Эдгар Грант
Коллегия. Мудрейшие

Полная версия

– Он сказал, – Алекс на секунду задумался. – Он сказал, что у Источника нет души. Это всего лишь оружие в руках жестоких богов. Он сказал, что путь Источника залит кровью. Он явил мне древо знаний. Это такая перевернутая структура, где ветки означают знания и технологии. Мелкие, которые попроще, находятся в самом низу, но постепенно они поднимаются вверх, соединяются во все более и более сложные, становятся толще и вливаются в уходящий в бесконечность ствол. По этому пути Источник ведет Коллегию. А в его конце, там, где ствол исчезает в бесконечности, стоит хрустальный чертог Истины. Он совершенен и великолепен в своей безупречности. Но в нем нет места человеку.

– Хм… – Гедеон, хмурясь, помял подбородок. – Хрустальный чертог. Это, по-видимому, цель, к которой стремится Источник. Интересно, что она из себя представляет.

– Чтобы узнать это, нужно пройти по всему древу знаний.

– Интересно и то, что Атрахасис для разговора выбрал именно тебя, – взглянул на него Рахани. – Я служу ему уже тысячи лет, и тем не менее такой чести удостоился именно ты.

– Не обижайся, мой друг, – улыбнулся Алекс.

– Я не обижаюсь. На Источник нельзя обижаться. Это высшая сила, посох богов. Это само провидение.

– По-моему, мы здесь имеем дело не с Источником, – задумчиво проговорил миллиардер, выпустив в воздух струйку дыма. – По-моему, на каком-то этапе произошло разделение Источника и Атрахасиса. Они стали действовать, как две разные информационные сущности. Возможно, первый Посланник богов является эволюционным развитием или эволюционной ветвью Источника.

– Еще недавно я бы счел посягательство на примат Источника богохульством, – сдвинул брови Рахани. – Но сейчас, видя этот мир, познав историю полутора тысяч лет, я думаю, что такое возможно. Однако Источник все же обладает приоритетом. Он переселял мою душу в разные тела, разнесенные во времени на сотни лет и на расстояния в тысячи миль.

– Может, это делал не Источник, а Атрахасис, – предположил миллиардер. – Ведь каждый раз ты взывал к провидению. Может, первый Посланник богов и есть провидение? Я вижу это так. Источник – это первичный инструмент технологической эволюции человечества. Он меняет сознание людей, давая им знания и способности для развития цивилизации. Люди, прошедшие через него, подвергались сильному воздействию и сами становились источником ментальной энергии. Атрахасис и его потомки стали первыми и самыми сильными в этом ряду. Они были объединены в некую ментальную информационную систему и эволюционировали до определенного момента, при этом влияя на историю человечества. Со временем генетическая структура, отвечавшая за целостность системы, распалась. Система фрагментировалась. Ее сила ослабла. Некоторые, такие как жрецы Культа Атрахасиса, подпитывали ее у Источника. Но они не получали полной силы, они всего лишь использовали энергию Источника, чтобы усилить в себе частичку энергии первого Посланника, которая вела их к предназначению¹⁵. С выполнением предназначения эта практика прекратилась. Когда была твоя последняя реинкарнация? – он посмотрел на Рахани.

– Последний раз над моим телом был насыпан курган восемьсот лет назад.

– Это очень давно, – уважительно покачал головой Алекс. – И как тебе наш мир?

– Он пугает и восхищает одновременно. Не забывай, я нареченный Атрахасис по крови, жрец Культа и полковник Рахани одновременно. Я знаю все, что знает он. Так что мне не нужно привыкать к тому, что меня окружает.

– Это радует. Предлагаю тост за переселение душ, – улыбнулся Гедеон и поднял бокал коньяка. – Но вернемся к теме. Информационная сущность Атрахасиса со временем ослабла. Наблюдая это, Источник выбрал себе новых исполнителей – Коллегию. На этот раз он не менял сознание, как в случае с Атрахасисом, а просто вложил в них знания и инструменты для их применения. Отец говорил, что Высшие не видят пентаграмму. Высшие видят перевернутое дерево знаний и технологий, ствол которого исчезает в бесконечности. А еще Источник вложил в Высших цель – бороться с пентаграммой как первичным признаком Атрахасиса, способным нарушить планы Коллегии.

– Выходит, теперь Атрахасис и Источник – это две разные сущности, – подвел итог Алекс. – Коллегия – инструмент Источника, а мы, объединив пентаграммы и обагрив их кровью, возродили сущность Атрахасиса, который сейчас нами управляет.

– Не управляет, – поправил его Гедеон. – Он стал нами. Вернее, мы стали им. Информационная система Атрахасиса восстановлена. Она опять способна влиять на историю.

– Я понимаю, о чем ты, – покивал головой русский.

– А я немного запутался, – поджал губы полковник, – Рахани – историк. У него не хватает информации, чтобы воспринять и осмыслить то, что ты сказал. Я отчетливо помню, что во время своей прошлой инкарнации я запустил процессы, которые должны были привести к возникновению великой империи. Она должна была уничтожить Коллегию. Я вижу, что план удался лишь частично. Сейчас эта империя, хоть и в ослабленном виде, но все же еще существует. Одновременно с ней существует и Коллегия, активно продвигая человечество вверх по древу знаний в холодную неизвестность. Значит, предназначение до конца не выполнено. Может, именно поэтому Атрахасис снова пришел в этот мир. Причем сразу в трех инкарнациях. Возможно, нашей целью является разрушение Коллегии. И это уже не просто месть за отца, – полковник бросил быстрый взгляд на Гедеона. – А нечто большее, что, возможно, спасет человечество.

– Спасет от чего? – поднял брови Алекс.

– От того, что находится в конце исчезающего в бесконечности ствола древа истины. От того, что заключено в хрустальный чертог.

– Мы не знаем, что там, – пожал плечами миллиардер.

– Давайте попробуем это узнать, – Рахани раскрыл лежащий на столе футляр и достал оттуда спаянные пентаграммы. – Заодно проверим, насколько сильны и синхронизированы наши способности.

Полковник установил пентаграммы в центр стола и, положив на них указательный палец правой руки, левой сделал собеседникам приглашающий жест.

Через несколько секунд рации охраны снова затрещали статикой, как будто кто-то наводил на их частоту помехи.

Конец VIII века. Багдадский халифат

В 476 году Рим был разрушен готами. Римская империя в Западной и Центральной Европе распалась на несколько варварских государств. Наступило Средневековье – новая эпоха в истории человечества, похоронившая великое политическое и культурное наследие Рима. Построенные им города и инфраструктура постепенно приходили в упадок. Западная Европа на тысячелетие погрузилась в «темные века», принесшие с собой экономический, интеллектуальный и культурный упадок. В это время наблюдалась повсеместная деградация социальной организации, разрушение оставшихся от империи торговых и экономических связей, падение уровня посвященности, культуры и искусств. Все это происходило на фоне слепого религиозного христианского догматизма, граничащего с мракобесием.

Повсеместное распространение христианства, отрицавшего рабство, способствовало в Европе переходу к новой общественно-экономической формации – феодализму. Основой его стали выросшие из военной знати варварских племен крупные землевладельцы, эксплуатировавшие труд крепостных крестьян. Чтобы защищать свои земли, они строили укрепленные замки. Так Европа из земли городов превратилась в землю замков, что больше отвечало новому экономическому укладу. Такая фрагментация порождала постоянные конфликты между землевладельцами. Эти конфликты через поглощение слабых более сильными вели к появлению более крупных королевств и княжеств, вступавших в квазигосударственные коалиции. Под патронатом обладавшего реальной властью Святого Престола эти неустойчивые объединения делали попытки организоваться в крупные царства и даже империи.

Ситуация в погруженной в «темные века» Западной Европе усугублялась тем, что на восточных границах крепла и процветала Византийская империя, ставшая наследницей Рима и вобравшая в себя его культурные и политические традиции и пороки. Более мягкая и человечная форма восточного христианства, отличающаяся большей терпимостью к другим религиям, позволила Константинополю стать центром притяжения региона Восточного Средиземноморья и источником напряжения для царств и княжеств, оказавшихся под властью Ватикана.

Одновременно с Византией на Европу оказывали давление арабы, которые освоили южные провинции Римской империи, захватили священный для христиан Иерусалим и были постоянной угрозой Пиренейскому полуострову.

В такой турбулентной обстановке развитие Европы затормозилось почти на тысячу лет. Это позволило центру прогресса сместиться на восток в Византию и граничивший с ней с юга Багдадский халифат¹⁶, который в период расцвета по своей территории превосходил Персидскую империю. В это же время значительный рывок в развитии сделал и Китай, отметившийся значительным прогрессом в области металлургии, изобретением бумаги, книгопечатания, созданием пороха и компаса.

Такой застой Европы, приоритетного региона, явно шел вразрез с планами провидения, рассчитывавшего на объединительную и более прогрессивную роль христианства. Чтобы его преодолеть, Источнику пришлось снова активировать методику индивидуального воздействия, использованную при первом контакте с Атрахасисом, но на этот раз на более продвинутом уровне.

* * *

Весенняя ночь в Багдаде была полна свежести и покоя. От реки тянуло прохладой. В небе сияли мириады звезд. Из сада доносилось тихое шелестение цикад. В железных чашах горел огонь, заставляя предметы и людей отбрасывать причудливые колышущиеся тени.

Для смелости набрав полные легкие воздуха, юноша, только что вышедший из возраста подростка, развернул свиток и начал тихо читать:

– Твой прекрасный лик, как полная луна, чист и непорочен. Твои волосы струятся, как воды Тигра под лунным светом. В твоих глазах отражается утренняя заря. Твой стан гибок, словно лоза, несущая янтарные грозди винограда. Твои плечи…

– Плечи? Эй, юноша! – визирь нагнулся и легонько хлопнул длинной линейкой по плечу ученика. – Где ты видел плечи принцессы? Отвечай! Ты подглядывал за ее омовением в женском крыле дворца халифа?

– Нет-нет. Вы что. Я бы не посмел, – читавший свои стихи молодой человек отшатнулся и испуганно посмотрел на учителя, лицо которого в тусклом свете ламп казалось воплощение самой строгости. – Я просто… Я просто представил, какие у нее прекрасные нежные плечи.

– Негодник! Ты тайно вожделел принцессу? Дочь нашего великого халифа Абу Джафара Харуна ибн Мухаммеда¹⁷, да пребудет с ним благословение Всевышнего, – грозно сверкнул глазами наставник. – Ты знаешь, что это великий грех?

– Нет, – дрожащим голосом пролепетал юноша.

– Что нет?

– Я знаю, что это грех. Поэтому не вожделел. А только подумал.

– Ладно. Верю, – визирь откинулся на подушки и мечтательно посмотрел на звездное небо. Он и полудюжина учеников сидели на плоской крыше медресе¹⁸, читали стихи и наслаждались покоем прохладной весенней ночи и звездным небом. – Но запомните вы все. Вожделение – грех, – наставник зевнул и почесал живот. – Хотя в некоторых случаях можно и повожделеть. Я вот помню, когда был молодым, вожделел одну служанку. И даже несколько раз. В то время я был юн и горяч, почти как вы. Правда, у меня не было такого мудрого учителя, как у вас, чтоб охладить мой пыл, а то бы…

– О мудрейший визирь, – прервал его воспоминания поднявшийся на крышу стражник. – К вам проситель. Вернее, гость.

– Какой еще гость? Сейчас ночь. Ты что, не видишь, я занят с учениками? Отошли его прочь. Пусть приходит утром после молитвы.

– Это торговец. Почтенный Умар ас-Сафах. Тот, кого вы просили пускать в любое время. С ним еще один несчастный. Он не в себе. Трясется, как камыш на ветру, и лопочет что-то невнятное.

– Ас-Сафах? В столь поздний час? Наверно, что-то случилось. Отведи их в сад. В здании еще не спала дневная жара, – визирь, подобрав полы расшитого золотыми нитями дорогого халата, поднялся с подушек и бросил строгий взгляд на притихших учеников. – Что рты раскрыли? Я вас покину ненадолго. К моему возвращению чтобы закончили два восьмистишья о великолепии принцессы. И чтоб без вожделения! – для пущей острастки он погрозил юношам линейкой.

В саду медресе Абу́ аль-Фадля¹⁹, визиря, придворного астролога и главного библиотекаря Хизанат аль-хикма²⁰, у фонтана ждал нервно прохаживающийся торговец. Рядом с ним на земле сидел, покачиваясь вперед-назад, изможденный человек, судя по сапогам, железному нагруднику, перевязи для меча и наручам, – воин.

– Что привело тебя ко мне в столь поздний час? – сдвинув брови, спросил визирь.

– О мудрейший! Беда! На нас движется беда! – запричитал ас-Сафах, отвесив низкий поклон.

– Что за беда? Рассказывай, – почувствовав недоброе, аль-Фадль ухватил торговца за локоть и усадил на край фонтана.

– Страшная беда. Страшная. Пустыня взбунтовалась и породила полчища джинов. Они идут на Багдад, чтобы разрушить этот прекрасный город и пожрать наши души. О Всевышний, помоги нам! Мой караван, мой бедный караван.

– Что ты мелешь! Успокойся. Какие джины? В какой пустыне? – не на шутку разволновался визирь.

– Джины. Настоящие джины и ифриты²¹. Посмотри на этого несчастного. Это Абу Барак – храбрый воин, командир охраны моего каравана. Сто двадцать верблюдов. Двести тюков с товаром. Шелка, фарфор и нефрит из Китая. Слоновая кость и самоцветы из Индии. Мягкие, как поцелуй девы, меха из северных степей. И серебро. Серебро из горных рудников на границе Индии. Много серебра. Все это пожрали джины. Все! Я разорен!

– Вот в чем дело. Твой караван пропал.

– Не пропал. Его погубили джины. Выслушай воина. Он и еще десяток людей сумели спастись, но почти потеряли разум от страха.

– Да, о чем ты? Наверно, на твой караван ночью напали бандиты с факелами, а стража приняла их за огненных демонов пустыни.

– Нет-нет. Выслушай его, – скорбно покачал головой ас-Сафах и, закрыв лицо руками, принялся шептать молитву.

– Абу Барак, мне сказали, что ты храбрый воин, – обратился визирь к воину. – Поведай мне, что ты видел.

– Джины, – прошептал потрескавшимися от жажды и зноя пустыни губами командир охраны каравана и оглянулся, словно опасаясь, что на него нападут. – Джины и ифриты. Демоны пустыни. Много. Ужас. Боль. Смерть. Они гнались за нами. Они идут сюда. Сюда, – воин снова оглянулся, упал на колени и пополз в кусты.

– Стража! – крикнул визирь. – Возьмите его. Свяжите и отнесите в мой дом. На голову наденьте мешок, как испуганной лошади, тогда он перестанет трястись от страха. Вызовите дворцового лекаря. Пусть осмотрит беднягу. Сами останьтесь с ним. Я скоро приду.

– Вы видели, о мудрейший! Джины идут сюда. О мой караван! Серебро. Шелка из Китая. Фарфор, – запричитал торговец.

– Приди в себя, почтенный. Ты не первый раз теряешь караваны.

– Но ты сам видел, в каком он состоянии. А это мой лучший и самый опытный воин. Он прошел от Индии до Алжира. Был в горах и на море, в пустынях и степях. Водил мои караваны везде, где может ступать нога верблюда. Он в ужасе. Я уверен, что он видел джинов и говорит правду.

– Единственное, в чем я уверен, так это в том, что он не в себе. Куда ходил твой караван? Что за пустыня?

– Караван ходил на восток в Индию. Оттуда с товаром возвращался по северным предгорьям через Хорасан. На границе с Джубайлем²² перед самой соляной пустыней началась песчаная буря. Караван стал на стоянку, чтобы переждать. Не успели они разбить шатры, как из песка показались джины. Людей и животных обуял ужас. Они бросились бежать. Многие сгинули в песках. Абу Барак видел, как джины склонялись над несчастными и выпивали их души, а потом вместе с пылевой бурей пошли на запад в сторону Междуречья. Едва живой от ужаса, он дошел до караван-сарая. Там его подлечили и отправили сюда. Мой верный воин был уверен, что Багдад разрушен.

– Как видишь, Багдад стоит. Ночь тиха. Никаких джинов здесь нет. Но твой рассказ настораживает, – аль-Фадль в задумчивости погладил аккуратную бородку. – Если на пути караванов с востока появилось непонятное и опасное явление, оно будет мешать торговле. Это не в интересах халифата. Поступим так. Ты иди домой. Я утром поговорю с твоим воином. Потом все хорошо обдумаю и скажу свое решение. Возможно, мы туда пошлем отряд, чтобы во всем разобраться.

– О мудрейший! Твое великодушие бесконечно. Отряд смелых воинов сможет найти то место. Ведь Абу Барак должен помнить, где они разбили шатры. Отряд быстро найдет место стоянки и сможет спасти часть товара.

– Ты потерял полсотни людей и беспокоишься о товаре, – визирь взглянул на ас-Сафаха с укоризной.

– Там были десять верблюдов, груженных серебром для Аравии, – потупил глаза торговец.

– Так вот в чем дело. Почему сразу не сказал? – сверкнул на него глазами визирь. – Ладно, иди. Мне нужно все обдумать.

Визирь, астролог, математик и придворный мудрец аль-Фадль ибн Наубахт был человеком верующим, но как ученый относился к религии без фанатизма. Весь его опыт подсказывал, что в минуты душевного смятения человек склонен давать обычным природным явлениям самые экзотические интерпретации. В джинов он не верил. Несмотря на частое упоминание в сказаниях и легендах, никто из ученых мужей их никогда не видел. Поэтому подтверждения их существованию нет. Да и как слуги Иблиса²³ могут появиться на поверхности, если их Всевышний навечно заточил в преисподней.

Утром командир отряда охраны каравана Абу Барак чувствовал себя получше. Ночью дворцовый лекарь дал воину снотворное зелье, промыл и смазал заживляющей мазью многочисленные мелкие раны и порезы от острых камней и колючек. Главное, что слепой ужас и шок от увиденного прошли и воин мог спокойно рассказать о том, что произошло.

Караван из ста двадцати верблюдов шел по предгорьям Эльбруса, затем свернул на юг по обычному маршруту по границе дюн и соляной пустыни, чтобы срезать угол и выйти напрямую к портам Аравийского моря²⁴. Там товар перегружался на суда. Часть шла в Мекку и Медину – крупные города халифата и дальше морем в Египет, часть по Тигру и Евфрату на север – в Багдад и другие города Междуречья.

Передовые погонщики издалека заметили бурю. Чтобы не глотать соленый песок, старший решил увести караван на запад в дюны и там в ложбине обустроить стоянку. Подгоняемые надвигающейся бурей, они двигались быстро. Через час пути нашли глубокую ложбину между высокими барханами, загнали в нее верблюдов и начали разбивать шатры. Когда большая часть навесов была готова, лагерь накрыла песчаная буря. Песок навалился плотной стеной. Началась сухая гроза. Вспышки молний мелькали в темноте, пугая животных. Погонщики и охранники, обмотав лица пылевыми шарфами, вышли из шатров, чтобы успокоить и сдержать верблюдов.

В это время и появились джины. Вначале послышался далекий звон, похожий на тот, каким звонят колокола в Византийских храмах. Потом страшный скрежет. Потом утробный рев. Испуганные люди начали жаться к палаткам. В этот момент тучи песка и пыли осветились инфернальным огнем и на верхушках барханов показались джины. Абу Барак их хорошо разглядел. Огромные, высотой с минарет, черные, как ночь, изрыгающие пламя. Глаза горят, как жерла печей. Их рев сдвигал шатры и валил с ног. Их топоры со свистом рассекали воздух над палатками. Демоны наклонились над лагерем и протянули к трепещущим на ветру навесам свои когтистые лапы. Они хватали беззащитных, обуянных ужасом людей и швыряли на землю, потом склонялись и высасывали их души. А потом появились полчища ифритов. Они летели над барханами, чуть касаясь песка своими огненными хвостами, валили людей на землю и тут же принимались пожирать их тела.

От вида этого демонического пиршества люди сходили с ума. Они бросились бежать кто куда. Но ифриты преследовали их и продолжали рвать человеческую плоть своими огненными лапами. Абу Барак от ужаса почти лишился рассудка. Бросив все, он бежал сквозь бурю по барханам, а за ним медленно, словно издеваясь, шла армия джинов и ифритов. Наконец воин упал без сил на вершине очередного бархана и скатился вниз. Когда над ним показалась толпа демонов, он прошептал последнюю молитву и приготовился умирать. Но демоны не заметили его. Они прошли дальше и двинулись на запад. Тогда воин понял, что армия преисподней идет прямиком через соляную пустыню на Багдад. Он был уверен в этом.

Буря закончилась. Абу Барак чудом выжил. Всевышний послал ему перепуганного верблюда. На нем он добрался до караван-сарая, расположенного на полпути к Хамадану²⁵. Старый воин обессилел от голода. Чтобы утолить жажду, он делал надрезы на боках верблюда и слизывал кровь. Помутненный ужасом разум толкал его вперед, чтобы сообщить людям, что на Багдад идет армия демонов. В Хамадане ему сообщили, что идущие вдоль пустыни караванщики подобрали еще десяток несчастных. Все они лишились рассудка от ужаса, вели себя, как умалишенные, и были отправлены в лечебницу при мечети.

– М-да, – выслушав этот красочный рассказ, Аль-Фадль надолго умолк, задумчиво глядя на воина, которого время от времени била нервная дрожь

Абу Барак производил впечатление сильного духом мужа. Преклонный возраст и шрамы на его лице и руках говорили, что он не раз участвовал в битвах и без страха смотрел в глаза смерти. Речь его была стройной, мысли здравыми, как у человека, знавшего грамоту и понимавшего свое место в этом мире. Но разум его был до сих пор поглощен ужасом. А значит, этот ужас имел свою причину. Очень похоже, что воин действительно верил в то, что видел и о чем рассказывал. А видел он джинов.

– М-да… – еще раз проговорил визирь. – Ты храбрый воин, Абу Барак. Я благодарен тебе, что ты принес в Багдад весть о джинах. Сейчас тебе нужно отдохнуть и восстановить душевное спокойствие. Оставайся в моем доме. За тобой будет присматривать дворцовый лекарь. Еще я пришлю к тебе имама, чтобы он прочитал над тобой священные суры, изгоняющие демонов и восстанавливающие силу духа и ясность ума. Это очистит твою душу и освободит разум от страха.

– Спасибо, мудрейший, – воин приподнялся на своем ложе и взглянул в глаза визирю. – Ты ведь мне веришь?

– Верю, – медленно кивнул аль-Фадль.

– А то ас-Сафах сомневался. Он даже обвинил меня в утрате каравана.

– Ночью по его виду можно было сказать, что он искренне напуган.

– Он просто хочет, чтобы вы отправили туда отряд. Он хочет вернуть свои товары.

– Это естественное желание торговца, – улыбнулся визирь и неожиданно спросил: – Ты храбрый воин. Ты сможешь найти то место?

Сжав губы, Абу Барак закрыл глаза и с минуту лежал молча, потом отвернулся и произнес:

– Смогу. Только если вы будете меня поить этим снадобьем. Оно убивает страх. Я прошел через много битв и никогда ничего не боялся. Но сейчас я не уверен, что переживу встречу с джинами еще раз.

– Хорошо. Отдыхай, – аль-Фадль поднялся с кушетки и аккуратно расправил дорогой халат. – Во дворце хороший лекарь Он быстро поставит тебя на ноги. Через пару дней ты снова будешь сидеть в седле. Тогда и вернемся к нашему разговору.

Всю первую половину дня визирь обдумывал то, что сказал Абу Барак, а в полдень после зухра²⁶ отправился к правителю. Нужно было доложить о странном происшествии в восточных землях.

Халиф Харун ар-Рашид отдыхал в тени сада под двумя опахалами из павлиньих перьев в окружении чтецов, которые нараспев читали ему поэтические сказания о победах его великих предков.

– О величайший из правителей! – начал было аль-Фадль, но халиф остановил его ленивым движением руки.

– Только не ты, мой добрый друг. Не нужно льстивых речей и целования ног. Я не приемлю это от своего учителя. Проходи, раздели со мной скуку.

– Ты скучаешь, повелитель? – визирь присел рядом на подушки.

– О да, – ар-Рашид чуть прикрыл веки и обвел взглядом ухоженный сад с посыпанными мраморной крошкой дорожками, прохладными фонтанами и изящными, увитыми цветами беседками. – Меня обуяла тоска. Даже гарем и соколиная охота не приносят радости. Может, чтобы ее разогнать, стоит начать поход на соседей?

– Войны не ведутся ради развлечения. Война должна преследовать цель.

– Ты как всегда прав, мудрейший. Но разве разогнать тоску правителя не является достойной целью для подданных? Мое царство простирается от Индии до руин Карфагена. Мои предки покорили десятки народов. Да и я прибавил территории Аравии и севера Африки. Теперь же расширение границ халифата прекратилось. Как мое имя будет вписано в историю?

– Твое имя, о великий, будет вписано золотыми буквами. Ты строишь города, дороги, каналы, мечети и медресе. Ты продвигаешь веру и заботишься о ее чистоте. При этом ты не притесняешь в своих владениях другие религии. Ты поощряешь науки и поэтов. Народ при тебе живет счастливо. Тебя боготворят и мусульмане, и христиане, и иудеи, живущие под твоей властью. Выйди за ворота дворца на рыночную площадь и спроси, хотят ли твои подданные войны. Воины ответят да. Но большинство народа в твоем царстве не воины. Простой дехканин²⁷, купец, земледелец или ремесленник скажут нет. Потому что война – это смерть. Это великое зло. Все хотят и дальше жить в мире, растить детей, заниматься своим делом. К тому же посмотри вокруг. Династия Аббасидов, да ниспошлет Всевышний свою милость на твой великий род, покорила полмира. Чтобы довести армию до границ, уйдет месяц. И противники остались сильные. Византия на севере, непроходимые джунгли Индии на востоке. Твоя армия непобедима. Противник будет повержен. Но в битвах погибнет много достойных мужей, казна оскудеет, народ начнет роптать. Снова оживут внутренние враги. Начнутся заговоры. Мир в халифате будет нарушен. Твое царство уже превзошло размерами империю Александра Македонского. Так храни же его и обеспечивай мир, процветание и чистоту веры.

– Ты думаешь? – халиф оторвал виноградину от грозди, лежащей на серебряном подносе, и бросил себе в рот. – Наверно, ты прав. Но тоска…

– Тоску мы разгоним, о великий, – хитро прищурившись, сказал аль-Фадль.

– Я знаю этот взгляд, – оживился ар-Рашид. – Выкладывай скорее, что у тебя на уме.

– Вчера, когда я с учениками слагал оды о небесной красоте принцессы, ко мне пришел почтенный торговец. Он поведал, что на его караван, шедший из Индии по границе соляной пустыни и дюн, напали джины.

– Джины? – широко раскрыв глаза, переспросил халиф.

– Да, джины и ифриты. Об этом доложил командир отряда охраны. Он чудом спасся от нападения злобных демонов.

– Я думал, все это сказки для неграмотных дехкан. Всевышний навсегда закрыл демонов в преисподней. Им нет дороги в наш мир.

– Я выслушал воина. И, знаешь, мне кажется, он говорит правду. Он действительно видел джинов. Или, по крайней мере, думает, что видел.

– Думает, что видел, – повторил халиф. – Ага. Значит, их там могло и не быть?

– Скорее всего. Нападение на караван было во время песчаной бури. В это время произошло таинственное событие, которое люди приняли за появление джинов.

– Как интересно. И?

– И я предлагаю собрать отряд и отправиться на восток, чтобы выяснить, что там произошло. По дороге мы проинспектируем провинции. Дойдем до пустыни, найдем остатки каравана и на месте во всем разберемся. Мы вернемся, и весь халифат узнает, что великий правитель Абу Джафар Харун ибн Махмуд²⁸ победил джинов и вернул почтенному торговцу его товары. Кстати, там, в песках, осталось почти десять химилей²⁹ серебра, которые торговец вез из рудников Саманиды³⁰.

– Десять химилей – это много серебра. Кто дал купцу право возить его с наших рудников?

– Караван принадлежал почтенному ас-Сафаху. С твоего великодушного согласия он возит серебро в Мекку и Медину³¹. Там за него дают на две трети больше золота, чем в Багдаде. Он везет туда серебро, потом возвращает в казну золото и оставляет себе одну треть от разницы.

– Ас-Сафах. Теперь вспомнил. Это ты, хитрец, придумал, как делать прибыль на разнице в цене серебра в Багдаде и Аравии.

– За казну радею, мой повелитель, – склонил голову визирь.

– Тогда надо помочь почтенному торговцу. Особенно если там, в песках, осталось столько серебра, – приняв решение, ар-Рашид звонко хлопнул себя ладонью по колену. – Заодно посмотрим, что там за джины завелись в моих землях. Сегодня же я прикажу готовить отряд в тысячу воинов и караван в полсотню слуг. Я хочу путешествовать с комфортом даже в пустыне.

Вечером аль-Фадль снова наведался к командиру охраны каравана и сказал, что сам великий халиф решил разобраться с джинами. Он заметил, что с Абу Бараком произошла разительная перемена. То ли успокоительные лекарства помогли, то ли его память сама стала избавляться от отпечатка ужаса, полученного в песках, но воин повеселел, приободрился и почти восстановил привычную силу духа. Узнав, что в дюны за соляной пустыней идет большой отряд, он сразу же выразил готовность быть проводником и показать место, где на лагерь напали демоны.

* * *

Сборы отряда заняли неделю. Всадники были готовы выступать на следующий день, все остальное время ушло на подготовку каравана с шатрами для халифа и свиты, на сборы поваров, музыкантов, лекарей, сокольничих, чтецов и наложниц. Халиф желал путешествовать с комфортом. Такая возможность ему будет предоставлена на две трети пути до самого Хамадана. По дорогам он может ехать верхом или в роскошном доме на колесах, запряженном восьмеркой лошадей.

За Хамаданом начиналась Великая соляная пустыня, а за ней – полоса дюн, где и произошло нападение джинов на караван. Коней и повозки придется оставить в столице провинции и всем пересесть на верблюдов. Только на них можно передвигаться по иссушенным солнцем пескам.

Путь до Хамадана занял почти три недели. По дороге два раза останавливались на соколиную охоту и один раз на охоту на горных коз. В столице провинции устроили несколько дней отдыха, которые ар-Рашид провел в беседах с местными чиновниками, духовенством и простыми подданными. Он проинспектировал мечети, медресе, местный гарнизон и рынок, проверил городскую казну. Увиденным остался в целом доволен, убедившись, что наместник тратит налоги на нужды провинции.

Отдохнув в Хамадане, пересели на верблюдов и двинулись на юг в обход соляной пустыни. До полосы барханов добрались через четыре дня. Еще день двигались на север по хорошо пробитой торговцами тропе. К вечеру дошли до места, где караван ас-Сафаха, увидев надвигающуюся песчаную бурю, свернул в дюны. В этом месте разбили лагерь, чтобы отдохнуть и переночевать. Вперед выслали разведчиков вместе с Абу Бараком. Аль-Фадль их проинструктировал лично: попытаться найти место стоянки, но, если что-то пойдет не так, тут же возвращаться.

Разведчики вернулись уже потемну в смятении и немного напуганные. Они рассказали, что почти дошли до места, где был разбит лагерь. С соседних барханов даже были видны присыпанные песком шатры и обрывки навесов. Были видны и сложенные в пирамиды тюки с товарами. Но, когда они попробовали подойти ближе, в ушах появился звон и тихие голоса на незнакомом языке. В их сердцах поселился страх, и воины повернули назад.