Элисон Уэйр
Королевы завоеваний

Полная версия

14
Многие беды

Вильгельм всячески укреплял свою власть над Англией. Он сохранил законы Эдуарда Исповедника и проявлял «великую мудрость» в управлении государством. «Хотя [Вильгельм] обходился безмерно сурово с теми, кто противился его воле, он проявлял доброту к славным людям, любившим Бога»¹.

Вильгельм разделял страсть нормандцев к строительству и поощрял возведение по всей стране замков, что способствовало усилению власти нового правящего класса и помогало усмирять ожесточенных саксов. С 1066 по 1100 год в Англии появилось пятьсот новых замков. Большинство из них относились к типу мотт-и-бейли, представляя собой деревянные башни, или донжоны, которые возвышались на искусственных насыпях в окружении частокола. В замках размещались войска, органы власти, а в трудные времена они служили убежищем. Но прежде всего замки символизировали становление нового порядка. Даровав нормандским баронам земли и титулы, а также позволив им строить замки, Вильгельм вознаградил тех, кто поддержал его во время завоевания Англии. Бароны взамен обороняли свои земли, что отвечало интересам короля, присягали ему на верность, несли военную службу и предоставляли войска по требованию короля.

В Англии было неспокойно, поэтому Вильгельм решил, что Матильде лучше уехать. Ее ждали в Руане. В начале лета 1069 года Вильгельм «отправил любимую жену обратно в Нормандию, чтобы она могла в мире и спокойствии, вдали от царивших в Англии беспорядков, посвятить себя религиозным занятиям и вместе с юным Робертом обеспечить безопасность герцогства». На прощание Вильгельм попросил ее молиться «о скорейшем прекращении английской смуты, процветании в Нормандии мирных искусств и благополучии их юного наследника»².

Матильда почти наверняка увезла маленького Генриха в Нормандию, где он провел детство подле матери³. В герцогстве Матильду приняли с большим почетом. Отныне она будет жить преимущественно в Нормандии⁴: воспитывать детей, посещать вместе с сыновьями государственные советы, издавать хартии и править в отсутствие Вильгельма. Супруги хранили верность друг другу, а их дети подавали большие надежды⁵.

Матильда снова приняла бразды правления в качестве регента при умелой поддержке Роберта Куртгеза, Рожера де Бомона и Жана д’Авранша, архиепископа Руана. Было очевидно, что Вильгельм по-прежнему доверял жене. Некто Гауслин, монах аббатства Святого Мартина-де-Мармутье близ Тура, которому Вильгельм и Матильда оказывали покровительство, проделал долгий путь до самой Англии, чтобы пожаловаться королю на то, что нормандский виконт Робер Бертран разграбил его аббатство. «Разгневанный» Вильгельм, будучи слишком занят, чтобы разбираться с этим делом, направил Гауслина со своим личным капелланом Бернаром к Матильде, которая в то время находилась в Шербуре, «приказав ей восстановить справедливость и вернуть аббатству Святого Мартина награбленное. Королева, повинуясь супругу, заставила Бертрана вернуть все, что он отнял»⁶.

Единственное дошедшее до наших дней письмо, которое Вильгельм адресовал Матильде, касается несчастья, постигшего аббатство Святого Мартина: «Вильгельм, милостью Божьей король англичан, королеве Матильде, [шлет] своей дорогой супруге пожелания вечного здравия. Довожу до вашего сведения, что я дарую аббатству Святого Мартина-де-Мармутье церковь Сент-Мари-де-Пье и земли на ее попечении безвозмездно и без всякой ренты, поскольку они принадлежали преподобному Гуго в день его смерти. Более того, я поручаю вам по справедливости освободить земли, коими владеет аббатство Святого Мартина в Нормандии, от всех обременений, а также оградить их от домогательств лесничих. Прежде всего запретите Гуголину де Шербуру вмешиваться в дела обители»⁷.

Подобные документы дают представление о деловых отношениях Вильгельма и Матильды. Хотя супругам часто доводилось жить порознь, они слаженно трудились ради общего блага своих государств и доверяли друг другу.

Где-то между 1069 и 1078 годом в любимом герцогском замке Бонвиль-сюр-Тук, откуда открывался великолепный вид на порт Тук и море за его пределами⁸, Матильда выступила свидетелем на испытании Божьим судом. Наследник поместья в Байе умер в младенчестве, и его мать, желая обеспечить себе наследство, «арендовала» подменыша у женщины по имени Ульберга. Ульберга хотела вернуть сына; Жан д’Авранш, архиепископ Руана, и Рожер де Бомон посоветовали ей пройти испытание каленым железом, чтобы Бог рассудил ее дело.

Ульберге предстояло сделать девять шагов, держа в руке раскаленный железный прут весом в один фунт, а затем заверить у священника, что раны на ее руке зажили за три дня. Это подтвердило бы, что божественное правосудие на ее стороне. Ульберга выиграла дело, так что, вероятно, прут раскалили несильно⁹. Не исключено, что так приказала королева. Возможно, случай с Ульбергой показывал, как в эпоху Средневековья можно было добиться справедливости, применив прагматичный подход к варварской судебной практике.

Матильда сама занималась обучением детей в раннем возрасте, и, хотя супруги, судя по всему, принимали по этому поводу совместные решения, действуя с «величайшей осторожностью», мать, несомненно, оказала значительное влияние на свое потомство. Как и Вильгельм, Матильда была «благочестивым родителем», разделяя решимость мужа обучать детей основам христианства. К сожалению, ей не удалось достичь успеха во всем. Повзрослевший Роберт явно предпочитал благочестию мирские удовольствия, а Руфус и вовсе пренебрегал религией. Вероятно, в этом также была вина Вильгельма, который вел себя с детьми излишне сурово. С другой стороны, будущее покажет, что Матильда слишком баловала детей.

Вначале обучением наследника занимались наставники по имени Раэри и Хильгерий, которые заверяли хартии Роберта, пока их ученик был подростком¹⁰, а также грамматик Теобальд. Позднее за образование мальчиков взялся сам Ланфранк, а девочек отправили на попечение аббатисы Матильды в аббатство Святой Троицы в Кане. В обители девочкам преподавал фламандский монах Арнольд из Шока, который прославился ораторским искусством и был нанят герцогом и герцогиней для обучения монахинь. Он читал Сесилии курс тривиума, являвшегося неотъемлемой частью универсальной средневековой академической программы, включавшей грамматику, риторику и логику, вероятно, потому, что девочка собиралась стать монахиней¹¹. Дочери короля читали по-латыни, чему, возможно, их выучила мать. Сесилия отличалась литературными наклонностями¹². Констанция и Адель впечатляли своими познаниями¹³. При этом Сесилию и Адель всячески превозносили за их красоту. Об Адели говорилось, что «она превосходит отца в понимании поэзии и знании книг, отдает должное заслугам поэтов, способна высказать критическое суждение, а также хранит в памяти запас песен и стихов, которые может диктовать» ¹⁴.

Возвращение Матильды в Нормандию было омрачено неприятностями¹⁵. В графстве Мэн вспыхнуло восстание, и король Франции вместе с Хоэлем II, герцогом Бретани, вторглись в герцогство. Матильда отправила Вильгельму срочный запрос о помощи, и тот незамедлительно снарядил в Нормандию Вильгельма Фиц-Осберна, «храбрейшего из нормандцев»¹⁶. Позже, в 1069 году, Вильгельм лично прибыл в Нормандию и передал графство Мэн Роберту.

В то время епископы имели большой политический вес, поэтому к их выбору подходили очень осмотрительно. Многие из тех, кого назначил Вильгельм, были нормандцами. В 1070 году Матильда и Роберт помогли королю уговорить его соратника, аббата Ланфранка, стать архиепископом Кентерберийским. Сомневающийся Ланфранк обратился за советом к своему другу и бывшему духовному отцу Эрлуэну, аббату Бек-Эллуэна, но святой старец перенаправил его испросить совета у королевы и Роберта¹⁷. Когда Ланфранк предстал перед Матильдой и Робертом, оба «молились, чтобы Ланфранк принял» сан¹⁸. Он согласился, вняв уговорам, а также прислушавшись к мнению аббата Эрлуэна и папы Александра II. 29 августа Ланфранк был возведен в сан в Кентербери.

Архиепископ Ланфранк выполнил пожелания Вильгельма и реформировал английскую церковь по нормандскому образцу. Королевская чета не одобряла церковных злоупотреблений. Матильда поддерживала супруга в его стремлении избавить английскую церковь от нерадивости. С неизменной поддержкой Ланфранка Вильгельм энергично возродил «религиозные порядки, которые утратили в Англии свой истинный дух». Высшие церковные должности теперь занимали преимущественно нормандцы, которые ревностно следили за осуществлением реформ короля. «Вы могли видеть, как в деревнях появляются церкви, а в городах – монастыри, возведенные в неизвестном ранее стиле»¹⁹. Вильгельм, его сыновья и их жены отвечали за основание и строительство большого числа церквей, монастырей и великолепных романских соборов, многие из которых стоят по сей день как свидетельство религиозного рвения королевской семьи. Те здания, что пережили долгие века в целости, значительно преобразились; некогда их украшали яркие настенные росписи, знакомившие неграмотных прихожан с библейскими сюжетами и учением Христа. Ланфранк поощрял обучение в монастырских школах, из которых выходили секретари для службы при королевском дворе.

Матильда щедро жертвовала церквям, однако летописец аббатства Абингдон, крупной обители, основанной во времена саксов, нарушил благостную картину, обвинив королеву в «краже алтарных украшений». По его словам, королева приказала доставить ценности, чтобы отобрать кое-что для нормандского монастыря. Аббат прислал ей часть украшений, но оставил самые ценные предметы в обители. Матильда догадалась об этом и потребовала «более дорогих сокровищ». Настоятель не мог ослушаться, и аббатство лишилось уникального имущества: «чудесно расшитой золотом ризы, альбы^[8] со столой^[9] и Евангелия, украшенного золотом и драгоценными камнями»²⁰.

Смерть брата Матильды, Бодуэна VI, в июле 1070 года приблизила династический кризис во Фландрии. Сын Бодуэна VI, Арнульф III, был несовершеннолетним, поэтому регентом стала вдова Бодуэна, Рихильда де Эно. Поскольку Рихильда «с женским честолюбием строила планы, выходящие за отведенные женскому полу рамки»²¹ и облагала народ репрессивными налогами, младший брат Матильды, Роберт Фриз, поднял восстание и спустя несколько месяцев сверг Арнульфа и Рихильду.

Роберт Фриз не испытывал к Вильгельму дружеских чувств, и вскоре враги короля начали искать убежища при фламандском дворе. У Вильгельма было полно дел в Англии. Он подавлял восстание, которое поднял Херевард Уэйк на Фенских болотах, боролся с подрывной деятельностью эрлов Эдвина и Моркара. Мать Матильды, графиня Адель, не одобрила действий своего сына Роберта и лишения Арнульфа его прав. Вместе с Матильдой она собрала деньги и войска в поддержку Арнульфа и обратилась за помощью к королю Франции Филиппу, сюзерену Фландрии и Нормандии²². В декабре 1070 года Матильда отправила во Фландрию²³ «большую армию» во главе с верным Вильгельмом Фиц-Осберном для участия в совместном с Филиппом походе против брата Роберта. Фиц-Осберн выступил в поход «беспечно, словно [собрался] на турнир»²⁴.

После прибытия Фиц-Осберна Рихильда предложила ему себя в жены в надежде, что он отвоюет Фландрию у Роберта²⁵. Но в феврале 1071 года Роберт одержал победу в битве при Касселе, в которой Арнульф и Фиц-Осберн погибли. Потеря друга и необходимость признать Роберта Фриза графом Фландрии повергли Вильгельма в глубокое горе, положив конец союзу Фландрии и Нормандии. Между нормандцами и фламандцами зародилась «взаимная и длительная вражда, отчасти из-за убийства брата [племянника] королевы и других родственников, но главным образом из-за злосчастной судьбы Вильгельма Фиц-Осберна»²⁶. Граф Роберт заключил союз с врагами Англии и предложил Эдгару Этелингу убежище во Фландрии. Матильду «глубоко потрясла жестокость брата, которая привела к потере ее любимого племянника и друзей», в чем королева винила Роберта Фриза. Эти события на время нарушили мирную жизнь Нормандии²⁷.

К 1072 году, опустошив север и подчинив себе другие части страны, которые сопротивлялись его правлению, Вильгельм завершил завоевание Англии. «Наконец буря войн и восстаний ненадолго утихла; отныне он властно держал бразды правления королевством и господствовал во славе и процветании»²⁸. В Англии сформировался феодализм – система землевладения и государственной власти, основанная на службе и обязательствах хранить верность сюзерену, при этом низшие слои общества попали в крепостную зависимость, а в управлении страной произошли изменения. Из замков, которые возводились по всему королевству, новая нормандская аристократия руководила покоренными саксами, защищая собственные земли и своих вассалов от чужих посягательств. «То были времена многих бед и великой скорби. Король угнетал обездоленных», облагая их тяжкими налогами, ибо «тяготел к скупости и непомерно любил наживу. Богатые жаловались, неимущие роптали, но король был непреклонен и не обращал на них внимания»²⁹.

Коренное население подвергалось притеснениям со стороны завоевателей, считавших саксов низшей расой. На смену старой саксонской знати неумолимо приходила жадная до земель нормандская военная аристократия. По мере того как новый порядок сметал древние обычаи, росло неравенство и ширилась коррупция. Английский язык вызывал у нормандцев такое отвращение, что законы страны и ордонансы английских королей писались на латыни. Даже в школах дети вначале учили французскую, а не английскую грамматику. Английскую письменность упразднили^[10], хартии и книги писали, используя французский алфавит³⁰. Король недолго упорствовал в попытке выучить английский³¹. Нормандский французский был признан официальным языком королевского двора и оставался таковым вплоть до XIV века.

Правление Вильгельма было суровым, но эффективным. Он отменил смертную казнь, но заменил ее кастрацией и нанесением увечий. Неудивительно, что после его кончины автор «Англосаксонской хроники» отдал должное «хорошему порядку, который [король] поддерживал в стране, так что человек любого положения и ранга мог беспрепятственно путешествовать по королевству, имея за пазухой груду золота. Никто не смел посягнуть на чужую жизнь, независимо от того, какое зло ему причинили. Если мужчина ложился с женщиной против ее воли, то незамедлительно приговаривался к лишению тех своих членов, которыми резвился». Это означало применение по отношению к женщине элементов просвещенного правосудия в эпоху, когда к ней относились как к движимому имуществу. И тем не менее, подытожил летописец, «суровым человеком был король».

15
Безвременная кончина

В начале 1072 года Вильгельм посетил Нормандию. Матильда, видимо, вернулась в Англию вместе с ним, потому что на Пасху супруги устроили совместный прием в Винчестере. Именно здесь, в часовне дворца, разрешилась долгая борьба за первенство между архиепископами Кентерберийским и Йоркским, когда Вильгельм признал приоритет архиепископа Кентерберийского. На документе стоит подпись Матильды¹.

Король и королева отпраздновали Троицын день в Виндзоре, вероятно в поместье Кингсбери, которое построил Эдуард Исповедник рядом с деревушкой Старый Виндзор. Вильгельм отдавал предпочтение этому «дворцу истинно королевского великолепия»² из-за его близости к Темзе и «лесу, пригодному для охоты»³. Поместье площадью в двадцать два акра находилось в трех милях от нового замка, который Вильгельм начал строить около 1070 года к северо-западу от Клевера на крутом холме в ста футах над Темзой в составе кольца из девяти замков, возведенных в качестве оборонительной линии вокруг Лондона⁴. Место для нового замка было выбрано не только из соображений военной стратегии. Вокруг простирался старый охотничий лес саксонских королей, позже преобразованный в Большой Виндзорский парк⁵.

Первый нормандский замок в Виндзоре состоял из деревянной башни на вершине насыпного кургана, расположенного на гребне холма, где сейчас стоит Круглая башня, а также двух больших, огороженных частоколом дворов общей площадью в тринадцать акров с различными деревянными постройками.

«Летопись аббатства Абингдон» сообщает, что вскоре после того, как Аделельм Жюмьежский в 1071 году стал аббатом, Матильда поселилась в Виндзоре, в то время как король отправился в Нормандию. Но поскольку иных записей о пребывании королевы в Англии в отсутствие Вильгельма нет, можно предположить, что король находился в другой части страны. В Виндзоре Матильда выслушала жалобу некоего Альфси, королевского бейлифа в Саттон-Кортни, который рубил лес в поместье аббатства Абингдон в Камноре и брал древесину для нужд короля. Разгневанный аббат в наказание избил бейлифа палкой, вынудив прыгнуть в реку Ок и скрываться, стоя по шею в воде. Разумеется, бейлиф был сильно обижен, но аббат успел обратиться к королеве раньше и предложить деньги в качестве компенсации за свое обращение с Альфси. Королева постановила, что бейлиф не должен посягать на имущество аббатства, пользуясь служебным положением⁶.

Возможно, именно тогда Матильда подружилась с Ингульфом, нормандским секретарем короля и будущим аббатом Кройленда, который позже вспоминал, что «[его] ясновельможная госпожа, королева Матильда, всегда ходатайствовала [за него] перед господином королем, часто облегчала [его] участь подаяниями, помогала в делах и прочих необходимых случаях»⁷.

В 1072 году, когда над Англией нависла угроза шотландского вторжения, Матильда из соображений безопасности вернулась в Нормандию, где снова выступила в роли соправительницы Роберта Куртгеза⁸. Вильгельм присоединился к ним в начале 1073 года. К этому времени король стал «настолько могущественным, что во всей Англии, Нормандии и графстве Мэн не было никого, кто посмел бы хоть пальцем шевельнуть против его воли»⁹. Укрепив свою власть над Англией, король смог проводить больше времени в Нормандии и в последующие годы находился там дольше, чем в Англии¹⁰.

Охота была одним из страстных увлечений, которому в эпоху Средневековья с удовольствием предавались представители высших классов, и считалась забавой аристократов. Она служила источником пищи для господского стола, помогала поддерживать физическую форму, давала возможность отдохнуть и, конечно же, дарила острые ощущения от погони. Вильгельм любил охоту до одержимости. «Он был готов увлеченно преследовать жертву на протяжении не только дней, но даже месяцев»¹¹. Вильгельм основал двадцать два королевских охотничьих заповедника, включая Кранборн-Чейз и Пурсток – оба в Дорсете. Величайшим из них был обширный Нью-Форест, предназначенный исключительно для удовлетворения потребностей короля, заядлого охотника. Чтобы создать это охотничье угодье, Вильгельм реквизировал огромные участки земли в Гемпшире, разрушив церкви и более двадцати деревень, откуда изгнал жителей, желая «предаваться своим утехам»¹². Король принял суровые законы о защите лесов. «Тому, кто убил оленя или дикого кабана, выкалывали глаза. Охотничьих зверей он лелеял, словно собственных детей»¹³. Многие подданные возмущались столь неразумным использованием хороших земель. Было предсказано, что Нью-Форест принесет Вильгельму и его потомкам несчастье.

Говорили, что второй сын Матильды, Ричард, больше всех походил на Вильгельма внешностью. «Он вселял в благородного отца надежды на свое будущее величие; он был благородным юношей с весьма честолюбивым характером для своего возраста»¹⁴. Ходили слухи, что получивший хорошее образование Ричард предназначен церкви. Но 13 сентября 1074 года¹⁵ «безвременная кончина сгубила бутон этого многообещающего цветка».

Существуют различные версии гибели Ричарда. Вильгельм Мальмсберийский вначале заявил, что «во время охоты на оленей в Нью-Форесте он [Ричард] вдохнул дурной воздух и заболел». Однако в отредактированном тексте сообщается, что Ричард был «подвешен за горло на ветке дерева, под которым пробежала его лошадь». Ордерик утверждал, что, мчась галопом в погоне за диким зверем, Ричард оказался «зажат между крепкой веткой орешника и лукой седла, получив смертельную рану». По версии Роберта де Ториньи, Ричард ехал так быстро, что налетел на ветку дерева, которая ударила его по голове и сбросила с лошади¹⁶. Ричард умер не сразу, промучившись несколько дней, прежде чем исповедаться, причаститься и уйти из жизни, «к великой скорби многих англичан»¹⁷.

Ричард был еще юн и только учился охоте¹⁸. Он не успел получить рыцарский пояс¹⁹, поэтому ему могло исполниться от тринадцати до двадцати двух лет на момент смерти²⁰. В те времена возраст посвящения в рыцари еще не был установлен, но большинство юношей проходили обряд в восемнадцать лет²¹. Других сыновей Завоевателя посвятили в рыцари в возрасте шестнадцати-семнадцати (Руфуса) и восемнадцати лет (Генриха). Записи о посвящении в рыцари Роберта отсутствуют. Ричард родился раньше Руфуса, таким образом, на момент кончины ему, скорее всего, было от четырнадцати до восемнадцати лет.

В память о сыне скорбящие родители поднесли щедрые дары церкви²². Ричарда похоронили в Винчестерском соборе в южном проходе хора в каменном саркофаге, который стоит почти на прежнем месте – на низкой стене, поддерживающей пилоны аркады хора. Дошедшая до наших дней надпись гласит: INTVS EST CORPVS RICHARDI WILLHELMI CONQVESTORIS FILII ET BEORNÆ DUC («Внутри этой стены находится тело Ричарда, сына Вильгельма Завоевателя, герцога Берне»). Могло показаться, что со смертью Ричарда пророчество о Нью-Форесте исполнилось.