась, а в комнату ворвался запах холодного и пыльного помещения. Крепкая деревянная лестница уходила во тьму провала, но слева, на лагах, белел надеждой выключатель. Простая лампочка "Ильича" осветила подвальное помещение, и Влад поспешил спуститься.
– Вот так богатство, – ахнул новый владелец дома. На полках стояли разносолы, щедро засыпанные солью по крышкам. В трехлитровых банках ждали своего часа помидоры и огурцы, квашеная капуста и кабачки, перец и арбузы. Отдельно стояли отряды томатного сока и моченых яблок. Компоты и варенья. Справа литровые бутылки с поясняющими записками. На бруснике, на клюкве, на хрене…
– Да тут месяц одни только разносолы есть-пить можно! – обрадовался ныряльщик. Схватив самую пыльную бутылку с полустертой надписью и банку с огурцами, полез обратно. Быстро поджарив макароны-паутинки до золотой корочки, залил их кипятком и оставил на пять минут на медленном огне. Вскрыв банку, жадно присосался к рассолу.
Открыв бутылку, слегка поморщился, запах "хреновухи" на мёду оказался весьма специфичен, если бы не поясняющая надпись на бутылке, то смело отправил её в мусорку.
В печку легли дрова, остатки упаковки от посуды. Через две минуты и наполовину спаленной щетины, печка весело затрещала.
– Ну вот и славно. Ужин у камина под хреновину и почти итальянскую пасту. Романтика российской глубинки. А ещё у нас Джонни Мнемоник на десерт. Интересно, а погружаться выпившим, это как?
Вспомнив Барта успокоился, а позже даже поскучал по неугомонному дайверу из далекой-далекой галактики.
Грязная посуда на столе, литровая бутылка опустела на треть, а в глубоком кресле дремал драйвер под треск дров из русской печи.
"Не кочегары мы, не плотники…" – раздалась из динамиков бодрящая трель будильника. Парень очнулся, после отключил настойчивую мелодию.
Помыв посуду и убрав со стола, приготовился к таинству погружения. Будильник переставил на два часа вперёд и зажёг настольную лампу. Кожаный переплёт в руке призывал окунуться в новую историю, и дайвер с удовольствием принял призыв.
"Уильям ГИБСОН.
ДЖОННИ Мнемоник.
Я сунул пушку в сумку "Адидас" и заложил четырьмя парами теннисных носков; это не мой стиль, но как раз то, что мне нужно – если они думают, что ты работаешь грубо, будь техничным, если они думают, что ты работаешь технично, будь грубым. Я техничный малый, поэтому решил делать все максимально грубо."
В две тысячи двадцать первом мега-корпорации захватили власть, упразднив государства и демократию. Миром правит рынок, войны – лишь передел влияния, силами и средствами гигантов. А самым надежным способом передать информацию – это запечатать ее в голову курьера, выдав конечному пользователю графический ключ-пароль, что и распакует содержимое головы курьера. Труба несла их по неоновому небу старого, загаженного смрадом тысячи испарений и смогом многомиллионного города. Окна вагонов призывно светятся экранами, выискивая склонность пассажира и моментально реагируя новыми образами. Реклама, реклама. Обшарпанные пластиковые лавочки аэропоезда были исписаны похабными словами, религиозными символами, брендами банд и призывами к насилию.
Обколотые синтетикой панки утонули в паутине сновидений, и лишь треск очков дополненной реальности координировал действия, побуждал выходить на нужных станциях, помогал справлять нужду и принимать препараты и пищу у банкоматов социальной помощи, чтобы отравленный токсинами мозг не отвлекался на серую действительность. NAS. Проклятье нового мира, "черная трясучка", синдром нервного истощения в следствии перегрузки мозга информацией. Проектор моргнул, а позже вывел напротив дверей трёхмерное название станции на четырёх языках. Русском, английском, китайском и сборке латиноамериканских диалектов. "Дром". То место, куда так торопился на встречу Джонни Смит.
Влад рассматривал копию Киану Ривза с небольшими отличиями. Напротив драйвера сидел короткостриженный парень с европейскими чертами лица с сосредоточенным взглядом человека, что решал в голове серьезную задачу. Короткий ёжик чёрных волос, строгий костюм, сумка "Адидас" покоилась на коленях. Правая рука по локоть ушла в сумку, сжимая обрез ружья двенадцатого калибра. Герой был сосредоточен и молчалив. На следующей станции вышли почти все пассажиры, дальше только дно Диптауна, сборище всей швали и грязи города, яма из синтетических наркотиков, шлюх и нелицензионных модификаций тела. Джонни поднял взгляд, уставившись прямо на дайвера, одними губами прошептал "пора".
Следующая станция подсвечивалась красным. "Внимание, данная локация находится вне юрисдикции Нью-Арка. Корпорация не несет ответственности за Вашу сохранность, равно, как и за сохранность Ваших вещей. Прощайте и аминь".
Джонни поморщился от головной боли. Превысить доступный лимит вдвое чревато осложнениями, если в течении сорока восьми часов он не выгрузит данные, то умрет. Окончательно. Ходячая "флешка" торопилась на встречу с заказчиком, что подставила его с этим заказом перед Якудзой.
– Зачем ты вышел так далеко Джонни? Тут же так воняет, а еще и небезопасно, – в сердцах прошипел дайвер, перепрыгивая через светящиеся лужи и обдолбанных людей.
Внезапно курьер ответил:
– Чтобы замести следы. Все станции "Дрома" под прицелом тысячи камер и маленьких шпионов в виртуальных очках обывателей. Мне же нужно пройти незамеченным на встречу с Ральфи. Короткими путями, через территории "Лоу-теков" даже быстрее, чем на высокоскоростной "трубе."
Ныряльщик удивился такой реакции, но лишь прибавил шаг, чтобы не потерять худощавую фигуру Мнемоника из виду. Справа загорелся экран во всю стену, Джонни моментально отвернул голову и прикрыл глаза ладонью, чтобы не попасть под воздействие нейро-гипноза. Рожа на экране недовольно поморщилась, а затем произнесла:
– Береги мозги, мальчик, – голова развернулась, глядя на Владислава. – Не утони.
Следом стена потухла, гудя, как трансформаторная будка.
– Чертовы сатанисты, псевдо-неонацисты. Ищут заплутавшего туриста или отбившегося от сафари, а потом разделывают его под ноль. Все стимуляторы и модификации появляются на рынке, не успев остыть от предыдущего владельца. Это не религия, чистый бизнес, – сплюнув на землю, Смит огляделся, сверился с навигатором, а затем смело полез по пожарной лестнице. Хоть Влад и не страдал агорафобией, но после тридцатого пролета, коленки затряслись от суеверного ужаса. Джонни прямо перед ним прыгнул в стену, но на короткий миг ныряльщик увидел обстановку на той стороне. Иллюзия мокрой кирпичной стены была столь достоверна, что Влад для начала протянул руку, и лишь после того, как удостоверился, прыгнул следом.
Вывалился он уже на другой стороне, посреди тупика. За спиной иллюзия стены, впереди выход из заваленного мусором закоулка. Выбежав на освещенную огнями проезжую часть, принялся озираться, чтобы найти Смита. Обнаружил искомое возле черного входа в бар "Дром-паритет". Рванув вперед, чтобы успеть за курьером, столкнулся с двумя людьми, сбив их с ног. Привычно извинившись, протянул руку, чтобы помочь. Первым резко вскочил на ноги тщедушный азиат, презрительно посмотрев на протянутую руку гайдзина. Отряхнувшись, ушел восвояси. А вот второй матерился, смешно размахивая конечностями, как перевернутый на спину жук.
– Чтоб тебя трясучка забрала, психопат. Гори ты в гиене огненной в свете Новой церкви. Лови акт о нападении от моего юриста, ты попал, тварь, на тысячу кредитов, – после сделал странный жест. Прислонив два пальца к виску, резко дернул их по направлению к Владу, будто бравый вояка отдавал честь. Спустя секунду гримаса ненависти сменилась удивлением.
Ныряльщик пожал плечами и побежал в двери, а за его спиной раздался вопль пострадавшего:
– Он чистый, пресвятой свет. Он без модификаций! Хвалю провидение, что ниспослало мне чудо лицезре…
Продолжение тирады он не слышал, так как массивная черная дверь отрезала шумную улицу от тихой мелодии внутри уютного помещения в японском стиле. Зал поделен на зоны бамбуковыми стенками с развешенными неоновыми фонарями. Быстро оглядев бар, Влад увидел ВИП-зону, вернее внимание его привлекла яркая сумка с эмблемой "Адидас". За круглым столом сидели трое. Смит, накачанный боец со взглядом убийцы. Третьим был Рульф. Вот он был очень примечательной личностью. Фигура напоминала грушу, с непропорционально худым и утонченным лицом. Светлые волосы и нос с маленькой горбинкой. Чистый ариец, которого с удовольствием бы взяли на роль Штандартенфюрера СС. Холодными глазами он пожирал Джонни, наслаждаясь своей властью.
Дорогу ныряльщику преградила миленькая азиатка, с широкими зелеными глазами.
– Новому клиенту коктейль в подарок, – страшно коверкая слова, произнесла официантка и буквально всунула огромный бокал в руки. Секунду спустя прозвенел будильник.
Ныряльщик смотрел на огоньки в бокале, с кучей рекламы, что отображали пластиковые стенки. Жидкость постоянно меняла свои очертания и цвета, как лава-лампа.
– Твою мать, – выдохнул парень. – Всё завтра.
Поставив разноцветный бокал в холодильник, забрался на печь.
Глава 4. Игры разума.
Первый снег всегда волнителен. Крупные хлопья летят на мокрую землю, нежно укрывая ещё не сбросившие листву деревья, заборы, крыши домов. В руках у великой художницы зимы широкая малярная кисть и два ведра с белилами и серебрянкой. Гжель астраханской глубинки заставляет нырнуть в далёкое детство за санками, мокрыми от снежков перчатками, сосульками… Вдвойне притягательное зрелище, когда понимаешь, что заглянуло это чудо всего на день и вряд ли переживёт ночь. У первого снега короткая жизнь. Во дворе птицы успели разрисовать белое полотно кривыми пунктирами, будто расчертили рунами Альгиз. Три коротких палочки сверху, связанные в длинный хвостик.
– Пятнадцатый знак дарит защиту и покровительство, – вспомнилось Владу.
Шумно глотнув горячий чай, он с легкой улыбкой любовался на белые одежды поздней осени, а следом пришли слова из песни:
«Первый снег был самым белым.
Самый первый снег был самым белым.
Самый первый снег был чище, чем мы все». (Сплин. первый снег).
Хоть парень и не хотел себе признаваться, но он сознательно оттягивал момент истины. Желудок требовал еды, а заглянуть в холодильник было для него испытанием. Его там ждало или разочарование, или шок.
– Хватит сомневаться, пан или пропал, – поставив чашку на стол, решительно подошел к "холодрыльнику". Медленно потянул дверцу на себя и тут же закрыл. Купаж сотен запахов был ему ответом. – Все таки не привиделось.
В следующий миг ему хотелось плясать от нахлынувшего возбуждения. Хождение миров это не игра воображения, не помешательство или галлюцинации. Реальность, правда другая! То, от чего он сознательно бежал, прячась в видеоиграх и кинотеатрах, в электронных библиотеках и барах, теперь с радостью поглотило его. Можно прожить сотни жизней, посетить сотни миров, увидеть знакомых и любимых героев из ожившей истории пожелтевших страниц. А сколько пока еще неведомых и слабоизученных дорог, на Самиздате и других электронных сервисах? Достаточно только заказать печать и доставку.
Уже смелее потянул дверцу на себя и достал моргающий разными цветами бокал, емкостью не менее литра. По кругу бежали строки: "Срочно требуется подзарядка". Бар "Дром-паритет" приветствует Вас в лучшем месте во всем Нью-Арке". "Ощутите полное погружение во вкусовой океан тысячи напитков". Реклама. Как же он ей был рад. Изображение начало бледнеть, краски из ядовито-ярких постепенно тускнели и мерцали. Понимание того, что чудо из другого мира вот-вот разрядится, и Влад не сможет насладиться презентом от бара, утвердило в желании попробовать. Схватив соломку губами, парень потянул радугу. В следующий миг вакханалия вкусов и ароматов оглушила рецепторы. От лёгкого сидра до абсента по крепости, терпкость ягод и трав, сладость экзотических фруктов. Горечь кореньев. Как они совместили несовместимые вещи? Каждый новый маленький глоток открывал напиток с другой стороны, шкала ощущений менялась от отвращения до экстаза. Но тем сладостнее было ожидание от следующей эмоции. Казалось, что в один литровый коктейль вмешали все вариации из широкого выбора бара. Допив безумие, дайвер принялся изучать послевкусие. Горло наполнено сладостью, кончик языка горчил, тело налилось энергией и расслабленностью одновременно, а в желудке полыхал огонь.
– Охренеть, – на ватных ногах дайвер дошёл до кресла, где провалялся больше часа, изучая и наслаждаясь своим новым состоянием. Волны неги накрывали его все реже, пока не сошли на нет. Следом пришёл голод, да такой, что Влад грыз все подряд, стараясь набить требовательное брюхо. В ход пошли солёные огурцы, хлеб, сливочное масло и колбаса. Наевшись до икоты, упал в кресло второй раз за утро.
– Ах-ха-ха. Высший уровень рекламы и маркетинга. А бокал – это калибровка вкусов. Вот почему он моргал. Считывал мои эмоции и предпочтения. Это просто идеальная анкета для бармена. Вся моя карта вкусов за пару десятков глотков, а голод не позволил бы мне отказаться от любой предложенной еды за любую цену, – в восхищении от уровня бизнес-процессов парень улыбался. А затем начал анализировать свои действия. Как он вошёл и начал осматриваться. На ком заострял внимание. Значит, и официантка подобрана не случайно, а исходя из предпочтений. Их также считали датчики и камеры по глазам и невербальным признакам. – Ловко, очень ловко. А если бы я выпил коктейль там? Достаточно было поставить бокал на стол или барную стойку, и все мои желания у них в кармане. Таргетированная реклама высшего уровня. Только плати. Вот почему все в очках, чтобы не раскрывать своих тайных желаний. Рот может соврать, язык тела нет.
Глядя на мерцающий экран бокала, Влад схватил телефон и начал снимать, с досадой понимая, что нужно было снять игру самого коктейля. Руки чесались поделиться своими фотографиями с другими дайверами, что он незамедлительно проделал. Не читая предыдущие сообщения, добавил фото с пояснениями. Удовлетворительно улыбнувшись, начал читать сообщения.
Десептикон2020: Это ты во всем виноват. Ты его подстегивал к погружению.
Боевой барабан: Глупости не говори, я всего лишь научил его пользоваться своей особенностью, а как он ей распорядился, не моя вина.
Десептикон2020: Без трофея не возвращайтесь, вперед, мои юные дайверы. Где фотографии твоих успехов? Вон, даже Влад второй раз прыгнул и уже с цветной хренью. А ты, опытный парниша, за четыре месяца что сделал? Из-за тебя Гарри пропал, а если он утонул?
Боевой барабан: Я не обещал отчитываться о своих достижениях, не забывай, кто тебя всему научил.
Десептикон2020: И кто же? Все, чем я смог воспользоваться, дал мне Барт. Ты же только и делал, что хвастался в пустую. Где фото ножа, что ты выставил на аукцион?
Боевой барабан: Он на закрытом аукционе. Могу дать ссылку, зарегишься сам.
Десептикон2020: Да пошел ты.
Десептикон2020 вышел из чата.
Vlad Chepesh: Мда, утро оказалось недоброе. Ты хоть адрес знаешь Гарика? Или город?
Боевой барабан: Проспится и выйдет на связь. Чего дергаться? Бокал из Мнемоника? А что он делает? Откуда подсветка?
Vlad Chepesh: Как я понял это лакмусовая бумажка потребителя. Пальцы держат бокал, соломинка определяет интенсивность всасывания, датчики на всех этих зонтиках считывают мимику лица, расширение зрачков и их движение. В общем, сделано для того, чтобы максимально точно узнать вкусы клиента.
– Ого, круто придумано. Украл? Если так, то не появляйся больше в том же временном отрезке.
– Не украл, так дали. Где Гарри живёт?
– Дался тебе он. В Волгограде. Лови ссылку на соцсети, если такой любопытный. Слушай, а давай я попробую продать бокал. Он подзаряжается?
– Не знаю, видимых гнезд не вижу, скорее всего, или дистанционно, или с кредла. Ладно, пойду готовиться к вечернему погружению
– Куда в этот раз?
– Блавикен, гляну на Мясника.
– Удачи тебе, дайвер. Не пропадай.
В этот раз Игорь не напоминал про трофеи. Потеря десептикона сделала его осторожнее. Но зерно сомнения легло на благодатную почву, и Влад больше не доверял ему.
Волгоград – Астрахань. Триста пятьдесят километров до самого областного центра, ещё сотня по разбитым дорогам. Пройдя по ссылке на соцсети, парень внимательно проглядывал аккаунт. На аватарке молодой парень, лет двадцати трех, карие глаза, смешная чёлка и нос с горбинкой. Много фотографий с семьей и родственниками. Два года назад у Гарика появился племянник. Старшему брату тридцать восемь. Быстро пройдя по интересам и серфя ленту, ныряльщик переключился на родственников. Профиль матери Гарика завален кулинарными рецептами, советами по выращиванию цветов и котиками. Отец рыбак и страстный любитель своего дома. Чем дольше узнавал семью дайвера, все больше наполнялся тревогой. Первое место по кроссу среди школьников, успехи в сольфеджио, институт с отличием и грустные глаза.
Раздумывая над ситуацией, парень принял решение все хорошенько узнать. Люди в интернете беспечны, в особенности старшее поколение. Не нужно обладать специализированными навыками в области взлома, чтобы добыть информацию. Пару свежих постов, подписка на игру. Следом узнается полное имя и девичья фамилия. Через двадцать минут находится профиль на Авито, с телефоном продавца саженцев. Можно было бы скрыть номер и общаться, но взрослое поколение…
Сестра Гудинни занимается ногтевым сервисом, вот и телефон для записи.
Вместо гудков мелодия, трубку долго не брали и Влад решил набрать телефон сестры Гарика.
Спустя три гудка, раздался усталый голос.
– Алло.
– Маринэ, здравствуйте, я Влад, но вы меня наверное не помните. Мы с Гарри кросс бегали вместе. Договаривались созвониться с утра, а он не вышел на связь, дело важное, потому… – сбивчиво тараторил парень в трубку.
– Гарик в больнице. Не можем разбудить. Сейчас не очень удобно, мы ждём врачей.
– Простите, а Анаит Размиковна случайно не рядом?
– Мама? А почему вы спрашиваете?
– Хочу помочь. Спросите, какую книгу вчера вечером читал Гарик.
– Мама, тут какой-то сумасшедший Гари ищет, спрашивает за книгу.
– Алло, кто это? – раздался раздраженный, усталый голос.
– Это Влад, Влад Цепнев. Я Вам звонил пять минут назад, не смог пообщаться, – парень глубоко выдохнул и спросил. – Вы когда утром увидели друга, какая книга у него была в руках. Прошу ответить мне, это очень важно.
– Зачем тебе это? В моей семье горе, мой мальчик не может проснуться.
– Это может показаться странным, но он Вам что-нибудь говорил, как он любит книги и что нашёл в них новый смысл?
– Это секта, да? Вы один из них? Христом богом заклинаю, верните мне сына. Я заплачу сколько скажите.
– Хотите вернуть сына, скажите мне книгу, с которой его нашли и на какой странице она была открыта? Всё, – Влад бросил трубку. Разочарование, страх и горечь. – Придурок, идиот. Вот помрёт дайвер, будут искать следы, – размышлял в слух парень. – Группа в телеге, мой звонок. Следователь, полиция, запросы, опросы, доносы. А я их единственная зацепка… Ладно, что сделано, то сделано.
Когда ныряльщик уже успокоился и принялся составлять планы, раздался звонок.
– Да, – ответил Влад на незнакомый номер телефона.
– Здравствуй, Влад. Мене жена попросила, – грубый мужской голос с сильным кавказским акцентом. – Патрик Зюскинд. Парфюмер. Страница сто шестьдесят вторая. Там пометка есть gtek khache.
– Что значит это?
– Найди крест. Я свое обещание выполнил, помоги моей крови. А если что случится, – голос тяжело задышал. – Я всех вас найду, – короткие гудки ознаменовали окончание разговора.
Через две минуты Влад скользил по свежему снегу в огромных сапогах с читательским билетом и книгой из библиотеки. Больше всего он боялся отсутствия экземпляра книги, в этом случае, не задумываясь, был готов лететь ближайший город.
***
Колокольчик на двери обозначил присутствие посетителя. Вновь раздался "ой" из завалов у дальнего стеллажа.
– А, опять ты, – насмешливо протянула Анисия. – Чем обязана?
– Добрый день. Сдаю книгу и хочу взять другую. Автор Патрик Зюскинд. "Парфюмер. История одного убийцы".
– Неожиданно. Как Вам Нейромант?
– Джонни хорош. А мир пугает своими изменениями. Хоть по книге и две тысячи двадцать первый, но перепрыгивая через лужи, чуствуешь себя жителем Даунтауна.
– Смотри-ка, и впрямь читал, – удивилась библиотекарь, принимая возврат. – Минуточку. Сейчас поищу.
– А что у Вас случилось? Ощущение, будто переезжает библиотека, – спросил Влад.
– Ливневка, будь она проклята. Какой-то великий зодчий пустил её внутри здания. Вот она и дала течь, затопив библиотеку. Месяц сушу книги на батареях, потом ниткой разделяю слипшиеся страницы, – раздалось эхом. – Вот она. Сухая. Я уже все уши прожжужала председателю, что нужен обогреватель, а он жалуется на отсутствие качественной электросети. Боится, что библиотека сгорит.
– Вам не нужен нагреватель. Нужен дегидратор. Проще говоря осушитель воздуха. Мало нагреть помещение, нужно ещё и заставить влагу покинуть не только книгу. А так, эффект фитиля. Часть, погруженная в жидкость, передаёт масло по верёвке к держателю. Вам лучше проветривать, когда будет сухая погода, больше пользы.
– И откуда такого умного мальчика к нам ветром задуло? – склонив голову набок, произнесла Анисия.
– Ответ найдёте в карточке читателя, там есть сведения о прописке, – съязвил Влад. – Я хочу взять на пару дней.
– Поделитесь потом впечатлениями, я не особо люблю детективы, но было бы интересно Ваше мнение.
– Не уверен, что это детектив, скорее мистическая драма или притча, – ответил ныряльщик. – Удачи в Вашем нелёгком деле.
– Смеётесь? – возмутилась девушка. – Вообще не понимаю, что я тут делаю. Кроме скучающих братьев, что приходят сюда каждый день с глупыми вопросами, ты первый кто зашёл по делу.
– Я про сушку книг. Прощайте, – Влад заторопился домой.
На улице его ждали двое ребят.
– А ты не зачастил ли в библиотеку? – раздалось от первого, крупного парня.
– Быстро читаю. Не до вас сейчас, ребят. Спешу.
– Так ты скажи, чего ты забыл в библиотеке? – преградил путь второй. Влад выдохнул и достал из-за пазухи книжку.
– Ты не поверишь, я туда за книгами хожу. Успокоились?
– Прикинь, братишка. Он читает, – здоровяк заржал, как лошадь, но с дороги отошёл.
– Что бы я не видел тебя там больше, – не унимался первый. Влад сбился с шага, а потом развернулся.
– С чего это вдруг? Если у тебя любовь-морковь, это не повод другим не заходить в библиотеку. Но сказывается мне, что причина твоих слов, что та колючая егоза тебя развернула, – глядя на насупившееся лицо рыбака, парень продолжил. – Ты бы другой подход проявил. Хоть одну книжку взял и прочитал, а потом попросил подобрать. Кажется, ей, – Влад кивнул на дверь, – нравятся книги и те, кто их читает. Будь здоров.
***
Патрик Зюскинд. "Парфюмер. История одного убийцы".
"В восемнадцатом столетии во Франции жил человек, принадлежавший к самым гениальным и самым отвратительным фигурам этой эпохи, столь богатой гениальными и отвратительными фигурами. О нем и пойдет речь. Его звали Жан-Батист Гренуй, и если это имя, в отличие от других гениальных чудовищ вроде де Сада, Сен-Жюста, Фуше, Бонапарта и т.д., ныне предано забвению, то отнюдь не потому, что Гренуй уступал знаменитым исчадиям тьмы в высокомерии, презрении к людям, аморальности, короче, в безбожии, но потому, что его гениальность и его феноменальное тщеславие ограничивалось сферой, не оставляющей следов в истории, – летучим царством запахов".
– С дороги, доходяга, – прикрикнул кучер на грязного кудрявого парня. Нищий рванул в сторону, вскинув руки вверх, защищаясь от возможного удара хлыстом. Но свиста рассекаемого воздуха не было, лишь белая в серые яблоки лошадь шумно опорожнилась на мостовую. Запах навоза ударил в нос, равно как и сотня других привычных ароматов французского рынка. Влад огляделся, ища подсказки. Как там говорил отец Гарика? Ищи крест? От разглядывания его отвлекли маленькие воришки, что шустро пробежались по карманам солидного господина в пальто. Тот лишь успел огреть одного нерасторопного малыша тростью.
– Каналья, чтоб ты сгнил в канаве вместе со своей матерью. Поскорей бы зима, глядишь замерзнете, как вода в Сене, – разразившись проклятьями, хорошо одетый господин поспешил вперёд.
– Месье Де Браже. Месье, – на другой стороне дороги стоял худощавый парень, во всю махая руками, в попытках привлечь внимание. Мужчина развернулся, поджал губы, но кивнул, привечая крикуна.
Пропустив очередной экипаж, худой рванул вперёд. Догнав, тут же заискивающе принялся заглядывать в глаза собеседнику.
– А, это вы, Готье. Куда так спешите? – барон был резок после встречи. Держа в левой руке платок, залитый мускусными каплями, время от времени подносил к носу, чтобы перебить смрад улицы.
– К лавке Пелисье, хочу заказать флакон духов "Амур и Психея", вся Франция сходит с ума по новому аромат, а Вы?
– На мост Менял, к господину Бальдини.
– К перчаточнику? – Француа Готье задумался. – Хотя, Вы безусловно правы. Добрую шкурку подобрать сложно под столь быстро меняющуюся моду, да ещё и в канун первых морозов. Что же, рад был повидать Вас, барон.
– Прощайте, Француа. Вашей супруге мои пожелания легко разрешиться от бремени, – господин слегка коснулся котелка, прощаясь. Развернувшись, тут же успел ударить тростью по пробегающей крысе. – Чертов город погряз в вони, крысах и грязи.
Позже месье Де Браже поднял руку, подзывая экипаж. Кучер увидев долгожданный жест, разбудил смиренную лошадь лёгким ударом. По мостовой тут же застучали копыта.
– Куда Вам, господин? – обернулся возничий.
– К кресту, к алхимику Бальдини, – отозвался барон, забираясь в экипаж.
Влад услышал нужное слово и поспешил за экипажем. Рискуя сорваться, прыгнул на ящик для перевозки грузов, что крепится на карете. Усевшись на большой ящик, принялся болтать ногами. Детский восторг вдруг наполнил его глаза веселостью и бесшабашностью. Будто зацепился за автобус зимой, торопясь в школу. Или метнул снежок в друга исподтишка, чтобы вызвать на шуточную дуэль.
Франция была прекрасна и ужасна одновременно. С одной стороны – напоминала старую куртизанку, густо намазанную помадой и тенями, что желанная лишь издали. Стоит подойти поближе, и похотливая улыбка меркнет, оставляя лишь недоумение. Все её величие и красота складывалось из былых побед, но возраст не щадил старушку. А вот местами были видны изменения. Из грязных переулков узких улиц, где можно одновременно коснуться двумя руками стен противоположных домов, гордо стучала озябшими ногами другая. Новая, молодая и желанная. Словно первую красавицу одели в рванину и облили помоями. Вот она и стоит, в ожидании своей первой революции, готовясь оголить грудь для новых патриотов.
Париж многолюден и разнообразен. Неожиданно для себя, дайвер отметил большое количество людей. Тысячи людей толкались на рынке, покупали-продавали. Ругались и спорили. А их внешний вид позволял безошибочно определить уровень достатка и род профессии. Различие резало глаза. Особенно парочка у пекарни. Рядом с импозантным стариком жалась худощавая простушка в бедном платье. В её глазах голод и недоверие. Мужчина же лучился предвкушением и властью. Чёрная перчатка сжимала руку девушки, вторая оплачивала сдобную булку для страждующей. Секундой позже, белые зубки впились в посыпанную миндальной крошкой сдобу. Глаза девушки закатились от удовольствия, а старик уже требовательно тянул девушку в подворотню.
– Мост Менял, господин. Магазин алхимика. Сорок сантим, – кучер был сама учтивость.
– Держи, без сдачи.
Влад соскочил с ящика и огляделся. Карета остановилась на широком каменном мосту напротив мастерских и лавок. Люд здесь толкался побогаче, и нищих почти не было. Барон смахнул с плеча несуществующую пыль, а после расслабленным шагом, преисполненный собственной важностью, направился к двухэтажному домику. Еле различимая надпись сообщала, что здесь живёт и творит алхимик Бальдини. Дайвер не спешил, погружаясь в атмосферу Парижа, чтобы ощутить мрачноватую историю немецкого писателя.
В дверь месье постучался требовательно, будто мытарь, что пришёл за долгом. Не дождавшись ответа, потянул за ручку ажурной двери.
– Мастер Бальдини, я с заказом от графа. – господин шагнул вперёд и провалился в темноту сырой комнаты. Ныряльщик поспешил следом, стараясь успеть увидеть обстановку, пока дверь не закрылась. Запрыгнув внутрь, Влад как будто попал в кисель. Движения стали плавные и преодолевать сопротивление воздуха получалось с трудом. Все краски смазались, как на картинке Монка Крик.
– Вот ты где, Гарри. Взял что-то важное для сюжета и сломал логику, – Дайвер прорезал своим телом желейную атмосферу комнаты, в которой, как мухи в мёду, застряли персонажи. Перчаточник стоял у стола, прижимая к лицу платок с новым ароматом. Посыльный от графа застрял в двух шагах от входа с гримасой раздражения.
Пробираясь в дальнюю комнату, где находился стол с реагентами, ныряльщик увидел дикую картину. Спиной к нему стояло тело в одежде из двадцать первого века, что на треть стекло на пол, как воск с опаленной огнём свечи. В руке у чудовища зажат фиал с фигурной стеклянной крышкой.
Влад разжимал по очереди пальцы, освобождая духи, так необходимые сюжету. Сама книга будто подсказывала, где этот злосчастный флакон должен стоять. Развернувшись, схватил Гарри за пояс и потянул прочь. С каждым шагом движения давались легче, а тело в руках напротив, набирало вес. Вывалившись в открытую дверь на камень моста менял, парень услышал за спиной речь.
– Я пришёл за заказом, мастер, – следом скрипнула дверь, отрезая сюжет от улицы.
Гарик судорожно вздохнул, а после зашёлся в кашле. Его рвало чёрной мутью, будто наглотался чёрной воды. Согнувшись от боли, молодой ныряльщик присел на холодную мостовую. В глазах наконец-то зажглись искорки разума. Развернувшись к своему спасителю, хриплым голосом произнёс.
– Ты кто?
– Гарри Гудинни. Тебе пора домой. Скажи отцу, что Влад исполнил обещанное, – протягивая руку помощи, произнес ныряльщик.
– Цепеш? – пришло понимание ситуации. Парень грустно улыбнулся, – Я хотел подарить сестре духи, думал, они больше не нужны по сюжету. Только схватил фиал, а он будто приклеился. В тот же миг прозвенел таймер.
– Ты читал перевод на русский. Это свободная интерпретация переводчика. Лучше бы зашёл в лавку Пелисье, – Влад протянул руку, поднимая на ноги Гарика.
– Да. Сглупил. Спасибо, друг, – Гудинни раскинул широко руки, будто пытался обнять дайвера, а позже упал на спину, разбиваясь на миллионы блестящих брызг. Дверь мастерской раскрылась, выпуская месье из лавки. В руках блестела красная коробка с перчатками для графа.
