Эла Герс
Хулиган. Его тихоня
Глава 8
8.1. Подтверждение дружбы
POV Ксюша
– Так, давай-ка разберемся, – сказала Ульяна, выключив звук в фильме, который мы смотрели. – После того как ты рассказала ему о тех жутких звонках, он пришел и повел тебя есть мороженное?
Я кивнула.
– А это интересно, – пробормотала она себе под нос. – Кто бы мог подумать, что в этом страшном красавчике есть хоть капля заботы.
– Я тоже удивилась, – сказала я, обхватив руками свои колени. – После того как он резко прервал звонок, я подумала, что я ему безразлична. Но он пришел, что было совершенно неожиданно.
Уля в четвертый раз закинула ноги на кофейный столик, отчего я вмиг нахмурилась, глядя на эту картину.
Мама очень дорожила этим столиком, потому что он был антикварным. И если бы с ним что-нибудь случилось, то мама стала бы страшнее и Орлова, и всех его друзей вместе взятых.
Уля вздохнула и, увидев выражение моего лица, убрала ноги.
– Я не знала, что у Орлова есть сердце, – сказала она, произнося фамилию Леши шепотом. – После всех тех историй, которые я слышала…
– Я тоже слышала слухи о нем, – вмешалась я, убирая руки с колен, чтобы придвинуться к ней ближе. – Но, кажется, он совсем не подходит под их описание. Да, он устрашающий на вид, и его хмурый взгляд может заставить человека упасть в обморок, но я никогда не видела, чтобы он совершал что-нибудь такое, о чем говорилось во всех слухах. Я никогда не видела, чтобы он избивал кого-нибудь. Кто-нибудь вообще это видел?
– Ну, откуда-то эти слухи же взялись, – Уля пожала плечами. – Значит, кто-то его все же застукал с поличным за этим делом. Слушай, может, он делает это тайно. Он же не так часто появляется в универе.
– Тогда он бы хоть раз был запачкан кровью, – парировала я, игнорируя ее слова. – Поверь мне, я все время проверяла. Все поголовно говорили, что он постоянно участвует в драках, но я никогда не видел никаких доказательств этого. А ты?
– Ну, нет, но…
– Может, эти слухи всего лишь ложь. Возможно даже он сам пустил эти слухи для своей репутации.
– Во всех слухах есть доля правды, – заявила Уля.
Я разочарованно вздохнула и откинулась на спинку дивана.
– Люди видят то, что хотят видеть, – пробормотала я, а после меня вдруг осенило: – Если он большой и устрашающий, это еще не значит, что он всегда был хулиганом! Может, этому что-то поспособствовало. Ты знаешь, в какой школе он учился? Может, кто-нибудь в универе учился с Лешей и знал его раньше. Он же мог и не быть хулиганом в школе. Вдруг он был пай-мальчиком, а потом… Потом у него что-нибудь случилось, – осознав, что я слишком сильно углубилась в свои предположения, я вернулась к изначальному вопросу: – Так, ты знаешь в какой школе он учился?
Ульяна нахмурилась в раздумье.
– Да, в моей, – она ответила, а я сразу же распахнула рот от шока. – Но я узнала о нем только за год до окончания школы. Он избил какого-то парня, Бог знает по какой причине, и заработал тогда эту самую репутацию. Таня должна знать больше меня. Она всех учащихся нашей школы знает лучше меня. Мне, в общем то, дела до них особого не было.
Дело дрянь.
Потому что расспросить об этом Таню я не могла.
– Плохо, что ты не знаешь, – надулась я. – Очень плохо.
– Почему ты так хочешь знать это? – спросила Уля.
– Я просто хочу знать, что произошло на самом деле. Что в этом такого? Он ведь не с рождения такой, он стал им, но почему? Возможно, с ним что-то случилось.
Лицо Ульяны стало мрачным и я впервые увидела ее такой.
– О-о-о, ботаник, – прошептала она, смотря на меня с неким сожалением. – Он тебе нравится, да?
– Я не понимаю, о чем ты, – я намеренно отвела взгляд в сторону.
– Нет, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – Ульяна покачала головой. – Ты пытаешься найти в нем хорошее, пытаешься отделить его от плохих слухов. Не отрицай этого, – сказала она, когда я покачала головой. – Я знаю, что ты не считаешь меня своей подругой, но я все же здесь, в твоем доме. Ты доверяешь мне и спрашиваешь мое мнение. Он тебе нравится, ботаник.
В горле застрял болезненный комок, и я с трудом его проглотила.
Это была правда.
Он мне нравился, даже несмотря на то, что он все еще был пугающим Алексеем Орловым, самым страшным студентом универа.
Я поняла это в тот момент, когда открыла дверь прошлой ночью и обнаружила его снаружи.
Я поняла это, когда он заключил меня в объятия и крепко прижимал к себе, пока мой страх не исчез.
Я поняла это, когда увидела возмущенное выражение его лица, выказав желание посидеть на качелях. И поняла, когда он все таки сделал это ради меня.
Он мне нравился. Очень сильно нравился.
– Я пытаюсь не любить его, – прошептала я ей. – Раньше, когда я думала о нем, мне становилось так страшно, что я почти не могла дышать. А теперь я не могу дождаться, когда снова увижу его.
– Не стоит этого делать, – сказала мне Уля, свирепо нахмурившись. – Даже если он невероятный красавчик, он все равно опасный тип, ботаник. Ладно, может, Орлов не такой уж и монстр, как я изначально думала, когда боялась, что он пережует тебя и выплюнет. Но, судя по всему, это не так. Раз он заботится о тебе, своей девочке.
Я поджала губы.
– Он все еще тот самый хулиган, который держит в страхе весь универ. Мы не знаем, чего можно ожидать от него самого, от его друзей, врагов и так далее. С тобой может случиться что-нибудь плохое, если ты продолжишь с ним встречаться.
Я до боли прикусила губу.
– Ты должна видеть его таким, какой он есть на самом деле, ботаник, а не таким, каким ты его себе представляешь в своей влюбленной голове, – голос Ульяны был мягким и одновременно укоряющим.
– Ему никогда не стать тем парнем из книг, по которым ты пускала слюни весь прошлый год. Он никогда не будет рыцарем в сияющих доспехах, принцем на белом коне, который спасет тебя. Он не будет рядом с тобой вечно.Потому что он не просто какой-то парень, он Орлов…
Мои губы приоткрылись, когда боль пронзила меня изнутри. Я сжала руки в кулаки, пытаясь побороть нахлынувшие лавиной чувства.
Уля не должна была говорить мне все это. В глубине души я понимала, что мы с Лешей, не будем вместе всегда. Мы ведь не в сказке, чтобы любить друг друга до гроба и умереть в один день…
И это меня очень сильно расстраивала и пугало.
Меня пугали собственные проклятые чувства, которые я начала испытывать к нему. Это пугало меня, потому что я боялась потерять Лешу, если он вдруг решит, что я ему больше не нужна.
– Но это всего лишь болтовня Тани. Я просто процитировала ее слова, – внезапно сказал Уля, обхватив меня за плечи. Я растерянно посмотрела на нее и она усмехнулась. – Таня всегда была пессимисткой. Я пыталась смотреть на жизнь под ее углом, но мне, знаешь ли, не понравилось.
– Ты идиотка, – сказала я на выдохе.
– Ну спасибо, ботаник, – хмыкнула Уля и продолжила: – В общем, я не очень-то верю в эту чушь. Зато я верю в романтику, в счастливые случаи, в “и жили они долго и счастливо”. Поэтому я буду болеть за вас, ребята.
Мои губы изогнулись в широкой улыбке.
– Будешь болеть за нас?
– Ага, – ответила она, а затем поморщилась. – Но это не значит, что я хочу с ним познакомиться. Я буду дистанционно болеть за вас.
Я усмехнулась с ее слов, но точно знала, что была не намерена знакомить Лешу с Улей. Затем я посерьезнела.
– Я считаю тебя другом, Уля. Ты сумасшедшая и порою надоедливая, но все равно я рада, что ты стала моей подругой.
– Значит, теперь мы правда лучшие подружки? – спросила она, вздернув свои идеальной формы брови.
Я уставилась на нее, стараясь не рассмеяться. Затем я вспомнила вчерашний разговор с Таней и веселье вмиг улетучилось. Как бы я ни хотела выполнить ее просьбу – держаться подальше от Ули, – я не могла этого сделать. Мне нужно было с кем-то разговаривать, с кем-то, кто мог выслушать меня, иначе я могла сойти с ума.
И именно Ульяна была лучшей кандидатурой на эту роль. Тем более когда ее не нужно было просить о разговоре, как сегодня, когда она просто внезапно появилась на пороге моего дома, требуя разъяснений.
– Не думаю, что Тане это понравится, – честно ответила я. – Но если ты не против, мы можем ими стать.
– Она одумается, – парировала Уля, закатив глаза и махнув рукой.
– Похоже, я ей сильно не нравлюсь, да? – спросила, уронив взгляд.
– Нет, дело не в тебе. Тане вообще мало кто нравится. Так мы теперь действительно лучшие подружки, ботаник?
Я грозно нахмурилась и шумно выдохнула.
– Нет, если ты не перестанешь называть меня ботаником.
– Окей, Ксе-ни-я, – ответила она, умышленно растягивая мое имя по слогам. Она рассмеялась, когда я еще раз бросила на нее свой суровый взгляд. – Итак, есть еще какие-нибудь новости о нашем великом и прекрасном Алексее Орлове? У вас уже был секс?
– О, ужас! – воскликнула я, с отвращением отталкивая от себя новоиспеченную подругу. – Перестань спрашивать меня об этом!
– Секс – это не ужас, Ксюша, – сказала она авторитетным голосом. – И это совершенно нормально для пар заниматься сексом. Могу поспорить, что в постели он просто зверь.
Я потянулась к пульту и включила звук телевизора, делая его в разы громче, чем было до этого. Хотя я была рада, что драма закончилась и мы подтвердили нашу дружбу, я больше не собиралась спрашивать у Ульяны совета по поводу отношений, если она продолжит вести себя так… непристойно.
Я услышала ее смех и посильнее стиснула зубы.
Может, мне все-таки стоит пересмотреть свое решение стать подругами?
По мере того как фильм продолжался, мои мысли все чаще возвращались к Леше и поцелую, который он подарил мне прошлой ночью. Я привыкла к его жестким, восхитительным поцелуям, но что-то изменилось. Он был медленным, изысканно нежным и долгим. Это было похоже на отчаяние, словно он боялся, что я растворюсь в воздухе. И его объятия. Они были такими крепкими, словно он не хотел отпускать меня.
Может быть, это было просто принятие желаемого за действительное? Может быть, мне просто показалось?
Уля была права. Я хотела верить, что он не тот парень, о котором ходили те страшные слухи. Я хотела верить в то, что в нем есть что-то хорошее.
Я тяжело вздохнула и Уля сжала мою руку крепче. Затем мы продолжили вместе смотреть фильм.
8.2. Слухи оказались правдой
Наступило утро понедельника, а вместе с ним меня ждал очередной ужас.
Стоило заглянуть в свою зачетку и увидеть уверенный трояк, как я зажмурилась и вдохнула воздух поглубже. Это не могло быть правдой. Я открыла глаза и застонала вслух. Тройка все еще была на месте.
Синдром отличницы стал душить меня, а по возвращении мамы – душить станет меня и она, будучи обладательницей того же самого синдрома.
Когда настало время обеда, я обессилена запихнула зачетку в сумку и направилась к двери. Леша уже стоял на своем месте и, увидев его, я почувствовала, как грусть стала отпускать меня. Леша скользнул взглядом по моему лицу и я слегка улыбнулась ему.
– Ты голоден? – спросила я.
Он кивнул и взял меня за руку. Мы молча пошли к нашему месту в кафетерии. Я взглянула на Лешу, который был все таким же задумчивым, каким был с самого утра.
Я не позволяла себе беспокоиться о его поведении. Было очевидно, чем именно он был так загружен.
Он думал о той ночи, и я была уверена, что он собирался разобраться с этим. То как Леша настороженно вел себя в тот вечер, как он заботливо сегодня провожал меня до аудитории, сканируя глазами каждого студента, говорило о том, что он не даст меня в обиду.
Когда мы добрались до места и сели, я достала из сумки контейнер с сегодняшним обедом. Я протянула Леше приготовленный для него сэндвич и по его мимолетной реакции на лице поняла, что ему заранее понравился мой выбор. Я откусила свой и все мои мысли мгновенно рассеялись.
– Две четверки, одна пятерка, – услышала я его внезапные слова и напряглась. – И тройка. М-да, Ксюша.
Я медленно повернула голову и ахнула от увиденного. Леша с невеселой ухмылкой на лице изучал мою зачетку.
Мой взгляд устремился к сумке и я снова ахнула. Я забыла закрыть ее, что и послужило соблазном для Леши. Затем я выхватила зачетку из его рук и мои щеки запылали румянцем.
– Тебе стоит перестать читать порно, Ксюша, – бесстрастно сказал он, возвращаясь к еде. – Было бы лучше заняться учебой.
– Я… я… это была просто глупейшая лабораторная по “Основам литературоведческих исследований”! – заявила я, оправдываясь и крепко сжимая в руках зачетку. – И я не читаю порно.
– Не могу поверить, что ты получила трояк по литературоведческим исследованиям, – пробормотал он, покачав головой. – Ты так много читаешь литературного порно, что должна была написать лабораторную закрытыми глазами на высший бал.
– Я не читаю порно. Тем более, литература и литературоведческое исследования – это разное, – прошептала я, понуро опустив голову и затолкнув свою зачетку как можно глубже в сумку.
– Да что ты говоришь…
Я услышала, как он хмыкнул, и посмотрела на него, не скрывая своего раздражения. Он же смотрел на меня с улыбкой, играющей на его притягательных губах, от которой меня как будто обдало жаром. Я начала улыбаться ему в ответ, как вдруг услышала чей-то голос позади нас:
– Орлов!
Я почувствовала мгновенную перемену в его настроении еще до того, как успела разглядеть выражение его лица. По моему позвоночнику пробежал холодок. Его глаза пылали гневом, а челюсть сжалась так сильно, что проступили несвойственные его лицу углы. Его сердитый взгляд скользнул куда-то за меня.
Я уставилась на Лешу, недоумевая и ужасаясь. Он так сильно напугал меня внезапной сменой своего настроения, что я начала дрожать.
Что происходит?
Леша, должно быть, почувствовал, что я испугалась, потому что его взгляд вернулся ко мне. Его глаза смягчились, когда он взял мою руку и нежно сжал ее. Страх улетучился и я смогла медленно выдохнуть. А затем он снова повернул голову и я проследила за его взглядом.
– Даня, – пробормотал Леша негромко и с нотками гнева. – Что ты здесь делаешь?
Я пригляделась к подошедшему парню и поняла, что это был тот самый друг Леши, с которым он стоял у спортзала в тот день со злополучным поцелуем у всех на глазах. Он все еще был одет как Леша, их различали разве что кольца на руках.
Глаза, Данила, скользнули по мне, прежде чем он осторожно ответил:
– Ты не отвечал на звонки, поэтому пришлось идти за тобой сюда. Все ждут тебя. Нам пора.
На лице Леши промелькнула короткое недовольство. Я с тревогой наблюдала, как он крепко зажмурил глаза и сжал челюсти, прежде чем кивнуть.
– Ксюша, – я вздрогнула, когда Леша заговорил и открыл глаза. – Это Даня, мой друг, – сказал он, жестом указывая на своего друга с лицом, лишенным эмоций. – Даня, это моя девушка – Ксюша.
– Лучший друг, – проворчал Данил, поправив Лешу и подмигнув мне. – Я его лучший друг. Приятно наконец-то познакомиться с тобой, Ксюша.
– Громов, – проворчал Леша. – Сейчас, блять, не время.
Он вздохнул и бросил на Лешу тяжелый взгляд.
– Тогда я жду тебя на стоянке.
Леша кивнул и Данил ушел, ничего больше не сказав. Я смотрела ему вслед, пока беспокойство грызло мое нутро. Леша привлек мое внимание, когда встал, увлекая меня за собой.
– Я ухожу, – сказал он, а затем крепко поцеловал меня в губы. – Но я все равно заберу тебя после пар, хорошо?
– Куда ты идешь? – спросила я, не подумав, и увидела, как потемнел его взгляд. – Я… то есть… Да, хорошо, я буду ждать тебя.
Он кивнул и, окинув взглядом мое лицо, еще раз поцеловал меня, наплевав на посторонние взгляды, на которые и я сама уже не обращала внимания. А затем он просто взял и ушел.
Я села обратно, совершенно сбитая с толку.
*****
У меня сдали нервы, пока я ждала Лешу на стоянке. Выражение его лица перед отъездом напугало меня, но я была полна решимости вести себя с ним жестко. Возможно, у него что-то случилось, непросто же так он отреагировал на новость друга о том, что им куда-то пора. Что бы у него не случилось, я собиралась была быть рядом с ним и при необходимости утешить его.
В конце концов, я была его девушкой.
Звуки подъезжающего мотоцикла заставили меня обернуться. Я вздохнула с облегчением, узнав мотоцикл Леши. Он припарковался чуть поодаль от меня, снял шлем и перекинул ногу с мотоцикла. Он начал приближаться ко мне и на моих губах появилась улыбка, но вскоре она исчезла, когда мои глаза заметили что-то на его костяшках. Я почувствовала, как кровь отлила от лица.
О Боже… Слухи все-таки оказались правдой.
Нет, нет, нет…
Его руки были в ссадинах, с них стекала кровь. Даже на его одежде приглядывались темные капли бурого цвета. Когда он подошел ближе, его настроение ударило меня как пощечиной. Я отпрянула назад, и страх, который, как мне казалось, я потеряла перед ним, появился вновь.
Орлов был зол. Нет, не просто зол. Он был в ярости.
И выглядел он так, будто с трудом контролировал себя.
Я сделала шаг назад, подняв руки, чтобы защититься от его ярости. У меня на глаза навернулись слезы, оттого как сильно он меня пугал. Его глаза сузились от моих действий, и он остановился, перестав наступать на меня.
– Садись на мотоцикл, Ксюша, – прорычал он. – Сейчас же!
Я бы хотела воспротивиться и помчаться прочь, но вместо этого бросилась выполнять его приказ. Обойдя Орлова стороной, я трясущимися руками схватилась за шлем, принимаясь надевать его. Мое тело напряглось, когда Леша потянулся к своему шлему, находящемуся рядом со мной. Я опустила взгляд, и как только он сел на мотоцикл, я забралась на него следом.
Всю дорогу я не прикасалась к Леше и, казалось, ему было все равно. Он довез меня до дома и подождал, пока я слезу с мотоцикла, прежде чем уехать, не сказав ни слова и даже не поцеловав меня на прощание.
Это было и к лучшему. Как только он уехал, я бросилась домой, пытаясь побороть тошноту от испытанного страха. Я закрылась в квартире и оперлась спиной на дверь.
Он правда был монстром, которым его все считали.
Невольно вспомнив кровь на его сбитых костяшках, меня снова начало тошнить. Я бросилась в ванную, к раковине, чтобы умыть лицо холодной водой.
Я из всех сил старалась не заплакать.
Он был чудовищем. Только чудовище, монстр, садист может получать удовольствие от чужой боли.
И разве мне это нравилось? В горле застрял сдавленный всхлип. Разве это нормально, что мне нравился парень, который был хулиганом? Монстром? Чудовищем? Больным психопатом?
Разум желал, чтобы я перестала встречаться с Орловым и сделала все, что в моих силах, чтобы он больше не приблизился ко мне. Но мысли о том, что я могла потерять его, причиняли мучительную боль моему сердцу.
Он действительно никогда не станет принцем из моих книг.
Громкий стук в дверь вывел меня из задумчивости. Я смахнула слезы и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Еще один громкий стук заставил меня двинуться к двери.
Еще не открыв, я поняла, кто стоял по ту сторону. Я практически чувствовала его, ощущала его присутствие. Но как бы мне ни хотелось притвориться, что я не слышу его стука, желание увидеть его пересилило весь здравый смысл.
Эти противоречивые чувства сводили меня с ума.
Поэтому я позволила своему сердцу принять решение, игнорируя яростные крики своего разума. Я отперла замок и открыла дверь.
Леша даже не дал мне шанса собраться с мыслями, когда шагнул ко мне, заставив отступить назад. У меня перехватило дыхание, когда я увидела, как он принялся осматривать обстановку коридора, границу которого он раньше не переступал. Его лицо было жестким, бесстрастным, непреклонным.
Я не знала, зачем он здесь. Я больше не знала, что мне с ним делать. Я просто хотела, чтобы он ушел, исчез из моей жизни.
Нет.
Подождите…
Я продолжала наблюдать за ним, пока лед медленно сковывал мое сердце.
Действительно ли я хотела, чтобы он ушел и оставил меня?
Прежде чем я успела ответить, глаза Леши встретились с моими, и я всем телом напряглась. Его серебристо-серые глаза, в отличие от остального лица, не были лишены эмоций. В них по-прежнему была злость, но она сменилась чем-то другим, когда наши взгляды встретились.
У меня перехватило дыхание.
– Ксюша, – прошептал он, но я не пошевелилась, не произнесла ни слова. Я просто продолжала смотреть на него. – Мне не следовало срываться на тебе, – продолжил он и в его тоне прозвучало сожаление. – Я просто был не в себе.
Мои губы распахнулись, а глаза расширились от удивления. Я не ожидала услышать подобного.
Странное тепло проникло в мои жилы, растопив только недавно застывший лед. Это самое тепло окутало мое сердце.
– Ксюша, иди ко мне.
Он распахнул руки в пригласительном жесте, а я посмотрела на его костяшки пальцев. Они все еще кровоточили. Тогда, вместо того чтобы пойти к нему, как я всегда делала, когда он звал, я отвела взгляд и отвернулась.
А затем и вовсе пошла прочь от него.
8.3. Важное решение
POV Леша
Я смотрел, как Ксюша уходила от меня, чувствуя, как все мои внутренности сжимались от этого вида. А затем дикая боль пронзила мою грудь. Меня начало словно разрывать на части.
Я терял ее.
Осознание ее потери причиняло мне еще большую боль, от которой хотелось завыть в голос.
Блять, я терял ее!
Провел руками по лицу и сел на сидушку прихожей. Затем опустил руку и наклонился вперед, упершись локтями в колени и вытянув руки перед собой.
Я сидел и смотрел на свои руки, вспоминая, как треснула кожа на костяшках пальцев, когда я нанес первый удар тому ублюдку, за которым мы охотились.
Я сидел и смотрел на свои руки, вспоминая, как он сплюнул кровь, прежде чем заорал от боли.
Я сидел и смотрел на свои руки, вспоминая, какое удовлетворение испытывал, наблюдая за тем, как мои друзья по очереди избивали этого ублюдка.
Затем я сжал руки в кулаки, не обращая внимания на вспышку боли. Руки ужасно болели, как и всегда, когда я заканчивал дело. Но сейчас, боль в груди перекрикивала боль в руках, она была сильнее.
Дело было сделано. Все было кончено.
Я, блять, понимал это!
Но почему я не хотел этого?
Я не мог впустить ее в свою жизнь. Я не должен был ее впускать. Мы не были предназначены друг для друга.
Боль снова пронзила мое сердце, когда эти мысли пронеслись в голове.
Я едва не рассмеялся в голос.
У меня не было сердца. И уже давно…
Когда Даня спросил меня перед отъездом к Ксюше, собирался ли я покончить со всем этим теперь, когда все закончилось, я ответил утвердительно. Я должен был. Но я не знал, где найти в себе силы, чтобы оставить ее.
Именно поэтому я вернулся. Если я собирался покончить с этим делом, то должен был сделать это как можно скорее, иначе уже никогда не отпущу ее. Я закрыл глаза и поднял руки, чтобы помассировать ноющие виски.
Блять, я не хотел отпускать ее!
Звуки приближающихся шагов, заставили меня поднять глаза. Ксюша, держа в руках аптечку, направлялась ко мне. Она не удостоила меня взгляда, зато я, наоборот, не мигая уставился на нее. Она села на пол передо мной и открыла аптечку.
Я тут же возненавидел надежду, зародившуюся во мне. Я вообще ненавидел надежду. Она была последним прибежищем глупцов и слабаков.
Но сейчас я цеплялся за нее. Почти отчаянно.
Я не проронил ни слова, пока Ксюша обрабатывала мои раны, и даже не поморщился, когда она залила мои руки перекисью водорода. Я смотрел на нее, пока она молча и осторожно заботилась о моих ранах. Когда она закончила туго обматывать мои руки бинтами, то медленно подняла на меня свои голубые глаза.
Боль, разъедавшая мою грудь, растворилась, и на смену ей пришло знакомое жжение.
Ксюша молча смотрела на меня, ее взгляд был прямым и непоколебимым. Ее ясные голубые глаза говорили мне то, во что я не смел поверить. Они пробудили во мне что-то такое, чего я не чувствовал уже много лет.
Она все еще держала мои перебинтованные руки и мой взгляд упал на них. Жжение в груди стало еще жарче и я прерывисто выдохнул.
Я видел выражение ее лица, когда она впервые увидела мои руки. Оно выражало страх. Чистый, неподдельный, искренний страх.
Я прочел на ее губах слово, которое она не могла заставить себя произнести. Монстр. Она считала меня монстром.
Я чувствовал все исходящие от нее эмоции, когда она сидела на моем мотоцикле, не прикасаясь ко мне. Но сильнее прочих выделялось отвращение, направленное исключительно на меня.
Но все же она была здесь, рядом.
И хотя она наконец увидела меня настоящего, монстра, притворяющегося человеком, она не убежала.
Ксюша осталась.
Она говорила мне глазами, что никуда не собиралась уходить.
Во мне всколыхнуло облегчение. Я отнял от нее руки и обхватил ее лицо, поглаживая щеки. Она закрыла глаза и прильнула к моим рукам.
И я потерял всякий контроль над собой.
Я обхватил ее талию и приподнял так, чтобы она оказалась у меня на коленях, прижавшись ко мне всем телом. Я накинулся на нее с поцелуем и тихо застонал, когда наши губы встретились. Она была мягкой, податливой и сладкой на вкус. И своими поцелуями она давала понять, что она моя. Что она действительно принадлежит мне.
Я углубил и без того глубокий поцелуй, нуждаясь в этом, и она позволила это.
Ксюша была моей. Она – моя…
Она отдавала мне всю себя и я позволил этому произойти.
Блять, я позволил ей это.
И плевать, к черту последствия!
Я не был уверен, к чему это все приведет. Но зато точно знал, что это еще не конец.
*****
Я припарковал мотоцикл и перекинул ногу через него. Сняв шлем и миновал ворота, я оказался на плохо освещенном огромном участке земли, являющейся собственностью Черепа. Не успел я войти в дом, как услышал громкую музыку, веселый смех и сильный запах алкоголя.
Я, не теряя времени, пошел за выпивкой. Громов смотрел на меня из глубины комнаты и на его лице читалось явное разочарование. Я схватил бутылку и направился к дивану, где Даня отдыхал в гордом одиночестве, но не раньше, чем выключил музыку.
– По какому поводу вечеринка? – спросил я, усаживаясь на другой конец дивана.
– Нет никакой вечеринки, – серьезно ответил Громов – По крайней мере, у нас двоих. Но Череп с Владом устроили свои частные вечеринки в других комнатах, – как раз в этот момент из соседней комнаты послышались смех и стоны, от которых Даня поморщился, а затем продолжил: – Они просто выпускают пар. Им это нужно после…
– Я ее не брошу, – перебил я друга, не сводя глаз со своих перебинтованных рук.
Когда Громов ничего не ответил, я поднял голову и посмотрел на него. Друг уставился в телевизор, показывающий какую-то порноху, и, казалось, погрузился в свои мысли.
– Ты меня слышал? – спросил я грубым тоном. – Я сказал, что не брошу Ксюшу.
– Я услышал тебя и в первый раз, – спокойно ответил Даня. – Да, ты можешь так сделать.
– Я не спрашивал у тебя разрешения, – пробормотал я, мрачно усмехнувшись.
Друг повернулся и перевел на меня свой взгляд, выражение его лица было достаточно серьезным.
– Но тебе нужна моя поддержка и она у тебя есть.
– Ты ожидал этого, да? – я заскрипел зубами. – Ты, блять, знал, что я не брошу ее после того, как все закончится. Да?!
Даня устало вздохнул.
– Орлов, я твой лучший друг. Конечно, я знал это. Все знали – Влад, Череп, я, мы разговаривали об этом.
– Чего, блять?!
– Мы ж не идиоты. Ну, может быть, Череп и идиот, но суть в том, что ты улыбался и смеялся. Нам сразу понятно стало в чем дело, а точнее в ком.
Я ничего не сказал, переваривая полученную информацию.
– А еще ты стал не таким мрачным, как раньше, – продолжил Даня. – И ты больше не отрываешь нам головы, когда мы выводим тебя из себя. И…
– Да, да, я понял, – огрызнулся. – Я стал слабым и жалким.
– И ты даже шутил, – добавил Громов, усмехнувшись и потратив последнюю каплю моего терпения.
Я швырнул подобранный с дивана пульт в Даню, но лучший друг, привыкший к подобным закидонам, легко увернулся от летящего в себя снаряда.
– Лех, ты не слабый и уж тем более не жалкий, – сказал после паузы друг. – Ты стал сильнее, потому что теперь у тебя есть появилась другая цель в жизни.
Гнев сжал мое сердце, сильно и болезненно.
– Громов, заткнись, – предупреждающе зарычал я.
Но он проигнорировал мой угрожающий тон и продолжил:
– Она – причина, по которой ты вновь стал человеком. Благодаря ей ты снова можешь хоть что-то чувствовать. Из-за нее…
Я взмахнул кулаком и ударил Даню в челюсть. Бутылка, которую держал Даня, упала на пол, разбиваясь и разбрызгивая во все стороны свое содержимое. Двери в другие комнаты одновременно распахнулись от поднятого шума.
Громов потер покрасневшую челюсть и тихо рассмеялся.
– Вы что, подрались? – вышел к нам Рябинин и занял место на диване между ними.
– Отвали, – огрызнулся я.
– У кого-то паршивое настроение, – прокомментировал Череп, выходя из своей комнаты с девкой под боком. – Привет, Леха. Знакомься, это Крис. Это ее подружки, – заявил он, указывая на ее сиськи, вываливающиеся из майки. – И она сегодня свободна. Хочешь, она поднимет тебе настроение?
Девка, быстро пробежавшись по мне взглядом, захихикала, показывая, что была бы не прочь со мной развлечься. Вот только, сегодня она уверенно шла нахер.
– Сорян, Череп, – взял слово Даня. – Но вы с Владосом должны мне бабки. Платите, сучки! – радостно взвизгнул он.
Влад с Черепом завыли в голос от разочарования и меня мгновенно осенило.
– Вы, придурки, ставили на меня?! – прорычал я с гневным недоверием.
Рябинин обменялся взглядом с Даней, а затем они оба молниеносно поднялись с дивана.
– Кажется, у нас пиво закончилось, – быстро протараторил Влад, направляясь к двери. – Пойду принесу еще.
– Я помогу тебе, – поддержал его Громов.
– Я отнесу Крис обратно в постель, – Череп стал уводить свою пьяную подругу в комнату. – Ее нужно уложить спать.
– Уроды! – рыкнул я на них.
А уже в следующую секунду все двери стремительно закрылись. Все разбежались как тараканы от меня. Я раздраженно выдохнул и откинул голову на спинку дивана.
Они знали. Все это время. И они позволяли мне издеваться над собой, пока я якобы пытался сделать все правильно.
И это, блять, мои друзья! Они делали ставки на меня, как на какого-нибудь жеребца в скачке! Уроды!
Но чуть позже, когда гнев поутих, я позволил себе улыбнуться.
Потому что я точно знал, что не собирался расставаться с Ксюшей.