Эльнар Хажиев
Сын войны
Когда дым рассеялся, от вожака осталась лишь обугленная шерсть и пепел. Стая волков, лишившись своего лидера, в панике разбежалась, не оказывая сопротивления. Я стоял посреди поля боя, тяжело дыша, чувствуя каждую мышцу своего тела. Битва была выиграна, я отомстил.
Из лесной чащи вышел Лесной путник.
– Развлекаешься? – с легкой усмешкой спросил он.
– Я решил, что мой долг – уничтожить вожака стаи, который привел к гибели мой отряд. В их домах ждали свои дети и жены. Я объявил им войну.
– Понимаю, что месть может успокоить ту боль утраты и гнев, что ты испытываешь. Но теперь ты одинок, а в твоих венах течет сила леса. Они также осознают, что ты стал сильным врагом и, несомненно, захотят отомстить. Волки зловещи, особенно под влиянием темной богини. Если бы ты оставил его в живых, я обучил бы тебя еще одному уникальному приемчику. Ты хочешь знать какому?
– Я только за. Чем больше в моем арсенале сил, тем легче будет мне отомстить богам за смерть отца. Я объявляю всем богам войну.
– Не стоит разбрасываться вызовами по всей Кринагии, – с мудростью произнес Лесной путник. – Бросить богам вызов – значит встретить смерть, но ты не боишься ее, скорее, она боится тебя. Так и быть. Найди мне тогда еще одного кошмарного волка, и я покажу тебе, что такое спектральный удар.
– Спектральный удар? – удивился я, понимая, что это не только звучит мощно, но и укрепит мои силы.
– Это уникальное умение, для осуществления которого необходимо поглотить душу волка, подвергнутого влиянию богини Оделиан. Она вносит в нее дюжину частиц, используемых как оружие.
– Я найду волка, я чувствую лес, я ощущаю, как он кишит кошмарными тварями.
– Спокойнее, охотник. Сначала тебе требуется заживить свои раны, так ты не получишь инфекции, которые витают по всему лесу и от самих кошмарных зверей.
– Я не чувствую боли, а боль – это выходящая из тебя слабость. А я не из тех, кто слаб.
– Значит ты сможешь быть неуязвимым, но сможешь пасть от легкого ранения. Смотри сам.
Я подумал и размыслил об этом, Лесной путник плохого не скажет. Он поможет мне залечить раны.
– Ты выходишь меня? – спросил я.
– Нет, ты сам справишься. Я лишь укажу тебе путь к алтарю, там ты получишь необходимое знание, которое позволит тебе залечивать все раны в будущем.
Я кивнул, принимая его мудрые слова. Ярость клокотала во мне, но теперь ее оттенок стал более осознанным, более контролируемым. Нельзя идти в бой с ранами, даже если они не ощущаются как боль. Слабость не всегда проявляется криком, иногда она прячется глубже, под слоем безрассудства и жажды мести.
Лесной путник указал на едва заметную тропу, вившуюся между огромными, скрюченными деревьями.
– Следуй ей, – промолвил он. – И алтарь явится к тебе сам. Будь осторожен, ибо тропа эта полна испытаний, созданных не только кошмарными тварями, но и твоим собственным гневом. Сохрани рассудок, Шион, иначе ты сам станешь одним из них.
Я двинулся вперед, лес словно раздвигался передо мной, пропуская сквозь свои мрачные объятия. Тьма сгущалась вокруг, но я не чувствовал страха. Только предвкушение. Шаг за шагом, я преодолевал коряги, перепрыгивал через гнилые корни, игнорировал шепот, доносящийся из чащи. Боль от ран, словно призрачные касания, иногда напоминала о себе, но я отбрасывал ее, концентрируясь на цели, алтаре и исцелении.
Тропа, петляя и извиваясь, привела меня к небольшой поляне. В центре ее возвышался древний каменный алтарь, покрытый мхом и лишайниками. На его поверхности виднелись выгравированные символы, слабо мерцающие в полумраке. Воздух вокруг алтаря был наполнен едва уловимым, но ощутимым покалыванием, словно заряженным энергией. Это было место силы, место, где я мог залечить свои раны и подготовиться к грядущей войне с миром.
Приблизившись к алтарю, я почувствовал, как свет, исходящий из целебных вод, словно впитывается в мою кожу, исцеляя все раны и царапины. Я разделся до гола и, погружаясь всем телом в, казалось бы, холодную воду алтаря, ощутил, как она приятно теплая, словно из горячего источника.
Вода окутывала меня, словно живой кокон, проникая в каждую царапину тела. Боль, до этого лишь тлеющая искра, теперь полностью исчезла, уступая место блаженному спокойствию. Я чувствовал, как усталость, копившаяся неделями скитаний, покидает меня, оставляя взамен лишь кристальную ясность и непоколебимую решимость. Символы на алтаре словно ожили, пульсируя в такт моему сердцебиению, вливая в меня древнюю, могущественную энергию. Я закрыл глаза, позволяя этой силе полностью овладеть мной, ощущая, как она меняет, укрепляет, готовит к грядущему.
Я пробыл в воде, казалось, целую вечность, пока не почувствовал, что процесс завершен. Энергия алтаря слилась со мной воедино, став неотъемлемой частью моей сущности. С неохотой, но с чувством глубокой благодарности, я покинул целительные воды. Кожа моя светилась изнутри, а в глазах отражалось пламя неугасимой надежды. Я был готов.
Одежда показалась мне чужой, тяжелой, словно оковы. Я отбросил ее в сторону, чувствуя себя новым человеком, рожденным из глубин древнего леса. Больше не было страха, сомнений или усталости. Лишь четкое осознание своей цели и непоколебимая уверенность в победе в любой схватке.
Я покинул алтарь, ступая по земле с легкостью и грацией дикого зверя. Лес больше не казался мрачным и враждебным. Он был моим союзником, моим убежищем, моей силой. И вместе мы сокрушим тьму, что надвигается на мир.
Теперь, когда наступила очередная ночь и мое ночное видение сможет мне помочь отыскать кошмарного волка, что бы поглотить его душу, я был готов. Мои раны исцелены, а сил прибавилось словно я гору бросил в небо.
Лунный свет просачивался сквозь листву, очерчивая мой путь. Я двигался бесшумно, сливаясь с тенями, как призрак. Чувства обострились до предела, позволяя ощущать малейшее движение, слышать тихий шелест крыльев летучей мыши, улавливать еле уловимый запах дичи. Я чувствовал присутствие волка, его грязную, лишенную всякой надежды ауру, отравляющую лес вокруг.
Наконец, я увидел его. Огромная, искореженная тварь, сотканная из мрака и отчаяния, пожирала останки оленя. Его глаза горели нездоровым, безумным огнем. Он чувствовал мою близость, его голова резко дернулась в мою сторону, и из глотки вырвался низкий, угрожающий рык. У меня нет оружия, потому что, я и есть его продолжение. С голыми руками я бросился на него, Лесной путник поможет поглотить его душу.
Волк отбросил окровавленные останки и встал на все четыре лапы, готовясь к схватке. Его тело, казалось, пульсировало от злобы, а клыки ощерились в хищной ухмылке. Лес затих, словно затаил дыхание, ожидая столкновения двух хищников. Луна скрылась за тучами, погружая все вокруг в еще больший мрак, но мое ночное зрение лишь обострилось.
Я прыгнул, обрушивая на волка всю свою ярость. Удар пришелся в плечо, сбив его с ног. Но зверь был силен и быстро поднялся, пытаясь схватить меня своими огромными когтями. Я уклонился, чувствуя, как воздух рассекается рядом с моим лицом. В ответ я нанес серию ударов, стараясь поразить его самые уязвимые места. Бой был яростным и беспощадным, каждый удар, каждое движение были пропитаны ненавистью и решимостью.
Волк отступал, рыча и огрызаясь, но я не давал ему передышки. Моя сила росла с каждой секундой, подпитываемая его темной энергией. Я чувствовал, как он слабеет, как его отчаяние становится все более ощутимым. Наконец, я поймал его взгляд полный страха и безысходности. Это был конец.
Вложив всю свою энергию в последний удар, я вонзил руку в его грудь, прямо в сердце тьмы. Лесной путник возникший из густых теней, ободрил меня и волка яркой вспышкой молнии. Все тело было оковано током, я не мог отпустить волка, я только сжимал его сильнее, но я чувствовал. Чувствовал, как его сила впитывается в меня. Волк завыл от боли и ужаса, его тело начало распадаться, превращаясь в пепел. Тьма, окружавшая нас, рассеялась, и лунный свет вновь пролился на лес. Душа волка была поглощена. Я стоял посреди поля битвы, тяжело дыша, чувствуя, как его сила становится моей. Лес снова ожил, заполнившись звуками ночной жизни.
– И что теперь? – спросил я Лесного путника. – В чем моя сила?
– Я сейчас покажу, ударь вон тот дуб своим кулаком.
– Ладно, но это выглядит безумием. Что я смогу сделать этому величественному дереву?
Подойдя к дереву, я решил нанести удар. Я ударил его, но ущерба не причинил. И в тот же миг за моим первым ударом последовал спектральный удар; силуэт невидимой руки обрушился на дуб, и он, словно щепка, рассыпался с гулким треском, падая на землю.
– Вот видишь, – произнес Лесной путник. – Сила волка живет внутри тебя. Она проявляется как эхо твоего собственного удара, усиливая его в десятки раз. Ты стал проводником его мощи, сосудом для его ярости. Но помни, это сила дикая и необузданная. Если не научишься ее контролировать, она поглотит тебя, превратив в подобие того, кого ты победил.
Я оглядел остатки дуба, не веря своим глазам. Неужели я действительно способен на такое? Внутри меня боролись ярость и восторг. Ярость перед неизвестностью, перед тем, что я теперь представлял собой, и восторг от обретенной силы, силы, которая могла изменить все.
– Как мне научиться ее контролировать? – спросил я, чувствуя, как дрожь пробегает по всему телу.
Лесной путник словно улыбнулся, и в глазах его маски, я увидел отблеск лунного света.
– Это будет не просто, но для тебя все дается просто. Тебе придется научиться видеть грань между своей волей и яростью. Тебе придется научиться направлять силу, а не подчиняться ей. Начни с малого. Попробуй снова ударить, но на этот раз представь, что сдерживаешь эхо, направляя его в одну точку. Только тогда ты сможешь по-настоящему овладеть своей новой силой.
Я встал перед новым деревом, на этот раз молодой березкой, гибкой и податливой. Вдохнул полной грудью, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Ярость, бушевавшая внутри, требовала выхода, рвалась наружу, словно зверь, заточенный в клетку. Я закрыл глаза, представляя удар, тот самый, которым сокрушил дуб. Почувствовал прилив силы, знакомое эхо, но на этот раз попытался его удержать, собрать в кулак, направить в одну точку, как советовал Лесной путник.
Раскрыв глаза, я медленно, обдуманно нанес удар. В этот раз не было оглушительного треска, не было разлетающихся щепок. Березку лишь изящно и ровно обрубило, словно свежий хлеб. Я почувствовал легкую вибрацию в руке, как будто сила прошла сквозь меня и ушла в землю. Это было совсем не то, что раньше. Не было ни восторга, ни страха, только смутное ощущение контроля.
– Неплохо, – раздался голос Лесного путника за моей спиной. – Но ты еще далек от совершенства. Твоя сила все еще подобна необработанному алмазу. Чтобы она засияла во всей красе, ее нужно огранить, отшлифовать каждый аспект. Продолжай тренироваться. Помни, волк внутри тебя – это не проклятие, а дар. Но, как и любой дар, он требует ответственности.
Я кивнул, готовый к долгому и трудному пути. Пути, который, я надеялся, приведет меня к пониманию моей новой силы и, что еще важнее, к пониманию самого себя.
Столица
Песочная адаптация.
7-ой месяц 1205 год.
Когда я овладел множеством навыков, способностей и тайных сил леса, то не испытывал ни малейшего желания возвращаться в родной город Фуром. Эксилионская граница тесно соседствовала с Кринагией, нашим заклятым врагом – народом, чьи прихоти и желания исполняли боготворимые существа. Я размышлял о том, как было бы благородно обдумать месть этим богам. В моем возрасте, я был всего лишь каплей в море их векового существования. Настало время взрослеть, становиться более тактичным, образованным и вдумчивым. Я обрел не только силу природы, но и должен был научиться обуздывать свои умственные способности. Лес был безусловно прекрасен, но за возможность отдалиться от разума всегда стоит опасность одичания.
В одной захудалой библиотеке Фурома, я решил встретиться со своим лучшим другом Зинором.
– Где тебя носило? – спросил Зинор, когда я наконец предстал перед ним после долгого отсутствия. – Что с твоими глазами, они какие-то, не человеческие… Я думал, ты уже в Подземном мире.
– Не дождешься, теперь меня не так легко убить. Я изучал лес.
– Что можно изучать в лесу? Там ведь лишь опасность. Лес как лес, ничего сверхъестественного. Деревья, листья и кусты. Ах да, и хищные звери тоже.
– Меня тренировал Лесной путник, так я смог отомстить за разгром своих людей.
– Ты потерял свой отряд? – в панике воскликнул Зинор. – Тебя посадят под трибунал!
– Нет, не посадят, если я улучшу законы нашего царства.
– Ох, Шион, что ты опять задумал? – покачал головой Зинор, схватившись за лоб. Он понимал, что я замыслил очередную опасную игру. – Не уж то снова хочешь бросить войну? И кому на этот раз? Опять богам?
– Что ты ерничаешь, Зинор? Я хочу улучшить качество жизни для всех людей не только в Фуроме, но и во всем Эксилионе. Уничтожить коррупцию и избавить народ от нужды в краже и обмане своих сородичей.
– Опасные желания у тебя, Шион, ты ведь обычный солдат, куда тебе до царя?
– Я не просто хочу стать царем, я хочу воздвигнуть нашу страну в империю, до небес, пока мы сами себя не истребили.
– Да, тогда тебе лучше начать с налога на магию, у меня уже не хватает нервов, чтобы не использовать магические силы.
– Обязательно, Зинор, – уверенно схватил я его за плечо. – Ради тебя я уберу налог на использование магии.
Зинор облегченно выдохнул, но в глазах его все еще читалась тревога. Он знал, что мои слова часто опережают мои действия, а благие намерения имеют свойство выстилать дорогу в хаос.
– Тогда расскажи мне, «лесной ученый», как ты собираешься провернуть столь масштабный переворот? Что ты вынес из лесной глуши, кроме комариных укусов и сомнительных знаний? – спросил он, скрестив руки на груди.
Я усмехнулся, предвкушая его реакцию.
– Я научился понимать язык леса, Зинор. Он шепчет о слабостях врагов, о течениях власти, о грядущих переменах. Я знаю, где искать союзников, как плести интриги и как, в конце концов, заставить Фуром взглянуть на мир моими глазами. Кроме того, я обрел силу, достаточную, чтобы сокрушить любого, кто встанет у меня на пути.
Я демонстративно сжал кулак, чувствуя, как энергия природы наполняет меня изнутри. Зинор побледнел.
– Шион, прошу тебя, будь осторожен. То, что ты говоришь, звучит как безумие. Сила – это хорошо, но власть требует мудрости и сдержанности. Ты же не хочешь, чтобы твоя империя была построена на крови и слезах?
Он приблизился ко мне и тихо добавил:
– Я всегда буду рядом, чтобы поддержать тебя, но не хочу видеть, как ты превращаешься в тирана.
– Обретая власть, все люди становятся тиранами, Зинор. В любом случае, для тебя я всегда останусь другом, но в лицах людей, которым намерен помочь… Я стану новым тираном. Возможно, кто-то другой возглавит эту империю, как другой тиран.
– Я предпочитаю, чтобы тираном был ты, а не кто-то случайный с улицы. Ты ведь сильный, смелый и уверенный, осталось лишь немного подлатать ум.
– Спасибо за замечание друг мой, – произнес я, не воспринимая это как насмешку, а как искреннюю критику. – Я много думал об этом, чтобы улучшить свои умственные способности.
– Такое ощущение, что ты с пеленок об этом размышлял, – рассмеялся друг. Я посмотрел на него и резко отвернулся к выходу из библиотеки. – Стоп, ты же не просто родился таким умным? – На моем лице засияла ухмылка, и Зинор удивился. – Ты что, издеваешься надо мной?
Я остановился и посмотрел на него с серьезным выражением лица.
– Что? Ты скажи, что читал книги еще в утробе матери, – раздраженно произнес Зинор.
– Ты прав друг мой, еще в животе, я понимал, что мой интеллект уже развит. Я понимал что этому миру нужен баланс. Я прекрасно помню все окончательно, с тех пор как родился на свет. Мышление всегда должно быть сосредоточенным.
Зинор отшатнулся, словно я его ударил. Его лицо выражало смесь недоверия и ужаса. Он явно не ожидал подобного откровения, даже от меня, с моим эксцентричным характером и склонностью к пафосным заявлениям.
– Шион… Ты… Ты говоришь серьезно? – пробормотал он, запинаясь. Я кивнул, не отводя взгляда. Видел, как в его глазах зарождается страх, но вместе с тем и любопытство, которое он тщетно пытался скрыть. – Но это невозможно! Никто… никто не помнит ничего из младенчества, тем более из утробы!
– Все возможно, Зинор, если достаточно этого захотеть, – ответил я, стараясь придать своему голосу убедительности. – И если природа наделила тебя… особым даром. Я всегда чувствовал себя отличным от других. Знал больше, видел дальше. И теперь, когда пришло время действовать, я не намерен сдерживаться.
Я знал, что Зинор – мой ближайший друг и доверенное лицо – всегда скептически относился к моим… «особенностям». Он считал их проявлением бурной фантазии, результатом чересчур активного использования запрещенных трав и заклинаний. Но сейчас, глядя в его широко раскрытые глаза, я видел, что зерно сомнения посажено. Он больше не мог просто отмахнуться от меня, назвав мои слова бредом сумасшедшего. Слишком многое связывало нас, слишком многое он видел собственными глазами, чтобы отрицать существование непознанного.
– Допустим, – наконец произнес Зинор, сглотнув слюну. – Допустим, ты прав. Что это меняет? Что ты намерен делать с этим…? Что ты намерен предпринять? Какое отношение это имеет к свержению власти? Я, признаться, ожидал, что ты предложишь новый способ усиления защитных чар там каких-нибудь или разработаешь контр заклинание против всяких божеств, а не будешь рассказывать сказки про внутриутробные откровения.
Я усмехнулся, его привычный прагматизм немного разрядил обстановку.
– Все взаимосвязано, Зинор. Воспоминания… это не просто разрозненные картинки из прошлого. Это ключи. Ключи к пониманию настоящего и предвидению будущего. То, что я помню, открывает мне глаза на истинную природу угрозы, на слабое место врага. И это, поверь мне, гораздо ценнее любых чар и заклинаний.
– Тебе лучше знать, внутриутробный объявитель войн, – махнул Зинор. – Иди своей дорогой, отправишь мне птицу-посланника, что бы я не потерял тебя вновь. – Я кивнул и направился в путь.
Прежде всего, я решил поднять свой статус, направляя свои амбиции к высшему званию: стать верховным правителем всего Эксилиона и улучшить качество жизни его обитателей. Однако этот мир, захваченный песчаными бурями нашего города, не давал мне покоя. Здесь шла постоянная борьба за правду, каждый мог обмануть или ограбить, не испытывая ни капли сожаления. Магия была разрешена, как и базовое ее обучение, но, увы, достигнув определенной мощи, приходилось уплачивать налог за ее использование. Специальная организация следила за каждым гражданином, контролируя его магическую энергию. С таким стремлением нынешнего царя и воздух станет по цене не дороже бурдюка воды.
Мои стремления выходили за рамки улучшения политической системы Эксилиона, я желал также возвратить зелень в наши земли. В Фуроме не росло ни одного дерева, и, вспоминая, какое удовольствие мне приносили прогулки по лесам и опасные лесные противостояния, я принял решение вырастить зелень в нашей Эксилионской пустыне.
Первым делом, я отправился в столичный город Эксилиона, Аквилион, чтобы лично оценить положение дел. Путь будет долгим и пыльным, но воспоминания о лесной прохладе придавали сил.
В лесу, я понимал, что лучше приспособиться к тому, где обитаешь, и я быстро понял законы леса. Но практически, я мало выходил в меж городские вылазки. Я никогда не был в Аквилионе, и поэтому, мне предстояло пройти путь по пескам Эксилионских пустошей.
Этот путь был утомительным и изнурительным. Я понимал, что запаса воды надолго не хватит. Однако, у меня была уверенность, что выход всегда близок, и его нужно искать прямо под носом. Я полагал, что адаптация к пустынным условиям поможет мне не только добраться до столицы пешком, но и приобрести новые навыки. С моими способностями быстро усваивать знания, я намеревался покорить эту пустыню. Я стану царем песков, а затем – и целых городов.
По пути, вокруг меня пересекалась и пестрила стайка диких скорпионов. Я осознавал, что это не только моя еда на ближайшие несколько суток, но и новая возможность укрепить свое тело. Лесной путник учил, что нужно использовать все с осторожностью и контролировать свою волю. Я решил, что яд скорпиона станет моим новым дополнением. Как же мне к этому подойти? Есть их сырыми? Жарить их на огне, или просто пить кровь, а возможно и яд скорпиона?
Идея употребить скорпиона целиком отпала сразу. Слишком велик риск отравиться. Нужно было что-то более тонкое, филигранное. Я вспомнил уроки Лесного путника, его осторожные эксперименты с травами и грибами. Он говорил, что яд – это лишь концентрированная сила, и при правильном применении он может стать союзником, а не убийцей. Значит, необходимо извлечь яд и найти способ его ослабить, возможно, через разбавление или тепловую обработку.
Я принялся за дело. Осторожно придавив скорпиона камнем, я аккуратно выдавил капельку яда из его жала на плоский кусок скалы. Жидкость блеснула на солнце, излучая зловещую красоту. Следующей задачей было уменьшить ее концентрацию. Я достал свой бурдюк с водой и медленно, буквально по капле, стал добавлять в нее яд, размешивая его кончиком ножа. Моей целью было создать слабый раствор с травами, который можно было бы принять внутрь без смертельных последствий.
Несколько часов ушло на этот кропотливый процесс. Я постоянно прислушивался к своему телу, внимательно следя за малейшими изменениями. После каждого приема крошечной дозы разбавленного яда я ждал, чтобы увидеть, как отреагирует мой организм. Поначалу ощущалась лишь легкая дрожь, озноб и покалывание в кончиках пальцев, но со временем я почувствовал, как во мне появляется новая, незнакомая сила. Пустыня бросала мне вызов, а я, казалось, находил в ней скрытые резервы, которые раньше и не подозревал. Яд скорпиона, пусть и в микроскопических дозах, словно пробуждал мои спящие способности.
К вечеру я почувствовал себя другим человеком. Усталость отступила, а слух стал улавливать малейшие шорохи в песках. Я чувствовал себя неуязвимым, или скорее более восприимчивым к окружающему миру, словно яд скорпиона расширил границы моего восприятия в этих песках. Этот эффект был одновременно пугающим и завораживающим. Я осознавал, что играю с огнем, и любая ошибка может стоить мне жизни, но азарт первооткрывателя пересиливал страх.
Я решил проверить свои новые возможности в деле. Отправился на охоту, вооружившись лишь камнем и своим чутьем. Раньше мне требовалось несколько часов, чтобы выследить небольшого грызуна, теперь же я находил их без труда, словно чувствовал их присутствие на расстоянии. Мои движения стали более ловкими и бесшумными, я крался по песку, как тень, как ночная змея. Добыча досталась мне легко, и я с благодарностью разделил ее с пустыней, оставив часть песчаным лисам.
Следующие дни я продолжил эксперименты, постепенно увеличивая дозу яда, и уменьшая количество трав. Мое тело адаптировалось, и побочные эффекты становились менее выраженными. Я начал понимать, как яд взаимодействует с моим организмом, как он усиливает одни чувства и притупляет другие.
Однажды ночью, под покровом звезд, я понял, что больше не боюсь пустыни. Она больше не казалась мне враждебной и безжизненной. Я чувствовал себя частью ее, ощущал ее ритм и энергию. Яд скорпиона не только пробудил мои скрытые способности, но и изменил мое восприятие мира, позволив увидеть красоту и силу там, где раньше я видел лишь опасность и лишения.
На следующем этапе я взял дюжину скорпионов и вонзил их жала в свою руку. Я понимал опасность этого поступка, но одновременно осознавал, что их яд уже стал частью меня. И как будущий царь, я знал: никто не отравит меня, моя кровь станет ядом для других.
Первые муки, во сто крат превосходящие предыдущую боль, пронзили меня, словно раскаленные иглы. Тело било в судорогах, зрение застилала пелена багровых искр. Казалось, сама смерть обняла меня в своих ледяных объятиях, шепча на ухо забытые проклятия. Но я не сдавался. Воля, закаленная испытаниями и подпитываемая новообретенной силой, удерживала меня на краю пропасти. Я вцепился в песок, чувствуя, как он обжигает ладони, и повторял про себя мантру, пульсирующую в такт биению моего сердца.
«Пески шептали в вечной тишине,
Где города пустые спят в тоске.
Ветрами писаны страницы дне,
Но не вернуть былое на песке.»
Когда боль начала отступать, я ощутил нечто новое. Внутри меня рождалась сила, нечто древнее и могущественное. Я чувствовал, как яд перетекает по венам, сливаясь с моей кровью, адаптируя ее, наделяя неслыханными свойствами. Каждый вдох становился глотком ядовитого нектара, каждая часть тела – резервуаром смертоносной энергии. Яд скорпионов не убил меня, он сделал меня сильнее, устойчивее, опаснее.
Поднявшись на ноги, я взглянул на звезды. Они больше не казались далекими и недостижимыми. Я чувствовал связь со всем сущим, с каждой песчинкой пустыни, с каждым небесным светилом. Я стал частью этого мира, его порождением, его защитником. Отныне я был не просто человеком, но чем-то большим, чем-то, что превосходило само понятие смертности.
Я – яд, живущий во плоти. Я – страж пустыни, царь, чья кровь отравит любого, кто осмелится посягнуть на мои будущие владения. И я буду править, пока последняя звезда не погаснет в небесах.
Чтобы испытать яд в действии, я решился на отчаянный шаг и ворвался в стаю гиен, лакомящихся уже обглоданными косточками. Эти хищники, несомненно, с величайшим удовольствием пожрали бы мою плоть. Но для того чтобы подтвердить свою новоприобретенную способность, я должен был совершить этот поступок.
Гиены, не проявляя ни капли жалости, напали на меня, вгрызаясь в руки и ноги. Острые зубы вонзались в плоть, разрывая мышцы и сухожилия. Боль была невыносимой, но я ощущал ее как нечто далекое, приглушенное, словно смотрел на агонию другого человека. Ярость гиен лишь подтверждала мою уверенность: яд работает. Вскоре первые признаки отравления начали проявляться. Хищники ослабли, их движения стали замедленными, а дыхание – прерывистым. Пена пошла из пасти, а глаза налились кровью. Они валились на песок, пораженные моим ядом, навечно застывая как чучела.
С триумфом взглянул на поверженных врагов, а мои раны зажили благодаря лесному алтарю, что показал мне путник. Моя кровь стала смертельной, как я и предвидел. Я отряхнул с себя остатки их ярости и двинулся дальше вглубь пустыни. Ночь уступала место рассвету, окрашивая пески в багряные и золотистые тона. Впереди меня ждали испытания и завоевания, слава и власть. Никто не сможет остановить царя, чья кровь отравлена скорпионами, царя, владеющего ядом смерти.
Я шел, как тень, скользящая по дюнам, как ветер, несущий шепот проклятий. Мой путь был предначертан, моя судьба – свершится. И ничто, ни человек, ни зверь, ни бог, не помешает мне стать владыкой этих земель.
Аквилион встретил меня удушающей жарой и гулом торговцев, выкрикивающих свои предложения. Здания, сложенные из желтого песчаника, казались призраками прошлого, застывшими в вечном зное. Я быстро понял, что простое восхождение к власти здесь невозможно. Интриги плелись за каждым углом, а влиятельные семьи крепко держались за свои привилегии. Чтобы чего-то добиться, требовалось не только сила, но и хитрость, которой мне пока не хватало.
Погрузившись в жизнь Аквилиона, я начал изучать местные законы и обычаи. Вскоре я обнаружил лазейку: ежегодный турнир магов, победитель которого получал право на аудиенцию у Верховного Правителя и мог предложить любые изменения в политике. Это был мой шанс. Я начал усиленно тренироваться, оттачивая свои лесные навыки и приспосабливая их к условиям пустыни. Учился вызывать песчаные бури, использовать энергию солнца в качестве оружия и плести иллюзии, скрывающие меня от глаз наблюдателей.
Помимо тренировок, я начал собирать союзников. Нашел несколько влиятельных торговцев, недовольных существующей системой налогообложения, и предложил им свою помощь в обмен на поддержку. Подружился с несколькими талантливыми магами, которые страдали от контроля организации и мечтали о большей свободе. Медленно, но верно, вокруг меня формировался круг сторонников, готовых поддержать мои начинания. Моя цель – не просто победить в турнире, но и подготовить почву для будущих изменений, создав команду, способную воплотить мои идеи в жизнь.
Я понимал, что одного лишь желания недостаточно. Чтобы преобразить Эксилион, требовались знания, ресурсы и, самое главное, поддержка народа. Мой путь к власти только начинался.
