Эла Герс
Хулиган. Его тихоня
Глава 10
10.1. Пугающий ужин
POV Ксюша
Я смотрела в потолок и слушала Тейлор Свифт, мечтающую о том, чтобы поскорее вернуться в декабрь. До этого я слушала Бруно Марса, который клялся, что поймает гранату, и Эда Ширана, который хотел напиться, когда проснется.
Не зря я полжизни потратила на изучение английского. Это однозначно того стоило, как минимум для того, чтобы понимать текст любимых песен.
Я повернулась, чтобы посмотреть на часы на прикроватной тумбочке. Было пол седьмого вечера. Мои родители были дома уже почти два часа.
Я надеялась, что прослушивание музыки поможет мне успокоиться, потому что чтение с этой задачей не справилось. Но и музыку ждал тот же итог. Я просто не могла выбросить из головы тот факт, что мои родители были дома.
Перекатившись на кровати, я схватила подушку с изголовья и использовала ее, чтобы заглушить свой отчаянный крик.
Мои родители были дома!
Я не рассказала им о том, что у меня в кои то веки появился парень. Я не сказала им, что мой парень был грубоват на вид и очень сексуален. Я не сказала им, что мой парень – Леша, главный хулиган университета!
Я съежилась, мысленно представив первую встречу Леши, в амплуа плохого парня с татуировками и разбитыми костяшками, и моих родителей, чопорной мамы и слишком заботливого отца.
О Боже…
Мои родители убьют меня.
Раздался стук в дверь и я услышала мамин голос.
– Ксень, ты занята?
Я убрала подушку от лица и села на постели.
– Нет, мам. Ты что-то хотела? – отозвалась я, немного задыхаясь от крика.
– Ужин готов.
Я моргнула в недоумении. Я не помнила, чтобы я готовила ужин, и не помнила, чтобы мама заказывала доставку еды.
– Что значит "ужин готов"?
– Это значит, что я уже накрываю на стол.
О-о-о… Нехорошо это…
– Ты приготовила ужин? – я поморщилась от этой мысли, а потом начала подниматься с кровати. – Мам, ты приготовила?
Я услышала мамин смех через дверь и меня тотчас начало подташнивать.
– А ты выйди и узнай.
Я надеялась, что ответ на мой вопрос будет отрицательным.
Я громко вздохнула, когда за дверью послышались ее удаляющиеся шаги. Что-то было не так. Родители должны были приехать не сегодня, а на следующей неделе. Слава Богу, они не застали меня целующейся с Лешей на пороге.
Выйдя из своей комнаты, я направилась на кухню. В гостиной я застала папу, который нервно вышагивал по комнате. Он остановился и улыбнулся, когда я подошла к нему.
– Мама приготовила ужин? – спросила я его.
Его улыбка тут же сникла и он тяжело вздохнул. Папа обнял меня и поцеловал в макушку, а затем ответил:
– Надеюсь, что нет.
– Я все слышала! – крикнула мама из кухни и я почувствовала, как папа напрягся. – Идите уже к столу, – продолжила она елейным голосом.
Мы скривились, посмотрев друг на друга и, смирившись с судьбой, поплелись на кухню. Мама стояла у стола в фартуке, ухмыляясь нам триумфальной улыбкой. Мы с папой синхронно застонали, увидев блюдо на середине стола, накрытое непрозрачной крышкой. Голубые глаза мамы вспыхнули, а ухмылка стала еще шире, когда она, крутанувшись на месте, отвернулась к холодильнику.
– Папа, что ты наделал? – прошипела я шепотом, пока мы стали обреченно занимать свои места за столом. – Ты снова разозлил маму?
Он посмотрел на меня с притворной обидой.
– Ксюш, неужели ты обо мне такого мне? Я не сделал твоей маме ничего плохого.
– Но она готовила! Она готовит только тогда, когда расстроена, обижена или зла. Что ты сделал?
Прежде чем папа успел ответить, мама вернулась к столу, с громким стуком ставя тетрапак с соком на стол и берясь за кружки. Расправившись с соком, мама стала ходить вокруг стола, расставляя столовые приборы, и каждый раз, когда она оказывалась рядом с папой, он заметно вздрагивал.
Мне же только оставалось смотреть на своих родителей глазами дочери.
Светлые волосы мамы были собраны в высокий хвост, на ней была ее любимая блузка, шорты и пушистые черные тапочки. Мама выглядела подтянутой и молодой. И она всегда выглядела потрясающе, даже если ее будили прямо посреди ночи. А еще она была хорошей матерью.
Был в ней лишь один изъян – она совершенно не умела готовить. Точнее, не умела хорошо и вкусно готовить.
Отец же был крупным и высоким. Его широким плечам могли позавидовать многие мужчины его возраста. У него были каштановые волосы, карие глаза и очки в тонкой оправе, с которыми он крайне редко расставался. На нем была помятая футболка и такие же шорты. Он был неряхой и немного забывчивым, но он был одним из лучших работников в их компании. Он всегда улыбался, а еще обнимал так, как не обнимал никто другой.
Но сейчас он не улыбался. И было понятно почему…
Мама стала медленно поднимать крышку, которой было накрыто ее блюдо. Мы с папой затаили дыхание, ожидая, что же это будет. Когда стало видно этот кулинарный “шедевр”, у меня отвисла челюсть и широко распахнулись глаза.
Разве еда должна быть полностью черной? И что это были за серые комки? Это точно еда, а не отрава?
– Папа, – прошептала я, наклоняясь к нему. – Папа, что ты сделал?
– Ничего! – прошептал он в ответ.
– Папа!
Он сглотнул, отчего его кадык дрогнул.
– Я забыл о нашей вчерашней годовщине свадьбы.
Я поджала губы и зажмурились, пытаясь незаметно побороть шок от услышанного.
– Тогда неудивительно, что мама так злится на тебя, – пробормотала я себе под нос. – Я же отправила тебе сообщение вчера утром, напомнила о годовщине, чтобы ты не забыл. Как же так вышло?
– Зарядка сгорела и я никак не мог зарядить телефон. А когда все-таки смог и увидел твое сообщение, было уже поздно.
Мама громко прочистила горло и мы с папой молниеносно выпрямились. Она улыбнулась нам обоим пугающей улыбкой, от которой мы оба затряслись как мыши перед удавом, а после мама заняла свое место рядом с папой.
Ее глаза переместились на него и стали неторопливо сужаться, превращаясь в крошечные голубые щели.
– Ты собираешься есть, милый? – спросила она обманчиво милым тоном.
– Да-да, сейчас, – папа начал накладывать в свою тарелку мамину стряпню. – Ух ты… Выглядит очень вкусно…
Он замешкался на несколько мгновений, отчего мамин взгляд стал еще яростнее. Наконец, он отправил вилку в рот. Мы с мамой стали смотреть и ждать, пока он прожует и решится проглотить эту массу.
– О, как вкусно, – выдохнул он, с трудом жуя. – Очень вкусно…
Затем он замолчал, на его глаза навернулись слезы. Он резко подскочил со своего места, опрокинув стул, и бросился в туалет. Я застыла, когда услышала доносящиеся из коридора рвотные позывы.
Мой взгляд упал на маму. Она с самодовольным выражением лица встала и, прихватив папину тарелку и жутковатое на вид блюдо, отправилась к помойному ведру.
В это самое мгновение раздался звонок в дверь и мама обернулась на меня.
– Ксень, это, должно быть, доставка, – сказала она мне. – Забери, пожалуйста. Деньги лежат в прихожей.
Я выдохнула с невероятным облегчением и пошла встречать курьера.
Как от сердца отлегло…
10.2. Встреча с родителями
Папа стоял на коленях на полу рядом с мамой, гордо восседающей в своем кресле, и признавался ей в своей безграничной любви с букетом роз и золотым браслетом, который он достал Бог знает откуда. Мама все еще злилась, но, как мне показалось, уже смягчилась. Я усмехнулась и помчалась в свою комнату, оставив родителей в гостиной улаживать их ссору.
Я стала готовиться ко сну, напевая себе под нос какую-то мелодию. Я так соскучилась по родителям, что была безмерно рада их возвращению, ведь прошло почти два месяца с нашей последней встречи. Потом я вспомнила, что забыла рассказать им о Леше, и вся моя радость тут же исчезла.
Я хлопнула себя по лбу ладонью.
Во время ужина я пыталась найти возможность сказать родителям, что у меня появился парень, но изо рта не вырвалось ни звука, и в итоге я так ничего и не сказала.
А что я собиралась сказать им? Я принялась расхаживать по своей комнате, покусывая ногти. И как мне сказать Леше, что мои родители вернулись домой?
Что, если Леша придет в ярость от этой новости?
Что, если Леша подумает, что я прячу его от родителей и стыжусь?
Я плюхнулась прямо на кровать и закрыла лицо обеими руками.
У меня появились серьезные проблемы.
Я совершенно не была готова к этому.
Я запрокинула голову и некоторое время смотрела в потолок. Затем я решила немного поспать в надежде, что завтрашний день даст мне ответы, которые мне были так нужны. Хотя я не была уверена, что это произойдет, поскольку Леша был очень непредсказуем.
На следующее утро я ерзала на стуле за обеденным столом. Моя голова была опущена, а палец дрожал, когда я нажимал кнопку отправки сообщения на своем телефоне. Я прикусила губу и стремительно бросила его в сумку, словно он начал обжигать меня.
– Ксень, ты, кажется, сама не своя сегодня.
Я подняла голову. Мама смотрела на меня с беспокойством на лице, отчего меня начало мучить чувство вины.
– Что случилось? – продолжила она.
Я перестала кусать губу и сглотнула, переведя взгляд на открытое окно. Моя паника нарастала с каждой пройденной минутой семейного завтрака.
– Ничего, мам, – пробормотала я.
– Это мальчик?
Мои глаза снова метнулись к ней.
– Что?
Она взяла с общей тарелки блинчики, которые, к счастью, приготовил папа, и вновь обратилась ко мне:
– Мальчик, Ксень. Ты была рассеянной во время ужина вчера вечером. А сейчас ты приготовила две порции еды в универ, – мама указала на стол, где стояло два контейнера, которые еще не были сложены в сумку, и я мысленно отвесила себе пощечину за то, что не убрала их. – Ты с кем-то встречаешься?
Папа подавился, услышав вопрос. Тогда мама постучала ему по спине, а я поспешно налила ему воды.
– Что?! – спросил он, отпив. – Наташа, о чем ты говоришь? Ксюша с кем-то встречается?
– Я-я… – заикалась я, пытаясь ответить, но мама опередила меня.
– Именно поэтому я и спрашиваю ее, Толя. Ксюша находится в том возрасте, когда девочки начинают интересоваться мальчиками. И уже давно. Просто посмотри, какие книги она читает.
Пожалуйста, кто-нибудь, убейте меня.
Мое лицо начало гореть. Я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди, пытаясь прикрыться ими, зная, что это перерастет в новую ссору, судя по выражению лиц моих родителей.
– Это же просто книги! Они совершенно безобидные. И моя Ксюшенька не будет встречаться. Я ей не позволю.
– Что значит "не позволю"? – мамин голос начал повышаться.
– Мою малышку не обидит какой-то парень, которого она едва знает! – возмущенно выпалил он. – А если он татуированный мальчишка? – я вздрогнула от того, как точно попал папа. – А если у него на уме только одно?
– Вообще-то… – начала оправдываться я, но меня перебил стук в дверь.
Я застыла подобно статуе.
О, нет…
Я начала учащенно дышать, как при панической атаке.
– Кто это? – спросил папа, поворачиваясь верхней частью тела в сторону двери.
Я попыталась подавить панику и с трудом сглотнула.
– Э-э…
Мамины глаза, которые никогда ничего не упускали, сузились на мне.
– Есть что-то, что нам нужно знать, Ксюша?
Раздался еще один стук. На этот раз нетерпеливый.
Мама и папа обменялись взглядами и одновременно встали. Я пискнула, когда они направились к входной двери. Я поплелась за ними, ломая руки.
О Боже. О Боже! О Боже!!!
Я была ни жива ни мертва.
Папа открыл дверь и мое сердце сжалось от ужаса.
– Господи! – воскликнула мама.
Я выглянула из-за родителей. Перед ними стоял Леша с выражением легкого удивления. Я начала переминаться с ноги на ногу, пытаясь подавить крик, рвущийся из моего горла.
Глаза Леши встретились с моими и кровь отхлынула от моего лица. В его глазах промелькнул озорной блеск, отчего меня прошибло от ужаса.
О, нет…
Лучше бы он не думал шутить со мной на глазах у моих родителей.
Он подмигнул мне и у меня защемило в груди. Я почувствовала, что была близка к потере сознания. Затем он перевел взгляд на моих родителей.
О Боже… Он действительно собирался сделать это!
Я проскользнула между родителями, чтобы добраться до Леши, надеясь помешать ему сделать то, что он задумал. Я встала перед ним, подняв руки в защитном жесте. Мои родители застыли на месте и я внутренне поморщилась.
– М-мама. П-папа, – мой взгляд метался туда-сюда по их ошеломленным лицам. – Я должна вам кое-что сказать.
Я взглянула на Лешу. Он казался отрешенным от всей этой ситуации, но я видела, как подрагивал уголок его губ.
– Это Леша. Он… – я сделала глубокий вдох, а затем резко выпалила: – Он мой парень.
Я услышала, как зубы моих родителей заскрипели, когда я произнесла эту фразу.
– Леша, это мои родители, Наталья Васильевна и Анатолий Геннадьевич, – кротко закончила я.
Мои родители синхронно моргнули. Их взгляды обратились к внешности Леши. Они принялись рассматривать его, начиная с кроссовок, рваных джинсов, белой футболки, кожаной куртки, заметной татуировки на шее и заканчивая стоическим выражением на красивом лице.
Леша ничего не сказал, глядя на них в ответ, а мне хотелось, чтобы он это сделал.
Неужели он не понимал, что мои родители находились на грани паники, которая могла с легкостью вытечь в настоящее недовольство?
Внезапно его рука обхватила меня за плечи и притянула к себе. А затем у меня от изумления отвисла челюсть, когда он произнес следующие слова:
– Привет, мама. Привет, папа.
Скажите мне, что я ослышалась.
Пожалуйста, скажите, что я ослышалась!
Но сочетание шока и ужаса на лицах моих родителей подсказало мне, что он действительно произнес эти слова.
– Посмотрите на время! – почти закричала я. – Нам уже пора идти.
Я неохотно оставила Лешу и поспешила вернуться в квартиру. Схватив контейнеры с обедом, я запихнула их в сумку и торопливо выбежала обратно. Я поцеловала своих неподвижных родителей и направилась к Леше.
Я подтолкнула его, чтобы он наконец сдвинулся с места.
– Пока, мама! Пока, папа! – крикнула я через плечо.
Родители по-прежнему молчали и я решила воспользоваться этой заминкой и совершить наш побег.
Я стремглав спустилась по лестнице, протащив за собой Лешу и пулей вылетели из подъезда. Но когда я увидела мотоцикл, то испуганно остановилась.
Ситуация стала набирать катастрофические обороты.
Сделав пару шагов к мотоциклу и подняв глаза на свой этаж, я заметила выглядывающих из окна родителей.
Дело дрянь…
Я суетливо схватила шлем и всучила его Леше с такой силой, что он уж отшатнулся.
– Давай, давай, давай, – подгоняла я его, в это же время быстро надевая свой.
Но Орлов лишь скрестил руки на груди и уставился на меня, продолжая бездейственно стоять на месте и держать шлем в своих руках.
– Но я еще не получил свой утренний поцелуй, – нагло заявил он.
– Получишь его в универе, – злобно процедила я, пытаясь остановить себя от желания самой сесть за руль этого чертова мотоцикла. – Пожалуйста, давай просто уедем!
Он сдержал ухмылку, садясь на мотоцикл и ожидая, пока я сделаю то же самое. Когда мы стали выезжать из моего двора, я оглянулась. Мои родители все еще выглядывали из окна и смотрели нам вслед. Я раздосадованно застонала и уткнулась лицом в спину Леши.
Когда мы подъехали к университету и остановились на парковке, я рассеянно отметила, что мы приехали довольно рано. Эта сторона парковки всегда была свободна из-за Леши, но на другой стороне всегда не было ни единого места, а сейчас там было припарковано всего несколько машин.
Уля как-то сказала мне, что большинство студентов с машинами каждое утро спешат попасть в универ пораньше, чтобы припарковаться подальше от места Леши. Единственные машины, оказывающиеся припаркованными рядом, принадлежали студентам, которые опоздали занять безопасное место, отчего у них попросту не оставалось другого выбора.
Они по-настоящему боялись Лешу и это начало казаться мне чрезмерным.
Я соскользнула с мотоцикла и подождала, пока Леша заглушит его. Когда он снял шлем, я заметила, как его губы продолжали подрагивать, отчего во мне вспыхнуло раздражение.
Если бы у меня была возможность отвесить ему крепкую затрещину, я бы это обязательно сделала.
К сожалению, у меня ее не было. Поэтому я вздохнула и стала ждать, когда он начнет открыто смеяться надо мной.
Раздался звук уведомления, пришедшего на мой телефона, и я поспешно полезла в сумку. Моя рука начала дрожать, когда я увидела, что пришло сообщение от мамы:
“Вечером нас ждет серьезный разговор, Ксения”.
Я стала раздраженно стучать телефоном по лбу. Мама называла меня полным именем, только когда злилась, очень сильно злилась.
И что мне теперь делать? Как я буду объясняться?
Как я собиралась пережить испанскую инквизицию моей матери?
Чужая рука выхватила у меня телефон, а затем я почувствовала, как меня обняли за талию. Я подняла глаза. Леша принялся читать мамино сообщение, прижимая меня к себе.
Прочитав, он усмехнулся. Его взгляд переместился на меня и его веселье вмиг улетучилось. А когда он перевел взгляд на мой сильно нахмуренный лоб, сказал:
– Ксюши, больше так не делай, – попросил он, прежде чем нежно поцеловал меня в лоб, тем самым разглаживая его.
Я тут же кивнула и зарылась лицом в его грудь. Напряжение в моем теле медленно стало исчезать, когда Леша крепче обнял меня и поцеловал в висок. Когда я подняла голову, его губы накрыли мои. Я тут же потребовала большего, и он покорно углубил поцелуй, пока у нас обоих не перехватило дыхание.
– Твои родители кажутся хорошими, – прошептал он мне в губы.
Я в ужасе отстранилась от него.
– Нет, это не так, – выдохнула я. – Мама строгая и жестокая, когда злится. А папа невыносим, когда слишком сильно опекает меня.
Уголок его губ растянулся в ухмылке и он снова кротко поцеловал меня.
– Ладно, но перестань беспокоиться о своих родителях, – приказал он и, взяв за руку, повел меня в сторону универа. – Вместо этого беспокойся об учебе.
И он был прав, невольно напомнив мне о том трояке за лабораторную. Первую тройку за все время обучения в универе.
Я вздохнула, подумав, что госпожа Удача вновь повернулась ко мне спиной.
Леша оглянулся на меня и начал замедлять шаг. Он обнял меня за плечи, а я, не раздумывая, обняла его за талию.
Мне всегда нравилось, как он обнимал меня. В такие моменты мне казалось, что мы идеально подходили друг другу. Словно находиться в объятиях друг друга – это была самая естественная вещь на свете.
В тот же миг все мои тревоги постепенно рассеялись и я со вздохом растворилась в его объятьях.
10.3. Друг идет напролом
POV Леша
Я стоял, прислонившись к стене задней части университетского корпуса и не сводя глаз с Дани. Громов курил в нескольких метрах от меня, и хотя обычно мне было наплевать на это, сейчас мне было трудно игнорировать необычную нехватку энергии у лучшего друга.
– Что с тобой? – спросил я, когда Даня начал тереть висок свободной рукой.
– Я могу спросить тебя о том же, – он опустил руку и повернул голову, чтобы посмотреть на меня. – Ты опять не в духе.
Я заметил, как Даня ловко уклонился от моего вопроса, а потому и прищурился.
– Видимо, я всегда не в духе, – ответил он, решив оставить все как есть.
– Но не в последнее время, – возразил Даня, едва заметно улыбнувшись. – Так ты выяснил, почему Ксюша не хотела, чтобы ты ее забирал?
– Ее родители были дома, – я ухмыльнулся.
Брови Дани взлетели вверх и он начал тихо посмеиваться.
– У нее не было выбора, кроме как представить меня им. Но когда они увидели меня, то выглядели так, будто вскоре может понадобиться приезд неотложки.
– Надеюсь, обошлось без нее?
– Ага, что даже удивительно, учитывая, что я назвал их мамой и папой.
Даня согнулся пополам, а его смех перешел в настоящую истерику.
Я предполагал, что знакомство с ее родителями будет интересным, и, честно говоря, так оно и было.
Ксюша очень походила на свою мать. У них был одинаковый цвет волос, одинаковые голубые глаза и одинаковые черты лица. Но ее мать была высокой и стройной, в то время как Ксюша – невысокой и фигуристой, очень фигуристой.
Пока Ксюша, заикаясь, представляла меня родителям, я внимательно изучал ее отца. И то, что я увидел, мне не понравилось.
Совсем не понравилось.
Ее отец возвышался над своей семьей. Он был крупным и мускулистым, хорошо слаженным для своего возраста. А его руки, сжатые в напряженные кулаки, говори о его неприязни ко мне.
По его убийственному взгляду, который он бросил в мою сторону, я понял, что не понравился отцу Ксюши.
Огромных усилий мне стоило молча стоять с невозмутимым лицом, контролируя жгучее желание забрать Ксюшу и увести подальше, наплевав на всё.
– Держу пари, ее отец хотел выбить из тебя всё дерьмо.
В голове тотчас пронесся образ, который я торопливо уничтожил, дабы не успеть никому причинить вреда из-за этого.
– Нет, – проворчал я. – Он выглядел так, будто хотел разорвать меня на части.
– Этого же не случится? – Даня озабоченно нахмурился, вмиг теряя все свое веселье. – Да?
– Не знаю, – я же лишь пожал плечами.
Громов продолжал пристально смотреть на меня, прежде чем покачал головой с явным разочарованием.
– Значит, как я понимаю, Ксюша не будет присутствовать на вечере покера на следующей неделе, – сухо заметил он.
– Нет.
– Ну бля…
Я посмотрел на время и оттолкнулся от стены.
– Время обеда. Мне пора идти.
Даня перестал хмуриться, и его лицо заметно просветлело.
– Можно я пойду с тобой?
– Нет, блять, – отрезал я, огибая угол здания.
Но, вместо того чтобы отвязаться, Громов последовал за мной.
– Да ладно тебе, – заныл он. – Если ее родители разлучат вас, то я так и не успею с ней познакомиться.
– Если бы ты и впрямь беспокоился на этот счет, то вел бы себя иначе, – проворчал я, толкая входную дверь в универ.
– Я просто знаю, что ты этого не допустишь, – подтвердил он таким уверенным тоном, что я не мог не ухмыльнуться. – Но должен же я как-нибудь уболтать тебя познакомить нас.
– Я все равно не подпущу тебя к ней.
– Эй, а что там делает твоя девушка? – неожиданно спросил Даня, указывая налево.
Я мотнул головой в ту сторону, куда указывал Громов, и заметил пустую аудиторию с одиноко сидящим там преподавателем.
Блять. Я не мог поверить, что повелся на этот тупой развод.
Когда я повернулся, чтобы высказать Громову все что я о нем думал или врезать по его шутливой роже, друг уже бегом поднимался по лестнице на второй этаж.
Вот же придурок!
Я последовал за ним с намерением набить ему морду, но Даня был уже на полпути к Ксюше, которая стояла у аудитории, дожидаясь меня.
– Эй, Ксюша! – услышал я голос Громова.
Блять!
Даже издалека я увидел, как расширились глаза Ксюши, когда она увидела приближающегося Даню.
Я стиснул зубы и ускорил шаг.
– Я Даня, помнишь меня? Друг Лехи, – услышал я снова слова Громова, когда был уже почти рядом с ним.
– Я-я…
Взгляд Ксюши метнулся в сторону и нашел меня. В ее глазах тотчас считалось облегчение. Мне хотелось врезать своему лучшему другу по челюсти за то, что он напугал Ксюшу. Но даже когда она бросилась ко мне и крепко обняла, я не простился со своей мыслью. Позже Громов все-таки нарвется на мой кулак. Сейчас же я обнял Ксюшу за плечи и посмотрел вниз.
Ее тело было прижато к моему, щека прижата к моей груди, а губы напряжены.
Она настороженно наблюдала за Даней краем глаза. Я нежно и осторожно сжал ее плечи, пытаясь успокоить. Я понял причину ее испуга. В последний раз, когда Даня предстал перед Ксюшей, я вернулся к ней с кровоточащими костяшками.
– Леха хотел, чтобы я присоединился к вам за обедом. Правда, Лех? – Громов подошел и встал рядом со мной, у этого придурка даже хватило наглости толкнуть меня в бок локтем. – Он сказал, что хочет, чтобы я, его лучший друг, получше узнал его девушку.
Я уже открыл было рот, чтобы послать его нахер, когда почувствовал, как тело Ксюши расслабилось в моих объятьях. Я опустил взгляд и увидел, как преобразилось ее лицо. Она повернулась лицом к Дане и выражение ее лица стало в разы ярче. Ее глаза заблестели от восторга, а на губах заиграла милая улыбка.
Она выглядела довольной.
Счастливой.
Я застыл на месте и смотрел на нее, как зачарованный. И я был не единственным, на кого подействовали ее чары. Даня тоже смотрел на нее так, словно никогда раньше не видел. Тогда я стал бороться с желанием скрыть ее улыбку от друга и от всего мира. Ее улыбки должны были принадлежать мне и только мне, а не какому-то придурку, вроде Громова…
– Конечно, – сказала Ксюша Дане своим тихим голоском. – Давай пообедаем вместе.
– Твою ж… – простонал я себе под нос, в то время как Громов торжествующе ухмылялся.
Затем я хмуро посмотрел на своего друга, тем самым сказав, чтобы тот вел себя прилично, иначе ему потом прийдется плохо. Его улыбка стала еще шире, прежде чем он поплелся за нами хвостом в кафетерий.
Мы подошли к своему столу, заняли свою сторону, а Даня уселся напротив.
– Если бы я знала, что ты будешь есть с нами, то приготовила бы тебе что-нибудь, – извиняющимся тоном сказала Ксюша, доставая из сумки наш обед.
Тогда Даня взглянул на меня и ответил:
– Не волнуйся. Леха сказал, что собирается поделиться…
– Только посмей прикоснуться к моей еде, – предупреждающе рыкнул я и это была далеко не пустая угроза. И он это знал.
Громов поднял руки вверх, выдавая свое мирное отступление, и рассмеялся.
– Ладно, пойду, что-нибудь возьму себе.
Я удивленно вскинул брови. Даня никогда не заходил в кафетерий. Я даже не знал, заходил ли он сюда с тех пор, как мы поступили сюда, не считая прошлого раза, когда он искал меня. И Громова моя реакция однозначно позабавила.
Когда Даня ушел, я наклонился вперед, оперся локтем о стол, поднял руку и коснулся щеки Ксюши.
– Ты все еще беспокоишься из-за своих родителей? – спросил я, проведя большим пальцем по ее скуле.
Ее улыбка померкла, а взгляд скользнул в сторону.
– Нет.
– Глаза, Ксюша, – тихо приказал я и она неохотно снова встретилась с моим взглядом. – Хочешь, я пойду с тобой и поговорю с твоими родителями?
Ее лицо смягчилось, по губам даже скользнула легкая улыбка, а затем она ответила:
– Нет. Все будет хорошо, не переживай.
Все мое тело напряглось, когда в голову пришла непрошеная мысль. Я почувствовал, как что-то тяжелое сдавило мне грудь, и я неосознанно начал злиться.
– Они же не причинят тебе вреда? – спросил я сквозь стиснутые зубы.
Ксюша так ужаснулась моей мысли, что у меня отлегло от груди и я позволил себе расслабиться.
– Нет, – ответила она, подтверждая ложность моих опасений. – Боже, нет, – она смотрела на меня снизу-вверх, и в ее глазах читалось открытое беспокойство. – Они никогда не причинят мне вреда. Никогда, Леш.
Мои глаза пробежались по ее лицу. Она действительно говорила правду и ее лицо подтверждало это. Я медленно и облегченно выдохнул, потому что если Ксюша солгала, я не знал, что делать, чтобы уберечь ее.
Моя рука скользнула вниз и задержалась на ее шее, не забыв провести пальцами по ее мягким шелковистым волосам. Ксюша поддалась мне навстречу и ее губы мягко и трепетно коснулись моих.
Охренительно сладко.
Мне нравилось, что Ксюшу никогда не целовал никто, кроме меня. И я обнаружил, что у меня хватило терпения научить Ксюшу, как это делать, и показать, как мне нравилось. Быстро и жестко, как я обычно делал это с безымянными, а иногда и безликими девушками до встречи с ней.
Но Ксюша была слишком хороша для этого дерьма.
Она была слишком хороша для меня самого.
Я бы продолжил целовать ее, если бы не услышал чье-то хмыканье. Я оторвался от манящих губ Ксюши и, повернув голову, заметил Громова, который сидел напротив нас и нехотя орудовал вилкой в своей тарелке.
Он ухмыльнулся, когда наши глаза встретились.
– Не обращайте на меня внимания, продолжайте. Просто представьте, что меня здесь нет.
Ксюша тут же покраснела и спрятала лицо в изгибе моей шеи.
И этот мудак был моим лучшим другом…
Я уставился на Громова, своим свирепым взглядом обещая ему скорейшее возмездие. Даня поджал губы, чтобы не расплыться в улыбке и не выбесить меня еще сильнее.
– Громов, хочешь на десерт получить по своей наглой роже?
Ксюша внезапно встрепенулась, оторвалась от моей шеи и уставилась на меня встревоженным взглядом.
– Леш, я принесла шарлотку на десерт. Хочешь?
Даня издал сдавленный звук, похожий на проглоченный смех, и мне захотелось наброситься на него прямо через этот стол. Но вместо этого я подавил свой гнев и сосредоточился на своей девушке.
– Позже, Ксюш. Я не хочу испортить обед, который ты приготовила.
Я снова услышал приглушенный смех и тонкий кашель при слове “испортить”. Задрав голову к потолку, я взмолился о терпении, так сильно необходимом мне в эту самую минуту. Я всерьез подумывал о том, чтобы убить своего лучшего друга.
– Дань, ты поел?
– Нет еще.
Я медленно опустил взгляд на него.
– Думаю, да, ты поел, – угрожающе тихо сказал я, пригвоздив Громова мрачным взглядом.
Глаза Дани чуть расширились, прежде чем он уронил вилку в тарелку с недоеденным обедом и поспешил встать.
– Лех, я же просто прикалывался. Блять… – тихо пробормотал он, а затем взглянул на мою девушку. – Ксюша, мне пора.
Я раздраженно наблюдал, как Ксюша улыбалась Дане. Снова.
– Если ты предупредишь меня, когда в следующий раз будешь обедать с нами, то я что-нибудь приготовлю для тебя, – пообещала она Громову.
И тогда мое лицо по-настоящему окаменело. Черта с два она это сделает! Она не станет утруждать себя и готовить для моего тупоголового друга.
Даня, должно быть, прочитал мои мысли, потому как его ухмылка стала широкой и дерзкой.
– Обязательно, Ксюх, – отозвался он и подмигнул ей. – До скорого.
Ксюша тихонько попрощалась и стала смотреть ему вслед. А когда она повернула голову, ее губы изогнулись в легкой улыбке, которая означала, что она что-то задумала.
Расплата…
– Твой друг, – начала Ксюша, пронзая меня своими блестящими глазами, – показался очень милым. Он мне понравился.
– Ешь, Ксюша, просто ешь, – процедил я сквозь зубы.
Она опустила голову, но я уловил на ее лице самодовольную ухмылку. Отомстила мне, значит, за выходку с ее родителями. Ну ладно…
Я уставился на свою девушку, на довольное выражение ее лица, и что-то внезапно пронзило левую сторону моей груди.
И тут я понял, как сильно мне нравилось обедать с Ксюшей. Не из-за ее домашней еды, которая была безумно вкусной, а потому что, обедая с ней, я чувствовал себя умиротворенным. Цельным. Живым…
Даня был прав. Ксюша была причиной того, что я снова мог чувствовать себя живым. Именно она вдохнула в меня жизнь, и именно благодаря ей мне хотелось просыпаться по утрам, когда в прошлом я просто хотел, чтобы все закончилось, растворилось в черноте, погрузилось во тьму.
И хотя я не верил в то, что это продлится долго, я собирался сделать все возможное, чтобы так оно и было.