ГлавнаяYoung adultЭшли ДжейдСокрушенная империя

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

Эшли Джейд
Сокрушенная империя

Полная версия

Глава пятая
Оукли

Правая – тормоз, левая – сцепление, напоминаю я себе, усевшись на харлей и надев шлем.

С тех пор, как я в последний раз на нем ездил, прошло много времени, но мышцы вспоминают, как это делается, стоит мне выехать на дорогу.

Я не собирался снова садиться за руль, но, оказывается, отец был прав: автобусы не ходят в этом городе после семи. Учитывая то, что моя смена заканчивается в восемь, а дорога пешком до дома занимает два часа… мне пришлось подумать, как решить эту проблему, не подвергая окружающих опасности.

Только себя.

К счастью, ответом стало хобби моего отца.

Прежде чем жениться на Кристалл, он с ума сходил по мотоциклам и катался на своем харлее каждые выходные. Черт, он обожал свою малышку настолько, что научил меня водить мотоцикл раньше, чем машину. Так что одолжить у него один из экземпляров коллекции оказалось несложно.

В моей голове, если я врежусь в кого-то за рулем харлея, убью я только себя. А значит, это идеальный вариант. Жаль, я не могу так же легко решить, что делать с Ковингтонами.

Или как помочь ей.

Джейс сказал, что Бьянка счастлива… но по ней этого не скажешь. Однако ее новая жизнь меня не касается. Потому что это не я надел кольцо ей на палец.

А он.

Что-то в груди неприятно скребется, пока я мчусь к Дьюку. Наверное, теперь она любит его… Но первым она полюбила меня.

Даже когда я ее ненавидел.

Прошлое…

Вечеринка в честь малыша.

Праздники для младенцев. Какая же это чушь. Кому, на хрен, нужна вечеринка, если ребенок еще даже не родился?

В груди клубится ноющая боль.

Не мой ребенок.

Выбравшись из машины, я ощупываю карманы, пытаясь найти ключи от дома, но там оказывается пусто. Черт. Разобью окно и скажу мистеру Ковингтону, что туда залетела птица.

С чего бы мне любить тебя? Ты просто разочарование.

Последние слова Кристалл.

К черту эту шлюху.

Я любил ее. Дал ей все, что у меня осталось, но этого оказалось мало. Она меня использовала. А потом бросила.

Как моя мать.

Разбитый, я опираюсь на дверь гостевого домика, а мир вокруг начинает кружиться, словно я заработал себе персональный круг ада. Каждая женщина, которую я люблю, предает меня. И мне некого винить в этом, кроме себя.

Я поворачиваю ручку и с удивлением понимаю, что дверь открыта. Наверное, забыл закрыть. Ввалившись в помещение, я достаю содержимое карманов и кладу на стол. Зажигалка, пакетик травы – единственная сучка, которой я могу доверять, – и немного таблеток. Не задумываясь, закидываю одну в рот. Это всего лишь экстази, так что меня не размажет настолько, насколько мне бы хотелось, но это лучше, чем ничего.

Что угодно, лишь бы унять эту боль.

Что угодно, лишь бы оказаться там, где я буду чувствовать себя в безопасности.

Там, где все супер, детка.

Там, где мои демоны меня не найдут, потому что я закрыл дверь и выкинул сраный ключ.

Только тогда я замечаю женскую фигуру, завернувшуюся в простыни на кровати. Я пытаюсь вспомнить, когда это успел позвать Морган, но, честно, ничего не приходит в голову.

Половина бутылки Джека и экстази делают свое дело.

Я расстегиваю ремень, снимаю штаны и начинаю трогать свой член через боксеры.

– Приветики, – говорю я, ложась к ней в кровать.

Она молчит, но ничего страшного. Я знаю, как поднять и ее, и свой член. Закрыв глаза, я обнимаю ее, хватаясь за сиськи. Они больше, чем я помню. Черт. Это не Морган…

Это Хейли.

Единственная девушка, которая меня не бросила. Я послал ее раньше. Но иногда – в те ночи, когда мне особенно плохо, – я зову ее к себе, чтобы представить, как могла бы выглядеть моя жизнь. Что у меня могла бы быть прекрасная девушка. И я мог бы быть хорошим…

Что все могло бы стать так, как мне говорила мама, прежде чем уйти.

Застонав, я взбираюсь на нее сверху. Мне нужно потеряться в ней и забыться. У нее такая нежная бархатистая кожа. Сладкий аромат яблока наполняет мои легкие, когда я целую ее в шею.

Она пахнет по-другому, говорит мой мозг, но мне все равно.

Я чувствую себя настолько дерьмово, что трахнул бы и семидесятилетнюю старушку, которая продает мне виски и траву на заправке. Хейли постанывает, грудь вздымается, когда она трется бедрами о мой член. Обычно она так себя не ведет, но я рад, что эта девочка не боится взять то, что хочет.

В этом мы с ней похожи.

Я играю с одним из ее сосков через ткань лифчика. Выгнув спину, она впивается ногтями мне в затылок. Боже. Об этом я и говорю. Я провожу языком по границе бюстгальтера.

– Эта попка сегодня моя. – Я прикусываю ее сосок. – Слышишь?

Она замирает, и разочарование в моей груди словно тяжеленный кирпич. Теперь я точно уверен, что это Хейли. Мой невинный ангел. Мне пришлось встречаться с ней полгода, прежде чем она сдалась… но мне понравилась игра. Однако секс с ней стал скучным практически сразу после того, как я лишил ее девственности, потому что мы, очевидно, хотели разных вещей. Она ждала романтики и нежности, а я…

Я хотел трахаться.

Показать ей свои шрамы.

Но Хейли они были не нужны.

Никому не нужны.

Всем нужен только веселый шутник, который помогает людям почувствовать себя лучше. И я это делаю… ведь не хочу, чтобы люди, которых я люблю, бросили меня.

Давая Хейли то, что она хочет, я нежно сжимаю ее грудь, несмотря на то, что мне не терпится перевернуть ее, схватить за волосы и с размаху войти в ее задницу. Сделать так, чтобы у нее пошла кровь. Чтобы внутри все горело, чтобы там остался мой след.

Чтобы она никогда меня не забыла.

– Еще, – стонет она, умоляя так, как никогда раньше.

Я поднимаюсь выше и впиваюсь в ее губы, пока она обхватывает меня своими длинными ногами. Мне начинает казаться, что они не такие длинные, как я помню. Эта мысль должна бы заставить меня остановиться, но то, как она меня целует…

Господи, мать его, боже.

Этой девчонке мало, она словно пытается высосать из меня душу.

Когда она прикусывает мою нижнюю губу, нить, на которой я держался, рвется. Поцелуй становится горячее, и я засовываю в ее рот свой язык, исследуя ее изнутри. Моя рука опускается на ее шею, немного сжимая.

– Повернись и раздвинь ножки, чтобы я мог попробовать тебя на вкус.

Она открывает рот, но я снова засовываю туда свой язык, наслаждаясь. Ее жадный язык встречается с моим, и они начинают сражаться друг с другом. Она другая сегодня… немного агрессивная, но мне это чертовски нравится. Дьявол, у меня настолько крепкий стояк, что удивительно, как мой пирсинг не отлетел в другой конец комнаты.

Возможно, я не должен был изменять ей с Кристалл. Возможно, не должен был разбивать ей сердце… несмотря на то, что отпустить ее было правильным решением. Возможно, между нами что-то может получиться. Возможно, нам нужно было расстаться, чтобы снова быть вместе.

Возможно…

– Оукли, – хнычет она.

Ее голос наполняет мои вены ядом.

Нет.

Когда я открываю глаза, оправдываются мои худшие опасения.

Уж точно агрессивная.

Я вскакиваю с кровати, словно у меня загорелись яйца. А если Джейс и Коул когда-нибудь об этом узнают… черт, это может произойти буквально.

Я знал, что в последнее время Бьянка странно на меня смотрела, словно я – ее следующая жертва, но и подумать не мог, что все зайдет так далеко.

Мое тело пронизывает стыд, словно сотни маленьких иголок впиваются в кожу. Я чуть не трахнул младшую сестру моих лучших друзей.

Твою же мать. Ей только исполнилось шестнадцать.

Схватив толстовку с кровати, я прикрываю свою эрекцию, натягиваю трусы и включаю ночник.

– Какого хрена ты тут делаешь?

У Бьянки хватает наглости выглядеть обиженной, когда она отбрасывает простынь, представляя моему вниманию свои сексуальные розовые трусики и лифчик, едва прикрывающие хоть что-то.

Твою налево.

Прикусив костяшки, я выключаю свет, заставляя член не реагировать так на ее тело.

Милые щенки и уродливые монашки.

Эта упертая чертовка снова включает свет.

– Я живу здесь, помнишь?

– Нет, – напоминаю я ей, показав на дверь. – Ты живешь там.

На самом деле, я более чем уверен, что она прописана в аду, но это сейчас не так важно. Я плачу́ – не очень много, но тем не менее – за то, чтобы жить в гостевом доме ее отца. А не за то, чтобы меня соблазняла малолетка в сексуальных розовых трусиках, которые я хочу разорвать на ней зубами.

Черт. Милые щенки и уродливые монашки.

Мне хватало того, что приходилось смотреть, как она плавает по утрам в бассейне в крошечном купальнике, прежде чем убежать в школу. Но залезть ко мне в кровать посреди ночи?

Я никогда не думал, что Бьянка будет играть настолько грязно.

Член дергается от нетерпения. Дерьмо такое. Плохая формулировка.

Тогда до меня доходит.

Бьянка никогда не делает такие вещи просто так. Всегда есть причина. Вопреки самому себе, я даю ей право оправдаться, ведь она никогда прежде не устраивала мне проблем. По крайней мере, таких.

– В какое дерьмо ты влипла?

Она смотрит так, будто у меня выросла вторая голова.

– Дерьмо? Почему…

– Потому что ты собираешься меня шантажировать.

Бьянка моргает, словно не понимает, о чем идет речь, а затем ее губы изгибаются в злобной ухмылке.

– Вау. – Она медленно встает с кровати и идет в мою сторону. – Так вот что ты подумал?

Я сжимаю челюсть так сильно, что удивляюсь, как зубы не начали крошиться.

– Я тебя знаю, помнишь?

– Ты прав. – И прежде чем я успеваю ее остановить, она проводит своим розовым ногтем по моему животу. – Но ты кое-что упустил.

Отбросив ее руку, я рычу:

– Что?

Бьянка подходит ближе, заставляя меня вжаться в стену.

– Это ты поцеловал меня. – Кожа начинает зудеть от раздражения, когда она снова касается моего живота. – И судя по всему, тебе понравилась наша маленькая игра. И даже очень.

– Ты права… понравилась. – Я хватаю ее за запястья, отталкивая от себя, прежде чем она успевает дотронуться до моего члена. – Потому что я думал, что ты – Хейли.

Я понятия не имею, что значит это выражение на ее лице. Не могу понять, злится ли она или ей действительно больно. Да кого я обманываю? На то, что я называю ее Исчадьем Сатаны, есть свои причины. Ее внешность так же опасна, как и она сама.

Все в этой злобной ведьме – подделка.

Резкое жжение от ее руки, встретившейся с моей щекой, заставляет меня подавить стон.

Джейс как-то пошутил, что чокнутые сучки меня заводят, и он был прав. Но у всего есть свои пределы.

Я собираюсь сказать ей, чтобы проваливала, но, словно животное, нашедшее свою добычу, она встает на носочки и впивается в меня губами, практически сразу пытаясь засунуть свой язык мне в рот. Я быстро прихожу в себя и отталкиваю ее.

Слишком сильно, потому что она снова падает на кровать. Взгляд, которым она одаривает меня, заставляет задуматься, стоит ли все это того, чтобы пожертвовать своей дружбой с Джейсом и Коулом.

Да ни хрена подобного.

То, что она вообще поставила меня в такое положение, уже дерьмово. Она знает, что я считаю Джейса и Коула своими братьями. Своей семьей. Мелкая циничная соблазнительница.

Ярость наполняет мое тело, когда я стягиваю ее с кровати.

– Вали на хрен отсюда.

Отчасти я понимаю, что, возможно, перебарщиваю, но она разбудила зверя.

– Ты сам это начал, – выплевывает она, пока я тащу ее к двери.

Потому что я не знал.

– Это, может, и правда, – я поворачиваю ручку и выталкиваю ее на улицу, – но прямо сейчас я это, черт возьми, заканчиваю.

Навсегда.

Я подбираю ее футболку с пола и бросаю в нее.

– Убирайся. Сейчас же.

Ее нижняя губа начинает дрожать. Черт, а она хороша. Как и моя мать, она гордо носит на себе корону, выкованную из манипуляций, обмана и притворных обид, а мне такое на хрен не нужно.

– Оукли…

– Еще раз выкинешь подобное дерьмо, и я все расскажу Джейсу и Коулу.

Это пустая угроза. Я, может, и близкий для них человек, но не кровный родственник. Бьянка имеет власть над ними обоими, и я знаю, что они поверят любой ее истории. Эта ночь, вероятно, приведет к тому, что мне надерут задницу, но она точно не закончит нашу дружбу, ведь я намеренно не стал ничего с ней делать. Никогда бы не стал. И врагу бы не пожелал.

– Проклятье, Бьянка. Что с тобой, дьявол тебя раздери, не так? – Я не чувствую ничего, кроме отвращения. – Ты не можешь вот так просто залезать в постель к взрослым мужчинам посреди ночи. – Я хватаю ее за подбородок, заставляя посмотреть на меня. – Ты хоть представляешь, что я бы с тобой сделал?

В Бьянке не осталось ничего невинного, но это не отменяет того, что она выросла у меня на глазах. Желудок сжимается от спазмов. Я все еще помню ту маленькую девочку с пушистыми волосами, которая носила очки и брекеты. Девочку, которая плакала, когда у меня случался приступ, потому что ей становилось страшно… а потом успокаивалась, когда он заканчивался, и приносила мне томатный суп с тостами.

Девочку, которая никогда бы не сделала ничего подобного.

Бьянка соблазнительно улыбается.

– Вообще-то да, представляю. – Ее ноздри раздуваются. – Хватит делать вид, что ты этого не хотел.

И в чем смысл вообще пытаться донести до нее что-то?

Я злобно смеюсь.

– Когда понял, кто лежит у меня в кровати? – Я оставляю между нашими лицами опасно короткую дистанцию. – Не хотел ни капли.

Между нами ничего никогда не будет. Никогда.

Ее огромные карие глаза начинают блестеть.

– Оукли.

Господи. Неужели она правда думает, что эти наигранные слезы на меня подействуют?

– Скажи, почему…

– Потому что я тебя не хочу, – рычу я, и вена на моей шее начинает пульсировать от гнева. – И никогда, черт возьми, не буду хотеть.

Потому что она точно такая же, как первая сука, разбившая мое сердце.

А значит, мне нужно держаться от нее подальше.

Всегда.

Глава шестая
Бьянка

Я ворочаюсь с бока на бок в своей спальне, пытаясь уснуть… но это бесполезно. Мой мозг продолжает подкидывать вопросы, на которые у меня нет ответа, и он никак не может успокоиться.

Все это время я думала, что за рулем той машины была Хейли… но оказалось, что это был Оукли. Парень, которого я до сегодняшнего дня даже не помнила. И, учитывая то, что у меня нет никаких воспоминаний, связанных с ним… я не знаю, почему я была с ним в одной машине.

Я потираю пульсирующие виски, но это не помогает, поэтому я беру с тумбочки баночку с таблетками. Взяв бутылку воды, закидываю в рот капсулу.

В последнее время у меня появились проблемы со сном из-за тревожности, поэтому врач прописал мне эти лекарства, чтобы облегчить мое состояние. Если честно, я ненавижу их принимать, потому что на следующий день чувствую себя как зомби, но утром у меня тест по статистике, и мне нужно отдохнуть.

Я ложусь обратно в кровать и заставляю себя закрыть глаза. Ведь завтра после теста…

Я собираюсь докопаться до правды.

Прошлое…

Я чувствую, как он на меня смотрит.

Он скорее себе язык откусит, чем признает это… Но иногда я чувствую, как эти прекрасные голубые глаза скользят по моей фигуре. Несмотря на то, что он не должен обо мне думать. Он должен думать о Морган.

В ту же секунду ее взгляд вторит его взгляду.

Неудивительно, моя сучка голодна.

И он ничего об этом не знает.

Поборов желание улыбнуться, я облизываю губы и поправляю свой слитный купальник.

Я немного жалею, что не надела оранжевое бикини – это любимый цвет Оукли, – но мне не нравится показывать свой шрам на животе всем подряд. К тому же мы вроде как отмечаем мой день рождения, так что незачем грустить. Несмотря на то, что восемнадцать мне исполнится только через пару дней. Но Джейс и Коул уже запланировали на следующую неделю поездку со своими девушками, которые – какая неожиданность – лучшие подружки. А значит, мне приходится довольствоваться барбекю на заднем дворе у бассейна. Я, конечно, не хочу жаловаться, но…

Я чертовски зла.

Я всю жизнь ждала, пока мне исполнится восемнадцать, а им насрать.

На Коула я еще не так сильно злюсь, потому что его невеста Сойер – самое близкое к другу, что у меня есть. Но Джейс? Я всем своим сердцем ненавижу его сраную девушку. Если бы она не ввела в заблуждение Лиама – моего брата, который покончил с собой…

Ох, простите. Это слишком?

Что ж, пристегните ремни, дорогуши. Потому что мы только начали говорить о моей дерьмовой жизни.

Так вот, если бы Дилан не ввела в заблуждение Лиама и не согласилась пойти с ним на школьные танцы в ту ночь, когда он покончил с собой, возможно, Лиам все еще был бы жив. Очевидно, я никогда не прощу ее за это. Но она делает Джейса счастливым – до тошноты счастливым, – так что мне приходится ее терпеть. Ведь ради моих братьев я сделаю все. Даже когда они ведут себя как конченые придурки.

– Бургеры и стейки практически готовы, – говорит Джейс, переворачивая мясо на огромном гриле.

Прищурившись, я прочищаю горло. Громко.

– Да-да, веганский бургер именинницы тоже, – добавляет Джейс, усмехнувшись.

– Вау, чудеса случаются, – бормочу я. – Хоть раз ты обо мне не забыл.

Я рада за Джейса и Коула, но мне тяжело, поскольку я теперь не главная девчонка в их жизни. И когда я говорю тяжело, я имею в виду, что внутри все разрывается от боли.

Джейс хмурится.

– Бьянка…

Я не слышу конец предложения, потому что кто-то переворачивает матрас, на котором я лежала, и я оказываюсь в бассейне. От неожиданности я, наглотавшись воды, выныриваю на поверхность и начинаю кашлять. И сразу же вычисляю нападавшего.

Коул.

Кто бы сомневался. Он вечно вытворяет всякие гадости.

Все еще кашляя, я со всей силы бью его по руке.

– Мудак.

Он невинно пожимает плечами.

– Что? Мне показалось, что тебе жарко, и я решил помочь. – Он ухмыляется Джейсу. – Теперь ты похожа на енота. – Коул поднимает брови. – Зачем вообще тебе эта хрень на лице? Ты же в бассейне.

Как бы я его ни любила… иногда я его ненавижу.

Серьезно ненавижу.

Я накрашена по той же самой причине, по которой красится любая девушка. Чтобы впечатлить какого-то придурка. Придурка, который оказался лучшим другом моих братьев. Придурка, который одним поцелуем украл орган, бьющийся у меня в груди. Придурка, который говорит, что ничего от меня не хочет.

Несмотря на то, что раньше мы были друзьями.

Раздраженно вздохнув, я выбираюсь из бассейна и иду к гостевому домику. Домику Оукли.

Да, знаю, сложно.

Поверьте на слово, нет ничего хуже, чем знать, что единственный человек, которого ты хочешь, и единственный, кого ты не можешь получить, живет у тебя на заднем дворе. С одной стороны, я хочу, чтобы он съехал, ведь я не нуждаюсь в ходячем напоминании, но с другой, глупая, иррациональная часть меня, управляемая этим дурацким органом, хочет, чтобы он остался здесь навсегда. В любом случае за ним проще приглядывать, когда он рядом.

Я закрываю дверь в ванную, когда в домик входит Морган. Я открываю рот, чтобы послать ее, но не успеваю, потому что она впивается своими губами в мои.

Проклятье, начинается.

Я много раз говорила ей, что если ей нравится отлизывать мне, то без проблем, но мы не встречаемся.

– Я скучала, – шепчет Морган.

Я закатываю глаза так сильно, что, клянусь, вижу свои мозги.

– Мы виделись вчера, – напоминаю я ей.

Она морщится.

– Виделись, но я не видела тебя.

Ага, она имеет в виду мою киску.

– Мои братья прямо за дверью.

Она снова набрасывается на меня своими губами, но в этот раз я позволяю ей запустить язык мне в рот, прежде чем оттолкнуть ее. Ведь чем больше она хочет меня, тем меньше хочет его.

– Я быстро, обещаю.

– У тебя есть пять минут, – соглашаюсь я. – И так как это мой день рождения, тебе лучше постараться.

Упав на колени, она отодвигает в сторону мой купальник.

– Не волнуйся, детка. Я все сделаю.

Мгновение спустя она касается моего клитора своим языком.

То, что начиналось как способ манипулировать ею в прошлом году, превратилось в… это.

В десятом классе Морган меня ненавидела. Но потом, как это типично для меня, я отобрала ее место будущего капитана группы поддержки и выгнала ее из команды. К концу учебного года она поняла, что является обыкновенным пустым местом и начала умолять меня вернуть ее в команду. Я сказала ей, что, если она готова сделать все что угодно, чтобы заслужить это место, она должна встретиться со мной на причале в полночь.

Я собиралась просто поставить ее на место, поскольку правда считала, что она не согласится на условия, но Морган удивила нас обеих, когда ее лицо оказалось под моей юбкой и она вылизала меня, словно тарелку после любимого торта. Черт, девчонка получила от этого больше удовольствия, чем я. И, учитывая то, какая она опытная, это явно не было ее первым знакомством с чьей-то киской.

Разумеется, я сразу достала телефон – намереваясь снять себе материал для шантажа на всякий случай, – но тогда заметила на парковке кое-кого еще. Стоуна ДаСильва – младшего брата самого отвратительного куска дерьма на планете, Томми ДаСильва. Он наслаждался шоу, а заодно снимал видео для своего архива.

Меня передергивает.

То, что мне пришлось сделать, чтобы заставить его удалить это видео… я не хочу об этом думать. Чертов ублюдок.

Я опускаю глаза на Морган.

– Ты недостаточно стараешься. – Я хватаю ее за затылок. – Работай ротиком.

Ее горячие губы сжимаются вокруг моего клитора. Намного лучше.

Наверное, я должна корить себя за то, что пользуюсь ею, но я с самого начала честно сказала Морган, в чем заключается наше общение. Я не виновата в том, что ее тянет к моей киске словно мотылька к огню.

Морган, вероятно, скрытая лесбиянка, и это весьма иронично, учитывая то, что ее отец – богатый политик, открыто говорящий о своей ненависти к гомосексуалистам. И это дерьмово, что она не может быть самой собой. Возможно, я бы уважала ее больше, если бы ей хватило на это смелости. Возможно, и Оукли тоже, поскольку он так же, как и я, использует ее для своих нужд. А Морган, кажется, нравится, когда ее используют.

Бедная девочка не получала достаточно родительского внимания.

Это практически забавно, как дерьмовое детство может превратить нас в еще более дерьмовых взрослых. Не говоря уже о разных пристрастиях.

Например, Оукли. Его мать бросила их с отцом и стала шлюхой-наркоманкой, когда ему было четыре. Оукли говорит, что она была красивой высокой блондинкой. Угадайте, какой типаж предпочитает Оукли?

Садитесь, пять.

Я наматываю на кулак светлые волосы Морган.

– Заставь меня кончить, шлюшка.

Обычно я не называю девушек шлюхами, если они этого не заслужили, но это заводит Морган и помогает ей довести меня до оргазма намного быстрее. Плюс, это позволяет мне выплеснуть хотя бы немного злости, вызванной тем, что она спит с моим мужчиной, не причиняя ей физического вреда. Думаю, все от этого только выигрывают.

К тому же это скоро кончится, ведь она уезжает в колледж. Я даже не сомневаюсь, что она найдет себе там какую-нибудь горячую девчонку, которая так же, как и она, любит стоять на коленях. И тогда она отстанет от меня – и от Оукли – навсегда.

– Вот так, – шепчу я. – Хорошая девочка.

Ноги дрожат, когда волны удовольствия начинают курсировать по моему телу. И в этот момент мой мозг снова это делает. Ощущение такое, словно разум отделяется от тела. Я называю это защитным механизмом, но психология говорит, что это деперсонализация. Не уверена, почему так случается, когда я кончаю с кем-то, кроме себя самой, но, возможно… Я бы сказала, что так я ограждаюсь от людей, с которыми сплю, чтобы они не получили ничего, кроме моего тела.

Секс – хоть во мне пока и не было члена – это просто физическая стимуляция, которую люди запрограммированы хотеть.

Когда тело успокаивается, я поправляю свой купальник и, даже не поблагодарив, иду к двери.

– Бьянка, – шепчет Морган, когда я поворачиваю ручку. Ее голос дрожит.

Нет. У меня нет времени на эти сопли.

Я закрываю за собой дверь и в тот же момент понимаю, что, наверное, стоило остановиться, ведь меня заметили. Большие карие глаза Сойер впиваются в мои. Я собираюсь сделать комплимент ее подчеркивающему фигуру купальнику, но она вдруг шипит на меня:

– Серьезно? – Она кивает на дверь. – Оукли стоит прямо у входа.

Сойер пообещала, что будет хранить мои секреты, но я вижу: они поедают ее изнутри, поскольку он такой же друг для нее, как и я.

– Я не виновата, что она проголодалась.

Сойер потирает переносицу.

– Ты должна рассказать ему.

Я как раз собиралась сообщить Оукли о том, как Морган без ума от моей киски. Если этот придурок когда-нибудь заговорит со мной, вместо того чтобы избегать.

– Расскажу… когда представится подходящий момент.

Она качает головой.

– Так не пойдет. Чем дольше это будет продолжаться у него за спиной, тем больнее ему будет.

Я поднимаю бровь. Она же шутит, правда?

– Больнее? – У меня вырывается смешок. – Ты ведь знаешь, что ему на нее плевать? Они просто используют друг друга.

Сойер нервно переминается с ноги на ногу.

– Я понятия не имею, что он чувствует к ней. Но я знаю, что устраивать подобное у него за спиной неправильно. Он заслуживает знать…

– Кто что заслуживает знать? – спрашивает Оукли, входя в помещение как к себе домой.

Учитывая то, что он платит аренду и все такое… наверное, так оно и есть.

Я бросаю взгляд на Сойер, говоря ей заткнуться. Она пытается сглотнуть ком в горле, но у нее не выходит, и она машет конвертом, который держит в руках.

– Я забронировала для нас с Бьянкой СПА на ее день рождения… но единственная свободная дата выпадает на первую игру Коула в новом сезоне. – Она смотрит на меня, протягивая конверт. – Бьянка говорит, что я должна соврать и заставить его думать, будто я пришла на игру и просто уехала пораньше, но я сказала, что нельзя лгать людям, которых ты любишь.

После этого она убегает.

Я с трудом сдерживаю смешок. На то, что мой брат называет ее Святошей, есть свои причины. Во-первых, она регулярно ходит в церковь, потому что ей это нравится, а во-вторых, она один из самых преданных и заботливых людей на планете. Если не учитывать ее историю с аддераллом, случившуюся чуть больше года назад, ее никогда никто не ловил на лжи.

Но я не могу думать о моральной дилемме Сойер сейчас, когда он стоит передо мной.

Глаза голубые, точно океан, светлые волосы, очерченные скулы и челюсть, полная нижняя губа, в которую так и хочется вонзить зубы… чистое совершенство.

– Привет…

– Ты видела Морган?

Если бы я была кем-то другим и у нас завязался диалог, Морган была бы последней, о чем он стал бы думать.

Но сейчас все по-другому.

Потому что я влюбилась в него после поцелуя, который мне даже не предназначался. А он почувствовал необходимость отстраниться от меня, словно я источаю яд.

– Она в ванной.

Вытирает мою смазку со своего лица.

Наступает неловкая тишина, пока дверь в ванную не распахивается и оттуда не выходит Морган.

– Ванная в твоем распоряжении, сучка, – выплевывает она, толкнув меня плечом.

Я выставляю ногу немного вперед, пока она идет к Оукли, что заставляет ее споткнуться.

– Мне она не нужна. Я там уже была, помнишь?

Морган моргает, явно застигнутая врасплох.

– Неважно.

Встав на носочки, она обнимает Оукли за шею и целует его в губы.

– Что мы делаем сегодня вечером?

– Не знаю. – Оукли притягивает ее к себе и целует еще раз, но я не могу не заметить, как его взгляд скользит на меня, когда она придвигается ближе. Словно он специально пытается меня задеть. – Но мне нужны эти губы. – Он хватает ее за задницу. – Ты такая сладкая.

Разумеется.

Усмехнувшись, я смотрю ему в глаза.

– Хотя, пожалуй, мне нужно поправить макияж. Учитывая то, что Морган вылизывала мою киску, у меня не было возможности это сделать.

Морган замирает. На лице Оукли непонимание.

Моя усмешка становится шире, когда я вхожу в ванную и захлопываю за собой дверь.

Миссия выполнена.

* * *

Незачем даже говорить, что после этого ситуация стала странной.

Для Оукли и Морган.

Я довольна, как слон, поскольку уверена, что Оукли бросит ее еще до того, как закончится вечеринка.

И правда хороший день рождения.

Сияя, я пробираюсь к грилю и вгрызаюсь в свой вегетарианский бургер.

Я не всегда была вегетарианкой, но десять лет назад Лиам решил, что хочет стать веганом, потому что его нежное сердце не могло больше выносить убийства и поедание животных. Его хватило ненадолго – очень уж он любил молоко и сыр, – но мясо ушло из его рациона.

Джейс и Коул скорее отрежут себе левые руки, чем откажутся от стейков и бургеров, но я без проблем присоединилась к нему. Ведь он был моим старшим братом.

Человеком, которого я любила больше всех в этом мире.

Учитывая то, что он мертв, наверное, я могла бы начать есть все, что захочу, но мне не нравится нарушать данное ему обещание.

Я машинально дотрагиваюсь до своего кулона со Святым Кристофером и крылышком, что висит у меня на шее, но вдруг знакомый голос вырывает меня из мыслей.

– С днем рождения, красотка! – радостно кричит Хейли, выходя на задний двор с каким-то парнем.

Краем глаза я замечаю, как напрягается Оукли. Отлично.

Хейли – бывшая девушка Оукли. Только, в отличие от Морган, которая вела себя со мной как настоящая сука, Хейли довольно милая. Что-то мне подсказывает, что для Оукли она всегда будет незакрытым гештальтом. А значит, Хейли представляет еще большую угрозу, нежели Морган, и мне нужно сделать все, чтобы она держалась от него подальше. Это одна из причин, почему я взяла ее под свое крыло и заставила думать, будто мы лучшие подружки.

Лучшие подружки, которые иногда трахаются.

Ведь чем больше она хочет меня… тем меньше хочет Оукли. И чем больше времени я проведу с ней, тем больше грязи смогу найти.

Грязи, которая причинит ему боль.

Я целую Хейли в щеку.

– Привет.

Мой взгляд перемещается на парня рядом с ней. Среднего роста. Обычное телосложение. Темные глаза и волосы. Не урод, но и далеко не мой тип.

Ладно, подойдет.

– Как зовут твоего друга?

Она понимающе улыбается.

– Зак.

– Привет, – говорит он. – Хейли много о тебе рассказывала.

Неужели?